Эпоха невинности

Объятья Ван Ука были неприятными. Да, ее, когда-то его любившее сердце застучало, – что-то екнуло в груди. Но было ли это проявлением былых чувств или же это всего лишь ощущение непреднамеренного предательства? Во всяком случае, Хэ Су совершенно точно знала: детская, для нее свойственная привязанность к восьмому принцу прошла еще тогда, когда он, медленно развернувшись, оставил ее одну под проливным дождем. Мокрую, озябшую от холода, потерянную и истерзанную. Тогда она перестала цепляться за него. И теперь его объятья были чужими. Родные руки Ван Со были теплее, уютнее и надежнее. Хэ Су отстранилась и равнодушно пожелала Уку долгих лет жизни, а потом, приподняв подол тяжелых юбок ханбока, медленно начала спускаться по ступеням…и на каждой из них оставляла частицу угасающей, умирающей от пронзающей жестокости дворца души. «Если вы слышите меня…если мои молитвы все еще достигают небес, тогда…пусть Его величество будет здоров. Пусть правит мудро, и чувство мести, наконец, уступит милосердию. Пусть он отпустит прошлое и живет, смотря в будущее. В будущее, которое он строит сам. И пусть…пусть он позабудет меня, навсегда…избавьте его от боли и печали. Пусть простит меня, небеса». Она чувствовала, как нещадно саднило в груди, кровоточило ее сердце, и понимала, что ронять слезы на холодную землю – неправильно, недопустимо. Она сама выбрала себе дорогу, сама пожертвовала всем тем, ради чего жила…оставила его одного, без надежды на любовь или частичное успокоение. Одинокого, потерянного, истерзанного дворцовыми интригами и заговорами, уставшего от тяжести короны, доверившего ей сердце и душу…а теперь что? В глазах вновь пробились слезы и скатились по лицу крупными каплями, обжигая щеки. А теперь – одиночество. Ее одиночество. Его одиночество. «Если бы я не встретилась с ним, я бы не тосковала по нему», - думалось ей. «Если бы я не знала его, я бы и не думала о нем. Если бы мы не были вместе, мне не пришлось бы уходить. Если бы я не дорожила им так сильно, у меня не было бы стольких воспоминаний. Если бы я не любила его...нам не нужно было бы отказываться друг от друга. Если бы мы с ним не столкнулись, мы бы никогда не были вместе».* Разворачиваясь, в последний раз кидая тоскливый взгляд на ненавистный ею ранее дворец, в последний раз роняя горькую слезу и сглатывая горечь обиды на саму себя…прошептала тихо, бессвязно: — Возможно….если бы я вовсе с тобой не встретилась… Внезапно перед глазами резко помутнело. Дворец «поплыл», а стража и служанки вместе с нею. Голова закружилась, ноги подкосились, тело, без опоры, обмякло, и она медленно начала оседать на землю. Сквозь неприятный шум в ушах Хэ Су услышала обеспокоенные крики служанок. Ван Со медленным шагом блуждал по комнате, в которой всего час назад была его Хэ Су. Ее запах, ее присутствие все еще ощущались в четырех стенах покоев, и император глубоко вдохнул родной его сердцу аромат. Аромат его женщины. Женщины, что его покинула. Он пробыл здесь час, и время летело, словно быстрое течение реки. В руках ее платье. Свадебное платье. Синее, традиционное, королевское. Она была готова стать его императрицей, матерью всего народа, но он не дал ей этого шанса. Возможно, пойдя бы он против всех правил, тщеславных чиновников и наместников – все было бы по-иному. И последние дни были бы всего лишь ночным кошмаром, таким, после которого бы император прижался к телу возлюбленной и уснул крепким, беспробудным до самого рассвета сном. Этого не случилось. И кошмар был, увы, реальностью. Ван Со поднял нежнейший шелк к лицу и вдохнул родной запах...Чистый, свежий, с легкой примесью трав и благовоний. Аромат его милой Су. Жгучие слезы обожгли щеки. Глаза нещадно защипало и они покраснели от не пролитых ранее слез. Сердце болело так, что хотелось привычно завыть на луну, убежать далеко в дремучий лес и умереть где-нибудь под старым большим деревом. Император вздрогнул, когда неуклюжий евнух ворвался в покои так, будто бы давно мечтал о казни. Ван Со в гневе крикнул: — Что ты себе позволяешь?! Евнух задрожал от страха и кинулся монарху в ноги: — Ваше величество, - заныл он протяжно. — Не губите меня! Я всего лишь пришел доложить вам, что леди Хэ по дороге к паланкину потеряла сознание! – и зарыдал. Императора словно молнией прошибло, и он, покачнувшись, чуть было сам не потерял сознание. — Что?! Бедный евнух не успел раскрыть и рта, когда разъяренный, словно фурия, император вышиб двустворчатые двери покоев бывшей наложницы.