Контрасты

Он знал её и раньше. Медовая патока миндалевых глаз, литое золото волос, струящееся по спине, ласковая улыбка матери, прощающая миру все грехи и ошибки. Это была Али Салуджа — тонкое кружево вен, выступающее на запястьях и хрупкой шее, болезненно бледный вид и слава, шагающая далеко впереди неё. Красавица, умница и любимица учителей — в этом забытом Богом месте она была главной знаменитостью не только их крохотной школы, но и всего района. Недоумевали сплетницы и охочие до баек языкастые школьники, что забыл этот дивный цветок здесь, в преступном неблагополучном районе, где всем правит грубая сила и толстые пачки купюр? Но золоту нипочем была грязь и склоки — Али исправно ходила в школу, болталась на плече школьная сумка, нежная улыбка не сходила с розовых губ. Её не касались злые слова и ужасные слухи, прямая спина и доброжелательный вид заслуживали лишь восхищения и влюблённых взглядов, которыми каждый раз провожали её хрупкую фигурку непостоянные подростки, распуская сплетни и ведясь на них, а после с немым восторгом глядя объекту бесконечных обсуждений вслед. Мор ненавидел лицемерие, интуитивно чувствуя фальшь и отвращение, несмотря на тщательно натягиваемые на лица улыбки и распускающиеся ядовитыми цветами лестные слова, тёмное прошлое научило его не верить в добрые порывы и не принимать на веру сказанные слова. В общем, они были квиты — лицемерное общество и фальшивая насквозь Али Салуджа, маски дружелюбия окружающих людей и приторный сахар улыбки самой популярной девушки школы. Он знал таких, как она, знал, на что они способны и насколько пусты изнутри — и всеобщее обожание одной из таких пустозвонок неимоверно раздражало его. Али Салуджа лгала, красиво и искусно, осторожно и легко, как дышала. Али Салуджа выплетала свою невесомую паутину лжи, ловко переступая брошенные в её сторону порождения ненависти и зависти. Али Салуджа улыбалась, даже слыша ядовитые слова за своей спиной, не оборачиваясь и не уличая. Али Салуджа продолжала притягивать его взгляд своим сиянием. Это не было показным блеском, заслугой её драгоценных волос или колокольчиком звенящего смеха — это было что-то другое, несвязанное с её внешностью или неуклюжими манерами. Это было сильнее его стальной выдержки, опаснее приклеенной к губам улыбки, важнее выкованных горьким опытом принципов и весомее склонённой в недоуменном жесте светловолосой макушки. Это было сиянием её души. Мор мучился, стараясь не смотреть, но взгляд сам скользил к ней: сам натыкался на девушку, безошибочно определяя её местонахождение в толпе, сам находил золото её волос в классе, мелькающее далеко впереди, сам провожал её до двери, пока она не исчезала из поля зрения окончательно. Это было похоже на видение, наваждение, бред, когда лежишь полуживой после очередной стычки, а навязчивый образ мелькает на периферии сознания. От него не избавиться, закрыв глаза — под плотно сомкнутыми веками он издевательски усмехался, от него не сбежать — он продолжал мерещиться и преследовать повсюду. Это было похоже на действие яда — треклятый аконит, наступающая неотвратимо агония, учащённое дыхание и головная боль. Другое название — борец, редкий жёлтый цвет и приятный глазу внешний вид, одно из самых ядовитых растений, рвота желчью и летальный исход. Манящий тёплый свет, а под шуршащей солнечной упаковкой полный набор из фальши, лицемерия и перманентной лжи. А-ли. Конечно, Мор знал её и раньше — самая популярная девушка школы и всего района, невозможно было её не знать. Но ему всегда была всё равно на происходящее вокруг, пока это не касалось непосредственно его. Пока он не попал в капкан этого неяркого, но горящего ровным светом сияния. Не подходи или умрёшь от одного прикосновения. А-ко-нит.