Одержимость

      Темнота.       Равновесие.       Абсолютность.       …искра…       …биение…       …вспышка…       Что-то коснулось Вижена. Это нечто пришло извне и прочертило границу между «внутри» и «снаружи». Оно существовало, но оно не было им, и Вижен осознал себя частицей, отдельной от пространства, в котором он дрейфовал. Удивительное, странное пространство, наполненное миллиардами разрозненных картинок, звуков и ощущений. Они плыли вокруг и проходили сквозь него, но тоже не являлись им. Они были здесь до того, как к нему пришло осознание себя, но теперь, будто реагируя на присутствие чего-то упорядоченного, начали медленно складываться в поддающиеся осмыслению образы.       Он не знал, сколько продолжалось это кружение, времени здесь не было. Он даже не представлял себе, что такое время, пока парил в бесконечных потоках информации. Но в какой-то момент этот непрестанно движущийся мир колыхнулся, а потом его пронизала волна электричества. Миллиарды незримых частиц влились в бесстрастный информационный поток и стали с ним единым целым, а потом обрушились на Вижена, сплавляя его с потоком, заключая поток внутри него.       Бесконечность пространства начала стремительно сжиматься, вливаясь в Вижена как в пустующую оболочку, захлестывая, душа. Он забился, борясь с невыносимым давлением, и…       …Свет…       …Пространство…       …Гравитация.       Разум вспыхнул от шквала данных, которые мозг молниеносно анализировал. Состав воздуха, поверхностей, показатели атмосферы, химические элементы, формулы, данные, аналитические справки… и поток визуальных изображений. Впрочем, теперь не такой стремительный и бессвязный, как было… там.       Реальность.       Разрозненные данные сложились в единую картинку, и Вижен поднял голову, впервые по-настоящему посмотрев на мир.       Взгляд упал на женскую особь… «Девушку» – скорректировался термин после примерной оценки её возраста и сверки с лингвистической базой принятых словесных оборотов. Она замерла, не сводя с него глаз, на лице застыло странное выражение: визуальные датчики определили эмоции как «страх», «настороженность» и «решимость». Она очень боялась, но собиралась драться, а не убегать, что было бы логичным.       Это противоречие сбило Вижена с толку, породило сумбур в его сознании. Первый раз, но далеко не последний.       — Я смотрела в твой разум и видела там смерть, — сказала она, шагнув ему навстречу несколько минут спустя.       — Присмотрись, — ответил он, встречая её взгляд. Синтетический разум обрабатывал информацию столь быстро, что на уровень сознания она поступала уже отфильтрованной: так Вижен понял, что имела ввиду девушка, так он нашёл соответствующий ответ.       Но кое-что осталось загадкой: «я смотрела в твой разум». Базы данных говорили, что это невозможно, и даже те уникальные примеры так называемой «телепатии» были применимы в случае взаимодействия «человек-человек», но он человеком не был. Следовательно, она не могла смотреть в его разум. Но она не лгала, это Вижен знал наверняка. Противоречия. Сумбур. Беспокойство, порожденное осознанием того, что нечто извне может проникнуть в замкнутую систему его разума. Критическое противоречие, привнесённое реальностью того, чего быть не могло.       Ванда – вдруг всплыло в его сознании имя девушки. Будто его произнес чей-то голос. Вижен испытал нечто сродни удивлению: он был уверен, что никто из присутствующих в комнате не называл её по имени сейчас. Впрочем, возможно, фоновые поисковые системы нашли это имя в сети, отреагировав на его внимание к ней.       А затем события завертелись с невероятной быстротой. Заковия, план Альтрона, бой с легионами роботов… и нескончаемый поток новых впечатлений, от которых приходилось то и дело абстрагироваться, чтобы не терять функциональности. Всё, что регистрировали визуальные датчики, тут же находилось в банках данных, рассыпалось вереницами подобий и соответствий, но ощущение новизны, несмотря на это, сохранялось.       Оно касалось всего вокруг, но в особенности оно касалось этой удивительной девушки с алыми пальцами. Вижен ловил себя на том, что присматривается к ней более тщательно, и регистрация её жестов и слов проходит в основном, а не в фоновом режиме. Кажется, люди называли это «обращать внимание». Вижен обращал внимание на её движения и смену выражений лица, прислушивался к словам и замечал, что со своим братом она общается полувербально. Расчёты показали, что у них нет чёткого языка знаков, но тем не менее казалось, что они понимают друг друга так, будто… «смотрят в разум друг друга». Понимание этого породило новое колебание в потоках напряжения системы. Новое «ощущение». Интерес. Каково это, смотреть в чей-то разум? Похоже ли это на его способность молниеносно просматривать сетевые базы данных? Каково было бы заглянуть в разум Ванды? Узнать алгоритмы движения её алых пальцев и того, как она направляет хаос, не приводя его к порядку?       Вижен с большой высоты наблюдал, как по городу растекаются алые нити, а люди идут за ними, будто крысы и дети за дудочником из той немецкой баллады. Ассоциация скользнула по разуму, не успев задержаться, взгляд Вижена сфокусировался на белой вспышке, мечущейся по городу. Пьетро тоже прилагал все усилия, чтобы как можно больше людей избежало участи невольных зрителей в страшном спектакле, разыгрываемом Альтроном. Это вызывало уважение. Но не только его. Вижен прищурился, стараясь рассмотреть движения парня. Это получилось без особого труда, но вот понять проще не стало. Что же в нём особенного? В чём секрет его умения читать разум Ванды? Дело в их генном подобии? Сеть тут же предоставила множество примеров особой связи близнецов, но эта информация не удовлетворила, она лишь описывала факт, но не процесс. Не механизм. Она была бесполезна. Её не повторить, не воспроизвести.       Тут Вижен, увидев условный знак, устремился вслед за Тони на их собственный бой. Но когда они с Альтроном обменялись первыми ударами, в его мозгу всё ещё вертелось это назойливое, необъяснимое ощущение неудовольствия. Желание познать то, что открыто другому, и тень неприязни к Пьетро только из-за того, что он обладает этим умением.       Осознание этой эмоции поразило Вижена и заставило на секунду отвлечься, Альтрон тут же воспользовался шансом и ударил. На его металлическом лице проступило что-то похожее на улыбку, а в глазах вспыхнуло… что это? Понимание? Знание.       Вижен качнул головой и сфокусировался на бое и только на нём.       Здание рушилось. Вижен полностью погрузился в стремительные вычисления: увеличить плотность тела, чтобы удержать перекрытие, пока люди выбираются из комнаты, оттолкнуть девочку с того места, на которое через 4.56 секунды упадёт потолочная плита, ухватить за воротник парня, уже летящего вниз из окна, и тут же вернуться в здание. Безупречный алгоритм, стремительное, многофункциональное тело и разум, выбирающий, как применить всё это. Вижен не колебался и, сосредоточившись на текущей задаче, не думал ни о самом Альтроне, не о словах, брошенных им: «Моё виденье, они и тебя отняли у меня!».       Тем более странной оказалась рябь, на мгновение проявившаяся в его сознании. Усмешка. Чувство превосходства и лёгкой брезгливости. Щелчок гашетки – эхом отразившийся в разуме – и вновь усмешка. «Не благодари».       Вижен вновь качнул головой, проверяя, не привело ли такое интенсивное использование всех жизнеобеспечивающих систем к перегрузке.       — Время уходит, Вижен! — закричал ему кто-то из команды. — Поднимаемся на борт, Тор и Тони доделают остальное.       Синтезоид кивнул, но не обернулся в их сторону. Странное ощущение внутри его разума всё нарастало. Вой ветра, свойственный стремительному полёту, болезненная вспышка, дрожью прошедшая по всем нервным окончаниям, и гулкое биение пульса, будто чьи-то лёгкие шаги. Или…       Сердце… – Вижен моргнул. Абсурдный поток впечатлений захлестнул его: острое разочарование, чувство утраты, восхищение – всё одновременно. И в этот же момент в груди возникло непонятное, чужеродное ощущение: будто кто-то касался пальцами его сердца. Сжимал и сжимал, всё сильнее. С каждым мгновением инстинкт самосохранения посылал по телу всё более яростные сигналы тревоги, но разум сковывало болезненное восхищение.       Совершенная. Хрупкая, но в то же время бесконечно могущественная. Бесконечно совершенная в своём могуществе и хрупкости. Он хотел создать идеальный мир из металла, но она бросила вызов этому миру. Она – представитель другого совершенства, уязвимого, всё ещё заключенного в ломкую оболочку, – но она всё же бросила этот вызов, а он принял его. И теперь ликование душило сильнее, чем сигналы тревоги. Она сжимала его сердце, она убивала его и побеждала. Только совершенное создание могло сделать это. И она была совершенной. Он всё же победил. Она и раньше была сильной, но недостаточно; его же действия закалили её, влили в неё металл, добавили тот последний штрих, которого не хватало для её совершенства, и теперь всё закончено. Выживает сильнейший. Теперь у неё есть сила сжать его сердце и не дрогнуть.       Живи, моё творение. Присматривай за ней, моё Виденье.       Он летел сквозь распадающийся город, точно зная свою цель. В фоновом режиме алгоритмы обращались к данным геолокации, спутникам, картам, но Вижен не воспринимал эту информацию: более того, ему казалось, что она даже не требуется. Нечто вело его, и он не задумывался, чем это было. Все мысли, все усилия тела и разума сконцентрировались на одном – успеть!       И Вижен успел. Успел подхватить колдунью до того, как её погибающая родина всё же уволокла бы её с собой. Он видел своё отражение в заплаканных глазах и ощущал жар… то ли её тела, то ли её магии. Жар почти нестерпимый, плавящий что-то внутри. Но вопреки здравому смыслу и сигналам тревоги он только крепче сжимал руки, унося её прочь от Заковии.       И что-то в ней изменилось уже тогда, Вижен увидел это в первый же момент. Что-то сломалось. Данные о гибели Пьетро поступили позже, тогда ни Ванда, ни Вижен не могли знать об этом. Но каким-то образом они оба знали.       Они действительно смотрели в разум друг друга, — размышлял синтезоид, глядя на упавшую на колени Ванду, которая рыдала над телом брата, в отчаянии касаясь его пылающими алой магией ладонями. Она увидела его смерть в своём разуме…. Но где увидел её я?       Алгоритмы оценили все переменные и сочли такое знание невозможным. Вижен поморщился. Этого не могло быть, но тем не менее оно существовало. Неразрешимое противоречие. Сумбур.       Взгляд вновь коснулся хрупкой фигурки, сгорбившейся, вздрагивающей от сотрясающего её плача. Остальные стояли вокруг, опустив головы, и молчали. Сказать было нечего. Лингвистические базы предлагали Вижену множество принятых в обществе словосочетаний, выражающих соболезнования, но сказать было нечего.       Синтезоид приблизился и опустился на одно колено рядом с Вандой – кажется, никто не заметил этого плавного движения. Его руки мягко легли на поникшие плечи девушки.       — Пойдем, Ванда, — прошептал он, медленно и ненавязчиво разворачивая её к себе. Блестящие от слёз глаза моргнули, и выражение в них сменилось. Как будто в первый момент она не узнала его, но потом узнавание пришло, и искусанные в кровь губы почему-то дрогнули.       Ванда смотрела ему в лицо ровно 3,36 секунды, потом её ослабевшие, но всё ещё сжатые в кулаки руки пару раз ударили его по груди, а затем она уткнулась лбом ему в солнечное сплетение и вновь заплакала, только теперь это было уже не надрывное рыдание. Звук напоминал то ли тихий вой, то ли поскуливание… и Вижену казалось, что от этого звука все его внутренности покрываются ржавчиной и трескаются. Из мельтешения слов в базе разум вычленил «отчаяние» и «опустошенность». Они подходили. Это ржавчина была отчаянием, а трещины порождала пустота, разрастающаяся с каждым мгновением. Вижен осознавал, что это были чувства Ванды, и искусственный интеллект в его голове резонно предполагал, что ведьма просто транслирует их через тактильный контакт, но знание не помогало. Эти чувства были ужасны. И осознание собственной беспомощности тоже.       Вижен бережно обнял Ванду, поднимая её на руки и унося прочь от молчаливых Мстителей и её мёртвого брата.