Как умолкнет песнь

Татьяна мирно спала на диване в комнате, соседствующей с рабочим кабинетом, куда Дачс её отнёс минут двадцать назад. Сам он расположился в кресле напротив и, закинув ногу на ногу, пристально вглядывался в черты её лица, задумчиво поглаживая бороду. Схожесть Татьяны с Андреем была едва уловимой, но оттого не менее болезненной. Особенно учитывая то, что в последний раз Дачс видел своего коллегу мёртвым. Корабль, на котором его с Андреем держали в заложниках, разбился. В Италии, неподалёку от какого-то города. В восемнадцатом веке, как Дачс узнал позже. Он не брался судить, как такое вообще было возможным, но предполагал, что всему виной таинственный зелёный камень. Не стоило его ронять. Дачс выжил каким-то чудом, отделавшись переломом ноги, вывихом плеча, парочкой ожогов и сотрясением мозга. На то, чтобы достойно похоронить Андрея, у него не было сил — ни физических, ни моральных. Среди обломков корабля обнаружилась только половина злополучного зелёного артефакта. Недолго думая, Дачс прихватил обломок с собой и направился в сторону города. Дорогу он помнил плохо. Мозг отказывался адекватно реагировать на происходящее и попросту отключился. Дачс понятия не имел, как в таком состоянии сумел отыскать что-то вроде гостиницы и попытаться договориться о крыше над головой в обмен на кусок с виду драгоценного камня. Ему отказали не в самой вежливой форме, и Дачс, выйдя на улицу, со всей силы швырнул минерал, который, казалось, обжигал ладонь, в ближайшее окно. А затем сбежал. (Годы спустя он узнал, что зелёный камень был не чем иным, как инопланетным артефактом, а его половину он забросил прямиком в гостиничный номер Вольфганга Моцарта. «Так вот откуда ноги у всего творящегося сумасшествия растут», — подумал тогда Дачс.) Окончательно погрузиться в пучину безумия ему не дал доктор Кваттроки, нашедший его на одной из улиц Болоньи. Он на удивление легко поверил истории Дачса о пришельцах и путешествии во времени. В какой-то момент Нойманн поймал себя на мысли, что Кваттроки напоминает ему Эммета Брауна из «Назад в будущее». Кваттроки подлатал Дачса и приютил у себя. Какое-то время спустя они вдвоём вернулись к месту крушения инопланетного корабля. Кваттроки с неиссякаемым энтузиазмом лазил среди развалин, восторженно что-то бормотал себе под нос и в итоге отыскал слегка покорёженный, но вполне невредимый сейф. Внутри оказались незнакомые земной науке препараты, инструменты и вещества. Кваттроки с сияющим взглядом заключил, что сейф был чем-то вроде «дорожной аптечки» пришельцев, и утащил находки домой — изучать. Полгода не происходило ничего необычного — по крайней мере, для жителя восемнадцатого века. Сам Дачс учил итальянский под руководством своего спасителя, познавал старинную культуру и тосковал по дому. Кваттроки определил, что найденные ими препараты были, в основном, лекарствами от психических расстройств. Дачс подумал, что этот доктор — гений своего времени, раз сумел это выяснить, используя скудный набор подручных средств. Кваттроки многому научил Дачса за относительно небольшой временной отрезок. Поэтому, когда в их общую лабораторию ворвался не кто иной, как Вольфганг Моцарт с просьбой о помощи, Кваттроки поручил это дело Дачсу. Чего Нойманн не ожидал, так это того, что «делом» окажется сумасшедшая куртизанка, находившаяся под опекой Максима Березовского. Дачс тогда долго глазел на предка своего погибшего друга, а когда узнал о произошедшем на балу синьоры Сальтаформаджо, какое-то время боролся с желанием напиться до бессознательного состояния. Вернуть Эдде рассудок не получалось. Посвящённый в запутанную историю Кваттроки разводил руками, Березовский с каждым днём казался всё мрачнее, а Дачс, в очередной раз пытаясь не сойти с ума, начал вести записи о происходивших событиях, рисовать схемы перемещений в пространстве и времени и пытаться понять, как в этой истории замешан загадочный Доктор. Несколько недель спустя Дачс по собственной неосмотрительности ненадолго оставил Эдду одну в лаборатории. Этого ей хватило, чтобы отыскать странные инопланетные штуки, похожие на металлических божьих коровок, о назначении которых Кваттроки с Нойманном так и не догадались. Одной такой «божьей коровки», приложенной к основанию шеи с правой стороны, оказалось достаточно, чтобы Эдда пришла в себя. Дачс к тому времени уже устал удивляться происходившему вокруг него абсурду. Однако он продолжил наблюдать за Эддой, проводя с ней беседы и убеждаясь в том, что девушка была в полном порядке. В скором времени она вместе с Березовским отправилась в Украину. Дачс остался в Италии, продолжил работать врачом и смирился со своей судьбой. Всё снова перевернулось с ног на голову в тысяча семьсот семьдесят седьмом году, когда выяснилось, что Нойманн был не единственным, кто пережил крушение инопланетного корабля. Дачс вынырнул из своих воспоминаний, когда со стороны дивана, на котором лежала Татьяна, послышался шорох. Нойманн перевёл взгляд на девушку и заметил, что она лежала с открытыми глазами, бездумно уставившись в потолок. Казалось, она боялась пошевелиться. — Татьяна, — позвал Дачс. В ответ она всего лишь моргнула. — Как ты? Дочка Андрея слегка повернула голову и несколько секунд задумчиво всматривалась в лицо Дачса. Затем вздохнула и снова перевела взгляд на потолок. — А я всё думала, — её голос был тихим, — правда ли мы с Доком вас встретили, или это был очередной глюк. — Ну, раз такие длинные предложения составляешь, значит, ты в порядке, — с облегчением проворчал Дачс. Девушка фыркнула, а затем по её щекам внезапно потекли слёзы. — Татьяна? — обеспокоенно нахмурился Нойманн. — Д-Дачс... — выдавила та. — Дачс, у меня мама умерла. — Её голос дрожал, будто она только сейчас это осознала. — У меня умерла мама. Мама, она... она... — Я знаю. Доктор рассказал. Но ты сильная, справишься. Ты же вся в Андрея. — На этом месте Татьяна разрыдалась ещё сильнее, и Дачс со вздохом поднялся с кресла и присел рядом с ней на диване. Девушка перевернулась на бок, поджав колени к подбородку, будто желая спрятаться от всего мира, и Нойманн пожалел, что поблизости нет той же Авелин. Уж у неё гораздо лучше получалось утешать людей. Дачс осторожно положил ладонь на худое плечо Татьяны и легонько его сжал. Кое-что ещё необходимо было произнести вслух, как бы банально и пусто это ни звучало: — Твой отец гордился бы тобой. В комнате повисла тишина, нарушаемая только всхлипами девушки. Когда поток слёз наконец поутих, Татьяна произнесла: — Дачс? — Ja? — отозвался он. — Расскажите, как погиб папа. Дачс в очередной раз вздохнул, но не отказал, начиная историю с тех давно минувших дней в особняке Джерарда, когда Андрей только-только загорелся идеей отыскать Доктора. А потом, не задумываясь, продолжил рассказывать уже о собственной жизни в восемнадцатом веке. Татьяна не перебивала, да и вообще почти не двигалась, только внимательно слушала. — Я попросил Эдду не рассказывать никому о внезапном исцелении, — уточнил он, когда Татьяна указала на то, что Моцарт был до последнего уверен, что Эдда, хоть ей и стало лучше, так до конца и не оправилась. — А в тысяча семьсот семьдесят седьмом она прислала мне письмо, в котором рассказывала о встрече Березовского с подозрительным типом. И о том, как на следующий день спасла Максима, когда тот пытался покончить с собой. Татьяна прямо-таки подскочила на месте, во все глаза уставившись на Дачса. Хотя он не мог сказать, что не ожидал такой реакции. — Спасла?! — голос девушки был хрипловатым от слёз, но громкости хватало, и Нойманн слегка поморщился. — Хотите сказать, что Березовский жив?! — Хочу, — слегка усмехнулся Дачс. — Но... А как же... — продолжала недоумевать Татьяна. — Но Моцарт сказал... — Моцарт не знал, — пояснил Дачс. — Никто не знал, кроме нас с Эддой. После её письма я приехал к ним так быстро, как только смог. Уже там я выяснил, что и Максим потихоньку съехал с катушек из-за каких-то видений. Доктор позже объяснил мне — или пытался, по крайней мере, — что это были последствия встречи с Диссонансом. Тебе об этом должно быть известно больше. — Да, — кивнула Татьяна. — Но это не объясняет то, почему вы никому не сказали, что Березовский жив. — Потому что на него охотились. — Чего?! — опешила Татьяна. — Оказалось, что в крушении космического корабля выжил не только я, — ответил Дачс. — Один из пришельцев следил сначала за мной, а потом увязался за Березовским, когда он вернулся в Украину. После того, как я вправил мозги Максиму с помощью той же инопланетной штуковины, которая вылечила тебя и Эдду, он сказал, что тот странный тип, с которым он встретился за день до попытки суицида, пытался его укусить. А потом добавил, что у него были абсолютно чёрные глаза. И когти на руках. — Укусить... — задумчиво повторила Татьяна. Потом нахмурилась. — Дачс, а Доктор вам говорил об оборотнях? — Nein, — покачал головой Нойманн. — Они существуют? — Я вот тоже удивилась. Док сказал, что, возможно, они как-то замешаны в этой истории. Может такое быть, что эти ваши пришельцы были оборотнями? — Всё может быть, — пожал плечами Дачс. — Как бы там ни было, мы с Эддой и Максимом убедили общественность в смерти последнего, а Березовские на время поселились у меня здесь, в Италии. В Украину они вернулись только лет десять спустя. Доктор нашёл их где-то месяц назад. Расспросил обо всём, запаниковал и рванул обратно за тобой. Как видишь, успел. — Да. Успел, — задумчиво откликнулась Татьяна. Затем наконец поднялась с дивана и потянулась. — Спасибо, Дачс. Думаю, мне нужно поговорить с Доком. *** Доктор нашёлся на небольшой террасе, выходящей в сад герра Нойманна. Он стоял, облокотившись на ограждение, и задумчиво наблюдал за садившимся солнцем. Таня нерешительно подошла ближе и, стараясь издавать как можно меньше шума, отразила его позу, тоже вглядываясь вдаль. Какое-то мгновение царила тишина. Доктор заговорил первым: — Как прошло? — Очень даже успешно, — вздохнула Татьяна. — По крайней мере, отца я больше не вижу. — Ты не рада? — ровно спросил Доктор. — Ну, как сказать. — Таня неловко переступила с ноги на ногу. — Жить круто — это раз. Если бы не ты, я бы уже не смогла этого сказать — это два. Спасибо. Это три. Доктор усмехнулся. — Работа у меня такая — людей спасать, — ответил он. — Не за что. — Ты благодарность вообще умеешь принимать? — раздражённо буркнула Татьяна. — В смысле «не за что»? Сам мне только вот втирал про недогоревшие спички. — До твоего прыжка с крыши вообще бы не дошло, если бы я тебя не оставил, — возразил Доктор. Молчание снова затянулось. Таня использовала его, чтобы набраться храбрости, и тихо сказала: — Прости. — Затем прочистила горло. — Прости, что наехала на тебя из-за папы, не зная всей истории. И... вообще за всё прости. — Татьяна опустила взгляд на заброшенные клумбы. — Думаю, это мне следует извиняться, — покачал головой Доктор. — Я должен был спасти Андрея. Или хотя бы попытаться его отыскать. — В голосе Повелителя Времени Тане послышалось застаревшее сожаление. — Но я тогда только вернулся с Войны, где стал свидетелем гибели всего своего народа. Не знал, куда деваться, что делать дальше, был зол на всю Вселенную — и на себя. Потом меня настиг сигнал о помощи, посланный твоим отцом. А затем он исчез с этими оборотнями... — Так это всё-таки оборотни, — выдохнула Татьяна. Доктор кивнул. — Конечно. Я понятия не имел, с чего начинать поиски Андрея. Мотался по Лондону, заглядывал в ближайшие года. И так зацепился за новую историю. И встретил Розу. — Повелитель Времени вздохнул. — Не то чтобы я забыл о твоём отце, просто... боялся вспоминать. Знал, что уже ничем не смогу ему помочь. А потом случайно встретил тебя. — Доктор слегка улыбнулся. Таня тоже дёрнула уголком губ, вспомнив их первую встречу в городском парке, когда она ещё ничего не подозревала о том, как сильно изменится её жизнь. — Да, было время, — протянула она. Доктор повернул к ней голову и встретился с ней взглядом. Татьяна с удивлением поняла, что раскаяние в его голосе ей тогда не послышалось. — Мне правда очень жаль, — произнёс Повелитель Времени. — Я тебя прощаю, — выдохнула Таня. Эта фраза прозвучала как самое искреннее, что она сказала за последний месяц — а то и дольше. — Но и ты меня всё-таки тоже извини, ладно? — как-то по-детски добавила она и с надеждой уставилась в такие знакомые карие глаза. — Как скажешь, — со смешком ответил Доктор и повернулся к Татьяне всем туловищем, широко разведя руки. — Обнимашки? Таня невольно фыркнула, не смогла сдержать улыбку, а потом и вовсе плюнула на всё. Предложение звучало слишком заманчиво. — Как скажешь, — ехидно повторила она слова Доктора и, слегка подпрыгнув, повисла у него на шее. Повелитель Времени рассмеялся и обнял её в ответ. Татьяне давно не дышалось так свободно. В итоге она не смогла бы сказать, сколько они так простояли, но отвлекли её голоса, доносившиеся из дома. — Дорогая, — произнёс знакомый глубокий голос, от звука которого Таня даже дышать на мгновение перестала, — но солист явно фальшивил. Кто же так смычок держит? Татьяна медленно отстранилась от Доктора и осторожно заглянула в гостиную. У неё отвисла челюсть. В комнате обнаружились двое в красивых торжественных нарядах и париках. Мужчина в зеленоватом костюме как раз подавал своей спутнице руку, помогая присесть на диван. Женщина слегка улыбнулась и стянула с головы парик, позволив светлым волосам рассыпаться по плечам. — А мне понравилось, — упрямо возразила она. — Добавляет эдакой загадочности. — Но не в ущерб же гармонии! — возмутился Максим Созонтович Березовский (а это был именно он). — Нойманн, скажите ей, что первая скрипка не имеет права так позорить третий концерт Вольфганга. Дачс, который только вошёл в гостиную, наверняка был готов что-то ответить, но не успел, так как Таня наконец обрела способность двигаться и вихрем ворвалась в гостиную. — Дедуля?! — завопила она, во все глаза вылупившись на абсолютно здорового и живого Березовского (разве что в его волосах кое-где виднелась седина). Тот в ответ окинул её взглядом и протяжно вздохнул. — А я-то надеялся, что за столько лет вы выучите моё имя, Татьяна, — невозмутимо ответил Максим. — Следовало догадаться, что в данном случае надежда — глупое чу... Березовскому не суждено было закончить свою мысль, так как в этот момент Таня решила, что разговорами дело не обойдётся. Поэтому, сделав несколько быстрых шагов, она обняла своего далёкого предка, казавшегося как никогда близким. — Ни слова больше, дедуля, — выдохнула Татьяна. — Дайте насладиться моментом. У меня только что жизнь несколько раз перевернулась с ног на голову и обратно. Максим Созонтович ничего не ответил, но осторожно похлопал её по плечу. Таня почувствовала, как по лицу расползается счастливая улыбка. — Кхм... Дорогой, может, представишь нас? Татьяна выпустила Березовского из объятий и повернулась к женщине, которой, конечно, была Эдда. Максим Созонтович расправил несуществующие складки на своём костюме и невозмутимо произнёс: — Разумеется. Татьяна, это моя супруга Эдда. Вы виделись однажды, если мне не изменяет память. Дорогая, — обратился он к жене, — это Татьяна Березовская. Наша внучка из далёкого будущего. Эдда несколько раз ошарашенно моргнула. Затем выдала: — Verdammt*. После знакомства с Доктором я не должна быть так удивлена, но я удивлена. Таня тоже несколько раз недоуменно моргнула в ответ. Максим Созонтович неодобрительно посмотрел на жену. — Что? — ощетинилась Эдда. — Вы знаете, как полезно бывает браниться в стрессовом состоянии? Один из первых уроков в наших с герром Нойманном занятиях. — Это не значит, что бранью следует злоупотреблять, дорогая, — ответил Березовский и осуждающе покосился на Дачса. — Verzeihung**, — примирительно поднял руки Нойманн. Татьяна рассмеялась. — Дачс, вы просто обязаны составить словарик выражений для тех, у кого жизнь пошла под откос после знакомства с Березовскими. — И мне копию оставьте, пожалуйста, — вклинился Доктор. Таня шутливо стукнула его кулаком по плечу. Атмосфера тут же разрядилась. — Обязательно, — с усмешкой бросил Дачс. — Как только разберётесь со всем этим безобразием, в которое меня втянули. — Вы что, не рады, что мы познакомились, герр Нойманн? — притворно обиделась Эдда. — Вы знаете, что я не это имел в виду, — легонько склонил голову Дачс. Эдда хмыкнула. — Дачс прав, — сказала Татьяна. — Нам нужен план. Что будем делать, Док? — Что ж, — принялся подводить итоги Доктор, — мы теперь знаем наверняка, что Ллейшон тогда похитили оборотни. Непонятно, правда, зачем. — Ну как же? — возразила Таня. — Скрипка говорила о могуществе музыки и о том, что может сделать камень в злых руках. — Она притворно задумалась и с ехидной улыбкой добавила: — Или лапах. Дачс и Березовский почти синхронно закрыли лица ладонями. Эдда коротко фыркнула. Доктор только головой покачал. — Слишком масштабно для них, — заметил он. — Впрочем, не так важно, что им было нужно. Важно помешать им этого добиться. — Но вы ведь вернули камень на место, верно? — уточнил Максим Созонтович. — Да, — кивнул Повелитель Времени. — Но это не помешало выжившему оборотню вас найти. И попытаться убить. — Может, он думал, что камень у дедули? — предположила Татьяна. Березовский закатил глаза на прозвище. Таня показала ему язык. — Вряд ли, — ответил Доктор. — Исходя из того, что мы знаем, он преследовал Березовских шесть лет. За это время можно было и догадаться, что Ллейшон уже не на Земле. Татьяна поняла, что следить за временем так и не научилась, и рассмеялась. — Вот это целеустремлённость! Шесть лет таскаться за одним и тем же человеком. — Тане вспомнилась не так давно прочитанная книга Виктора Гюго, и она расхохоталась ещё сильнее. — Хотя до уровня Жавера ему, конечно, далеко***. — Это ещё кто? — нахмурился Максим Созонтович. Дачс фыркнул. Татьяна попыталась объяснить: — Да книга такая ес... э-э-э... будет, — исправилась она, произведя нехитрые математические вычисления. — Забудьте. Так что, наш план в том, чтобы разыскать этого выжившего оборотня и заставить его признаться, что он замышляет? — Что-то вроде того, — согласился Доктор. — И где вы его искать собираетесь? — поинтересовался Березовский. — Я лично не видел его с семьдесят седьмого. Он может быть где угодно. — Это да, — почесал затылок Повелитель Времени. — С другой стороны, оборотни — существа жестокие. Если мы наткнёмся на свидетельства о странных смертях от когтей дикого зверя или о появлении волков там, где их не должно быть, то будем знать, что мы на верном пути. — И всё равно этого недостаточно, — возразил Дачс. — А как же... Они говорили о чём-то ещё, но Таня уже не слышала. Она застыла на месте, поражённая догадкой. Маминому любовнику разорвал горло дикий зверь. В центре города, где нет лесов. В квартире на шестнадцатом этаже. Это не могло быть совпадением. Видимо, на её лице отразился шок, потому что Доктор встревоженно коснулся её плеча. — Таня? Всё хорошо? — Д-да, порядок, — ослабевшим голосом выдавила она и подняла перепуганный взгляд на Повелителя Времени. — Док, как долго живут оборотни? — По сути, они почти бессмертны, — ответил тот. — Оборотень — своего рода паразит. Ему необходим носитель — тот, кого он кусает. А человеческие тела имеют свойство стареть и изнашиваться. Но если оборотень будет периодически кого-то кусать, таким образом переселяясь в новое тело, то сможет жить столетиями. К чему ты?.. — Он был там, — прошептала Татьяна. Дышать почему-то стало немного труднее. — Это оборотень убил маминого любовника. И её тоже. Он хотел... — Таня глубоко вдохнула, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. — Он хотел добраться до меня. — Но зачем? — нахмурился Березовский. — Допустим, меня он преследовал из-за надежды вернуть камень. Но как узнал, что нужно ждать так долго, чтобы добраться именно до тебя? — Не знаю, — растерянно пожала плечами Татьяна. — Но это всё не может быть случайностью. — Давайте начнём с того, как вообще этот оборотень нашёл Максима, — предложил Дачс. — На балу, — тут же с уверенностью ответил Березовский. — Мы все были там: я, Вольфганг, Эдда, Татьяна с Доктором. И артефакт тоже был там. — Ну конечно! — хлопнул себя по лбу Доктор. — Там он и узнал о вашей родственной связи. — Он кивнул на Татьяну и Березовского. — И поскольку добраться до Тани он не успел (мы с камнем сразу же вернулись на Керридуин), оборотень последовал за Максимом. Укусить того тоже не вышло, поэтому он решил ждать. И дождался ведь. — Но что-то не сходится, — нахмурились Татьяна. — Почему он не пришёл сразу ко мне, а напал на маминого любовника? — Не знаю, — просто ответил Доктор. Затем подмигнул Тане. — Это нам теперь и надо выяснить, верно? Ну что, готова отправиться на поиски виновника всей этой заварушки? — Стоп-стоп-стоп, притормози, Док, — замахала руками Татьяна. — Во-первых, что мы будем с ним делать, если мы его вообще найдём? А во-вторых, ты же говорил, что мне теперь назад нельзя. В смысле, в моё время. Это ж как с Моцартом: вроде мертва, но на самом деле нет. — А мы осторожненько, никто не заметит, — ухмыльнулся Доктор. Таня закатила глаза. — Ну да, знала же, с кем связалась... — Одну минутку, — дрогнувшим голосом произнёс Березовский, и все в комнате обернулись к нему. Тот недоумевающе моргал, крепко вцепившись пальцами правой руки в рукав рубашки на левой. — Что вы только что сказали? Про... Вольфганга? Он?.. Татьяна неожиданно расхохоталась. — Блин, точно, вы ж не в курсе, дедуля, — улыбаясь, ответила она. — Жив и здоров наш Моцарт, тусит на Планете Музыки с инструментами и формами. Это мы с Доком так его от сумасшествия и суицида спасали. Максим Созонтович какое-то мгновение пялился на Таню во все глаза, потом посмотрел на Доктора и, когда тот кивнул, облегчённо выдохнул. А затем нахмурился. — Могли бы и раньше сказать, — буркнул он, но Татьяне показалось, что он едва сдерживает улыбку. Глаза выдавали его с головой. — Сорян, сорян, совсем из головы вылетело, что вы всё ещё считаете его мёртвым, — Таня виновато развела руками, продолжая хихикать. — А вообще забавно вышло: вы думали, что Моцарт мёртв, Моцарт думал, что вы мертвы, а в итоге все живы и здоровы. — И слава Богу, — пробормотал Березовский, уже не скрывая улыбки. — Это всё, конечно, замечательно, — бросил Дачс, — но давайте вернёмся к делам поважнее. — Да, давайте, — подхватила Татьяна, обернувшись к Доктору. Её глаза загорелись. — Самое время вернуть Вольфганга. Притащим его к Дачсу, он его «божьей коровкой» шарахнет, бум, все счастливы. — Но мы всё равно не сможем вернуть его к Констанции, — возразил Доктор. — Быть на Земле в любом случае лучше, чем на Керридуине, — скрестила руки на груди Таня. — Поживёт в другом месте и в другом времени. Доктор какое-то мгновение задумчиво её разглядывал. Затем сказал: — Поговорим об этом позже. Сначала нужно разобраться с оборотнем. Я надеюсь, мы сможем выяснить, чего он пытается добиться. Татьяна немного посверлила его взглядом, потом фыркнула и махнула рукой. — И почему ты всегда оказываешься прав? — вопросила она. Затем обернулась ко всем остальным. — Рада была повидаться, дедуля. Приятно познакомиться, Эдда. Спасибо, Дачс. — Удачи, — хмыкнул в ответ Нойманн. — Да, viel Glück****, — сказала Эдда и покосилась на Дачса. — Правильно я говорю, герр Нойманн? — Как и всегда, — склонил голову тот. — У вас прекрасная память, Эдда. — Мы будем ждать вас здесь, — произнёс Березовский, бросив хмурый взгляд в сторону Дачса. — Вернёмся минут через пять, — с улыбкой пообещал Доктор. — Если всё пойдёт по плану. — Знал бы ты, как я люблю это твоё «если», — проворчала Таня в спину уходящему Повелителю Времени. Затем махнула рукой остальным и с коротким «До встречи!» устремилась за ним.