Эпилог
[Случайные выдержки из ежедневника Учиха Саске] Только человек, обретший мир внутри себя, способен жить в мире с другими. Путешествия Итачи и Шисуи были удачны во многих отношениях. Мало того, что конференции со сторожевыми псами в других районах прошли удачно, так еще они смогли разыскать адвоката, тесно общавшегося с моим отцом. По понятным причинам тот должен был скрываться, но, узнав о поражении Орочимару, согласился сотрудничать. Как мы и предполагали, родители не оставили нас без гроша в кармане. Но Орочимару, подкупив нечестивых юристов, смог добиться полного перехода наследства в свое подчинение. Предположительно, завещание было подделано, и вместо Учиха содержало в себе имя Орочимару. Я же был человеком, доверительно распоряжающимся ввереным имуществом, но фактически не владевший им. До достижения двадцати одного года, я по прежнему не имел права заявлять права наследования. К тому же Орочимару перевел большинство денег на зарубежные банковские счета. Это было резонансное дело, долгие судебные разбирательства, месяцы нервотрепки и битв адвокатов. В конце концов, большую часть денег удалось вернуть нам с братом. Имея достаточные средства, мы в течении полугода закончили восстановление Бьяку-Синкё. В общей сложности сократилось количество тюрем (Восточное крыло было и вовсе ликвидировано), возвращались исторические корни. Нарушители порядка, осужденные в законном порядке, проводили здесь несколько месяцев, искупали грехи и возвращались в общество, чтобы стать лучше, чем есть. Однако были и те, кто признавался опасным для общества и приговаривался судом к смертной казни. Тех ждал электрический стул или смертельная инъекция. Никаких обезглавливаний. Нам предстояло решить, что делать с бывшим «логовом» Орочимару (Итачи склонялся к полной перестройке и превращению места в школу), поэтому место было закрыто для посетителей. На время. Арена, некогда воздвигнутая для языческого ритуала Гудан, превратилась в бейсбольное поле, что порядком удивило местных. Кстати о жителях. Здесь поселилось около тысячи семей. В основном мужья и жены офицеров, затерявшиеся члены клана Учиха, вынужденные долго жить в изгнании, и те, кому удалось вытянуть счастливый билет. Итачи хорошо придумал с той лотереей. Не знаю, как описать, какое удовольствие вновь слышать смех и ощущать жизнь на улицах. Люди гуляют, бегают и играют дети. Никакого страха и смерти. (Как мне этого не хватало) Карин зарекомендовала себя как отличный медик наряду с Кабуто. Они неплохо сработались в одной команде. Кстати, Кабуто доказал свою приверженность делу, хотя я все еще внимательно слежу за ним и не упущу из виду ни единой диверсии. Хотя Карин до сих пор питает ко мне теплые чувства, она, похоже, смирилась с тем фактом, что никогда не получит взаимности. Вместо этого, я испытываю стойкое желание ткнуть ее носом в Суйгецу, который буквально обхаживает ее со всех сторон. Хотя учитывая грубый и язвительный тон, трудно сказать, насколько он серьезен. Кстати, говоря о нем. Недавно Суйгецу все-таки подошел ко мне с вопросом о несправедливом обезглавливании его старшего брата много лет назад. Я ясно дал понять, что тогда был другим человеком и если бы извинялся перед каждым, кому нанес ущерб за прошедшие четырнадцать лет, то не закончил бы до сих пор. В конце концов, Суйгецу сказал, что ему это не требуется. С одним условием — изредка выпивать со мной чай. Что ж, странная просьба. Впервые в истории — с эры правления Орочимару — у нас появились женщины-офицеры. Тентен, Карин и Хината были официально представлены перед отрядами несколько недель назад. Люди рукоплескали и предали случай широкой гласности. Карин и Хината остались частью медицинского отряда, но будут с гордостью носить знаки отличия и демонстрировать свой статус. На самом деле, я собирался даровать офицерское звание всем бывшим Акацки (включая Кисаме). Только Киба, получив приглашение, вежливо отказался и направился на Окинаву, чтобы быть ближе к семье. Сасори и Хаку распрощались с нами в конце месяца. Карин, которая только и делала, что плакала, когда узнала об отъезде, все-таки была на прощальном вечере. Там были все, включая брата и Шисуи. Мы пили и ели, вспоминали забавные случаи и сделали бесчисленное количество фотографий. Было много объятий. Я с трудом представлял себе новое утро, хотя мой спутник готов был дарить внимание за двоих. Признаюсь, я скучаю. Но последний звонок Хаку (счастливый звонок, надо сказать) дал понять, что он расцветает от гражданской жизни. Сасори помог ему поступить на профессиональные курсы, где тот обучится основам первой помощи. Звучит неплохо, да? Мы все им гордились. Что касается вышеупомянутого компаньона, то я случайно нашел его ежедневник (что за почерк?) и был обескуражен, смущен и одновременно счастлив, что он с таким трепетом хранит воспоминания о нашей встрече, пусть и в столь странной форме. Мне тоже захотелось присоединиться. Ночами мы сидели в непринужденной тишине, вспоминая, расписывая, прерываясь на случайное: «А ты помнишь?» или «Думаю, это было совсем не так…», и еще: «…если ты напишешь об этом, Наруто, то я убью тебя, клянусь…». Сейчас у меня на несколько записных книжек больше, чем у него. Забавно, учитывая, что идея изначально принадлежала не мне. Мы отпраздновали наше первое Рождество и встретили Новый год вместе. «Медовый месяц» вышел замечательным, хотя мы понимали, что скоро Наруто придется вернуться в Киото. Мысль, с которой оказалось свыкнуться куда сложнее, чем думалось раньше. Он обещал вернуться где-то через месяц, но я знал, что нам придется обсудить «дальнейшие» отношения. Я многое обсуждал с Итачи, и тот с легкостью согласился на мои поездки в Киото. И когда Наруто узнал, он был в восторге от мысли, что мы сможем отправиться в путешествие (когда будем свободны от основных обязанностей, конечно) и, к примеру, проведать Хаку. Если Сасори не будет против, то мы бы обязательно взяли его с собой. И последнее по счету, но не по важности. Мы наконец сделали это… по своему. Тогда, холодной зимней ночью, Хаку прошептал мне на ухо, что мне стоит «остановить свой выбор на Наруто». И все-таки, мы понимали, какой мир нас окружал. Подобные связи все еще чужды для него. Но мы были близки духовно, ментально и физически, разве этого недостаточно, не так ли? Но только не для Наруто, потому что он сентиментальный и чертовски привлекательный тупица. Однажды этот недоумок ворвался в спальню (мы как раз гостили в его доме в Киото), вручил мне маленькую черную коробочку с бархатной подушечкой и заставил ее открыть. Внутри оказались парные золотые кольца. Ничего экстравагантного. И все же, внутри были выгравированы наши инициалы и короткая фраза: СН… Вместе навеки. Это заставило замолчать и удостовериться в его смелости и безрассудности. (Черт, как я люблю его) Мы поклялись носить кольца до самой смерти, хотя понимали, что люди могли заметить и начать задаваться вопросами о нашей гетеросексуальности. Но с того дня мы с Наруто приняли решение жить в любви и быть счастливыми вне зависимости от чужих мнений. На днях, когда мы гуляли по Центральному ботаническому саду Киото, отдалившись от остальных, мы взяли друг друга за руки, проявив такую беспечность. Кто знает, может это первый шаг к новому завтра? Надеюсь, мой дорогой читатель. Мне только и остается, что надеяться. Внутри все расцветает, стоит мне вспомнить о тебе. Любовь сладка и прекрасна, сердце спокойно и мирно. Это знамения, великие дары чувству, имя которому — Любовь.КОНЕЦ