На пике страсти

      На тот момент я даже не жил, я просто существовал. Был какой-то жидкой субстанцией и лежал на мокрых подушках где-то неделю. Плакал. Рыдал. Убивался.       Мне даже не помогал алкоголь, он должен был глушить боль, должен был заставить меня забыться хоть на время, но этого не происходило, и я думал, что сойду с ума.       Мой телефон беспрерывно звонил на протяжении двух дней, пока я его не выключил. Я знал, что это не Алек, чувствовал. Он ушёл, и с этим надо было смириться, жить.       На третий день кто-то постучал в дверь в то время, как я лежал на холодном полу кухни, обнимая подушку. Кухня была холодной без Александра, как и вся квартира.       Стуки доносились на протяжении часа, потом прекратились, а потом дверь открылась, и в лофт вошла моя Тесса.       Кажется, я сильно её напугал, потому что такое лицо никогда у неё не видел. Она кинулась ко мне на пол и начала поднимать, но тело не слушалось даже меня. Я был безжизненным овощем, который может только плакать и стараться не подохнуть. Любовь когда-то родила меня заново, принесла новую жизнь, которую теперь забрала, ломала все мои внутренности, разбивала железным молотком, била с такой силой, что в некоторые моменты я кричал, и Тесса думала, что я тронулся умом.       Подруга провела со мной три дня, а потом приехал Рафаэль. Он прилетел из Германии, как только услышал от Тессы, что со мной… Я был слишком рад его видеть и набросился на него с порога. Он был якорем, в котором я так нуждался.       Часы или дни я спал на его плече и что-то бормотал о разбитом сердце и Александре. Рафаэль молча слушал и обнимал меня так по-родному. Он кормил меня и заставлял принимать душ, рассказывал мне что-то, пытаясь отвлечь от мыслей, но я не мог. Когда-то яркий, я теперь был не больше, чем свет маленького фонарика в солнечный день.       Однажды Рафаэль ушёл в магазин за продуктами, а вернулся с разбитыми в кровь руками. На мой слабый вопрос о том, что случилось, он ответил, что встретил Алека по дороге. Тогда мне сорвало крышу, и я начал кричать, что он не может такое делать, что никто не может причинять боль моему Александру.       Ответ Рафаэля заставил меня сломаться снова. Он сказал, что Александр больше не мой, и тем самым снял с меня самообман, в котором я убеждал себя, что со временем все наладится, и мы снова будем вместе. Его слова ударом разбили стекла созданных мною очков надежды.       Время шло, а друг не покидал меня и поддерживал, успокаивал ночью, когда я просыпался с ужасными криками, потому что кошмары разрывали голову.       В один из дождливых дней, которые полностью передавали мое настроение, в лофт ворвалась Изабель. Она заплакала, как только вошла. Сестра Алека стала ещё одним якорем моего тонущего корабля. Иззи не говорила ни слова о брате, просто поддерживала меня, и я был рад этому.       Моя работа, мои съёмки и контракты — все было разрушено также, как и я. Я не появился ни на одной из них, на звонки не отвечал и на письма также.       Любовь тогда казалась мне злом, ядом, который пробирается под кожу и уничтожает изнутри, вирусом, заражающим здоровые клетки сердца.       Прошёл месяц, пока я не вернулся к обычной жизни, жизни без Алека, который стал моим миром. Работа по-немногому начала налаживаться, и я заключил несколько контрактов. Но каждый раз в объективе камеры я видел его, каждая поза моделей напоминала Алека, я искал его в прохожих, глазами пытался найти в толпе, хоть чуть-чуть всего лишь посмотреть и уйти.       И я это сделал. Все вышло случайно. Я возвращался домой и около самого подъезда встретился с глазами парня, которого люблю. Александр смотрел на меня, и я видел в его глазах непролитые слезы. Я бы заплакал, но мои глаза не врут, и они видели, как Алек держал за руку парня, которого я знал.       Кевин, наш сосед с первого этажа, весёлый парень со светлыми волосами, который всегда угощал нас пивом или звал в гости. Я видел в нем друга семьи, которая у меня когда-то была. Алек также проводил с ним время, переписывался, обменивался смешными смайлами и показывал их мне с весёлой улыбкой на губах.       Кевин так беззаботно смотрел на меня, и сам того не зная, доводил до суицида, держа Алека за руку.       Я не сказал им ни слова, лишь молча прошёл в подъезд и слава богам успел схватиться за перила, ибо ноги больше не держали, и первая горькая слеза покатилась по щеке. Не знаю, как дошёл тогда до квартиры, но, резко закрыв дверь, я опустился по стенке на пол и впервые заплакал настолько громко, что окна, кажется, пустили трещину.       Кажется, любовь называют болезнью. Теперь я в это верю. Разбила меня полностью эта штука, забрала то, без чего я не мог жить, и сейчас не живу. Александр — мой мир и моя любовь, мой грех и мое раскаяние, моя сила и моя слабость. Один человек заменил мне все и исчез, оставляя только одиночество.       Время шло дальше для всех, кроме меня. Я остановился там, в той любви, которую не мог изгнать из своего сердца.       Я снова и снова пытался работать, ездил на съёмки, фотографировал всех, кто только хотел, но вдохновение ушло от меня, и все фото казались безжизненными, такими, как я.       В один день, выходя из дома, я снова встретил Алека и Кевина. Они сидели у подъезда и о чем-то болтали. Как только я появился перед ними, все внимание тут же досталось мне. Но в этот раз я не дрожал, меня не бил озноб, и я не хотел плакать. Я просто снова прошёл мимо и направился туда, где меня ждали.       У меня была запланирована встреча с Изабель. Мы встретились в торговом центре и занялись шопингом. Когда-то я его любил, но не сейчас. В тот момент я был обычным парнем без никакого макияжа или цветных прядей в волосах. Я был одет в обычную футболку и самые мерзкие брюки, которые только нашёл. Иззи все время болтала и пыталась вернуть меня прежнего, но у неё не получалось. Она предложила поехать к ней и выпить вина. Как ни странно, я согласился, сам не зная, почему.       Изабель жила одна, и её квартира совмещала в себе невероятные уют и тепло в то время, как моя больше напоминала холодную помойку. Мы пили вино и смотрели какой-то фильм. За окном была непогода, и атмосфера завораживала, пока входная дверь не открылась.       В квартиру вошёл Алек. Он остановился и посмотрел на нас, я ответил ему взглядом и снова вернулся к экрану, а Иззи даже головы не повернула. Его глаза все ещё были голубыми, он все ещё был моим Александром, тем, кому я говорил свои обеты и признавался в любви.       Алек прошёл в комнату и открыл шкаф, потом начал что-то в нем искать. Как видимо, не нашёл, спросил сестру, где его свитер, но та ничего не ответила и смотрела фильм, дальше попивая вино, а я же молча умирал на диване. Алек ушёл, закрыв дверь, и только после тихого, сквозь зубы Изабель «ненавижу» я все понял. Она сказала, что не разговаривает с ним с того момента, как только узнала о том, что случилось. Я не виню её в этом, но и не поддерживаю. Она — его сестра, его родная кровь, но все равно выбрала меня.       В ночь после этого, уже лёжа в своей постели, я впервые задумался о разводе, но эта мысль резала меня без ножа, острым концом чертила контур на сердце.       Я все ещё верил в него, любил.       Следующий месяц вышел более продуктивным, и я, кажется, вернул себе былую славу ровно до того момента, как пресса начала задавать вопросы о том, почему мы с Алеком не показываемся вместе. Я ничего не отвечал и убегал от них.       В один из дней я, возвращаясь домой, зашел в подъезд, и мое сердце будто рассыпалось прахом. Александр сидел под дверью Кевина, поджав под себя колени, и смотрел в пол. Он выглядел уставшим и измученным. Я даже на мгновение остановился, Алек посмотрел на меня и произнёс мое имя так тихо и с какой-то мольбой, как умеет только он. Но я не выдержал и сразу же убежал, громко захлопывая за собой дверь. В тот вечер я старался не плакать, но его лицо прочно засело в моей памяти.       На следующей неделе я услышал их ссору. Алек и Кевин ругались прямо под дверью его квартиры, но я не стал слушать и быстро прошёл мимо них. Алек догнал меня на правом перекрёстке, схватил меня за локоть и развернул к себе. Он не сказал ничего, но в его глазах я видел, что он извиняется, сожалеет. Я все ещё его любил, но не смог простить. Развернувшись, я ушёл, а он не стал догонять. Вечером Александр пришёл ко мне. Я не пустил его в квартиру, стоял на пороге, а он на коленях извинялся, молил меня о прощении; а я плакал, но не мог простить, умирал внутри, смотря на это и любя его.       Всю следующую неделю Александр ночевал под моей дверью, принёс себе какой-то матрац и спал на нем утром, днём, вечером, ночью. Я видел его постоянно и слушал слова извинений. Прошла неделя, но он все ещё оставался под моей дверью. И однажды вечером, когда я возвращался после съёмки, он лежал на этом мерзком матрасе в позе эмбриона и беззвучно плакал. Даже не заметив, как я подошёл. Слезы лились из его закрытых глаз, и я не мог не подойти к нему.       Тогда случился наш первый разговор, тогда я услышал настоящую причину его ухода. Оказывается, он боялся, боялся, что будет дальше с нами, ведь мы так быстро развивались, а он все ещё не дорос до этого, и будущее его пугало. Мой маленький мальчик боялся! Я плакал вместе с ним, и мы обнимались под моей дверью, кажется, до утра, но обида и злость все ещё сидели во мне.       Мы начали все заново, и плевать, что мы были семейной парой. Первое знакомство, первое свидание, первый поцелуй. Мой мир начала восстанавливаться, и я вернул себе себя.       Возможно, вы скажете, что предательство нельзя прощать. Но что поделать, если мною правит любовь; что поделать, если человек мне нужен как воздух. Я люблю его и всегда буду любить. ***       И вот сейчас прошло уже семь лет, семь лет с нашего первого второго знакомства. Мы — счастливая семейная пара, которая уже пережила действительно все. Мы были и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии. Александр сейчас лежит на моем плече и читает книгу, а я делаю вид, что сижу в телефоне, хотя на самом деле делюсь этой историей с вами. Мы оба нервничаем и так отвлекаемся. Ведь через два часа мы получим письмо от комиссии по усыновлению детей. Надеюсь, ответ будет положительным, и мы сможем забрать мальчика по имени Макс наконец-то домой. ***       Прошло ещё два года, а я все ещё люблю, и эта любовь не уйдёт, уверяю вас. Но она разделилась, теперь я люблю своего Александра и своего сына Макса, который сегодня идёт в первый класс.       Мы те, кто мы есть, и пусть так будет всегда. Пусть любовь и дальше правит нашими сердцами, пока смерть не разлучит нас.