***
Август шелестел на улицах. Тихонько шуршал ещё зелёными листьями в кронах, тянул ввысь, к тяжёлым облакам, дым из труб. Камни, которыми была вымощена центральная площадь села, перестали обжигать босые ступни. Воздух переполняли ароматы цветов, травы, хлеба и реки. Весёлый, красочный месяц, начало сбора урожая. И всё же что-то печальное уже проникло во все уголки. С каждым вдохом просачивалось в лёгкие и оседало на сердце невыразимой нежностью. Август — самый честный месяц. Он знает, что его приход — начало очередного конца. Он — ворота в неминуемую осень, усыпляющую землю. Поэтому, желая одарить напоследок всех живых, дать им сил на борьбу с холодами, он высыпает на людей свет, тепло, последние солнечные дни и урожай. Самый внутренне спокойный месяц. Ночами всё чаще льёт дождь и бушует ветер. Слабые клёны шатаются из стороны в сторону, а при открытом окне нельзя даже свечу зажечь. Если спрыгнуть с подоконника вниз, в высокую траву, стихия подтолкнёт тебя к тропинке, которую не найти при свете дня. Можно бежать вперёд, не задумываясь о судьбе старого домашнего платья, чувствовать ладонями и шеей капли воды. Через несколько минут за пеленой воды начнёт проступать опушка леса, а с другой стороны всё сильнее потянет рекой и полынью. Ноги укрывает высокая полевая трава, дыхание медленно восстанавливается. Дождь стихает. Скоро тучи расходятся, оставляя на синем небе только несколько перьевых облаков. Ветер шутливо играет с короткими прядями, в промокшем платье становится прохладно, но я продолжаю стоять. От речушки начинает расползаться туман. Всё кругом исчезает, покрытое мягкой белой дымкой. Выждав чуть-чуть для приличия, на небо выходит из-за кромки деревьев полная луна. Смотрит лукаво: «Что, не ждала?» Вокруг пронзительно тихо, темно и туманно. Кажется, совсем не трудно раствориться в этой ночи. Август смеётся и целует в затылок. На западе страны стихли последние отголоски войны с Линнами. Победу объявили ещё полгода назад, но мелкие стычки прекратились только сейчас. В королевстве подземных жителей остался гарнизон, по сути занимающийся только вывозом трофеев. Хорошо хоть у полководцев хватило ума не лезть в подземные города. Я слышала, что армией управлял друг Чародея, новый, но очевидно талантливый человек в военном деле. Ничего больше я не знала. Зато видела часть армии, возвращавшейся в столицу мимо моей деревни. Вроде обычные люди, взгляды у всех разные. Снаряжение хорошее. Я бы не запомнила встречи с колонной солдат, только вот случайно посмотрела в глаза капитану подразделения. И что-то в них было такое, что меня за мгновение холодным потом пробило. Нехорошее чувство опасности от узких зрачков заставило тут же слиться с толпой и скорее вернуться в дом. Наконец спрятавшись за дверью, я рухнула на стул и долго ещё не могла унять дрожь в руках. Потом, конечно, полегчало. Вечером я выпила мятного отвара и отключилась. В ту ночь я не видела снов. Но после этой глупой истории мне стали сниться не только счастливые сны. По несколько раз в месяц, всё чаще и чаще, они стали заполняться тревогой. В этих видениях большая светлая луна катилась по небу, стараясь скрыться от меня. Когда её свет пропадал, весь мир вокруг наполнялся опасностями. Корни деревьев мешали идти, ветви тянулись к горлу, туман мечтал поглотить. Мне было страшно. Я бежала, спотыкалась и бежала вновь, лишь бы догнать луну. А за мной гналась другая, меньшая луна нашего мира. Гнойно-красный пульсирующий свет обжигал сильнее углей, застилал глаза, закрывал путь. Упав и не сумев подняться, я вспомнила вдруг о своей силе. Обычно мои чары вырастали из дружбы с природой и окружающим миром, но если выхода нет, я могу и заставить их появиться! Несколько движений, короткий приказ, и луна отступает, прячет острый свет, растворяется в тёмном небе. А другая, моя вечная спутница и подруга, появляется рядом. Но вместо тепла в её лучах отстранённость. Холодный свет тухнет, и она следует за своей сестрой, оставляя меня в одиночестве среди старых деревьев. «Стой! Не бросай меня здесь!» — крик выходит тихим, горло раздирает хрип, руки опускаются. Почему? В ответ мне над головой зашумела листва. «Кто ты? Чья сила — твоя? Тебе нужно решить, » — ничего больше в голосе леса я не слышала. Проснувшись около полудня, я не смогла встать. Ватное тело не слушалось, картинка в глазах расплывалась. Кажется, жар. Почти три дня я провалялась без сна, не в состоянии шевельнуться. Спасибо соседской девочке, она приносила мне молоко и яблоки. Задумалась над словами из сна я гораздо позже. После того, как переборола страх, заснула и встретила свою родную луну, не пытающуюся больше скрыться. Но в её взгляде всё равно проглядывала грусть. Август — вестник увядания и смерти. И всё-таки было несложно догадаться, о чём напоминали мне сны. Папины гены. Чёртово наследство, от которого я так старалась убежать. Дар-проклятье, способности оборотня. Они живут во мне, и скрывать их от других может оказаться сложно. Но они не нужны мне! Я давно выбрала свой путь. Такой же, что и у моей матери. Я — наследница морских колдунов. Последняя в своей ветви. Пусть я и не из главного рода, мои силы со мной, и никому не забрать их. И не победить, не изменить мою суть. Ничего общего с потомками Топи я иметь не хочу. Даже жаль, что покинуть Аршар сейчас невозможно. Из-за постоянных войн границы закрыли ещё до моего рождения. Ну да ладно. Я буду осторожнее с приспешниками Чародея. В любом случае я это я. Никому не под силу изменить этого. После такого осмысления жить снова стало просто. Больше не донимали кошмары, не падала из рук утварь. Начались большие работы в поле. И вновь, для простоты заночевав в стогу, я видела свет луны, чувствовала потоки дружелюбного августовского воздуха, улыбалась лесу и туману. У запруды на реке неожиданно для всех расцвели кувшинки. Через несколько дней в деревню пришёл приказ о сборе оборотней для формирования особого подразделения. Пришедший с указом хмурый человек созвал всех жителей на площади, обвёл тяжёлым взглядом и отпустил. Ночью в два дома на окраине вломились солдаты, забрали двух пятилетних мальчиков-близнецов и девушку подростка. Про меня им узнать не удалось. Стража вместе с детьми уехала поутру, кутаясь от мелкого дождя в плащи. В деревне вздохнули спокойно и вернулись к обычной жизни. Осень началась.***
Девушка сидела напротив, на подоконнике, поджав одну ногу под себя и покачивая второй в воздухе. У неё был необычный взгляд. Не задумываясь, она заглядывала собеседнику за зрачки, но искала там не отражение души, а какую-то определённую ноту. Немигающий тяжёлый взгляд. Но при этом совсем не враждебный, даже наоборот. Через несколько секунд зрительного контакта, не встретив в моих глазах искомого, она улыбнулась сама себе, её взгляд потеплел. Девушка сконцентрировала внимание на моём лице, скользнула по всему телу, начала осматривать комнату. Изучала. Она пришла в деревню пешком, в полдень. Отряхнула тёмный дорожный плащ и сразу направилась к дому старейшины. Я в тот момент пересекала площадь, направляясь к лекарше. Мне подумалось, что незнакомка слишком хорошо ориентируется в чужом месте. Она определённо попала в село впервые, но дом главного нашла сразу, никого ни о чём не спрашивая. Я понимаю, что все небольшие деревни имеют похожую структуру, но не идентичную же! Прояснилось всё буквально через полчаса. Двойным звоном на площади объявили сбор всех, кто не занят срочными делами. Наш старейшина, на самом деле молодой человек, в двадцать два сменивший на посту тяжело больного отца, представил девушку как посланницу короля. В столице заинтересовались жизнью простых крестьян и прислали её. В течение нескольких дней гостья должна будет наблюдать за работой людей, смотреть, всё ли в порядке. Если у кого-то есть предложения или жалобы, говорить тоже ей. На этом месте мужчина очень выразительно посмотрел на жителей, всем своим видом показывая, что такого произойти не должно. Девушка покосилась на старейшину, но промолчала. Было начало октября, основные работы в поле закончились, а приготовлением земли к холодам занимались до обеда, остальное время посвящая последним прогулкам по лесу и приготовлению запасов. Да и темнеть начинало всё раньше. Из всего этого следовало, что сегодня девушка работать уже не начнёт. Значит, её нужно определить на ночлег. А это, скорее всего, ко мне. Некоторое подобие постоялого двора в деревне было, но размещать там за счёт деревни королевских служащих не любили, подселяя их в малочисленные семьи. Сейчас только я жила в одиночку, и гостью отправили ко мне. Домик у меня был небольшой: одна комната, кое-как отгороженная кухня и подпол. Даже без чердака. К тому же стоял он на самом краю села, почти в поле. Но девушке почему-то понравилось. Осмотревшись, она удовлетворенно кивнула. Оказавшись в помещении, гостья сняла плащ, зацепила его за петлю на гвозде и уселась на подоконник, рассматривая меня. Обычно это было моим местом, но не спорить же с посланницей короля. Придётся мне в ближайшие дни вести себя особенно осторожно. Когда она начала осматривать комнату, я воспользовалась случаем и посмотрела на неё. Вроде обычная девушка. Молодая. Волосы тёмные, средней длинны, слегка небрежно собраны в хвост. Одежда тоже вполне соответствует её объявленному положению: сапоги, штаны, светлая рубашка, расшитая верхняя рубашка, пояс с несколькими мешочками… Только запястье почему-то лентой перевязано. И уши проколоты… Ой. Девушка заметила взгляд и слегка насмешливо смотрела в моё лицо. Ничего, впрочем, не говорила. — Извините, — я наклонила голову. Нужно быть внимательней, что-то с ней не так, — Я не должна была вас рассматривать. — Ничего, — я впервые услышала её голос, — Как твоё имя? — Ризанни. — Ризанни, — она повторила имя, растягивая «з», хмыкнула, выжидающе посмотрела. — Мне нужно сходить к соседям, передать отвар от лекаря. — А сам он сходить не может? — голос снова похолодел. — Боюсь, что нет. Её плохо слушаются ноги. Я постелю вам кровать, — я поднялась со скамьи, но не успела даже шагнуть, увидев запрещающее движение руки. Посланница отрицательно качнула головой: — Не стоит. Я не привыкла спать ночами, — её улыбка больше напоминала ухмылку. Я заметила заострённые клыки. — А как вас зовут? — Я спросила раньше, чем подумала. Она тихо фыркнула. — Это тебе знать не обязательно. У тебя вроде дела были? Иди. За меня не беспокойся, — я кивнула, спохватившись, поклонилась и покинула дом. Оборотень. Тогда понятно. И про слишком спокойный взгляд, и про быструю реакцию, и про необыкновенно плавные движения. К тому же она точно сильнее того, что искал людей для особого подразделения в деревне. Но и ей не удалось меня опознать. Хорошо. Хотя кто сказал, что её отправили для этого? Может и правда обычная инспекция. Как бы там ни было, эти мысли мою голову скоро покинули. Рассчитывая потратить на помощь травнице не больше часа, я застряла до вечера. В последнем доме, куда я принесла бутылочку отвара, царила суета. В большой комнате разместилось целое собрание. Возглавлял шумную встречу брат хозяйки. Он громко высказывал своё мнение относительно политики короля, вечных войн и слишком больших налогов. По сути я была с ним согласна, как и большинство населения, но всё-таки предпринимать что-то слишком рискованно. Встречать кого-нибудь, достаточно сильного, чтобы раскрыть мою тайну, я не собиралась. И иллюзий на счёт своих сил не строила, тому же Чародею одного взгляда хватит, чтобы всё понять. Противопоставить его силе мне сейчас нечего. Но я всё равно просидела до конца собрания. Уж слишком хорошо звучали слова о свободе. Бедные люди. У них ведь даже нет таких снов, как у меня. Как они только находят силы, чтобы жить так? Дома я оказалась далеко за полночь и даже не сразу вспомнила о гостье. В комнате горела пара свеч, на окне лежала открытая книга. Голос прозвучал над ухом внезапно, я вздрогнула, чудом удержав руку от призыва сил. — Долго ты ходила, — девушка вышла из-за моей спины с кружкой. Тихо же она ходит! — И не страшно тебе одной по ночам расхаживать? — Нет, — я искренне пожала плечами, — Что может случиться? В нашей глуши всегда спокойно. Она не ответила. Я разулась, сняла накидку, прошла в комнату. Вещи на столе были сдвинуты к краю, на досках лежало несколько свитков. Я не стала вглядываться. Очень хотелось спать. Ещё раз спросив про ночлег и получив отказ, я забралась под одеяло. Уже перед тем как заснуть заметила, что движения гостьи за полдня изменились. Стали куда более открытыми и лёгкими, будто она сбросила непривычный и неудобный кокон. Возможно это было связано с валяющимися у лавки сапогами, поясом и дорогой верхней рубашкой. «И всё же она не похожа на вельможу. Ни капельки.» Проснулась я довольно поздно. За окном давно начался день, гостьи в комнате не наблюдалось. Встав и умывшись я отправилась в лес. Дел сегодня в планах у меня не было, а посмотреть на засыпающую природу не помешает. Может поздних грибов найду. По дороге я видела вдалеке знакомые фигуры, что-то рассказывающие девушке из столицы. Она кивала, смотрела, но мне казалось, что скорее присматривалась к людям, чем изучала быт. Ну да какое мне дело. Опушка встретила меня холодным воздухом, запахом мокрой земли и облетающими листьями. Ночью был дождь. Под ногами перемешивались бурые листья, жёлтая трава и остатки воды. Светло, свежо, тихо. Лес, мой друг и советник, заснул. Я всё ещё чувствую его силу, но до весны нам с ним не поговорить. Впрочем, он оставил мне подарок. Совсем невозможный. В глубине леса, куда я забралась, на полянке, гордо расположившейся вокруг старого пня, я нашла поздние ягоды земляники. Всего горсть, но этого хватило, чтобы моё настроение стало замечательным, несмотря на всяких странных людей. Вернувшись с прогулки, я ушла на кухню. Всё же нужно было поесть. К моменту, когда сварился суп, вернулась гостья. От еды она не отказалась, молча съела порцию, достала из мешочка на поясе что-то, положила на стол между нами. Я с удивлением узнала в свёрнутых листочках чай. Большая редкость. Я пробовала его лишь однажды, в день совершеннолетия, на застолье у ещё прошлого старейшины. Заварив внезапное угощение, я достала трофейные ягоды. Сама не зная зачем, положила рядом с кружками. Показалось, что так будет правильно. Девушка удивлённо посмотрела, взяла ягоду, покрутила в пальцах, попробовала. И улыбнулась по-настоящему. Остаток обеда прошёл в той же тишине, но атмосфера заметно потеплела. Я сидела на кровати, зашивала неаккуратную дыру на рукаве, гостья читала книгу у окна, но когда начало темнеть, куда-то ушла. Я не обратила внимания, вспоминая, во время какой из ночных прогулок и обо что зацепилась тканью. Так я и сидела, пока не уколола палец иглой. Резко накатила волна предчувствия, предостережения, ощущения чужой силы. Я не думала, когда поднимала голову и поворачивалась к двери. Только чувствовала… и не успела спрятаться, встретившись с узкими зрачками жёлтых глаз. Чёрт, всё-таки она слишком тихо ходит. Как и положено волку. Гостья усмехалась, не прятала клыки. Всерьёз изучала меня. Теперь такая возможность у неё есть. Ещё одна двойная связь: увидев чью-то суть, показываешь свою. — А вот теперь поговорим начистоту, — девушка села напротив, глаза её вновь стали человеческими, сила оборотня скрылась в глубине, — Ты не человек. — Ты тоже, — раз уж она видела, притворяться больше не имеет смысла. Что бы из этого не вышло, — Да и на вельможу, проверяющего крестьян, не очень походишь. Зачем ты на самом деле пришла? — Не волнуйся, уж точно не за твоей душой, — и она прямо так, заглядывая в мои глаза, от души рассмеялась, — Ксилия, — успокоившись сказала гостья. В её глазах плясали весёлые искорки, — Меня зовут Ксилия.***
Прошла неделя. Посланница всё так же делала вид, что изучает сельскую жизнь, незаметно выполняя настоящее задание. Я так и не узнала, в чём оно заключалось. Правда, не сильно-то я и интересовалась. Какая разница? Напрямую меня это не коснётся, большого вреда деревне не причинит. А для разговоров есть много других, более интересных тем. Ксилия оказалась интересной собеседницей. Теперь вечерами, вместо того, чтобы сидеть по разным углам со свитками, мы говорили. Обо всём на свете. Девушка много читала, в столице была отличная библиотека, куда она могла приходить в любое время. По приказу короля, запрещённых книг для неё не было. У меня таких источников информации не было, зато я хорошо помнила мамины рассказы и свои ощущения от общения с природой. — Как ты всё же поняла, что я тут не землю вашу изучаю? Мало ли, кем оборотень работать может. — Ну для начала, ты не разбираешься в земледелии. Не смотри на меня так, дай договорить. Так вот, ты его понимаешь на уровне логики и общей осведомлённости. А всякие настоящие инспектора знают много каверзных секретов и про них спрашивают. К тому же, тебе некомфортно в одежде, подчёркивающей статус. Как только в дом заходишь, сразу верхнюю рубашку куда-нибудь бросаешь. Вельможи так не делают. — Это мне получается надо наоборот, в доме лишних слоёв шёлка на себя наматывать? Ерунда, неудобно так ходить. — Вот. А чины про удобство не думают. Только про статус. Ещё у тебя, кроме любви к простоте, слишком странные движения. Походка не гражданская. — Да? И на кого я, по-твоему, похожа? — Я бы сказала на военного. — Смотри-ка, снова угадала. Я из армии. — Ну это многое объясняет. В деревне с каждым днём становилось всё напряжённее. Росло недовольство, начинало затрагивать не только гостью, но и меня. Как так, она не доставляет мне проблем? Может, я и сама на стороне Аршарца? Подозрительные отчуждённые взгляды тянулись за мной постоянно. При жизни матери и то косились меньше. Такое отношение мне, конечно, не нравилось, но хлопот не доставляло. Пока. Когда Ксилия выполнит своё задание и уедет, будет нужно восстановить относительно дружеский контакт с селом, а это непросто. Но как же не хочется думать об этом сейчас! Я не отследила, в какой момент посланница стала мне так дорога. — Слушай, вот ты оборотень, и ты из армии. Значит, должна быть как-то связана с тем особым отрядом, в который полгода назад оборотней по стране собирали. — Угу. — Тогда расскажи, как их отличают от других людей? Человек, который этим у нас занимался, просто в глаза посмотрел, и всё про всех понял. — Ну это не слишком сложно… Нужен кто-то, чувствительный к магии, и всё. У оборотней есть особенность, которую легко засечь даже с минимальными сенсорными способностями. Наш дар это, в общем, отдельная личность внутри тела. Звериная обычно. Она достаточно сильна, многие оборотни воспринимают её как самостоятельный внутренний голос, — Ксилия постучала пальцем по виску, — Она спит в подсознании и проявляется в момент пробуждения, первого превращения. Это обычно лет в двенадцать. После этого её уже обратно не усыпить. И именно эту сущность легко увидеть в глазах. — А если человек ещё не пробудился? — Ну тогда не судьба, — девушка пожала плечами, — От таких не пробудившихся в армии пользы будет не больше, чем от обычного человека, даже если у них много звериной крови. Вся работа в волчьем отряде построена на принятии своей второй сущности и её использовании. Можно сказать, весь отряд — одна большая стая. А у тех, кто не пробудился, с этим проблемы. — Как-то ты много знаешь про всё это, — фыркнула я, запоминая информацию и уходя от скользкой темы. — Ну знаешь ли. Должность обязывает, — и наклоняется ко мне, шепчет на ухо, — На самом деле, это я создала специальный отряд. Только никому не говори, — улыбается хитро, подносит палец к губам, смеётся. Возвращаясь вечером в дом, я встретила соседа. От него за несколько метров несло плохим алкоголем и страхом. Не удивительно, что он напился. Ходить по улицам и домам стало совсем невыносимо. Взволновавший народ мужчина, подозрения на счёт посланницы, несбыточные мечты… Как только что-то подобное случалось, вся взаимопомощь и поддержка между людьми куда-то исчезали. Каждый сам за себя, за своей стеной. Даже если это означает смерть, они не захотят объединиться. Головы людей забиты шумными комками мыслей, обрывками чувств. Мне было физически трудно находиться рядом с ними. Поскорее бы это кончилось! А то ведь только обществом гостьи спасаюсь. Сосед, тем временем, вместо того, чтобы пройти мимо, решил поделиться своим мнением со мной. Ничего конкретного в его возмущённых перемешивающихся словах я не разобрала, а он между тем повис на моём плече, дыша перегаром в лицо и подозрительно приближаясь. Пока я нервно думала, пора ли успокоить его разрядом магии, и сойдёт ли это потом за пьяный бред, тело отшатнулось, тихо взвыло и упало навзничь. — Ибо нечего, — довольно кивнула Ксилия, разжимая кулак. Меня почему-то пробрал смех. Я стояла посреди улицы и утирала выступившие слёзы, опираясь на плечо девушки. Та странно на меня посмотрела, видимо на всякий случай положила ладонь мне на спину, потом махнула свободной рукой и тоже рассмеялась. — Всё хотела спросить, — запивая чаем лепёшку начала она, — Кто ты всё же такая? — Я ведьма, — ответить оказалось гораздо проще, чем мне всегда казалось. Девушка кивнула. Закончили поздний ужин мы в тишине. Отставив в сторону пустую чашку, она поднялась. — Прогуляемся? — и протянула мне руку. Лес. Не одна я любила ночную природу. Ксилия необыкновенно хорошо владела своим даром. Бег её переходной формы не отставал от моего быстрого полуполёта над травой. У неё светились глаза, когда перебравшись через овраг, мы оказались у небольшого лесного озера на поляне. Луна светила. Мы валялись в сухой траве, не боясь замёрзнуть, смотрели на мир. Всё же здорово… Найти кого-то, кто чувствует по-другому. Не так, как люди. Да, наши миры были совсем разными, но одинаково сильно отличались от традиционно-людских, и это делало нас более родными существами, чем можно подумать. — Я почти закончила своё задание, — сегодня разговоры начинала она. Рано или поздно всё равно пришлось бы прощаться, так почему не сейчас? И правда. Я знала, что она скажет. Была уверенна, что знаю, — завтра последний день в селе, вечером уезжаю. И я подумала, — она приподнялась на локте, посмотрела на меня внимательно, — Поедешь со мной? Тебя ведь здесь ничего не держит. — Считать это приказом? — Я рефлекторно попробовала отшутиться, осмысливая предложение. — Ни в коем случае, — Ксилия была серьёзна, — Решай до завтрашнего дня, — я кивнула. Увидеть девушку спящей было сложно. За всё время это был второй раз. Во сне она выглядела расслабленной, но я себя не обманывала, она контролирует происходящее вокруг и проснётся от одного неверного движения. У неё были мягкие волосы и тёплые руки… Мне же не спалось. За окном медленно светало, на стекле и различимых мне листьях поблёскивал иней. Первые заморозки в этом году. Я натянула на плечи плед. Получился плащ. Вместо ночи у меня был час, за который мне нужно было принять решение. Я осторожно выбралась из кровати, устроилась на подоконнике. Стекло холодило лоб. Где ты там, луна? Мне нужен свой дар, твой совет. Я закрыла глаза слушая тихий голос. Ксилия так же спала, не обращая внимания на свет. Только комната изменилась. Стены, сложенные из камня, высокий потолок, ткани, узоры, свечи, пурпур… Парные кинжалы на столе. Спящая девушка смотрелась в новой обстановке не менее гармонично, чем секунду назад — в хижине. Лицо точно такое же, как всегда. Но если присмотреться, то у краешков губ и в уголках глаз появились смеющиеся морщинки. Совсем не хищное выражение лица. Я подошла, коснулась плеча, провела линию до тыльной стороны ладони. Девушка спала. Тихо, тепло, почти уютно оказалось в странной комнате. А потом дверь открылась. Вроде беззвучно, а по лёгким всё равно прошёлся резкий спазм скрипа. Чем-то странным веяло от фигуры, застывшей на пороге. За секунду всё вокруг заволокло острым запахом мокрой земли, горького хлеба и соли. Будто туманная дымка отгородила нас от окружающего. Тёмный плащ скрывал фигуру и лицо. Протянулась ко мне рука, на раскрытой ладони соткался из тумана серп. Я же слышала… От мамы… Не может быть такого! Я не смогла остановить гостью, и рукоять легла в мою ладонь. Качнулась голова под капюшоном, повернулась ко мне спиной фигура. Я же знала слова… Не важно. У меня достаточно сил. «Стой.» Замерла на середине движения, остановилась в развороте, усмехнулась. Женщина. Под накидкой — тёмное платье в пол. Пояс цвета морской глубины, вышивка на рукавах у подоле — людские кости. На шее — подвеска. Череп о трёх глазах, сложенных из сапфиров. А её собственные закрыты. — Чего же ты хочешь? — спокойный шелестящий голос. — Ты… — я не была готова. Мамины разговоры готовили меня, дали нужные знания, но чёрт, я не была готова! — Да, именно. Ты достаточно знаешь, вопреки тому, что отделена от своего истинного народа. И должна понять. Я не приду за тобой, если ты вступишь на этот путь. Ты придёшь по нему сама. И сама перейдёшь границу, когда придёт время. Но мы не увидимся больше, — снова шевельнулась, сделала шаг. — Стой! Твои глаза. Открой. — Ты и правда знаешь. Хорошо. Я смотрела и не могла понять. Серые. Без цветных отливов, почти серебряные. Прозрачные. Но внутри — двойное дно. Там — волчьи зрачки. Но на меня смотрела не звериная суть, а обычные человеческие глаза. Я видела, как они улыбаются и смеются. Видела, как становятся серьёзными. Видела, как исчезают, передавая контроль зверю. Не видела только слёз… — Не понимаю. — Но можешь. Теперь же прощай, — вновь закрыла глаза, повернулась к двери и растаяла в воздухе вместе с туманом. Я видела листья. Иней искорками переливался под лучами медленно поднимающегося из-за леса светила. Тихо… И это называется ответом?! Какая глупость! За спиной возникла Ксилия, наклонила голову, изучая мою спину под пледом. Я видела её слабое отражение в стекле. И живые серые глаза. Я улыбнулась. Получилось не слишком убедительно, но она ничего не сказала. Собирая вещи, за время её пребывания в доме расползшиеся по всей комнате, девушка выглядела совсем уж по-домашнему. Я задумалась: если бы я решила ехать, то что брать с собой? Памятных вещей у меня нет, может лекарства? Одежду, наверное… Щелчок перед носом вернул меня в реальность. Она подняла брови, легко усмехаясь. — Ты ещё тут? — Вроде бы… — и снова не могу собраться. Только смотреть на её лицо. — Однако, — а теперь действительно удивилась. Такая милая… Хоть и военная. Обнять бы её. — Точно всё в порядке? — не отстраняется, смотрит странно, садится рядом, сильнее сжимает. Кивок. Минуту или две мы так и сидели. — В полдень всё закончится. Будь готова. Всё-таки встаёт, подхватывает заплечный мешок, выходит. Не стала спрашивать о моём решении, только задержалась на пороге, улыбнулась печально. А я так и сидела, пока совсем не рассвело. Потом, конечно, поднялась. Умылась, навела порядок на столе, переоделась в относительно приличные вещи. Даже скинула в сумку несколько свитков, оставшихся от мамы, не слишком разбирая, что конкретно там написано. Когда вернусь, тогда и наведу порядок. Давно пора было… Ксилия — оборотень, полководец. Судя по слухам, добиравшимся до села, ещё и одна из приближённых короля. Поехать с ней — значит пересечься с Аршарцем. А ведь именно этого я опасалась всю жизнь! Если гостье придётся выбирать между приказами Чародея и моей жизнью, что она решит? Не знаю. И всё же этот взгляд, эти глаза. Я слишком долго была одна. И она тоже. Дни, пока длилось её странное задание, были одними из лучших в моей жизни. По крайней мере в той её части, где не было матери. Так и не приняв окончательного решения, я накинула плащ, собираясь прогуляться. Звон колокола с площади застал меня на пороге. Что-то тревожное было в этом звуке. Тоскливое, протяжное. Я заперла дверь, медленно прошла через садик, прикрыла калитку. Дорога от края села обычно занимала пять минут, бегом через огороды — две. Я потратила десять. Шла, не спеша вдыхая свежий колючий воздух, провожала взглядом мелких птиц, перелетающих между голыми ветвями. Солнца видно не было. Показавшись утром, оно скрылось в низких серых тучах. Дома кругом казались тёмными и мрачными. И ни в одном окне ни души. Только колокол всё ещё протяжно выл над холодным миром. Когда за поворотом показалась площадь, я поняла, почему пустовали дома. Всё пространство заполняла толпа. Люди, кажется вообще все, кто был сейчас в деревне, окружили крыльцо старейшины. Я пристроилась к последнему ряду. Только тогда стихли удары колокола. Площадь погрузилась в тишину. Никто не проронил ни слова, не зашуршал, не шевельнулся. Неправильная, противоестественная тишина разливалась в воздухе. И ещё — ощущение силы, что в разы превосходит человеческую. Сила эта пока была спокойна, но больше не скрывалась, в любой момент готовая выплеснуться наружу. Я одна могла не опасаться её. Как и происходит всегда, когда встречаются два не человека, эта сила коснулась меня, почувствовала то, что скрыто глубоко внутри сознания, приняла меня за равного, хоть и другого. И отступила. А вот обычным жителям, окружившим меня, явно было не по себе. Те, кто послабее, даже покрылись потом. Девушка стояла на верхней ступеньке. Не такая, какой притворялась всё это время, а настоящая. Без глупых, с её точки зрения, символов гражданской власти. Простая, прямая, с пронзительным взглядом и усмешкой. Одной рукой она держала конец верёвки, удерживающей того самого первого бунтовщика. Так вот, значит, чем она тут занималась… Ну не удивительно, она из армии всё же. Вряд ли он выживет. — Я вижу, все собрались, — Ксилия окинула притихших жителей взглядом, — Хорошо. До столицы дошли слухи, что в маленьких деревеньках начали появляться люди, протестующие против короля. Мне, честно говоря, в это не верилось, но однако смотрите, кого я у вас тут нашла, — она приподняла конец верёвки, слегка потянув её на себя, пленник болезненно дёрнулся, — В связи с этим я хочу напомнить вам, что выступать против законной власти, а тем более бунтовать, — она на секунду замолчала, будто подбирая слова, ухмыльнулась, — Нехорошо. Я надеюсь, больше такого не повторится. Вам тоже стоит на это надеяться. Согласны? По толпе прошёлся тихий шёпот. Очевидно не согласный. Ближе к первым рядам и крыльцу со всех сторон начали пробираться люди покрепче. Они же нападут. На что Ксилия только рассчитывает? На разум людей, чей страх превратился в злость? Или на свою силу? Но даже ей не победить в одиночку всех, если они догадаются напасть вместе. Девушка перехватила мой обеспокоенный взгляд, улыбнулась уголками глаз. Значит, план всё-таки есть? — А чтобы удостовериться, что всё будет в порядке, я забираю вот этого, — снова кивок на парня, — с собой. Посидит в тюрьме, одумается… — Люди откровенно зароптали, двинулись вперёд, смельчаки начали приближаться к девушке. Она, казалось, не замечала изменений, — И ещё с вами останется на какое-то время мой отряд. И громко свистнула, одновременно толкая назад самого резвого из нападавших. Тот, к удивлению толпы, не просто отшатнулся, а упал, спиной вперёд слетев со ступенек. В ответ на резкий звук раздался топот копыт, лошадиное ржанье. По трём основным улицам на и без того тесный участок земли влетели всадники. Люди рефлекторно отступили к центру площади, а конный отряд не останавливаясь кружил рядом. Ну да, я опять забыла, с кем связалась. Тридцать вооружённых людей и лошадей в кустах — вполне её стиль. Ксилия тем временем схватила пленного, без видимых усилий подняла, перекинула одному из всадников, тут же сама вскочила в седло, дёрнула поводья, останавливая коня. Нас разделяло не более трёх метров. Она посмотрела прямо, в глаза. И протянула руку. Молчаливый вопрос, быстро сменяющие друг друга неожиданные события, никакого времени на раздумья… Ну и чёрт с ним, выкручусь как-нибудь. Я кинула, протянула руку в ответ. Сама не заметила, как оказалась в седле, перехваченная за пояс сильной рукой. Отряд разделился, большая часть осталась в селе и вскоре скрылась из виду, а оставшиеся семеро летели вслед за девушкой. — Извини, — Ксилия нагнулась к моему уху, — до следующего привала отдельной лошади не найдётся. — Как будто я умею на них ездить, — проворчала я. Она по-доброму усмехнулась. — Ну тогда держись крепче.