Игра Теней

      — Еще совсем чуть-чуть, просто подожди… — горько прозвучал мужской голос, его обладатель усмехнулся с некой досадой.       Кажется, он пытался сделать невозможное: воплотить все те мечты в реальность, а не просто утопать в неисполнимых желаниях. Это было действительно больно… Само осознание.       Еще какое-то время Джозеф смотрел на спящую фигуру за акриловым стеклом. Слабый лунный свет падал на мертвенно-серую кожу, на серебряные, слегка лазурные, длинные пряди волос. Они струились водопадом по телу этого существа. Изредка можно было даже услышать тяжелое дыхание. Профессор Кинг смотрел на это создание с какой-то нежностью и умиротворением, а затем легонько коснулся «клетки» рукой. После мужчина прикрыл глаза, начал нащупывать что-то в кармане, судя по всему, это были карманные часы.       Но, кажется, они были бесполезны: время на них застыло — застыло, увы, только на них. ‘‘Еще совсем немного…’’       Кинг бросил холодный и совершенно безразличный взгляд в сторону операционного стола — на нем лежало бездыханное тело испытуемого, лицо которого было искажено ненавистью. В ушах все еще отчетливо звучали проклятия умершего. Сколько таких голосов успело поселиться в голове профессора за последние годы, сколько же теней уже оказалось в его власти за все это время…       Эта попытка была, как и все предыдущие, провальна. Но все же мужчина не мог это не записать — медленным шагом он направился к столу. На нем лежали какие-то старые фотографии, среди них была и довольно потертая записная книжка. Она-то и была нужна Кингу. Взяв ее со стола, мужчина пролистал некоторые свои старые записи, прежде чем сделать новую заметку.       Это был последний испытуемый, похоже, самое время выбраться из своей лаборатории. Да и чашечка ароматного черного кофе тоже пришлась бы весьма кстати, может, даже помогла бы немного развеяться. Вполне неплохая мысль, даже быть может удастся присмотреть себе нового подопытного.       На улице было уже далеко за полдень, солнце озаряло все своим мягким светом, согревало ласковыми лучами, а ветер напротив, пробирал до костей. Скорее всего очень скоро, на улице, да и в самом его доме, будет холодно, как и на душе в последние годы. Как бы странно это не казалось, но Кинг не мог смириться с подобным. Он мечтал только об одном: о возвращении того, что отнял безжалостный поток времени.       Мужчина неохотно покинул свое жилище и направился в город. Пусть он был в Флер довольно редким гостем, местные жители его немного побаивались — и на то была причина. Как не странно, людям было совершенно наплевать, ради чего он делает все эти зверские вещи. Это эгоистично. К тому же с обеих сторон.       Преодолев не самый близкий путь, Джозеф добрался до кофейни и, по совершенно банальным стечениям обстоятельств, встретил там своего старого коллегу и хорошего знакомого Мориса. Кажется, у него было кое-что для старого товарища: оно было плотно завернуто в багрового цвета ткань. Возможно это были некоторые новые ингредиенты для создания сывороток и ядов. Мистер Морис несколько лукаво улыбнулся своему другу, на что Джозеф лишь тихо хмыкнул, убирая полученную вещицу в карман.       — Итак, это все, ради чего ты пытался вытащить меня из лаборатории в течение месяца? Должен признать — весьма негусто. Если бы мой испытуемый не скончался, то в этом походе не было бы совершенно никакого смысла.       На подобные слова ’’друг’’ отреагировал довольно спокойно, хотя на лице на миг и проскользнула едва заметная нотка недовольства. Морис прекрасно знал характер своего собеседника, поэтому злиться на него долго просто не мог — не было смысла. К тому же он был одним из немногих, кто знал о трагедии этого, на первый взгляд, холодного мужчины. Хотя с путями достижения целей Кинга Морис был согласен отнюдь не всегда.       — Был бы ты осторожнее. Еще не знаешь, наверное, но наши дорогие правоохранительные органы возбудили дело, касающееся двух твоих последних испытуемых. Они могут в скором времени нагрянуть в гости и к тебе. Побеспокойся об этом. Хотя о чем я, кому я это говорю, ты ведь и сам все прекрасно понимаешь, — услышав эти слова, Джозеф с насмешкой посмотрел на Мориса. Сколько заботы, к тому же от такого лицемера, он явно задумал что-то, но вот что…       — Допустим так, но какое тебе до этого дело, мой дорогой друг? — после этих слов Джозеф махнул рукой официантке. Он ткнул пальцем в меню, даже не смотря на неё и обращаясь исключительно к Морису. Девушка только кивнула, приняв заказ, и ушла. — Неужели ты поспособствовал развитию этого?..       — Что ты?.. — перебил его Морис. — Не неси подобную чушь, я же… я же единственный человек, кто тебя поддерживает, не будь дураком!       Как ни странно, Джозефу показалась подобная реакция несколько подозрительной. Он не стал продолжать разговор, несмотря на все попытки бывшего коллеги. Пожалуй единственным, из-за чего он все еще не покинул заведение, была чашка черного кофе.       Кинг уставился в окно и задумался о чем-то своем. Он наблюдал за заходящим за горизонт солнцем и за тем, как на небе начинали появляться звезды. Внимание мужчины привлек какой-то одинокий фонарь, точнее, девичья фигура в светлом пальто под ним. Но нынешний объект наблюдения, похоже, был чем-то обеспокоен. Быстрым шагом девушка ушла прочь, и профессор больше её не видел. И, наверное, не увидит, по крайней мере, он так считал… Особенно в этом городе.       Флер был довольно странным местом, переполненным странными личностями, и не только это в нем было странно. Временами казалось, что оно презирало спокойное и тихое течение времени, превращая все в безудержный поток порока. Казалось, будто здесь заправляет сам Мефистофель. Благодаря своей хитрости, демон был способен прятать гниль за ярким подолом красочных одежд. И глядя на эту картину, он лишь усмехался. Все пороки этого города и души, что в них погрязли, были полностью в его власти.       Людские мечты и молитвы медленно тлели, они были просто не в силах достичь Бинаха или же оказаться под защитой Михаила. Над городом начинали собираться лишь свинцовые тучи. Возможно, это значило, что небесам все еще не безразличен этот бренный мир. Тяжёлые тучи закрыли собой весь солнечный свет, обрели кровавый оттенок.       Кажется, скоро пойдет ливень. Джозефу стоило поторопиться закончить все свои дела и вернуться обратно.       Заметив изменения погоды, Кинг быстро выпил горячий кофе, принесенный официанткой, и покинул заведение. Видимо, он оставил оплату счета на товарища.       Мужчина свернул в трущобы, находившиеся на окраине города. Конечно же, он понимал: выбирать придётся тщательно, нельзя позволить новому испытуемому скончаться слишком быстро. Сейчас профессор нуждался в человеке, способном выдержать все его садистские наклонности.       К несчастью, сейчас улица пустовала, на ней не было ни единой живой души, только тени, что перешептывались между собой подобно листве. От некоторого недовольства и разочарования мужчина нырнул рукой в карман за вещицей, что была завернута в бархатный платок багрового цвета. Это были сигареты. Явно не из дешёвых, хотя и такими уж дорогими их назвать было довольно сложно. Губы мужчины растянулись в неподдельной улыбке, он был доволен подобным подарком. Морис продолжал удивлять своей внимательностью, похоже, он знал, что за последние два месяца его бывший коллега пристрастился к злодейке с фильтром.       Джозеф зажег сигарету, начал медленно делать затяжку за затяжкой. Запах сигаретного дыма постепенно смешивался с одеколоном мужчины. Если присмотреться внимательнее, эта сигарета приносила ему истинное наслаждение, он даже замедлил шаг, однако продолжил оценивающе осматриваться, пытаясь найти хоть кого-то. Кинг начал мысленно выражать свое нарастающее недовольство. Он все еще искал. Но все его попытки были тщетны.       Послышался стук каблуков. Он казался довольно-таки игривым, будто их хозяин или же хозяйка пытался задать более веселый ритм прогулке. Возможно, временами этот человек даже запрыгивал на высокий бордюр. Казалось, этому кому-то было около тринадцати-пятнадцати лет. Не самый лучший выбор, дети ведь слабы. Скорее всего это была гиблая затея.       — Сэр, я могу вам чем-нибудь помочь? — послышался мальчишеский, наигранно вежливый голос.       Казалось, будто такая манера речи и поведение уже давно вошли в стиль его общения. Он менял маску за маской в зависимости от ситуации — иначе он просто не умел. Этот юноша мог улыбаться в лицо даже тому, кто был ему противен, но в голове у него были совершенно иные мысли.       Ситри, по всей видимости, собрался одурманить рассудок стоящего перед ним, но, к несчастью для него, даже после всего пережитого он оставался наивен — это была его главная слабость. Он был пленником своих желаний, и не мог с ними совладать. Особенно с теми, что были связаны с дорогой его сердцу женщиной. Так же сильно он желал только свободы. Воспитанный как марионетка, он хотел свободы — как иронично.       Полоумный доктор Кинг, опьяненный запахом керосина и дыма, лениво повернул голову в сторону наглеца. Шаги и чей-то надменный голос Джозеф услышал не сразу, он вообще не хотел слышать ничего в данный момент, но его, как обычно, отвлекли. Кинг медленно повернул голову в сторону незнакомого юноши, что посмел окликнуть его. Он оценивающе окинул его взглядом: женоподобный, ничего особо впечатляющего, не самый хороший объект для экспериментов. Тело подростка не было способно выдержать столько всего, но ради дорогой его памяти и сердцу Элизабет он был готов пойти на все — salva ero diablom, propter salutem amare ad te.*       Все же фортуна, что давно покинула этого человека, снова начала подносить в подарок новые встречи, притом не самые приятные, будто бы ученому было себя любимого мало. Еще раз окинув взглядом раздражающего юнца, Кинг выпустил дым изо рта, а затем потушил сигарету о влажную стену здания.       — Может, такому юноше, как ты, не следует ходить по городу в одиночестве, да еще и в столь поздний час? Нынче педофилов много развелось, — немного насмешливо произнес мужчина, после чего будто бы между прочим взмахнув рукой. Как ни странно, недавний шёпот стал громче, по стенам серых зданий поплыли тени и стали направляться к мальчишке, начали крутиться вокруг него, будто пытаясь вынюхать что-то.       Обе фигуры постепенно окутал табачный дым. Запах, стоит заметить, был довольно-таки терпким. Несомненно, сигареты были не самыми дешевыми, как и не самыми дорогими — нечто среднее.       — Помочь? — задумчиво переспросил Джозеф. — Быть может, но в подробности я не собираюсь вас посвящать.       Юноша окинул ученого несколько насмешливым взглядом. Идеально грешная душа, до такой степени, что даже Ситри не смог сдержать смешка. После слов профессора парнишка медленно подошел к нему. Прикрыв глаза, он облокотился на плечо ученого. Картрайт начал тихим, слащавым голосам шептать на его ухо, точно какая-то сирена:       — Мистер, скажите, ради достижения своей цели, вы были бы готовы отдать на растерзание свою душу, оставив алое клеймо… — произнес Ситри, а затем неожиданно замолчал. Отойдя от незнакомца, он улыбнулся.       Мужчину несколько насторожил подобный вопрос. Джозеф вопросительно выгнул бровь, совершенно спокойно глядя на уже поднадоевшего ему юношу. Да, он только пришел, а уже успел вывести из себя ученого настолько, что хотелось поскорее вернуться, выпить успокоительное и продолжить свои эксперименты.       По этой-то причине мужчина решил долго не разглагольствовать с парнишкой. Тени, что уже какое-то время находились за спиной Ситри, стали довольно громко перешептываться, будто и вовсе предупреждая о чем-то.       Подобная ситуация вызывала некий восторг и немного забавляла прихвостня Баалберита. Перед ним стоял совершенно незнакомый человек, но вся его жизнь, хотя нет, точнее сказать, грехи, были у демона перед глазами как на ладони. Возможно, это его и веселило? Пожалуй, с уверенностью можно было сказать лишь одно: без всяких сомнений, ученый вызвал интерес у любителя поязвить. Но как бы не так: стоило мальчишке открыть рот, как его сразу же перебили:       — О какую же ты несуразицу несешь, большего идиотизма я еще не слышал. Мальчишка, может ты сбежал из ближайшей лечебницы? Такому хаму нужно воспитание, тебе так не кажется? А у меня как раз таки есть с собою занятная вещица для воспитания своенравных объектов. — профессор нырнул рукой в карман, как-то горько улыбаясь.       Тем временем тени Кинга начинали буйствовать, время от времени они легко касались кожи Ситри, будто бы пытаясь его поймать.       Демон скрестил руки на груди, выслушивая профессора. Наигранная любезность начала медленно испаряться. Ситри понял, что подобные уловки на этого человека не подействуют. Проследив взглядом за гуляющей без хозяина помощницей, юноша усмехнулся. «Всего-то? Что за жалкая уловка… Этот человечишка явно переоценивает свои способность. Жутко бесит такая самоуверенность.», — надув губы, думал Картрайт, все еще наблюдая за действиями Джозефа и его тенями. Кажется, тот явно был уверен в себе, но Ситри это даже несколько веселило. Напрочь позабыв обо всех мерах предосторожности, юноша расслабился. Пожалуй, у него действительно были довольно специфические вкусы…       — А еще непослушные дети вроде тебя, словно бельмо на глазу, только то и делают, что раздражают одним лишь своим присутствием. Как бы это смешно ни прозвучало, но ты просто марионетка в чьих-то умелых руках. К тому же марионетка, которая забыла свое место, — медленно, с явной издевкой произнес Кинг, будто пробуя каждое слово на вкус. — Знаешь, для подобных случаев у меня есть кран и ботулотоксин. Что тебе больше по душе?       Ученый отступил на два шага назад и тихо усмехнулся. Вокруг паренька продолжали появляться тени. Они тихо шелестели — и едва ли это сулило что-то хорошее. Что ж, даже нечего сказать — способность под стать хозяину.       Несколько раздраженный словами ученого, Ситри лицемерно заговорил, разрушая ложную картину, созданную ранее. Он все так же широко улыбался, но сейчас его улыбка не походила на улыбку кокетливой барышни. Сложно описать словами, на что это было похоже… Юноша уже говорил более дерзко, но вместе с тем сдержанно.       — Господин исследователь, ученый, врач, или кем вы там являетесь. Мне одному кажется, что нынешние ваши действия абсолютно глупы и не имеют совершенно никакой смысловой подоплеки?       Юноша сделал пару шагов назад, выходя на свет, и остановился под фонарным столбом, который, пусть и тускло, но освещал небольшую узкую улочку.       Что ж, обстоятельства складывались для демона несколько необычным образом. Но, как можно было судить, способностью этого парня было всего лишь управление тенями. Конечно же, он мог просто плюнуть на все и уйти, но как бы не так…       Кажется, мальчишка наивно полагал, что, останься он на свету, то все было бы хорошо. Усмешка, исказившая лицо Кинга, говорила об обратном. В отличие от юнца, он видел небольшую лазейку. Позади него, всего-то в двух метрах, была приоткрыта дверь — идеальное место или даже логово для «заблудших душ»**.       Из-за своей невнимательности Ситри создал практически идеальные условия для ученого. Сам того не замечая, демон загнал себя в ловушку.       Тени не переносили света и сразу же прятались в темные места, на данный момент — за приоткрытую дверь за спиной наглого мальчишки. Они были недовольны, ведь им помешали. Краем глаза Кинг наблюдал за неугомонным пареньком. Ученый потер переносицу, он был в недоумении. Картрайт сильно раздражал, даже больше, чем нужно, и надо было бы уже давно случайно двинуть ему рукой с краном. Только вот, к огромнейшему сожалению, кран был оставлен в лаборатории. Или же…       Кинг, не обращая внимания на юношу, театрально похлопал себя по пальто — во внутреннем кармане что-то лежало. Бинго — кран здесь.       — Невнимательный, слишком невнимательный, — подметил Джозеф, подавшись на пару шагов вперед, стараясь загнать Ситри в угол, где и сможет вколоть ему несколько препаратов сразу. — Надеюсь, у тебя есть склонность к мазохизму, мой дорогой друг, иначе получится весьма дурно.       Джозеф уже был совсем не в духе, он не желал вступать в диалог с юношей. На его губах медленно появилась маниакальная улыбка, а в глазах — леденящий душу блеск. От слуг не ускользнули изменения в поведении хозяина: тени начали перешептываться, как осенняя листва под ногами заплутавшего в лесной чаще путника. Эта улыбка была такой знакомой и зловещей, сейчас этот человек напоминал кукловода, того, в чьих руках была столь наивная в своих соображениях марионетка. Такая доверчивая и самонадеянная…       К несчастью, мальчишку на мгновение охватил страх: в лице этого мужчины он узнал человека, о чьей жестокости и говорить не стоило. Сейчас Ситри хотелось лишь показать свое превосходство. Это вызывало у мужчины смех. Что-то в поведении мальчишки казалось ему знакомым, но вот что именно…       Надев на себя маску надменности, Ситри полностью сосредоточил свое внимание на Джозефе, вокруг которого своевременно начали появляться слабые электрические разряды. Похоже, мужчину это ничуть не отвлекало, напротив — даже в некотором роде играло на руку. Дьяволенок же решил, будто подобное запугает безумца вроде Кинга. В этом, пожалуй, и была загвоздка: он пытался сломить того, чей разум нельзя сравнить с обыкновенным, человеческим. Для Джозефа уже давно не существовало многих понятий и вещей, которые, по его мнению, только мешали, и скоро Ситри это поймёт. Сейчас же мальчишка был уверен в том, что он способен одурачить Джозефа и заполучить его душу. Было довольно наивно так полагать, хотя кто знает, как падет карта — дальше видно будет.       Но произойти это должно несколько позднее, сейчас Ситри был настолько уверен в своем превосходстве, что позабыл совершенно обо всем, даже об инстинкте самосохранения — так ему хотелось продемонстрировать свои навыки. Но из мыслей о возможном превосходстве его вырвал голос Джозефа:       — Жесток гнев, неукротима ярость, а ты всего лишь глуп, раздражителен и самонадеян.       Эти слова словно окатили Картрайта холодной водой. Они прозвучали почти так же, как и слова первого контрактора. Плечей парня коснулись мертвенно-холодные, мокрые руки. Вот она, та незначительная, как могло показаться, мелочь, которая стоила мальчишке столь многого…       В конечном итоге юношу затащили в такую привычную темноту. Какая ирония, насколько это уже было знакомо Ситри. Он улыбнулся, когда почувствовал на своих руках и ногах теневые оковы. Нет, Ситри вовсе не был безумцем, он вполне мог вырваться и пуститься бежать, однако был и другой возможный исход. Похоже, ему было интересно прочувствовать на собственной шкуре всю ту боль, которую был способен причинить человек с израненным и зачерствевшим сердцем…       Эти мысли не давали ему покоя, однако спустя несколько секунд ему удалось прийти в себя. В голову начали лезть не самые радостные мысли, а уголки губ задрожали. Юноша решил исполнить роль. Да, пожалуй, это можно так назвать.       Будто бы проверяя что-то, он начал подергивать ногами и руками. Оковы, как оказалось, были довольно прочными. Казалось, это были не просто тени, а сущности или даже души, что не нашли себе приюта ни в раю, ни в аду. Такие сущности притягивались к Джозефу, словно к магниту, становясь его верными слугами.       Юный демон просто не мог не осознавать этого: его сковывали души погибших, те, чьи личности полностью стерлись, те, кто потеряли себя во всех смыслах. Эти оковы были самыми опасными. Осознав это до конца, Ситри начал делать попытки встать, и после пары-тройки ему удалось кое-как сесть. Он попытался вырваться из холодных объятий теней, но у него ничего не получилось: липкие оковы обвились еще сильнее. От этого он почувствовал ощутимый дискомфорт.       — Что ты задумал, человечишка? — зло и фамильярно спросил виконт, заметив в руках Кинга нечто завораживающее и одновременно пугающее. В этот момент мальчишка снова осознал свою глупость, и ему даже стало стыдно, но сдаваться он не хотел. — Так вот значит в какие игры играют неотесанные твари.       В ответ он услышал лишь перешептывания теней и скрип старых деревянных полов под ногами медленно приближающегося ученого. Абсолютную тишину разорвал истошный крик демона. В его шею что-то очень резко вонзилось. Он изо всех сил пытался не проронить ни звука. В рот попала короткая прядь волос, не в силах выдержать взгляда, обращенного к себе, юноша зажмурился и через какое-то время тяжело задышал. Тело испытуемого обдавало то холодом, то жаром. В его голове стоял один вопрос, который он никак не мог задать: «Что за дрянь ты мне вколол?..»       Но, несмотря на всю зарождающуюся ненависть, в его глазах стояло любопытство. Ситри смотрел на Джозефа, словно дикий зверек. Как ни странно, подобное поведение начинало выводить его из себя. Он все еще пытался вырваться, пусть уже и не так рьяно.       — Это Ботулотоксин, чудная вещь. — С губ профессора слетел едкий смешок. — Ботулизм — это серьезное заболевание, приводящее к параличу и вызываемое ботулотоксином, которое вырабатывает бактерия Clostridium botulinum. Этот яд приводит к повреждению нервной системы, остановке дыхания и мучительной смерти. Также возможны тошнота, двоение в глазах, слабость лицевых мышц, речевые дефекты, трудности с глотанием и другие. Я долго готовил это сам и, как ты мог заметить, смог добиться определенных успехов. — Мужчина неприятно улыбнулся, сев на корточки рядом с пленником его излюбленных теней.       Казалось, Джозефа завораживали эти попытки вырваться из теневых оков, как и этот полный ненависти, дерзкий, и вместе с тем заинтересованный взгляд, обращенный к нему. Кинг подавил смешок и поправил темный клетчатый шарф, перекинув его концы за спину. Он вытянул руку и провел пальцами по щеке мальчишки. Видимо этого мужчину забавляло подобное, ведь он уже более чем привык наблюдать за тем, как скоротечны жизни.       — У меня в лаборатории есть антидот, — небрежно бросил ученый, убрав руку с лица импульсивного юноши и выпрямившись во весь рост. — Выбор у тебя небольшой: либо ты идешь со мной, и я даю тебе антидот за одну услугу, либо ты в мучениях умираешь здесь. Ты будешь биться в агонии и кричать, но никто не придет к тебе на помощь. Выбор за тобой, — голос профессора звучал холодно и ровно, он едва сдерживал желание рассмеяться юноше в лицо. Он протянул руку в темно-синей кожаной перчатке к пленнику теней, что хохотали сзади. Безумец был горд собой и очевидно доволен. Яд наконец-то начинал действовать: юноше оставалась жить около часа, а может, и того меньше.       Ситри попытался привести свои чувства и мысли в порядок после слов ученого и прислушаться к своему телу, чтобы понять, насколько быстро распространялся яд. Но он-то был демоном и обладал способностью к регенерации. Он и сам был способен вывести искусственно созданный токсин из организма. Но, чёрт подери, ни разу не сталкиваясь с подобного рода ситуациями, Ситри не мог знать, сколько времени ему потребуется на регенерацию в этот раз. Поэтому-то он призадумался над словами ученого. Выбор у него действительно был, а еще он вполне мог бы вернуться в преисподнюю — лечение заняло бы не больше десяти минут. Но в свете недавних событий он не мог или, точнее, не хотел переступать через себя, пусть даже и ради спасения своей жизни. Он ведь бежал от своего «любимого» дяди, поэтому возвращение было не лучшим выбором.       Мальчишка попытался основательно вникнуть в слова Джозефа, выискивая подвох. Картрайт не хотел ждать и проверять, на что способен его организм. Он, как дикий зверек, недовольно рыкнул в сторону насмехающихся теней. Юноша решил задать один вопрос, без театральных сцен тоже не обошлось… Было более, чем очевидно, что противоядие должно быть у Кинга не только в лаборатории, но и собой, ведь всякое может случиться. Именно эта мысль побудила Ситри к некоторым действиям.       Он робко потянул руку к ученому, но почти сразу же, будто задумавшись о чем-то, отдернул ее и поднял взгляд на мужчину.       — И что же ты собираешься со мной делать, если я соглашусь пойти с тобой? — спросил он. — Будешь использовать хрупкое тельце подростка для своих зверских экспериментов?       Пытаясь говорить как можно более рвано, жадно хватая воздух, парень умолк. Он задержал дыхание, надеясь на то, что ученый купится на его фокус: сердцебиение у него и без того было довольно слабое. Ситри на это надеялся, хотя конечно же понимал, что подобное может и не сработать. Сейчас на весах находились его жизнь и свобода.       Профессор в свою очередь молчал, будучи в замешательстве. Однако после недолгой паузы Кинг неожиданно разразился диким хохотом, который отразился от стен помещения громким и долгим эхом. Выходила до смешного забавная ситуация. Если ученый не мог сдержать смеха, то что уж говорить о контроле других эмоций.       По скромному мнению профессора, выражение лица юноши в столь печальный момент стоило запечатлеть. Ситри, увы, не отличался мастерством. Джозеф был ничуть не удивлен: он часто сталкивался с подобным, особенно когда проводил опыты на своих объектах. Почему-то в этот самый момент ему вспомнились слова бывшего коллеги. А что, если полиция уже успела наведаться к нему в гости? Учитывая то, какие мысли начали посещать Джозефа в последнее время, ему стоило поспешить.       — У тебя меньше сорока минут, а ты все продолжаешь веселиться.       Если не пытаться ничего приукрасить, то можно было с уверенностью сказать, что профессору было абсолютно наплевать на жизни других людей и что он заботился лишь о себе. Никаких лишних связей, никаких близких друзей, и уж тем более никаких привязанностей — это лишь мешало бы ему. Об удаче и речи быть не могло, особенно после всего пережитого за последние годы.       И когда что-то булькнуло в кармане пальто ученого, это не ускользнуло от юноши. Оказывается, антидот все это время был ближе, чем казалось.       — Видимо, у тебя не остается никакого выбора, — хмыкнул Кинг, снова присев на корточки и достав другой шприц, но не антидот, нет, ни в коем случае. Быстрым и резким движением руки Кинг вколол новый препарат в миллиметре от сонной артерии — немалую дозу снотворного и пенициллина. Антибиотики, как известно, в данных ситуациях принимать нежелательно. После этого Джозеф, наконец, решил проявить какую-никакую, но человечность: он достал очередной флакончик, приоткрыл рот юноши и залил ему в глотку все содержимое.       В минуту раздумий парень почувствовал на своем языке неприятную, жгучую горечь. Будто жидкость обожгла ему все горло. Без регенерации тут не обойтись: именно она помогла юноше прийти в себя, правда, не до конца. Демон наконец-то смог почувствовать на себе, насколько слабо человеческое тело.       — Можешь считать это одолжением, но будь более чем уверен: с тебя причитается, — тихо, почти шепотом, произнес ученый. После этого тени ослабили свои путы, и Ситри, не ожидавший подобного, не смог удержать равновесия. Кинг протянул руки, чтобы смягчить падение. — Знаешь, мне кажется, воспитание пойдет тебе на пользу…       И снова, снова повисла эта проклятая тишина. Лишь ветер нарушал её своим свистом. Но, несмотря на то, что свежий воздух таки проникал внутрь здания, дышалось с трудом, и отчетливо ощущался запах черной плесени. Отличное место для могилы… Или для чего-нибудь в этом роде.       Наконец мальчишка успокоился и, почувствовав облегчение от того, что действие яда было уже почти нейтрализовано, заговорил:       — Док, мне не совсем понятно, вы хотите меня убить или нет? — равнодушно спросил он. Похоже, юноша не собирался в ближайшее время кончать спектакль… — И я соглашусь отправиться с вами только при одном условии, но узнаете вы о нем ближе к кончине своей… Об отказе и речи быть не может.       Сегодня Джозеф был явно не в лучшем расположении духа — причин, впрочем, было немало. Так что он просто наплевал на слова мальчишки и скользнул рукой в карман за еще парой-тройкой шприцов. Похоже, бывшему доктору не составляло особого труда держать там целый медицинский кошель. Он достал пару старых шприцов, в которых уже успел образоваться осадок, и которым явно было уже больше года. Черт подери, зачем все это всегда носить при себе?..       Немного ослабив хватку, он вколол оба в плечо дерзкого мальчишки — как известно, взрослым лучше не дерзить. Пожалуй, самым жутким на данный момент было не содержимое шприцов и не примеси металлов в растворах, а то, что игла одного из них уже успела поржаветь от времени. А это, в свою очередь, могло вызвать заражение крови.       — Что я там говорил про воспитание? — сказал профессор, закатывая глаза. — Если будешь и дальше пререкаться, получишь не только передозировку, но и краном по голове. На другой вопрос отвечу еще проще: тебя вообще никто тут не спрашивал, так что помалкивай в тряпочку.       Ученый небрежно потрепал волосы раздражавшего его весь последний час мальчишку. Так, а теперь надо бы что-нибудь делать.       Возмущенный юноша злобно засмеялся. Его сочли за мешок с картошкой, и его выбесила эта небрежность в отношении себя. Картрайт рыкнул в сторону Кинга. Юноша сделал еще пару попыток вырваться, и, к счастью, у него это вышло. Зло посмотрев через плечо, Ситри заговорил на повышенных тонах:       — Да как ты смеешь, жалкий человечишка, обращаться так со мной, виконтом?! Ты явно глуп и самонадеян. Так, быть может, мне стоит показать тебе, что такое истинные мучения?       В словах демона сквозила небывалая уверенность. Казалось, ему это доставляло удовольствие. Пожалуй, ему впервые захотелось убить и унизить кого-то помимо Данталиона. Опять-таки, утратив часть своей бдительности, он приземлился совсем неподалеку от сгустка тени. Но нет, падший ангел атаковать не собирался, во всяком случае пока, ведь за бесчинства в мире людей он мог лишиться не только титула…       — Ну же, покажи мне весь тот ужас, на который способен смертный, — прошептал парень на ухо ученому. Положив на его шею свою ладонь, он провел по ней двумя пальцами и усмехнулся. Вскоре ноги Джозефа начали обвивать бирюзовые цепи. В теле ощущалось легкое покалывание.       Ситри нырнул левой рукой в один из карманов обидчика, а затем проверил и все остальные. Послышался звук бьющегося стекла и злобный смех.       — Ну и на что ты способен без этих игрушек?       Отпрянув к стене, озаренной тусклым светом, Картрайт уже готовился к новым выходкам профессора. Тот, в свою очередь, лишь усмехался над недодемоном. Все те прелестные пробирки и шприцы теперь не помогут, но у Кинга еще остались тузы в рукаве, точнее, шестерки, не суть.       Он снова проигнорировал все столь красноречивые речи юноши, который явно позабыл о тенях. С губ Джозефа слетела очередная едкая усмешка.       Мужчина на секунду замер, а после щелкнул пальцами — и тени ближайших кварталов окружили Ситри. Кроме них, не было видно никого и ничего, и, лишь когда они неожиданно исчезли, Джозеф увидел, что темноволосый безумец исчез.       «И не старайся спрятать ложь… » — И тени, невзирая ни на что вокруг, сплотились огромным кольцом вокруг юноши.       Тени тянули его руки то в одну сторону, то в другую, будто бы пытаясь выиграть немного времени для Кинга. Все тени из ближайших кварталов пришли к своему господину и были готовы воплотить его планы в реальность. Они неизменно были на стороне Джозефа. Однако ученого все еще не было в поле зрения юноши, что было довольно странно и настораживающее, как вдруг…       — Знай свое место, тварь. — И тот момент откуда-то сверху на голову парня обрушился удар тем самым хваленным краном…       Пусть подвох со стороны ученого был ожидаем и очевиден, да демон, по сути, его и ждал, но, как оказалось, не оттуда. От нанесенного удара голову начало неприятно саднить. Когда паренек более или менее пришел в себя, он оказался в центре комнаты, почти там, где и было нужно. Хотя бы расчеты оказались верны, хоть что-то не подвело. Всего два шага отделяли Ситри от точки невозврата. Он попятился назад, ему было нужно, чтобы в центре оказался именно Книг, хотя ему ничего не стоило сменить точку опоры…       — Думаю, про действие святой воды ты прекрасно знаешь. Порочный мечтатель, зачем сеять то, о чем пожалеешь несколько раз?       Тени… О, тени сослужили своему господину и в этот раз хорошую службу, не подвели. Вскружили в своем диком танце, а после исчезли вовсе. Кульминация была уже совсем близко: малейшая оплошность — и победитель будет определен в мгновение ока.       Перед глазами стояла практически идеальная картина, безупречнее могла бы сделать лишь госпожа Астарот. Мальчишка насмешливо хмыкнул и, сощурившись, посмотрел на своего оппонента холодным, безразличным, и вместе с тем полным азарта взглядом. Это не предвещало ничего хорошего. В этот же момент прозвучало нечто вроде ''безупречно''. Хотя сказать наверняка, что именно за слово слетело с его губ, было сложно: в тот же момент он разразился диким хохотом, плавно переходящим в истерику. Естественно, на то была причина.       Кинга подобное немного насторожило, он подозревал, что это не сулит ничего хорошего. Но он и подумать не мог, что весь этот спектакль был лишь для того, чтобы выиграть время. По полу разлился свет с легким голубоватым оттенком, и постепенно начали проявляться дивные узоры, образуя магический круг. Сначала в его центре была печать Соломона, такая же, как и на его старинном, ныне потерянном перстне, после же, эта печать приняла вид сигилы Ситри. Парнишка прикрыл глаза, когда увидел все проявившиеся символы. Ситри и Джозеф были как раз в центре пентаграммы, когда из сигилы на полу начали появляться цепи. Они охватили руки и ноги профессора, и он резко повалился на пол, не выпуская кран из рук. Затылок неприятно засаднило, спину, к слову, тоже. Напряжение нарастало с каждой секундой.       Юноша слегка лукаво усмехнулся, наблюдая за подобной картиной, и подобрал с холодного пола небольшой острый осколок, о который даже умудрился порезаться. Алая капля упала на пентаграмму и тут же исчезла.       Подойдя к Кингу, дьяволенок уже не улыбался: он холодно смотрел на мужчину, который совершенно не понимал, что происходит. Он сел на живот Джозефа и провел кончиками пальцев по его правой руке — от прикосновения тот ощутил неприятное покалывание. Кинг выронил кран, становясь совершенно безоружным. Взяв мужчину за руки, наглый мальчишка скрестил их вместе над самой головой профессора.       Он держал между пальцев тот самый осколок. Что удивительно, от царапины не осталось и следа.       И между ними снова повисла тишина, которую нарушал лишь свист ветра и барабанящие капли дождя. Если подумать, они и вправду слишком увлеклись: прошло уже, скорее всего, около двух часов. Немало, как говорится.       Ситри поднес к щеке Джозефа осколок и оставил на ней порез — из неглубокой раны тут же выступила кровь. Зачем-то он поднес его к своим губам, видимо, ему захотелось узнать, какой профессор на вкус. На его губах появилась подозрительная улыбка. Картрайт провел языком по стеклянному осколку, слизывая с него остатки крови, после чего увлажнил и собственные губы. Капля крови достигла пола и упала на сияющие символы. Это был контракт, самый что ни на есть незаконный.       — Спасибо… — немного невпопад сказал юноша, когда кровь Книга попала на пентаграмму. Теперь губы Ситри растянулись в довольной улыбке, что просто не могло не вызвать у Джозефа подозрений.       Профессор дернулся в сторону, облизнув сухие и обветренные губы языком. Этот парнишка уже давно ему надоел, а его действия и подавно. От сложившейся ситуации Кингу хотелось засмеяться, но он сдерживал себя.       — Что ж, попробуй — будешь сам не рад, — процедил сквозь зубы профессор, прикрыв глаза и тяжело вздохнув.       — Пусть это и в моей компетенции, но ты подобного и близко не заслуживаешь, — тихо произнес Картрайт.       Несомненно, на этом он не собирался заканчивать, но, к счастью, зазвонил телефон Кинга. Удивительно, что он вообще был жив после всего. Профессор дал понять Ситри, что было бы неплохо, если бы он встал и немного помолчал. Но мальчишка проигнорировал эту просьбу, и его и вовсе скинули на пол.       Картрайт не стал поднимать шума и устраивать сцен. По крайней мере, в этот раз. Он действительно был доволен проделанной работой, пусть он и провернул её не самым честным способом. Зато он добился желаемого результата — этого было вполне достаточно. Парнишка несколько раздраженно вздохнул, поднявшись с пола, и встал возле старого приоткрытого окна. Дело уже близилось к утру. Вероятно, те озвученные два часа на самом деле были целой ночью. Цепи и пентаграмма почти мгновенно исчезли, и Джозеф снова мог шевелиться. Кинг, в свою очередь, едва успел поднять трубку.       — Да, Джозеф Кинг слушает, — прижав телефон к уху, сказал он. — Да, конечно. Завтра днем. Нет, не занят. Совсем нет. Ах да, не ты случаем спутал успокоительное с наркотиками? Что случилось? Ты еще спрашиваешь? — На юношу бросили оценивающий взгляд. — Да тут из-за твоих наркотиков демон бракованный какой-то явился… — Повисло недолгое молчание. — Значит, не ты? Алло?..       Видимо, собеседник мигом отключился, поняв, что сейчас Кинга лучше не беспокоить. Немного озлобленный профессор поднялся с пола и положил телефон себе в карман, предварительно выключив его. Не забыл он забрать и свой излюбленный кран.       Напоследок он с подозрением посмотрел на юношу, который тупо глядел в окно. Как оказалось, эта встреча не была очередной шуткой Мориса. Именно это и настораживало больше всего. Но мужчина не стал акцентировать на этом внимание. Он быстрым шагом направился к двери, не желая больше находиться в одном помещении с Ситри и минуты. Словно почувствовав это, мальчишка лишь кивнул головой на прощание.       — Быть может, увидимся. — Остановившись в дверях, профессор, не оборачиваясь, бросил еще пару слов: — Не буду ждать.       — Я и не сомневаюсь в том, что мы еще встретимся, мистер Джозеф. Было приятно познакомиться.       На эти слова Кинг лишь хмыкнул, захлопнув за собой дверь. Кажется, он действительно не понял, что произошло всего пару минут назад. И, по всей видимости, он оставил мальчишку в покое лишь по одной-единственной причине: он хотел как можно скорее забыть все произошедшее в стенах этого заброшенного здания. _________________________________ *Salva ero diablom, propter salutem amare ad te — Я стану дьяволом, ради спасения любви к тебе. **Заблудшие души — в данном случае речь идет о тенях.