Места слагаемых

      Юкио шёл по скудно освещённой улочке. Низкие кусты, заменявшие монастырю ограду, сумрачно шептались на холодном ветру. Пятна света под фонарями, скорее, подчёркивали окружающий мрак. Позади взвизгнули тормозящие шины — Юкио вздрогнул и обернулся. От резкого поворота головы чуть съехали на нос очки. В разом расплывшихся очертаниях улицы легко было увидеть тени демонов и хранящие конусы сомкнутых ангелических крыльев, укрывших счастливцев под фонарями.       Он поправил очки и пошёл дальше. Юкио хотел медленно вдохнуть и выдохнуть, чтобы успокоить нервы. Но, хотя он недавно вышел из дома, он уже замёрз настолько, что выдох получился судорожным из-за колотившей его едва заметной дрожи. Неужели на улице так сильно похолодало?       Пытаясь согреться, он на ходу сунул руки в карманы и остановился как вкопанный. В правом кармане куртки лежал предмет, который никак не мог там оказаться. Юкио, не веря собственным ощущениям, ещё раз предельно аккуратно ощупал его. Да, это был пистолет или что-то чрезвычайно похожее по форме.       Рин пошутил и подложил ему игрушку? Кто-то из сегодняшних посетителей монастыря прячет оружие или пытается подставить отца? С них станется! Но как он сам мог не заметить такую тяжёлую и большую вещь в собственном кармане? У него там частенько лежала то узенькая баночка с энергетиком, то небольшая книжка, то телефон. Однако ничто из этого не оттягивало карман такой тяжестью, как невесть откуда взявшийся пистолет.       Подавив желание вытащить его и хорошенько рассмотреть, Юкио машинально продолжил свой путь и свернул в узкий тёмный проулок, который вёл к магазину напрямую. Но и там он поостерёгся доставать пистолет. Его не покидало ощущение, что за ним следит чей-то недобрый взор. В конце концов, даже на такой безлюдной улице человек с оружием мог привлечь чьё-то ненужное внимание.       Как ни странно, эта мысль вернула ему подобие душевного равновесия. Нужно было без паники вернуться домой и немедленно поставить в известность отца. Если это игрушка, они посмеются, накрутят хвост Рину и всё забудут. Если это настоящее оружие, то главное, чтобы оно не выстрелило случайно. Об остальном можно подумать уже дома.       Чувствуя, как постепенно проясняется сумбур в голове, он повернул к дому. Всё-таки здравый смысл — полезная штука, и хорошо, что у Юкио его было на двоих. Жаль, конечно, что он не дошёл до магазинчика (до него оставалось два шага), но это не так важно, как разобраться с новой проблемой. А руки из карманов надо вынуть, чтобы не оставлять на пистолете новых отпечатков и не нажать ненароком на курок…       Навстречу ему по узкому извилистому проходу между глухими заборами промышленных зданий шли вразвалочку трое. От их шагов по проулку разносился странный царапающий и цокающий звук. Вывернув из-за угла, Юкио увидел их силуэты в свете фонаря, который они только что миновали. Высокие, крепкие парни в руках держали длинные палки. Один из них провёл своей палкой по стене, и Юкио услышал негромкий металлический звон. Перегородив весь проход, они неторопливо приближались, и уже было видно не по сезону лёгкую одежду, шерсть над копытами и бугрящиеся нечеловеческие мускулы. — Слышь, ты! — заговорил издалека тот, кто шёл впереди. — Ты ведь брат того говнюка, который моего Косукэ сегодня обидел? Да не оборачивайся: бесполезно. Бегаем мы быстрее тебя.       Главарь уже стоял в метре от Юкио и легонько похлопывал толстым металлическим прутом себя по ладони, как бы прикидывая его вес и силу удара. Он стоял на пронизывающем ветру в одной майке-борцовке и джинсах и, кажется, не испытывал ни малейшего дискомфорта. Его руки от запястий и выше были покрыты грубой рыжей шерстью, а из-за нижней губы торчали два пожелтевших клыка, которые, однако, не мешали ему говорить. На плохое зрение всё это было никак не списать. — Око за око, а брат за брата — это будет справедливо. Как думаете? — спросил он у сообщников, одним из которых был Ватанабэ Косукэ с обрезком трубы в руках. — Ты прав, Дайсукэ! Да, братан! — откликнулись подпевалы нестройным дуэтом.       Они уже окружили Юкио и оттеснили в угол, образовавшийся там, где бетонный забор поворачивал, следуя за очертаниями здания. Бежать было некуда. В кармане лежал чужой пистолет. — Начну я, пожалуй, сам, — растягивая слова, сказал Ватанабэ Дайсукэ.       Остальные отступили назад, чтобы дать ему больше пространства и не попасть ненароком под руку. Ватанабэ-старший резко замахнулся прутом, со свистом рассекая воздух.       Какая-то тень метнулась сверху и заслонила Юкио. Он услышал лязг металла, открыл глаза и увидел перед собой волосы и спину Сюры. Наискось блестел светлый меч, которым она парировала удар. Юкио не мог поверить своим глазам. — Позвони Широ, — бросила она через плечо и громко обратилась к Ватанабэ-старшему: Явился! А мы тебя ждали. Ты же всегда братца своего тупенького посылаешь на разведку. Давно не виделись, Аллузефий!       Демон усмехнулся и шагнул вбок, пытаясь найти более выгодную позицию для атаки. За спиной у него маячили мгновенно напрягшиеся союзники. — Давно! — ответил он. — Но не могу сказать, что я рад тебя видеть. С другой стороны, в этот раз я наконец могу взять реванш.       Аллузефий внезапно сделал резкий выпад. Сюра отпрыгнула, уклонилась, спасаясь от удара прутом в бок. Мемограменос издал хриплый прерывистый звук и оскалился. Кажется, он так смеялся.       Сюра широко замахнулась, шагнула вперёд, и её меч неожиданно ярко сверкнул в полумраке. Кончик лезвия прошёл в паре дециметров от забора. До Юкио дошло, что с таким длинным клинком ей тяжело будет сражаться в тесном проходе. У Аллузефия оружие было короче, к тому же, он был намного выше Сюры.       Её меч издавал жалобный скрежет от каждого удара о толстый негнущийся прут, но Сюра не жалела ни его, ни себя. Раз за разом она отражала выпады Аллузефия и изредка атаковала сама. Сейчас её тело, едва прикрытое короткой курткой, её обнажённые ноги в одних тонких колготках — всё казалось таким уязвимым. Достаточно было одного удара…       Негнущимися пальцами, Юкио вытащил телефон, нашёл в недавних звонках номер отца и нажал кнопку вызова. Он успел проклясть тягучие секунды ожидания и редкие гудки, высасывающие остатки самообладания. Наконец отец ответил ему. Юкио думал, что закричит в трубку, но горло сжал внезапный спазм. — На нас напали, — не слишком громко сказал он и, сделав над собой усилие, добавил: Напали демоны.       Пока он объяснял, где находится, в темноте за спиной Аллузефия началось какое-то движение. Один из его подельников громко вскрикнул, послышался звук падающего тела. — Ийййааау! — донеслось до Юкио. — Дурак! — рявкнула следом Сюра. — Я же велела тебе не высовываться!       Аллузефий захрюкотал так же нелепо, как до этого его брат. — Не слушается тебя ученик? — просипел он, откашлялся и сплюнул кровавую слюну.       Ученик? Неужели на самом деле Сюра учила Рина владению мечом? Её уверенная стойка и экономные пружинистые движения выдавали в ней мастера. Это было ошеломляющее открытие. Это сбивало с толку ничуть не меньше, чем реальность демонов.       И всё же прятаться у неё за спиной было неправильно. Но для драки с такими врагами у Юкио не было ни навыков, ни знаний. Он каким-то отстранённым взором видел себя, забившегося в зассаный закуток, трусящего, малодушно наблюдающего, как вместо него сражается женщина. Хотя ему по-прежнему было страшно до озноба, злость на собственную беспомощность становилась всё сильнее. — Зеф, а тельце-то тебе досталось неважное, — тяжело дыша, сказала Сюра. — Ничего, на свидание с тобой хватит, — отозвался Аллузефий.       С него градом катил пот, рыжая шерсть на груди и руках слиплась клочками, но он не собирался сдаваться.       Сюра высоко замахнулась, вынудив его закрываться от удара. Внезапно она послала меч по широкой дуге вниз и подсекла противнику ноги. Аллузефий с воплем упал на колени, асфальт под ним окрасился кровью. — На такой простой финт купился! — выдохнула Сюра и опасливо приблизилась к нему.       Но демон бросился вперёд на её ноги и повалил на землю, прежде чем она успела отскочить или взмахнуть мечом. Не глядя куда, он нанёс несколько коротких ударов, заставивших Сюру заорать и выгнуться дугой. Это защитило демона от контратаки. Рывком подтянувшись на руках, Аллузефий навалился на неё и вцепился одной рукой в горло, а другой в правое запястье. Его рассечённые ноги немилосердно кровоточили, но он об этом не беспокоился. — Купилась ты, — сказал он, дыша Сюре в лицо нездешними парами серы и горьким дымом.       Когда они оба упали, Юкио увидел, что происходит в проходе. Один из демонов поодаль стоял на четвереньках и пытался подняться на ноги. Мемограменос снова сцепился с Рином. Как ни плохо видел Юкио, в предмете, который демон вышиб из рук Рина, он опознал меч в ножнах — бесполезную штуковину, которой брат дрался, как простой палкой. Но сам-то он не мог даже этого!       У ног Юкио звякнул меч, который выронила Сюра. Она отчаянно вцепилась в лапищу Аллузефия, сжимавшую её горло. «Она умрёт. Если я ничего не сделаю, мы все умрём, — понял Юкио. — Здесь, в этом вонючем углу нас и найдёт отец».       Ещё не вполне понимая, что делает, он сунул руку в карман и нащупал пистолет. Он сглотнул, решился, потянул оружие наружу — оно цеплялось за подкладку кармана, вынималось как-то неловко. Нацелившись на Аллузефия, Юкио попытался нажать на спусковой крючок. Ничего не вышло.       А Рин, оставшись без оружия, рассвирепел и кинулся на своего противника с голыми руками. И закономерно получил сильный удар под дых. Но Мемограменос как будто не хотел его убивать. — Юный господин, пойдёмте с нами по-хорошему, — без всякого почтения проговорил он. — Не то придётся вести Вас по-плохому.       Рин жутко, нечеловечески зарычал. Воздух вокруг брата полыхнул синим пламенем, мгновенно откинувшим назад Мемограменоса. Даже Аллузефий на миг ослабил хватку. — Пред…хр… — успела прохрипеть Сюра.       Где же? Где же этот чёртов предохранитель? Что там передёргивают в фильмах перед выстрелом? Или сначала надо взвести курок? Поняв пистолет к небу, чтобы ненароком не попасть в Сюру, Юкио дёргал за все выступы подряд и нажимал спусковой крючок, пока не раздался выстрел. Он вновь направил дуло на Аллузефия. Пистолет ходуном ходил у него в руках.       Рин тем временем смог добраться до своего меча. Припав на одно колено, он подобрал его с земли и взял рукоять в одну руку, а ножны в другую, собираясь обнажить лезвие. Он тоже решился. — Стой! — прогремел, отражаясь от стен, голос отца.       Чьи-то крепкие руки вцепились во все четыре конечности Аллузефия, отбросили от Сюры и распяли на асфальте. Одни руки без тела. В Мемограменоса попала открытая бутылка со святой водой, взорвалась, как граната, и обдала его брызгами. Зашипев от боли, он выронил свою трубу. — Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, — громко, как во время мессы, продекламировал отец, — яко Ты со мною еси, жезл Твой и палица Твоя…       Аллузефий задымился, задёргался, зубами вцепился в одну из удерживавших его рук. — Та мя утешиста! — подойдя ближе, закончил фразу отец и перекрестил демона.       Аллузефий испустил низкий протяжный вопль, шумно выдохнул и больше не двигался. Монструозные руки исчезли. А Мемограменос, скорчившись и завывая по-звериному, ещё пытался зажать уши. — К Тебе воззваша и спасошася, на Тя уповаша и не постыдешася! — с каждым словом демон затихал и слабел, пока не замолчал насовсем.       Отец подошёл к Юкио, молча забрал у него пистолет и произвёл с ним ряд каких-то манипуляций. Несомненно, он умел обращаться с оружием. Потом он достал носовой платок, наклонился, поискал и подобрал им с земли гильзу.       Никогда ещё Юкио не видел у отца такого выражения лица. Он был страшно зол, но не той преувеличенной комичной злостью, какой пытался напугать их с братом, когда они нарушали его запреты. Это была настоящая ярость.       Над лежащей Сюрой склонился Нейгауз. Он досадливо дёргал левый рукав пальто, задранный выше локтя, пытаясь вернуть его на место. Наконец ему это удалось, и он приступил к быстрому осмотру. Над левой ногой Сюры он поморщился и прищёлкнул языком — что-то там было не в порядке. — Идти можете? — спросил он.       Сюра неуверенно кивнула. Пока Нейгауз медленно и осторожно помогал ей подняться, отец подошёл к Рину. Юкио следовал за ним по пятам. Не обращая внимания на протесты, отец забрал себе меч. — Даже не думай доставать его из ножен! Станешь таким же, как они, — он указал мечом в сторону лежавших без сознания братьев Ватанабэ. — А что мне было делать? — запальчиво воскликнул Рин. — Позволить им убить Сюру и Юкио? Это всё из-за меня, и я должен…       Юкио, мало что понимая, растерянно смотрел то на брата, то на меч. Выходит, защищая его, Рин собирался сделать с собой что-то непоправимое, что-то такое, от чего его всеми силами предостерегал отец. — Ты никого этим не спасёшь, — сурово сказал он. — Это будет напрасная жертва.       Рин нахохлился, сунул руки в карманы. — А тренироваться я как буду? — попробовал он последний аргумент. — Ничего, боккэна тебе пока хватит. — Сходил, блин, «папочке за колой»! — пробурчал под нос Рин, уже понимая, что решение окончательное и переубедить отца прямо сейчас не получится.       Он хотел ещё что-то добавить, но к ним уже подошли Нейгауз сильно хромающей Сюрой и Нагамото, обезвредивший последнего из трёх демонов. — Это ведь твоё, — очки отца сейчас блестели так же опасно, как меч Сюры. Не глядя ему в лицо, отец протянул Нагамото пистолет. — Забери и благодари Бога, что Юкио не застрелился сам и не убил никого. — Я подумал… Мне казалось… — виновато забормотал монах.       Юкио вдруг почувствовал тот же леденящий страх и ту же решимость, которая помогла ему отважиться достать оружие. Ощущая, как летит в омут с головой, он вмешался в разговор: — Нагамото-сан был прав. Мне нужно научиться защищаться.       Юкио хотел сказать это внятно и отчётливо, но голос подвёл его. Ему показалось, что эти слова повисли в воздухе неуверенным блеянием. Однако отец круто развернулся, взгляды всех остальных тоже моментально обратились к нему. — Ты сам не знаешь, о чём говоришь, — покачал головой отец, и в его голосе Юкио тоже услышал усталую хрипотцу. — Если ступишь на этот путь, для тебя, как и для Рина, возврата уже не будет.       «Оглянись! Я уже по нему иду!» — хотел было воскликнуть Юкио. Но что-то в глазах отца заставило его выбрать самые мягкие интонации, на какие он был сейчас способен. — Так расскажи мне всё по порядку, чтобы я понял, — попросил он.       Морщины на лбу отца обозначились чётче, а сам он как будто стал чуть меньше ростом. Юкио видел, как впились в него взглядом другие взрослые. Но сам отец, не обращая на них внимания, несколько секунд изучал лицо приёмного сына, будто искал ответ на невысказанный вопрос. Потом он выдохнул, обнял Юкио одной рукой за плечи и сказал: — Идём домой. Это долгий разговор, сынок.