Темный матукай

33 ДБЯ, Татуин       Через дверной проем я имел возможность наблюдать насупленные и недовольные мордашки Энакина и Падме.       — В чем дело? Что это вы такие кислые? — пройдя в комнату, я сел на ковер.       — Вот, — синхронно и одинаковым жестом они протянули мне кусочки металла, бывшие объектами для тренировки.       Я внимательно осмотрел их: у Энакина кусочек оплыл, словно сугроб под солнцем, а вот у Падме на первый взгляд без изменений. Но это только на первый — самый большой выступ сглажен, словно оплавленный.       — Не вижу причин для пессимизма, — пожал я плечами.       Дети тут же вскинулись, начав галдеть наперебой. Я выставил перед собой ладони, успокаивая волну праведного гнева.       — Стоп, стоп, стоп, по очереди и поменьше эмоций. Падме, давай ты первая. Вижу, ты очень правильно сосредоточилась на маленьком участке.       — Но я же почти ничего не сделала, только чуть-чуть сгладила выступ, — недовольно нахмурилась Падме, после чего смущенным тоном добавила: — И при таком мизерном результате я устала и проголодалась.       — А чего ты хочешь от первого раза? — хмыкнул я. — Можно подумать, ты всему научилась сразу. Такой результат, особенно с учетом твоей силы, очень хорош, поскольку далеко не каждый юнлинг джедаев может добиться подобного в первый раз. Сейчас ты продемонстрировала свои волю и контроль, и их уровень весьма высок. Что же касается усталости и голода, то здесь тоже все просто — на Набу ты ведь не делала подобного, и организм пока не привык пропускать такие объемы энергии, также не стоит забывать о нервной системе, которую ты очень сильно нагрузила, а ты к этому не привыкла. Вот отсюда и усталость с голодом. На сегодня хватит, а завтра попробуй сплавить две проволочки, думаю, у тебя это быстро получится.       — А как насчет меня? — не выдержал Энакин.       — Сейчас про тебя скажу, что ты торопишься? — Дотянувшись до мелкого, я взъерошил ему волосы, Энакин со смехом отбивался. — Итак, что касается тебя. Силы у тебя немерено, и, знай ты хоть какие-то крохи, вполне бы смог расплавить этот обломок. Кстати, сильно устал?       — Немного, хотя голова тяжелая, да и есть тоже хочется, — ответил мелкий.       — Ну, значит, сегодня и тебе надо отдыхать, а завтра возьми пластину, примерно вот такой толщины, — пальцами я показал нужную толщину, — и попробуй сделать ее мягкой, чтобы можно было руками мять. Понятно?       — Понятно, — кивнул Энакин и тут же спросил, подчиняясь своей неуемной натуре: — А чем мы сейчас займемся?       Я с усмешкой кивнул на дверь, мелкий с недоумением на нее посмотрел, и в этот момент дверь открылась, впуская стоявшую за ней Шми.       — Эни, иди есть, — она повернулась к нам с Падме, — приглашаю к столу, — произнесено это было с интонацией хозяйки дома очень хорошей семьи.       Падме чисто подсознательно отреагировала на эту интонацию величавым кивком, на корню убивающем легенду о простой служанке, ответив Шми:       — Благодарю, госпожа Скайуокер, с удовольствием разделю с вами трапезу, — правда, потом смутилась, понимая, что нарушила конспирацию.       Шми на такой ответ только задумчиво прищурилась и еле заметно кивнула, словно найдя подтверждение своим мыслям во внутреннем монологе.       — С удовольствием отведаю домашней стряпни, — отозвался я. — Может, надо чем-нибудь помочь, а то я отвлекся на молодое поколение и упустил это из виду?       — Спасибо, ваш ушастый спутник уже помог. Из него получился неплохой помощник, при должном руководстве, — при последних словах в глазах Шми мелькнула тень какой-то эмоции, отчего поневоле захотелось встать по стойке «смирно». М-да, малость не повезло Джа-Джа…       Мы прошли в столовую, Шми начала накрывать на стол и довольно правдоподобно изобразила, что она что-то забыла:       — Эни, дорогой, сбегай и принеси банку с маринованными пэлли.       Энакин кивнул и умчался, довольный жизнью, как щенок, распотрошивший хозяйские тапки. Обратно он вернулся через несколько минут, что куда больше, чем требуется, чтобы схватить банку и метнуться с ней обратно. Да и настроение у мелкого с жизнерадостного перешло в деловое, что подтвердилось оценивающими взглядами, брошенными на меня и на Квай-Гона. Получил инструкции от матери?       Понятное дело, что если Шми и так опасается Хего Дамаска, он же Дарт Плэгас, то выбор ею джедаев вполне понятен: у них, в отличие от матукай, имеется весьма громкая репутация и официальный статус в Республике. Да и широко известно, что джедай подсуден лишь Совету Ордена, и никому более. А значит, даже имея под рукой все ресурсы Банковских кланов, Дамаск до Энакина не доберется — из Ордена джедаев как с Дона, выдачи нет.       Про матукай есть только мои слова и слухи, не подтвержденные легко проверяемыми фактами. Впрочем, я не буду пытаться влиять на выбор Энакина, пусть все идет своим чередом. Вот только переставать его учить, пока есть возможность, не буду, тем самым первым учителем для него все равно останусь я. Учитывая, что заниматься он будет вместе с Падме, можно не сомневаться, что воспоминания о моих уроках будут исключительно положительными.       А джедаи пусть ломятся с присущей им грацией носорога и пытаются втиснуть в рамки того, кто вырос без них, да к тому же откровенно велик для этих рамок. Удачи наивным.       Пока я так размышлял, Шми закончила сервировать стол и позвала всех кушать.       Падме, чисто на автомате, нацелилась на один торец стола, Квай-Гон, явно сознательно — на второй. Но я успел первым и выдвинул стул, джедай притормозил, резонно полагая, что я вряд ли сделал это для него.       — Госпожа Скайуокер, присаживайтесь, — не обманул я ожиданий Квай-Гона, вон какая рожа стала постная.       А вот Энакину мои действия явно понравились, поскольку таким образом он смог оказать дополнительное внимание Падме. Дальше я опять-таки успел сесть с той же стороны, что и Энакин, оставляя противоположную Квай-Гону с Джа-Джа. Прием простой, но рабочий, недаром Джинн нацеливался на торец стола.       Мы приступили к трапезе, и разговоры сами собой стихли. Я в очередной раз про себя отметил, что набор продуктов не очень соответствует пайку рабов.       Тех вообще пичкают синтетическим пайком, частенько сделанном из аналога спирулины,* с добавками других необходимых питательных веществ. В принципе, точно такой же паек входит в аварийные рационы и во многие компактные полевые сухпайки, так что этой пакости я наелся вволю, начиная от дорогих гражданских, потом армейских, аварийных, а завершали мой рейтинг трофейные пайки для рабов, которыми как-то пришлось питаться почти полторы недели.       Как правило, это была довольно вязкая и плотная масса, в основном расфасованная в бруски, иногда подкрашенная, но чаще оставленная с естественным цветом, который, впрочем, сильно варьировался, в зависимости от состава рациона. В гражданские частенько добавляли различные имитаторы запаха и вкуса, не забывая про специи. В армейских специи были редкостью, чаще будучи солоноватой, почти безвкусной массой. Аварийные специально делали безвкусными, чтобы их не сожрали раньше времени, оставляя полное ощущение пережевывания какой-то замазки.       Но лидирующую позицию по омерзительности по праву занимали рабские, зачастую обладавшие резким химическим запахом и заметным, точно таким же химическим, привкусом. Даже один съеденный рацион обеспечивал вас дивной отрыжкой на несколько часов. Конечно, когда больше жрать было нечего, то и рабские рационы вполне себе шли, главное было не спешить, ведь, как известно, если вы не съели свой завтрак — вы съели его на двое суток раньше, чем было нужно. Хотя даже одни сутки без еды с физическими нагрузками обеспечивали завидный аппетит.       И вот этим рабов кормили почти по всей ДДГ, потому как это дешево, просто — не надо не то что готовить, а даже разогревать (хотя промерзший паек хрен угрызешь, приходится отогревать на себе), хранить можно, не заморачиваясь с условиями, да и подавляющая часть разумных на такой диете меньше гадит, что тоже бывает немаловажно.       А что мы наблюдаем на столе у Скайуокеров? А наблюдаем мы овощи нескольких видов, причем не регидротированные, то есть они были свежими (это на Татуине), мясо банты, немного и жестковато, не теленок, но и так неплохо. Да и другие моменты говорили о многом: к примеру экономии сладкого не было — Энакин был рад банке пэлли, но не ликовал, как если бы подобное было редкостью. Да и судя по его реакции, на столе было обычное для него меню. Кстати — приготовлено было очень вкусно, со специями не сильно экономили, а ведь они на Татуине полностью привозные. Конечно, не по заоблачным ценам, но и не пустяки.       Правда, ни Падме, ни Квай-Гон на это явно не обратили внимания. Впрочем, с чего бы потомственной аристократке с благодатной планеты обращать на такое внимание? Что касается Квай-Гона, то его учителем был граф Серенно, который тоже вряд ли уделял этому большое внимание. К тому же откуда им знать, как живут на Татуине даже свободные разумные? Я вот знаю и могу с уверенностью сказать, что на этой планете так не каждый свободный питается.       После второй смены блюд пришел черед десерта и застольной беседы.       Первым начал такой важный разговор Энакин, хитро прищурившись, он обратился к Квай-Гону:       — А вы джедай?       — С чего ты так решил? — вопросом на вопрос ответил джедай, сделав глоток кафа.       — Я видел у вас световой меч, а всем известно, что только джедаи используют такое оружие, — парировал Энакин.       — А может, я убил джедая и забрал его меч? — снова попробовал вывернуться джедай, улыбаясь в усы.       — Джедая убить невозможно! — ответил Энакин, старательно изображая простачка из глухомани и слегка переигрывая. Но на это могли обратить внимание разве что мы с Падме, успевшие пообщаться с мелким, а вот не общавшийся с ним Квай-Гон не заметил.       — Так все-таки вы джедай? — с упорством повторил Энакин. — Вы прилетели сюда, чтобы освободить рабов? — И он требовательно уставился на собеседника своими наивными голубыми глазенками.       — Нет, сейчас у меня другая миссия, — покачал головой Квай-Гон. — Ты ведь уже достаточно взрослый и понимаешь, что все надо делать последовательно. Потому что пытаясь сделать все одновременно, ты ничего не добьешься.       — Понятно… — разочарованно вздохнул Энакин, причем сделал это настолько выразительно, что Падме поспешила пояснить:       — От этой миссии зависит судьба моей планеты.       — А почему вы тогда остановились здесь? — тут же поинтересовался Энакин.       — У нас поврежден гипердвигатель, а на запчасти не хватает денег, — улыбнулась ему Падме.       — Точнее, денег у нас хватило бы, если бы кто-то принимал датари, — добавил Квай-Гон. — А вот после обмена на пеггаты денег действительно не хватит. Может, кто-нибудь все же согласится принять датари или найдется где-нибудь более выгодный обменный курс?       — В самом деле, возможно, есть кто-нибудь, сочувствующий Республике? — сказала Падме.       — Это планета хаттов, и здесь никто не сочувствует Республике, — ответила Шми. — Что же касается торговли за датари, то вы не найдете здесь таких самоубийц. То же самое относительно обмена — все меняльные конторы принадлежат хаттам и держат единый обменный курс.       — Значит, нам надо придумать что-то другое, — задумчиво произнесла Падме, поглядывая на меня.       — Вы можете выиграть нужную сумму, сделав ставки на гонке Бунта-Ив, которая пройдет через пару дней, — предложил Энакин. — Скорее всего, выиграет Себульба, он неплохой гонщик, хотя и сволочь, обожающая грязные приемы.       — Мало того что это не самый надежный метод, так нам все равно не хватит этого выигрыша, если ставить на фаворита, — возразил Квай-Гон. — А ставить на кого-то другого, в надежде на чудо — так проще выбросить эти деньги.       — А почему бы вам самому не заявиться на гонку? — прищурился Энакин. — Я слышал, что джедаи — лучшие пилоты в галактике.       — Замени «джедаи» на «одаренные», и это будет истинной правдой, — сказал я.       Квай-Гон недовольно на меня покосился, но, желая, чтобы внимание Энакина оставалось сосредоточено на его персоне, ответил:       — Я думал о таком варианте, но дело в том, что я ни разу не участвовал в гонках, а для допуска к Бунта-Ив надо представить доказательства участия хотя бы в одной гонке достаточно высокого класса — хатты не хотят, чтобы неумелые новички портили зрелище.       Энакин перевел взгляд на меня.       — Аналогично. Так получилось, что ни разу не гонялся, хотя думаю, что маневренный бой в астероидном поле переплевывает эту гонку по сложности, — развел я руками.       — К тому же у нас все равно нет кара, а аренда обойдется в такую сумму, что сразу лишит смысла участие в гонке, — привел еще один аргумент Квай-Гон.       — Тогда я смогу помочь вам, — улыбнулся Энакин, глядя на Падме. — Я уже участвовал в гонках, и у меня есть кар. Я сам его сделал, он будет очень скоростной, но не хватает пары деталей. Если дадите деньги на детали, то завтра я его подготовлю к гонке.       — Эни! Мне всегда страшно, когда ты участвуешь в этих гонках, — недовольно сказала Шми, строго глядя на сына.       — Действительно, госпожа Скайуокер права: мы не можем рисковать тобой, Эни, — согласилась Падме, ее глаза, обращенные к мелкому, потеплели. — Мы постараемся найти другой способ раздобыть недостающие деньги.       — Да не сможете вы столько достать никак иначе! — с легким раздражением ответил Энакин. — А я точно сумею выиграть гонку, ведь у меня получилось выполнить задание Роя, значит, я одаренный.       — Энакин, мама права — это опасно, — присоединился Квай-Гон.       — А еще мама говорила, что вокруг так много зла оттого, что никто никому не помогает, — запальчиво заявил Энакин. — К тому же во сне я видел себя джедаем, а вы тоже джедай, значит, именно вы поможете мне стать джедаем. Кроме того, я чувствую, что так будет правильно, — последнее слово Энакин произнес с нажимом, после чего добавил себе под нос, я и то с трудом услышал: — В конце концов, надо же надрать задницу Себульбе и показать, кто лучший гонщик?       На несколько мгновений все замолчали, обдумывая слова Энакина. Шми была довольна, что Энакин подвел разговор к главной теме. Квай-Гон тоже лучился довольством — Энакин открыто выразил свой выбор. Падме словами про джедаев была явно недовольна, но сохраняла невозмутимое выражение на лице, лишь выразительно глянув на меня. В ответ я медленно прикрыл глаза, давая понять, что заметил ее взгляд, и еле заметно качнул головой — «не сейчас».       — Наверное это единственный вариант, — медленно произнесла Шми. — Энакин, сынок, я так тобой горжусь.       — Хм-м, предположим, — задумчиво произнес Квай-Гон. — Но как тогда быть с твоим хозяином? И с документами на кар?       — Да какие здесь документы? — махнул рукой Энакин, подозрительно легко пропустив явную шпильку про хозяина. — Подаете заявку, что выставляете такой-то кар, платите стартовый взнос — и все в порядке. А что касается Уотто — так наймите меня у него, за процент от выигрыша, так многие делают.       Все снова замолчали, обдумывая эти предложения. Наконец Квай-Гон отмер и произнес:       — Энакин, по твоим словам, ты чувствуешь, что так будет правильно, я тоже это ощущаю. Поэтому мы принимаем твое предложение.       Энакин с трудом удержался от торжествующего крика и подпрыгивания. Пока Квай-Гон не продолжил, я вступил в разговор:       — Поскольку у нас очень мало времени, предлагаю подготовить план наших действий на завтрашний день, чтобы не терять времени.       — Это разумно, — кивнул джедай. — Что вы предлагаете?       — Регистрироваться для участия в гонке пойдете вы, мастер Джинн. У вас и внешность солидная, в отличие от меня, и поведение ваше выдает человека, привыкшего вращаться в хорошем обществе. Здесь такое чувствуют и стараются не ставить подобным разумным препон, рассчитывая на их деньги. Я же займусь разговором с Уотто и куплю у него запчасти. Энакин, у него найдется все нужное нормального качества, или надо искать у кого-нибудь еще?       — Нет, у Уотто есть все необходимое, — ответил Энакин. — Но предупреждаю сразу: Уотто очень жадный, торговаться с ним почти невозможно.       — Ничего, я умею общаться с подобными типами, причем без всяких дополнительных способов, — не удержался я от шпильки в адрес джедая, отчего тот поморщился.       — Вам понадобятся деньги, можете взять у меня, когда выясните, какая сумма необходима, — постарался вернуть пас Квай-Гон.       — Благодарю, кое-что у меня есть с собой. Сколько там будут стоить детали: тысячи две или три?       — Примерно две с половиной, — ответил Энакин.       — Отлично. Итак, я договариваюсь с Уотто и покупаю у него запчасти, после чего возвращаюсь сюда и помогаю Энакину собрать кар. Думаю, мастер Джинн тоже поможет, после того как все уладит с регистрацией.       — А что я должна буду делать? — с легким недовольством спросила Падме.       — Помогать Энакину собирать кар, пока не придем мы с мастером Джинном, — повернулся я к ней. — Хотя лучше будет, если ты научишь Энакина основам медитации, это очень важно и может здорово помочь ему в гонке.       Падме на секунду задумалась, потом поняла, в чем дело, и кивнула с решительным видом, давая понять, что посачковать Энакину не удастся. Мелкий тоже это просек и бросил на меня весьма недовольный взгляд. И с чего бы это он — с ним ведь будет заниматься его Ангел? Хе-хе-хе…       Потом разговор постепенно заглох, поскольку уточнялись только незначительные детали, и все готовились отойти ко сну. Квай-Гону, как вроде бы почетному гостю, выделили единственную комнатку на втором этаже, которую можно было использовать в качестве спальни. Джедай воспринял это как должное, хотя я при внимательном осмотре засомневался относительно почетности комнаты — наружные стенки тоньше остальных, а внутренние значительно толще и усилены, дверь тоже усиленная. В общем, сделано все, чтобы можно было успокоить гостя крайне радикальными методами без особого ущерба для остального дома. Мне и гунгану постелили в гостиной-столовой, прямо на полу. Джа-Джа расположился возле стола, напротив входной двери, а я лег возле двери в комнату Энакина.       Понятное дело, что Падме осталась ночевать в комнате Энакина, который по-рыцарски предложил ей свою кровать, постелив себе на ковре. Правда, как подсказывает мое чутье в Силе, спать на полу мелкому не пришлось — Падме затянула его на край кровати, где они и уснули, обняв друг дружку, чтобы не навернуться с узковатой для двоих кровати.**       Постепенно все в доме погрузились в сон, набираясь сил перед суматошным завтрашним днем.