Любовь травами не лечится

      Стив проснулся до привычного звона будильника и потянулся, не открывая глаз. Рука скользнула по второй половине кровати и нащупала лишь холод простыней и пустоту. Как и в предыдущие два дня.       Тяжело вздохнув, он повернулся набок и подтянул к себе подушку Тони, утыкаясь в неё носом и пытаясь уловить его запах. Но это не помогло унять тянущее чувство за грудиной.       За почти четыре года брака он привык, стал практически зависим от пробуждения с мужем. От того, чтобы чувствовать его всем телом, под ладонью ощущать гладкую кожу, чуть повернуть голову и зарыться носом в волосы, пахнущие или кофе, — ну, разумеется, — или машинным маслом вперемешку с бензином и чем-то ещё из мастерской. А после медленно и томно целовать лоб, скулы, нос, щёки, подбородок, губы, шею… Потому что до сих пор хотелось касаться и касаться, насытиться, утолить жажду.       Сильно зажмурившись, отгоняя поднимающийся жар внизу живота, Стив снова вздохнул и поднялся, отключая будильник. Тоска по Тони сменилась зудящим предвкушением, стоило вспомнить, что уже через несколько часов тот вернётся из рабочей поездки.       Стив ни за что никогда в жизни не признался бы, что ревновал Тони к работе, этим его вечным командировкам, визитам, собраниям, из-за которых им приходилось не видеться порой неделю или даже две. Хотя он и сам, бывало, уезжал на миссии, ждать дома оказывалось гораздо сложнее. Немного по-детски эгоистичное чувство, но Стив ничего не мог поделать.       Тяжело быть вечно влюблёнными с их образом жизни, но они не жаловались. Да и как жаловаться, если счастье настолько кипит в крови, что хочется обнять весь мир.       Быстро сменив домашнюю одежду на форму для бега, Стив вышел из дома, попросив Джарвиса заказать продуктов, чтобы приготовить Тони обед. Тот вечно приезжал жутко голодный и уставший, а ещё немного злой на инвесторов и богатеев, с которыми вынужден был иметь дело.       Физические нагрузки мигом освободили голову от ненужного. Стив позволил себе сосредоточиться лишь на обдумывании, чем бы вкусным порадовать Тони. Подобный порыв проявлялся нечасто, и он решил не упускать его. Да и давненько они вдвоём просто не проводили время, разговаривая ни о чём, просматривая любимые фильмы и наслаждаясь компанией друг друга: постоянно появлялись дела, заботы, работа и какие-то неотложные мелочи — рутина, которая лишала сил и желания делать что-либо, кроме сна.       Стив, иногда задумываясь об этом, боялся, что в один момент вся эта усталость станет патологической, медленно и упорно разрушая и убивая любые нежные чувства. Всё-таки подобное не было чем-то необычным. Тысячи и тысячи семейных пар разводились именно по этой причине.       Он однажды заговорил на эту тему с Тони, но тот усмехнулся по-доброму и отмахнулся, говоря, что не стоит переживать лишнее. Они ведь супергерои, ненормальные в какой-то степени, а значит, проблемы всех нормальных семей — это не для них. И Стив отчего-то успокоился, хоть и заметил в его глазах такой же страх.       Но, возможно, Тони оказался в чём-то и прав: они регулярно рискуют собой, а это — пусть подобное и неправильно, — позволяет поддерживать отношения в некоем тонусе.       Вернувшись домой, Стив принял заказ у курьера и пошёл в душ, после чего сразу же направился на кухню, где Джарвис включил фоном выпуск новостей на небольшой громкости. Разобрав доставленные продукты, он поставил на плиту сковороду и кастрюлю с водой и решил позвонить Тони. Долгие гудки заставили немного занервничать, но потом в трубке раздался щелчок и послышался голос Тони, который что-то неразборчиво пробубнил.       — Тони? У тебя всё нормально? Ты где…       — Ох, Стив, привет. Как же я рад тебя слышать, ты бы знал. Еду из аэропорта, так что скоро жди, — перебил и быстро ответил Тони. На заднем фоне были слышны автомобильные гудки, шум дороги и музыка.       — Подожди, ты сам за рулём? — отложив в сторону нож, спросил Стив. — А Хэппи?       — Ну, вообще-то, я умею водить, знаешь ли, — немного обиженно отозвался Тони. — А у Хэппи выходной. К тому же он и Пеппер давно не виделись. Я же не тиран, в конце-то концов, — в его голосе звучало веселье, и Стив представил, как он сейчас легко улыбается, и улыбнулся сам.       — Да, знаю, что умеешь, — усмехнулся он.       — Оу, но не только водить, ещё много чего, — низко протянул Тони и, Стив готов был поклясться, даже поиграл бровями. — Или ты за эти дни успел забыть? Так я напомню, — обещание звучало вполне серьёзно.       Вниз по позвоночнику пробежала волна дрожи, кожа словно заискрилась, а дышать стало внезапно тяжело: воздух словно раскалился.       — Я не забыл, Тони, — с запинками прошептал Стив, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее от одной мысли о скорейшей встрече, и, прочистив горло, добавил: — Но совсем не против, если ты напомнишь, а то мало ли…       Несколько мгновений стояла тишина, и Стив уже подумал, что, возможно, связь прервалась, но потом послышался скомканный шёпот сквозь зубы — наверняка ругательства — и громкий вздох.       — Что же ты со мной делаешь…       Стив, покраснев ещё сильнее, хотел ответить, что не он это начал, но раздался жуткий треск и скрежет, и связь на самом деле пропала. От неожиданности какое-то время он молчал, не понимая, что могло случиться, и попросил Джарвиса соединить с Тони снова.       Теперь гудков не было, только оператор отвечал, что абонент в данный момент недоступен. Конечно, телефон мог разрядиться, но… Отмахнув такую глупую мысль, Стив начал нервно метаться, пока Джарвис пытался отследить местоположение Тони. Спустя полминуты он сообщил, что засёк место, где в последний раз пеленговался сигнал телефона, и теперь подключался к городским дорожным камерам.       В попытках унять зарождающуюся панику Стив старался дышать ровно и глубоко, находя оправдания тому, что Тони не отвечает. Как назло, все догадки, приходящие на ум, оказывались одна хуже другой. И ожидание с каждым мгновением стало походить на муку, но срываться на ИИ было бы глупо.       Наконец Джарвис отозвался и вывел на экран изображение камер.       Первым делом в глаза бросился дым. Чёрный, густой, клубящийся, за ним с трудом можно было разглядеть языки пламени, охватившие ярко-оранжевый капот. Ветер разогнал дым, и Стив увидел, что перед автомобиля Тони практически смялся, врезавшись то ли в мусоровоз, то ли в какой-то грузовик. Вокруг обеих столкнувшихся машин образовался затор, из остановившихся автомобилей выходили люди, чтобы оказать помощь.       Какой-то мужчина, оказавшийся ближе, вытаскивал из салона явно бессознательного Тони, лицо и рубашка которого были в крови.       Стоило только всё увидеть, как сердце рухнуло куда-то в желудок, а тело разом заледенело. Смотреть на Тони сейчас и не иметь возможности помочь оказалось в сотни раз хуже, чем провалиться в ледяной океан.       Стив замер на месте и не мог заставить себя сдвинуться, не зная, что делать. Сознание вопило, что надо быть там, рядом с ним, спасти и сделать всё, что понадобится, но он просто наблюдал, как к месту аварии подъезжает скорая и полиция, как Тони грузят на носилки и заносят в машину. Казалось, что стоит на секунду оторвать взгляд, то случится непоправимое.       Из оцепенения вывел голос Джарвиса, который сообщил, в какую именно больницу везут Тони. Стив сразу же сорвался с места, не обращая внимания на домашнюю одежду и включённую плиту. С последним разберётся Джарвис, а остальное — неважно, только бы скорее оказаться рядом с мужем и убедиться, что с ним всё будет хорошо.       Он добрался до больницы так быстро, как только мог, и влетел в здание, чуть не снося с ног персонал. Хорошо хоть медбрат на посту его узнал и тут же, без лишних слов и вопросов объяснил, что в данный момент Тони осматривает и делает всё необходимое врач в приёмном отделении. Туда Стива, конечно же, не пустили, но сказали, что сообщат, как только врач закончит и Тони можно будет навестить.       Судя по всему, повреждения оказались не тяжёлыми, раз его не отправили в реанимацию, хоть он и без сознания. Скорее всего, сотрясение или ушиб головного мозга, парочка переломов, трещины, гематомы — ничего такого, с чем бы не сталкивался Тони или Стив.       И всё же успокоиться не удавалось. Сердце продолжало яростно биться, а воздуха катастрофически не хватало, словно Стив только что финишировал после марафона. Заметивший его состояние медбрат подошёл и сел рядом, говоря, что волноваться не о чем, и даже предложил принести успокоительного. Стив отказался, понимая, что и правда это уже перебор. В конце концов, Тони — сильный, что ему какая-то мелкая авария.       Он заверил медбрата, что всё хорошо, и откинулся на спинку стула, глубоко дыша. Через некоторое время зарождающаяся паника совсем утихла, оставляя только усталость и лёгкое волнение. Когда бездействие начало давить на нервы и Стив поднялся, начиная шагать из одного конца коридора в другой, он заметил, как в сторону выхода идёт полицейский, скорее всего, взявший показания у водителя грузовика, и направился к нему. Надо было себя чем-то занять и узнать, что всё-таки произошло и по чьей вине случилось происшествие.       Как оказалось, водитель грузовика надеялся, что успеет проскочить, когда зелёный сигнал светофора уже заканчивал мигать, и вылетел на перекрёсток.       Странно, но, казалось бы, вполне оправданной злости на него не возникло. Возможно, её заглушало чувство вины, потому что Стив считал, что если бы не отвлёк Тони разговором, то тот бы заметил грузовик.       Но вина сейчас не могла помочь, поэтому он лишь ждал, когда врач позволит увидеть Тони.       Его пустили через полчаса. Как и сказал медбрат, у Тони был ушиб головного мозга, перелом левого запястья и трещины в нескольких рёбрах. Пока он ещё лежал без сознания, но врач обещал, что это продлится максимум час или два.       Гематомы на побледневшей коже казались слишком выделяющимися, какими-то инородными, что хотелось их стереть, будто они были пятнами краски или чернил. Губы, всегда яркие, теперь едва удалось разглядеть. Вечные круги от недосыпа под глазами теперь стали чуть ли не чёрными пустыми дырами.       Отмахнувшись от неприятного холода, спускающегося по спине, и резкого запаха медикаментов, бьющего в нос, как только Стив оказался в палате, он прошёл вперёд и, сев на край кровати, аккуратно сжал прохладную ладонь Тони. Ровно бьющийся пульс на его запястье успокаивал, а родной аромат одеколона с личным запахом тела отогнал последние капли волнения.       Время тянулось медленно и тягуче. Стив полудремал, но так и не отпустил руку мужа, будто таким образом старался поделиться своей силой.       Негромкий писк прибора заставил встрепенуться и подскочить на стуле. Тони ещё не очнулся, но его веки дрожали, и сам он дышал уже глубже, начал кашлять и наощупь пытался вытащить трубку аппарата ИВЛ. Стив остановил его, не дав навредить себе, и нежно гладил по голове, запуская руку в волосы, пока не пришёл врач с медсестрой.       Выйдя из палаты, чтобы дать им осмотреть Тони, Стив ждал, когда ему снова разрешат войти. Он нервно шагал взад-вперёд, мысленно считая секунды. Врач вышел только на четыреста семьдесят второй, сразу же подходя ближе.       — Как он? С ним всё в порядке?       — Физические показатели в норме, да. То есть для его состояния он в порядке… — Стив выдохнул, но тут же напрягся от тона и обеспокоенного выражения лица доктора. — Понимаете, одно из последствий подобных травм — амнезия. Пострадавшие забывают какие-то небольшие отрывки, обычно это происходящее незадолго до травмы.       — Так Тони не помнит аварию? Но это ведь… — сбивчиво проговорил Стив.       — Увы, ваш муж забыл не только события аварии, но… всё. — Заметив, что Стив побледнел и отшатнулся, врач придержал его и отвёл к дивану, усадив, после продолжая: — Память ещё может вернуться, не стоит… — видимо, осознав, что подобные наивные обещания не к месту, он прокашлялся и тише добавил: — Думаю, вам стоит навестить его, поговорить с ним, успокоить. Он сейчас растерян и дезориентирован, нужен кто-то близкий и хорошо знакомый. Возможно, вас он узнает.       Стив рассеянно кивнул и поднялся, несколько раз вздохнул, понимая, что доктор прав и Тони сейчас нужна его помощь и поддержка, и тихо отворил дверь.       Тони немедленно повернул голову и посмотрел… Его взгляд, родной и знакомый, теперь был чужим. Напуганным, загнанным… не таким, неправильным. Он сам сжался и словно старался стать меньше, незаметнее, пока Стив приближался к нему, опускаясь рядом.       Взгляд Тони мимолётно скользнул по его левой руке, чуть задерживаясь на кольце, после метнулся к своей, где на безымянном пальце тоже блестело обручальное кольцо. Тони смотрел куда-то сквозь предметы, не поднимая головы, и хмурился, словно подбирал слова.       Стив тоже молчал, не зная, с чего начинать. Представиться? Сказать: «Привет, Тони. Я Стив — твой муж»?       Как же нелепо и глупо.       Давящую тишину прервал Тони:       — Так… мы женаты… — тихим и ровным, совершенно безэмоциональным голосом произнёс он и посмотрел в глаза Стиву. — Давно?       — Через три с половиной месяца будет четыре года, — так же тихо ответил Стив, придвигаясь ближе, и накрыл ладонь Тони, ласково поглаживая его пальцы. — Тони, ты… совсем ничего не помнишь?       От прикосновения тот не дёрнулся и не отстранился, что уже было хорошо, только тупо смотрел на руку Стива и отрицательно качнул головой.       — Это так странно… — глухо прошептал он. — Я помню лишь… Это как обрывки эмоций. Помню что-то яркое, светлое… смех, улыбки и… радость, счастье. А ещё есть темнота, страх. И там пахнет железом. Всё так запутанно.       Стив внимательно слушал его, пытаясь понять, с чем могли быть связаны эти ощущения. Спустя какое-то время он предложил:       — Я расскажу всё, что сам знаю о тебе, если захочешь. Вдруг это поможет… что-то вспомнить. — Он медленно приблизил руку к щеке Тони и обвёл скулу, стараясь не задевать синяки, легко, ободряюще улыбнулся и добавил: — Всё хорошо, не волнуйся. Мы справимся. — Тони поджал губы и чуть кивнул, смотря доверчиво и всё ещё немного напуганно. — А пока отдыхай. Я буду рядом.

***

      Две недели, что Тони провёл в больнице, восстанавливаясь после аварии, Стив был с ним, рассказывал о его жизни, помогал привыкнуть к новому положению, новым лицам, поддерживал и старался всеми силами дать понять, что с ним он в безопасности.       Тони, с каждым днём всё меньше зажимаясь, на всё смотрел с любопытством вперемешку с опаской, напоминая ребёнка. Он старался не закрываться и не отстраняться, по-новой знакомясь с Роуди, Пеппер и Мстителями, вести себя расслабленно, и всё-таки Стив чувствовал, как тот бывает напряжён, словно ожидает в любую минуту какого-то подвоха.       Воспоминания к нему не возвращались, и это не могло не расстраивать. Стив пытался вызвать их, напоминая о значимых событиях, но в ответ была лишь пустота. Но опускать руки не позволял, ведь за этим новым Тони прячется другой, прежний, знакомый и родной. И он всё ещё там, ждёт и не сможет простить, если Стив сейчас сдастся. Да и он надеялся, что стены дома, их с Тони дома, помогут, как только врач выпишет его.       В день возвращения домой он нервничал и был взбудоражен, от нетерпения тело гудело, а сердце будто сошло с ума. Словно совсем скоро всё кончится, стоит лишь переступить порог Башни, как память лавиной обрушится на Тони и прежняя жизнь вернётся. Разумеется, Стив понимал, что это глупо, к тому же довольно опасно: очень больно, когда надежды и ожидания не сбываются. И уж он-то прекрасно знал на своём опыте, как судьба умеет разочаровывать порой. Но иначе не мог, как будто это какая-то нерушимая истина, константа жизни.       Конечно же, ничего не произошло. Тони просто вошёл сначала в Башню, потом в лифт, оказался на их со Стивом этаже, и всё.       Не было хватаний за голову от боли, что вызвана возвращением памяти. Вообще ничего не было. Тони лишь познакомился с Джарвисом, обошёл каждое помещение, более внимательно разглядел мастерскую, проведя там чуть ли не полдня, а после выпил горячего шоколада и пошёл спать. В гостевую комнату.       Это было вполне логично, ведь для него Стив не более, чем приятный знакомый, который заботится и помогает. И Стив это прекрасно понимал, но всё равно оказалось больно видеть, как любимый человек сторонится так или иначе.       Почти всю ночь он провёл без сна, пытаясь понять, где ошибся, надавил, возможно, испугал своим напором и чересчур активными попытками вытащить из Тони воспоминания. Ему, наверное, и так нелегко было принять, что он женат, да ещё и на мужчине, который Капитан Америка и которому под сто лет, что он сам супергерой в железном костюме, а без него гений, ну и далее по списку, кроме плейбоя теперь.       Стив мог представить, как это шокировало Тони, вывело из состояния равновесия, которое и без того было расшатано. И всё же…       И всё же обида, что ли, не проходила. Она глодала и разъедала изнутри, смешиваясь с тревогой и страхом: а если Тони вообще никогда не вспомнит? Что тогда? Развод? Но Стив любил Тони, и это никуда не исчезло. И вряд ли когда-нибудь исчезнет, потому что это сильнее него, сильнее чего бы то ни было.       Утром, вернувшись с пробежки и зайдя на кухню, он увидел Тони, который внимательно рассматривал фотографии, услужливо спроецированные Джарвисом. Без малейшего усилия Стив узнал на снимке их самих в самый важный день — свадьбу. Они стояли у алтаря, только обменявшись кольцами, и ждали, когда священник объявит их наконец супругами, смотрели друг на друга с улыбками и безграничным счастьем в глазах. Стив помнил тот миг и тот день, словно он был вчера, помнил своё волнение и необъяснимый страх, но в то же время радость, которой хотелось поделиться со всеми. Наташа тогда говорила, что ещё чуть-чуть, и он взорвётся, стараясь успокоить и поддержать.       От всех этих светлых и тёплых воспоминаний Стив невольно расплылся в улыбке, а глаза немного защипало. Но Тони… Для него эта фотография была лишь фотографией.       Стив заметил, как тот растерянно смотрит на неё, чуть нахмурившись, и только. Во взгляде больше не было ничего, как и на лице абсолютно пустое выражение.       Плечи Стива сразу же опустились, и он устало вздохнул, спиной опершись о стену.       Хотелось бы не расстраиваться, ведь Тони пытается. Зачем ему ещё разглядывать их семейные фотографии? Но не получалось. Не получалось осадить себя, не позволять сдаваться, раскисать. Никто не обещал, что всё получится сразу же, никто не обещал, что вообще память вернётся. И сейчас, когда с момента аварии прошло лишь чуть больше четырёх недель, нельзя отступать.       Но как? Как заставить себя продолжать бороться за… За что? За их брак? Но брак — это вместе прожитые годы, совместные воспоминания, одно на двоих прошлое, а у них теперь нет прошлого, точнее, у Тони нет. И бороться за это теперь — это как бороться с ветряными мельницами. Бессмысленно.       От него ничего не зависит. И он никак не может что-либо изменить.       Так где найти силы?..       Не сумев заставить себя пойти на кухню и присоединиться к Тони, Стив пошёл в комнату, теперь уже только свою, а не их, и, быстро приняв душ, снова лёг в постель. Сон не шёл, что и понятно, и он просто смотрел в потолок, словно там были все ответы.       Руки опускались, и усталость, нехорошая, болезненная, придавливала с каждым днём всё сильнее. «Это неправильно, — напомнил себе Стив. — Ты не имеешь права так поступать». Но слабость не уходила. И он не мог понять, почему практически сдаётся, ведь всегда был упрямым, шёл до победного конца, напролом. А теперь, в самом важном деле всей жизни не может… Или не хочет?..       Нет, конечно, Стив хотел. Всё вернуть как прежде, снова просыпаться с Тони и засыпать, обнимать его, целовать, видеть его улыбку, ту самую, какой он улыбался лишь Стиву и никому больше…       Через час Стив всё-таки поднялся, понимая, что жалеть себя не дело, ведь Тони сейчас ещё хуже, ему нужен рядом тот, кто поддержит, а не размазня.       Он нашёл Тони там же, только теперь тот разглядывал не свадебные снимки, а более поздние.       — Хочешь восстановить события по порядку? — негромко спросил он, легко улыбнувшись, и, налив себе чай, присел рядом. — Не против, если я?..       — Нет, конечно, не против… — с задержкой ответил Тони, выпрямляясь и кивая. Он тоже неловко улыбнулся и сжал в руках кружку с кофе. Привычку пить этот напиток, видимо, даже амнезия не исправит.       — Это наша вторая годовщина, — повернувшись к экрану, выдохнул Стив. На снимке они целовались в какой-то маленькой улочке. Их случайно заснял прохожий, турист, который снимал всё подряд. Тони сначала чуть не устроил скандал, решив, что паренёк — папарацци. Но в конце концов, когда всё раскрылось, купил у него фотографию, потому что она ему очень понравилась. И Стив совсем не был против, ведь она и правда была хорошей. — Ты тогда решил, что она непременно должна пройти в Венеции. Я пытался тебя переубедить, хотел провести этот день дома, тихо и без шума, но… Если ты что-то вобьёшь в голову, то тебя не остановить.       Тони внимательно слушал его, смотря сквозь экран. Он сгорбился и перекатывал кружку по столу, дыша через раз. Стив придвинулся ближе к нему и тихо спросил:       — Ты так ничего не вспомнил? — Он не мог не узнать, хотя и понимал, что не надо давить, пусть всё идёт своим чередом. А излишняя назойливость может заставить Тони закрыться, он ведь и так всегда прятал всё за стенами, даже Стиву не рассказывал всего. Но промолчать было невыносимо трудно.       Тони отрицательно покачал головой, продолжая смотреть куда угодно, только не на Стива.       — Прости, — шёпотом произнёс он.       Что-то внутри обрушилось и рухнуло. Не то чтобы Стив ждал другого ответа, но…       Он ведь столько старался, был постоянно рядом, пытался вести себя так, словно ничего не случилось, словно всё нормально. Проводил всё время с Тони за обычными домашними делами, они смотрели фильмы, как и раньше, готовили вдвоём, как и раньше. И Стив делал это не только потому, что хотел возвращения памяти Тони, но и просто не мог иначе. Это ведь его Тони, любимый и самый-самый, пусть немного другой теперь, но всё тот же. И, конечно, Стив был с ним рядом, потому что по-другому никак. Но отчего же тогда ничего не работало? Почему глухая чернота в памяти Тони не начала рассеиваться?       Что дальше, он не знал. Но жить так же, как сейчас, больше не смог бы. Потому что это похоже на пытку, самую изощрённую и ужасную, и сбежать нет ни единой возможности. Да и как можно сбежать? Разве жить иначе, без Тони, он сможет?       Неприятную тишину разрушил голос Джарвиса, который спросил, переключить ли ему снимок на следующий.       Весь следующий день они провели за просмотром фотографий, и Стив больше не задавал вопросов, а лишь рассказывал о том, как и где делались снимки. После они пообедали в уютном кафе за углом, чтобы не готовить дома, и прогулялись по округе.       Напряжение к концу дня рассеялось, и словно дышать стало легче. И пусть ещё Тони был зажат, словно удерживал себя от того, чтобы не сорваться и не закрыться в комнате, это пройдёт. Со временем. Когда он свыкнется с тем, что теперь это его жизнь, когда сможет полностью доверять Стиву. Нужно только подождать.       Следующим утром он проснулся в отличном настроении. Будто открылось второе дыхание и появились силы на всё. Отчаяние и безысходность, которые ещё вчера зажимали в тиски, теперь отступили.       А недавняя усталость и слабость — это лишь помутнение. Слишком многое навалилось и сбило с ног, но сейчас Стив снова твёрдо стоял и был уверен — всё получится. У них с Тони всё наладится и станет если не таким, как прежде, то всё равно замечательно.       Тони вспомнит, пусть не всё, но что-то. И этого хватит. Главное, что будет что-то общее, одно на двоих.       Кухня встретила тишиной. Раньше это было нормой, но теперь Тони не торчал сутками в мастерской и обычно в это время уже просыпался. Не обращая на это внимания, решив, что тот просто крепко спит, Стив принялся готовить завтрак, тихо напевая под нос.       Прошло полчаса, потом ещё час, и это насторожило. Может, что-то произошло? Или Тони просто не хочет выходить. Но ведь вчера всё было хорошо, с чего бы?       Чуть ли не добежав до комнаты Тони, он постучал в дверь, но никто не ответил. И только Джарвис тактично сообщил, что Тони ушёл. Собрал кое-какие вещи и просто ушёл. Куда именно, он не сказал, и просил не отслеживать его по уличным камерам.       А также добавил, что оставил письмо на прикроватной тумбочке.       Едва не сорвав дверь с петель, когда открывал её, Стив вошёл внутрь и схватил конверт. В нём лежал аккуратно сложенный вдвое лист, исписанный размашистым, немного корявым почерком.

Стив, прости, что вот так трусливо ухожу, но сказать тебе всё это, глядя в глаза, я бы не смог. И не только потому, что боюсь, а по большей части потому, что ты стал бы останавливать. Ты замечательный, удивительный человек. И дело не в том, что Капитан Америка. Ты просто хороший парень, и не удивительно, что я женился на тебе. Но это был другой я. Другой я был влюблён в тебя, с другим мной ты ходил на свидания и другому мне ты клялся у алтаря. Но тот человек может не вернуться никогда. А заставлять тебя жить прошлым, надеяться на чудо каждый день я не имею права. Я не смогу дать тебе того, что давал прежний Тони. И ты заслуживаешь счастья, а не его призрак, поэтому прости. Уверен, что у тебя ещё всё наладится, ты сможешь двигаться дальше, найдёшь себе кого-то, кто сделает тебя счастливым. Прощай.

      Сердце стучало бешено и сильно, разгоняя панику по телу. И в мыслях билось только «ТониТониТони».       Почему он ушёл? Да, не всё было замечательно, но ведь стало налаживаться. Или так казалось только ему?       Липкий и противный страх смешался с виной, что это из-за него, Стива, Тони решил уйти. Потому что любой бы сбежал от такого давления, постоянного ожидания. А для него и так всё сейчас наперекосяк, так ещё и назойливость лишь усугубила ситуацию, смутила и запутала.       Письмо и конверт выпали из ослабевших рук, и сам Стив бессильно опустился на пол. Звонкий звук, будто что-то мелкое упало и покатилось, отвлёк, и он оглянулся в поисках источника. В полуметре лежало кольцо. Обручальное кольцо Тони, которое, видимо, выпало из конверта.       Потянувшись и взяв его дрожащими пальцами, Стив поднёс кольцо ближе к глазам. В памяти сразу всплыл момент, как он надевал его Тони на палец под взглядами всех друзей и близких.       Как он сможет быть счастлив с кем-то другим, если ему нужен только один человек?       В уголках глаз собрались слёзы, а воздуха резко перестало хватать.       Стив попросил Джарвиса связаться с Тони, но тот ответил, что телефон Тони не взял. Не зная, что делать, он позвонил Сэму. Тот всегда странным образом умел успокоить и помочь разобраться.       Сэм, только услышав, что случилось, обещал скоро быть.       Приехал он и правда быстро, Стив успел лишь умыться и заварить чай, заставляя себя дышать ровно и не поддаваться истерике.       — Так, а теперь по порядку выкладывай, что произошло, — чётко произнёс Сэм, как только вышел из лифта. Стив, немного ошеломлённый чуть ли не приказом, рассказал всё, когда Сэм сел за стол, и после протянул письмо, опуская голову.       — Я не знаю, что теперь делать, Сэм. Как я смогу без… — еле слышно выдохнул он.       — Ты придурок, — перебил Сэм. — Почему, по-твоему, он ушёл? — Смущённый и растерянный, Стив поднял на него взгляд и молчал несколько секунд не в силах связать пары слов. Сэм устало вздохнул и сокрушённо покачал головой, продолжая: — Потому что ты ему небезразличен. Зачем ещё-то? Ты о нём тут заботишься, помогаешь. Зачем ему уходить, тем более в его состоянии? Он не хочет быть тебе обузой, тянуть вниз. Не хочет, чтобы ты зациклился на прошлом и попытках вытянуть его из него. Поэтому и ушёл. Чтобы ты смог жить дальше. — Стив продолжал молчать, не веря Сэму. Неужели это правда? Но как тогда он не смог заметить, увидеть? — Ты сейчас поедешь и поговоришь с ним, ясно? И не спрашивай больше у него, не вспомнил ли он чего? Стив, в подобных случаях память возвращается обычно в первые недели, а после вероятность с каждым днём становится меньше. Я в курсе, что твой муженёк плевал на статистику, но… Слушай, ты пытаешься вернуть прошлое, оно понятно, вы были счастливы там. Но нельзя жить прошлым, не надо пытаться починить сломанное старое, надо строить новое.       Стив слушал его и понимал, что Сэм прав. Прав во всём. Он зациклился, пытался всеми силами вернуть воспоминания Тони, а надо создавать было новые. Ему дали возможность перемотать и начать снова. Ещё раз влюбиться в Тони, ещё раз добиться его, снова сходить на первое свидание, а он не понял этого. Смотрел назад, желая вернуться туда, но в одну реку дважды не войдёшь.       Он резко поднялся и уже едва не рванул в сторону выхода, но понял, что не знает, куда идти, где искать Тони.       Сэм заметил его метания и снова вздохнул.       — Он наверняка у Роуди.       — С чего ты?..       — Господи, Стив! — он взмахнул руками и, встав из-за стола, подошёл. — Ну куда ему ещё идти?! Вряд ли он сейчас поедет в Малибу или отель какой-то. Объясни мне, почему я твоего мужа знаю лучше тебя, а? — улыбнулся Сэм и, развернув за плечи Стива к лифту, толкнул его. — Поезжай уже. И не дави на него!

***

      Стоя через полчаса у дома Роуди, Стив пытался восстановить сердечный ритм. Всю дорогу он думал, что говорить, как убедить Тони вернуться и попробовать заново, но слова не шли.       Плюнув на все волнения и опасения, он позвонил в дверь. Если Тони не захочет, что же, это его право. Но если не попытаться, то значит, так и должно быть, значит он заслужил всю жизнь провести в сожалениях, значит он и правда придурок, как сказал Сэм.       Роуди открыл дверь спустя несколько секунд и совершенно не выглядел удивлённым.       — Ну наконец-то, — немного ворчливо сказал он. — Я уж собирался сам тебе звонить. — Роуди качнул головой, приглашая проходить, а сам вышел за дверь. — Пока не вправишь ему мозги и пока вы двое не разберётесь со всем, даже выходить не смейте, ясно. Иначе натравлю на вас Пеппер, а ещё лучше Пеппер и Наташу, — он развернулся, тихо бубня: «Детский сад, ей-богу».       Простояв пару мгновений в ошеломлении, Стив прикрыл дверь и прошёл в квартиру, нервно сжимая кулаки.       — Кто это был? — спросил Тони, сидя спиной к Стиву и смотря какую-то передачу.       — Роуди вышел, — тихо, стараясь не напугать, ответил Стив. Тони резко обернулся и встал, открыв рот и заламывая пальцы. — Прости, не хотел испугать.       — Что ты?..       — Ты просто ушёл, ничего не сказав. Я нашёл и прочёл письмо, но надо поговорить, не думаешь? — Стив подошёл ближе. — Можно? — он указал на диван и, дождавшись кивка от Тони, сел. Тони тоже опустился рядом. — Я вёл себя эгоистично и вообще по-идиотски, прости. Пытался спровоцировать твои воспоминания… Это очень глупо с моей стороны. Но ты ведь не из-за этого ушёл, правда? — он коснулся руки Тони и взглянул ему в глаза. — Я был дураком, обещаю исправиться. И не стараться вернуться твою память. Я знаю, что ты не тот Тони, но ты всё ещё мой Тони. Которого я люблю. — Тони судорожно вздохнул и опустил голову. — И буду любить всегда. Неважно, что ты ничего не помнишь. Это обидно немного, честно говоря, но это не самое важное. Мы попробуем построить новое, создадим новые воспоминания, если ты захочешь. Я обещаю, что не буду давить и… Только дай нам ещё один шанс узнать друг друга. Всё получится, если мы будем вместе. Только не уходи, прошу. — Он вынул из кармана кольцо и протянул его Тони, ожидая его решения. Тот молчал и не двигался, казалось, что даже не дышал. Время растянулось в вечность, и Стив уже подумал, что всё, конец, но Тони повернулся и, улыбнувшись той самой улыбкой, вытянул левую ладонь.       Его рука немного дрожала, но и пальцы Стива дрожали, когда он второй раз в жизни надевал на палец мужа кольцо.       И не нужно было слов, клятв, только взгляд глаза в глаза и желание разделить время, отведённое судьбой, на двоих.