Вся жизнь - театр, а люди в ней - актеры.
В.Шекспир
Я была полна решимости, с каждой секундой приближаясь к миледи, приближаясь к моменту, в который должно было свершиться, наконец, правосудие. Но, чем стремительней сокращалось расстояние между мной и каретой, в которой ехала женщина-дьявол, тем больше я убеждалась в глупости своих поспешных действий. Поступок мой был необдуманным, внезапным и рискованным. Однако, кто не рискует, тот не живет, как известно. Но было ли это единственно правильным вариантом? Кто знает? А, у кого есть время рассуждать о подобных глупостях? Во-первых, у меня не было никакого плана, а это в моей ситуации немаловажно. Полагаю, единственным козырем была спонтанность, да и то, зная миледи, нельзя было точно сказать, что она не осведомлена о том, что какой-то наглый юноша следует за ней уже четверть часа. Во-вторых, эта дама не могла быть одна. Если предположить, что она едет в полном одиночестве, то можно понять, что блондинка наверняка приняла меры для собственной безопасности. Каким бы ужасным не был её характер, она отнюдь не глупа. В-третьих, меня беспокоили мои чувства. Даже если я не утратила способности мыслить здраво, нельзя было скрыть от самой себя какое-то волнительное беспокойство. Его, конечно же, можно было бы объяснить, связав с ожидаемой развязкой некоторых событий, но существовало что-то помимо этого. То, что не давало зайти слишком далеко. Наподобие чувства самосохранения. Вскоре я убедилась, что всякие доводы сердца не лишены оснований, им стоит верить и доверять. Одно обстоятельство заставило меня уклониться от первоначальных замыслов и решительных мыслей и переменить мои намерения. Обнаружилось отсутствие оружия. Досада была так велика, что хотелось кричать. Хотя, возможно, если бы я так и поступила, мне стало бы значительно легче. Я придержала лошадь. Прикусив губу, стала думать. Был очевидно, что уедь я сейчас, поверни в другую сторону - и не увижу я леди Винтер на протяжении длительного времени. Но это было выше моих сил. Для меня пути обратно не было. Был другой выход. Забудем про дикую идею кинуться с кинжалом и топором на белокурую женщину (такая идея возникла в моей голове ещё до того, как я успела осознать её), поступим хитрее. Я последую за ней, держась на определенном расстоянии и приложу все усилия для того, чтобы она не смогла заметить меня. Я выясню, где она остановиться...А ведь она обязательно остановиться где-нибудь, чтобы переночевать, так как до ближайшей пристани ещё день пути, а в лагерь она вряд ли собирается возвращаться. Разве что, ради меня. Убить. Медленно и с удовольствием. Просто так - забавы ради. А может, и не просто так... Потом я оставлю её и вернусь. Мы приедем, и она...и мы...и ей...Главное, мы её найдем. Хоть какой-то план созрел у меня в голове. Без оружия, зато с планом. Гениально. Красиво. Если я буду неосторожной, смерть моя тоже будет удивительно красивой. Хотя вряд ли таковой можно назвать смерть, наступившую в результате того, что я, допустим, получила пулю в голову... Лошадь моя уже устала и выбилась из сил, но все ещё послушно бежала рысцой, следую за видневшейся вдали каретой. Хотелось горячего чая. Но я не могла этого себе позволить. Где-то над линией горизонта замаячили дома и постройки. Хвала небесам! Мы добрались до деревни Фестюбер, где миледи сменила лошадей. Я сделала то же, ибо выбора у меня другого и не было. Больше мы нигде не останавливались, пока не доехали до какой-то неизвестной мне местности. Окольными путями, пустынными улицами приходилось мне ехать. Дважды я чуть не упустила из виду миледи, но оба раза мне несказанно везло, и я вновь находила её. По пути удалось узнать, где я все-таки нахожусь. Место моего нахождения оказалось Армантьером. Я подумала, что надо бы хорошо запомнить это название, и опять двинулась за миледи. На окраине оказалась гостиница. К ней и направилась леди Винтер, выйдя из кареты. Там её явно ждали. Суетливость хозяина и почтение, смешанное со страхом, в глазах слуг об этом свидетельствовало. - Похоже, мне придется задержаться здесь на некоторое время. - Мелодичный голос принадлежал миледи. - Разумеется, - сказал хозяин, поклонившись, - разумеется. Как вам будет угодно. Подождав, для того, чтобы совесть моя была чиста, ещё с полчаса, я решила, что пора выдвигаться в обратный путь. Собой я была в общем-то довольна, но единственным минусом в сложившейся ситуации оставалось то, что я не знала дороги. Вернее, я знала, как добраться от Армантьера до монастыря и от того же монастыря до лагеря. Была дорога короче этой, но спросить ёё мне было не у кого - мушкетер, оказавшийся вне места военных действий в разгаре войны, может считаться только дезертиром. И никто ведь не будет разбираться, были ли у этого человека причины покинуть расположение боевых частей, плевать на это хотели. Между тем, вечерело. Сразу вспомнилось, что я никому не сказала о своем отъезде. Как это было неразумно! По сути, несколько секунд ничего не решали, а теперь из-за меня будут волноваться. Меня будут искать. Что можно было подумать? Я сказала, что отлучусь на несколько минут, а день уже на закате. Не хотелось выслушивать нравоучения, но что поделать? Хуже всего, что никакие оправдания не уменьшат моей вины, увы. Чудесно. Великолепно! Но сейчас, пожалуй, я просто выпью горячего чаю. Именно с такими мыслями я заходила в трактир. Когда я оказалась в Фестюбере, уже совсем стемнело, и продолжать путь не было никакого смысла. Я могла запросто сбиться с дороги, и меня никто уже не нашел бы... Чая не нашлось. Вино приятным теплом разливалось по телу. Светало в эту пору рано. Я спросила у трактирщика, есть ли у него свободная комната. Получив утвердительный ответ, я проследовала за ним, попросив разбудить меня рано утром. А утром я намеревалась успеть очень многое. Тюфяк, кое-как набитый соломой, был мягче всяких подушек. Я сразу уснула. Проснулась из-за шума. Сначала я подумала, что меня пришли будить. Так и было. Только будить меня пришел не хозяин. Дверь в комнату, где я находилась, была распахнута. Около пяти человек, насколько я поняла, стояли напротив меня с обнаженными шпагами. Все это представлялось безумно интересным. Что я им сделала? Неужели, мне не удалось сохранить в секрете то, что я следила за своим врагом? Наверняка это прихвостни миледи, больше некому. Кто ещё может ненавидеть меня только за то, что я есть? Тянуть время. Да, тянуть время - это все, что мне оставалось. Это было гадко. Я предпочла бы смерть в бою. Или хотя бы умирать, находясь рядом со своими друзьями. У меня не было шпаги, не было пистолета, не было ничего, кроме острого языка. Я подняла руки вверх, как бы показывая, что безоружна. - Попросите его высокопреосвященство помолиться за мою бедную душу, после того, как убьете меня. ...И молчание было мне ответом. - Господа хорошие, что вам угодно? - Продолжила я. И опять тишина. - Я что, ошибся? Вы не говорите по-французски? - Я изобразила искреннее удивление. На лбу у них было написано, кто они такие. То, что никто из этих людей не удостаивал меня ответом, начало веселить меня. Я твердо решила, что не умру, не получив удовольствия видеть миллион различных гримас на лицах этих разбойников. - Господа, не можем ли мы, как говорится, разойтись полюбовно? - Со смешком проговорила я, хлопая ресницами. - Заткнись, - наконец сказал один из людей, что так нагло ворвались в мою комнату. - Ты умрешь. А я-то думала, что они немые. Ну да ладно. Расстраиваться из-за этого не буду. - Вы достаточно лаконичны, сударь. Позвольте мне узнать ваше имя! Похоже, мои речи ставили их в тупик. По их мнению, я должна была схватить шпагу или ещё что-нибудь, что было под рукой, и начать отбиваться. Героически выпрыгнуть в окно, например. Но никак не вести с ними учтивые беседы, нет. - Вряд ли вам нужно будет знать моё имя, когда вы будете мертвы. Какой-то скучный черный юмор. Никакой иронии. Учились бы лучше у Арамиса. И тут я начала быстро проговаривать слова: - Вы так уверены в том, что я буду мертв? А если нет? В прочем, у меня нет причин, чтобы усомниться в вашей жестокости и подлости, так что вы, несомненно, убьете меня. Быстро ли, медленно ли - это тоже оставим на ваше усмотрение. Но только подумайте, что у нас может быть другая жизнь! Да, совершенно верно, я говорю о той самой вечной жизни, которая начнется у всех нас, когда мы перейдем в мир иной. Ведь с каждым это случится рано или поздно! И каждый получит по заслугам его...Одни будут бесконечно проходить все муки ада, другие будут наслаждаться раем. А если предположить, что мне Богом уготован рай, то наверняка в нем будет место для учтивой беседы. И тогда меня спросят: каким образом вы попали сюда? Меня будут упрашивать, умолять поведать свою историю, и я расскажу её. И закончу свою историю тем, что был убит человеком, имени которого даже не знаю! Подумать только! Ведь это никуда не годиться! Вот видите, это очень важно - знать ваше имя. Это - истина, которая... - Хватит! Я с трудом сдерживала смех. Мой бред вызвал бурные чувства среди господ разбойников, двое из них о чем-то шептались. У остальных были такие недоуменные лица, что я невольно пожалела их. Запутала, заморочила голову бедным убийцам. И тут я решила добить их окончательно. Я начала молиться. Сначала я произносила молитву тихо, потом громче, а затем с такой страстию, что равнодушным остаться было бы просто невозможно... Это повергло моих гостей в ещё большее удивление, они на мгновение даже забыли, зачем держат в руках шпаги. Они сочли меня сумасшедшей. И, кажется, сомневались в том, могу ли я причинить им какой-либо вред. Я возвела руки к небу (или к косому потолку, какая, в сущности, разница?) для того, чтобы впечатление было полным, далее опустила голову вниз, изображая покаяние перед силой Господней. В комнате было две деревянных табуретки и две свечи. Свеча была ближе. Я схватила одну и стала вглядываться в пламя, будто бы пытаясь что-то в нем разглядеть. Убийцы явно наслаждались устроенным мной театром. Судя по тому, что я до сих пор оставалась жива, им хотелось продолжения. Что ж, они его получат. Я упала на колени, и пламя свечи коснулось плаща одного мужчины. Не трудно догадаться, что было дальше. Дальше была паника. Воспользовавшись ею, я кинула свечу на тюфяк с соломой, и он занялся огнем. Тогда настал черед табуреток. Одну из них я запустила в голову мсье, который стоял дальше всего от меня, другая угодила одному из моих противников ниже пояса. Огонь распространялся, а дверь оставалась открытой. Я выбежала на лестницу, надеясь уйти, но мне это не удалось. Крики, раздававшиеся из-моей комнаты, не могли не привлечь внимание. Люди в точно таком же обмундировании вломились в трактир. Я искусала губы в кровь, сердце колотилось в бешеном ритме, руки дрожали, было жарко, было страшно. Безысходность, злость, обида, ещё раз злость. Я кинулась обратно, но "гости" уже успели прийти в себя. Я бросилась вниз, но там меня уже ждали. Я застыла на середине лестницы, не зная, что мне делать. Они наступали, а мне некуда было бежать... И тут появился он.