Между нами

      После горячечных поцелуев с Бёркхартом в коридоре Шон с трудом сумел заснуть. Он бы с удовольствием зашел дальше, воспользовавшись странным состоянием Ника, но тот вряд ли оставил бы сына, чтобы залезть в койку к мужику. Поэтому Ренар практически силой оторвал от себя детектива, впихнул его обратно в спальню и захлопнул за ним дверь. В паху жестоко ныло, и ему пришлось ковылять в душ, чтобы сбросить напряжение, но теперь он точно знал, что обязательно отыграется за все свои мучения.       Следующий день стал решающим в полном смысле этого слова, Ренар ждал звонка и хищной птицей следил за всем, что делает Бёркхарт. Утром детектив обнаружился на кухне с Элизабет, они в две руки готовили завтрак, а Келли сидел на полу и катал машинку. Шон отдал бы все на свете, чтобы наблюдать эту идиллическую картину каждый божий день (исключая маму, конечно, он ее, безусловно, любил, но не настолько). Он поздоровался, уселся на стул и уставился на Ника тяжелым жаждущим взглядом, тот это явно почувствовал, его скулы покрылись легким румянцем.       — Сын, умерь свой пыл, — усовестила его мать. — У нас тут вся еда подгорит из-за тебя.       — Хорошо, — смиренно согласился Шон и обратил свой взгляд на Келли. Мальчик заметил интерес к себе и принялся показывать ему машинку, и говорить что-то, понятное лишь через слово.       — Почему меня не разбудили? — недовольный голос Дианы, отвлек Ренара от ребенка. Дочь вошла и замерла на месте, увидев незнакомца на кухне. Она настороженно смотрела на Ника, церемонно сказала: «Здравствуйте», а потом ее внимание привлек Келли. Сонное личико Дианы просияло. Шон поспешил представить обоих Бёркхартов и рассказать, что дочь сегодня в школу не идет. Её счастью не было предела.       После завтрака он полез на мансарду за старой кроваткой дочери. Ник приглядывал за детьми, а мама благосклонно согласилась помыть посуду. Шон успел вернуться к моменту, когда Келли все же осмелился взять Диану за руку и потянуть ее к своим игрушкам на полу.       Он никогда и не догадывался, что его ребенку настолько одиноко. Внешне всегда собранная и спокойная Диана таяла на глазах, она забыла обо всех вокруг и возилась с Келли, гладила и целовала его. У Шона слезы на глаза наворачивались, и, кажется, Бёркхарт заметил это. Ренара спас звонок на рабочий телефон, а другой, что он носил с собой в кармане домашних брюк, пока молчал. Дела отвлекли его от некстати свалившихся душевных переживаний и вернули боевой настрой. После он занялся обедом, оставляя в гостиной Ника и возившихся уже втроем на ковре Келли, Элизабет и Диану. Во время обеда Шон не давал Бёркхарту спокойно поесть, то и дело касаясь его бедра рукой или колена своим коленом - сесть рядом с ним было отличной идеей. Мама понимающе поглядывала на него, кажется, она над чем-то раздумывала. Ренар разгадал замысел Элизабет, когда Диана со слезами на глазах попросила Бёркхарта, чтобы Келли спал в ее комнате. Ник в восторге не был, он еще опасался выпускать сына из поля зрения, но скрепя сердце согласился. Им пришлось перетаскивать установленную Шоном кроватку из гостевой комнаты. Для дополнительного успокоения детектива Ренар поставил видавшую виды радионяню в спальне Дианы.       Дочь все время благодарно улыбалась и осталась с Бёркхартом усыплять Келли. Она с четырех лет не спала днем, но тут решила отдохнуть вместе с мальчиком. Шон ушел в кабинет — нарисовалась парочка неотложных дел, которые он не мог бросить даже ради компании Ника. Тот, уложив сына, заглядывал к нему, спрашивал, что слышно из участка, но Ренар оставил его в неизвестности, отослав прочь взмахом руки и строгим взглядом. Позвонил тот самый телефон, и капитан получил все необходимые инструкции. Вечерние планы на тушку детектива отошли на второй план, нужно было хорошенько выспаться. Он не дождался ужина и ушел в свою спальню.       Ренар умел держать под контролем свое тело, сказывалось военное прошлое. Он уснул быстро и отлично слышал, как несколько часов спустя кто-то поскребся в его дверь. Глаза распахнулись сами собой, даже предстоящее опасное дело не могло стать причиной проигнорировать тот факт, что на пороге его спальни стоит Ник Бёркхарт собственной персоной. Шон понял это сразу: Элизабет позвала бы его из коридора, Диана бы точно стучать не стала, а наёмный убийца тем более. К черту концентрацию и попытку отдохнуть перед операцией, Ренар поспешил открыть дверь. В тусклом свете коридорного бра Ник выглядел бледным, но на щеках его расцветал лихорадочный румянец.       — Черт, — пробормотал он, стараясь не смотреть на обнаженный торс своего капитана. — Не стоило мне вас беспокоить. Неловко вышло.       — Можешь беспокоить меня, когда пожелаешь, — возразил ему Шон. — Я буду только рад.       И он втащил смущенного и покорного Бёркхарта в спальню за ворот футболки, неслышно запер дверь на замок. Прямо у порога одним слитным движением стянул с себя шелковые пижамные штаны. В комнате было темно, угадывались только силуэты мебели и вещей. Шон подошел к Нику близко-близко, нащупал его руку и подтянул ее к своему паху.       — Я очень долго этого хотел, — прошептал он, прижимая ладонь Бёркхарта к своему наливающемуся жизнью члену. — И я бы не выпустил тебя из спальни, пока не поимел бы столько раз, сколько себе это представлял. Но сегодня неподходящая ночь для этого.       Ник прерывисто вздохнул и с энтузиазмом начал исследовать плоть Ренара, делая это на удивление умело и горячо. Шон застонал и ругнулся сквозь зубы, он так заблуждался по поводу гетеросексуальности своего детектива, мучая себя почем зря.       — Чем эта ночь отличается от других? — спросил Ник, бухаясь на колени перед Шоном. Одной рукой он принялся надрачивать ему, другой сжимал его мускулистое бедро.       — Может быть тем, что недалеко от нас спят наши дети и моя мама? — покривил душой Ренар.       — Принято, — выдохнул Бёркхарт. — Я целую вечность так не делал, — добавил он и вобрал в рот член Шона до основания. Ренар все бы отдал, чтобы сейчас видеть лицо Ника, но до панели управления светом было не дотянуться. В темноте все ощущалось настолько остро, что он кончил позорно быстро. Ноги не держали его, и он утащил Бёркхарта в кровать, предварительно вытряхнув его из одежды.       Они целовались и терлись друг о друга, как подростки. Затем Ренар оказал ответную услугу Нику, пообещав, перед тем как тот отрубился, сделать все как полагается в следующий раз.       Около трех часов утра Шон выскользнул из объятий Ника, вытянул из-под кровати черную тяжелую сумку и, наспех одевшись в своей ванной, начал пробираться к черному ходу.