Это было абсолютно безответственно, но они послушались Элизабет и поднялись наверх. Ренар был таким нетерпеливым, одним словом - дорвался. Он стянул одежду с себя и с Ника в мгновение ока, целовал как в последний раз и гладил повсюду, практически распяв его на кровати. Бёркхарта вело, ему было так хорошо, что хотелось всего и сразу. Он стонал в голос, задыхался, покрылся испариной с головы до ног от палящего жара тела капитана и его ласк. Ник понимал, что долго не продержится, поэтому остановил голову Шона в опасной близости от своего паха. Он схватил Ренара за волосы и потянул вверх.
— Потом будет так, как ты хочешь, но сейчас просто трахни меня, — прошептал Бёркхарт в губы капитану. — Я подготовился...
— Вот дьявол! — ругнулся Ренар, пережимая свой член рукой. — Ты меня доведешь.
Он скатился с Ника и принялся рыться в прикроватной тумбе. Детектив тем временем вытянул подушку из-под головы и подложил её под поясницу, соблазнительно раскинувшись на простынях. Когда Шон вернулся в кровать со всем необходимым, то увидел одновременно прекрасное и порнографичное зрелище. Он нетерпеливо расположился между широко разведённых ног Ника, выдавил смазку на руку и растер её между его ягодиц. Погладил бархатную кожу возле ануса, пальцами собирая излишки субстанции, а затем на пробу толкнулся внутрь одним пальцем. Там было узко, горячо, божественно. Ренар подбавил смазки и протолкнул второй.
— Значит, ты задумал это с самого начала? — поинтересовался он у Бёркхарта, стонущего и не знающего, куда деть руки.
— Я всю ночь не спал, — прохрипел тот в ответ, облизывая высыхающие губы. — Всё думал, как извиниться.
Шон не сдержался, потянулся поцеловать влажно поблёскивающий рот детектива.
— Я знал, что ты не умеешь признавать свою вину, — выдохнул он ему в лицо. — Но такой способ извинения мне нравится.
Пока они болтали, уже три пальца Ренара делали своё дело, настойчиво, кропотливо, беспощадно. Ник начал подмахивать, нетерпеливо вертя задом, и не скажешь, что не практиковал анал долгие годы.
— Больше не могу, — простонал он, наконец. — Шон, давай же.
Ренар зарычал, вытащил пальцы и, наконец, раскатал презерватив по члену. Слышать своё имя из уст Ника, произнесённое с такой интонацией, было приятно, настолько, что яйца поджимались. Шон примерился, ненадолго замер, уткнувшись головкой фаллоса в сжатое кольцо мышц, а затем вошёл, медленно и тягуче. Бёркхарт захлебнулся воздухом, крепко обвил ногами талию капитана и подался вперёд.
— Двигайся, — поторопил он.
И Ренар послушался, отступил и загнал снова, наращивая темп, прижимаясь влажной грудью к горячей коже детектива и насилуя его рот языком. Надолго их не хватило. Яростные движения сменились хаотичными. Ник кончил раньше, разбрызгивая семя меж их животами, Ренар дотрахивал расслабившееся тело и сцеловывал звуки оргазма с губ детектива. Затем кончил сам, замерев глубоко внутри на несколько секунд.
Они лежали разгорячённые в объятьях друг друга, пока послеоргазменная нега не отпустила их. Ник ушёл в душ первым, чувствуя, как приятно тянет мышцы и не очень приятно — задницу. После он переоделся в пижаму Ренара и вытолкнул его самого, сонного, мыться и перестилать постель, а сам отправился проверять детей. Те уже заснули, Келли в той самой мохнатой пижаме разметался по своей новой кровати. У него теперь и собственный уголок был в комнате старшей сестры. Кровать Дианы стояла совсем рядышком, девочка вздрагивала во сне и постанывала, Ник погладил её по голове, и она затихла.
«Теперь так будет всегда, — подумал он вдруг. — Даже если они с Ренаром в конце концов разбегутся, дети свяжут их на долгие годы. А если отбросить мысль о расставании, то это теперь его семья».
И такое положение дел не пугало его. Он хотел быть с Шоном, хотел иметь с ним семью. Вот и всё.
Бёркхарт ещё немного постоял над спящими, проверил радионяню (Элизабет забрала родительский блок себе) и вернулся в спальню Ренара. Тот не спал, наоборот, был чист, свеж и бодр. И они вновь занялись любовью. На этот раз медленно, узнавая, и запоминая друг друга по-новому.
***
Ренар проснулся рано, на часах горело 4.45, и он вновь был возбуждён. Ненасытность пугала его, он словно с цепи сорвался. Хотя, стоило признаться, у него очень давно не было секса. Шон придвинулся к спящему на животе детективу, поцеловал его в затылок, в шею, дотянулся до щеки.
— Ник, я хочу тебя снова, — прошептал он на ухо заворочавшемуся Бёркхарту. — Просто скажи да или нет.
Тот мученически застонал, но потом хрипло рассмеялся.
— Да, — ответил он. — Ты пытаешься убить меня этим?
— Ни в коем случае, — протянул Ренар, сразу протискиваясь членом в расслабленный скользкий анус. — Просто я слишком сильно люблю тебя.
Ник судорожно выдохнул и подался назад. Шон медленно имел его, доводя себя до разрядки, кончил на ягодицы любовника, а потом развернул окончательно проснувшегося детектива на спину и хорошенько ему отсосал.
Они поспали ещё немного, но в семь пришлось подниматься и готовить завтрак. Ник выглядел забавно: взъерошенный и не выспавшийся, из-за этого Ренар чувствовал прилив необычайной нежности. Его так и подмывало подойти и поцеловать такого родного и домашнего детектива, но он сдерживался.
— Твоя мама решила остаться у тебя? — вдруг спросил Бёркхарт, не отрываясь от взбивания яиц для омлета.
Шон в это время уже пёк блинчики с шоколадной крошкой и откровенно посмеялся над вопросом.
— О, нет! Ни в коем случае, — ответил он. — Она ждёт, пока нога окончательно восстановится, не хочет показываться перед своим молодым любовником с палочкой в руках.
— Элизабет просто нечто, — резюмировал Ник. — Не боится вступать в противостояние с маньяком, но опасается таких тривиальных вещей.
— Старость — единственное, что её по-настоящему ужасает, — сказал Ренар, выкладывая последнюю партию блинов на тарелку. Ему нравилось, как они болтают за готовкой, словно старые супруги.
— Я иду будить детей, — добавил он, подходя и целуя Ника напоследок.
У Келли был режим, он поднимался по часам. Диана же по выходным спала долго, но Шон знал, что она подорвётся за компанию. Элизабет взяла на себя ночные хлопоты, поэтому дети и не беспокоили их до утра. Теперь же Ренару пришлось потрудиться: одеть Келли, сводить на горшок, умыть, расчесать Диане волосы и заплести косу. Когда они спустились в столовую, завтрак уже был на столе. Элизабет не показывалась, значит, решила отоспаться. Они весело позавтракали вчетвером, а затем Ник засобирался домой.
— Мы бы остались подольше, — объяснял Бёркхарт расстроенной Диане, — но Келли записан на приём к врачу. Не грусти, вы скоро увидитесь.
Шон очень хорошо понимал дочку, он тоже был расстроен и уже скучал по Нику, несмотря на то, что увидит его завтра на службе. Капитан отвёз Бёркхартов до дома, но внутрь не зашёл, а лишь долго и обстоятельно целовал на прощание своего детектива в машине. Вернувшись к себе, он буквально вырубился, сыто улыбаясь и чувствуя себя на вершине блаженства.
***
— Я этого не одобряю, — слова матери обрушились на Ника прямо с порога. — Тысячу раз подумай о том, что творишь. Он мужчина, он твой начальник, ничем хорошим это не закончится.
Бёркхарт обожгло чувством дежавю: когда-то подобный разговор случился у них во времена старшей школы. И, по-видимому, с тех пор мало что изменилось. Он проклинал себя за то, что отчаянно краснел под суровым взглядом матери. Ник не знал, что сказать, поэтому просто молча прошёл мимо и поднялся наверх с сыном на руках.
