О Берти несчастном замолвите слово

Берти звонил Красавчику Бобу несколько раз за день, но сначала он был недоступен, потом просто не брал трубку. Берти волновался, переживал, он догадывался, о делах какого рода Бобу напоминал Мямля. И продолжал думать о Бобби, и думать, надо ли ему всё это. Может быть, оставить их единственное свидание первым и последним, отдать документы и забыть о том, что где-то есть Красавчик Боб? К тому же отец всё равно вмешается, да и Стелла, если он заведёт постоянную связь, взбрыкнёт и сумеет испортить ему жизнь. Да и нужна ли Бобби эта постоянная связь? А Берти хватит ещё пары встреч, чтобы вляпаться по самое не хочу и мечтать каждое утро просыпаться с этим парнем в одной постели. Но в этой его реальной жизни подобное невозможно. Бобби ответил на его звонок только на следующий день. Ни трепетных приветствий, ни оправданий. ─ Это ты, Берти? ─ манерно и неестественно протянул он в трубку. Опять дурачился? Зачем? Он же не может не понимать, что Берти это не забавляет. Но всё-таки чертовски хотелось его увидеть, Берти уже соскучился. Может быть, пригласить в клуб или куда-нибудь прогуляться. Отдать ему досье, а потом Боб пусть сам решает, как ему быть и в чём он заинтересован. И Берти спросил: ─ Как насчёт куда-нибудь сходить? ─ Как насчёт документов? − живо отозвался Боб. А у него хороший динамик на телефоне, Берти слышал, как на заднем фоне работает двигатель машины, как кто-то пытается подавить смешок. Берти даже не ожидал, что обида будет настолько сильной. Он для Красавчика Боба всего лишь необходимое дело, Боб даже не считает нужным говорить с ним наедине. Или Берти - тема, на которую можно пошутить с друзьями, педик-адвокат, которого полезно держать под рукой. Конечно, в возможности развлечься парень себе не откажет, но, как он сам сказал, его друзья не одобрят связи члена Шайки с законником. Берти не на что надеяться. Красавчик Боб не воспринимает его всерьёз. − Ну сегодня я занят, но можно в понедельник, − как можно небрежнее сказал он фразу, которую повторял многим своим настойчивым поклонникам, чтобы отвязаться от них. Прелесть понедельника, что он наступает каждую неделю, а терпение даже самого настойчивого человека недолговечно. Впрочем, Берти сомневался, что Боб будет искать свидание, получив своё. − Бумаги на твоё имя я оставлю секретарю, адрес скину смской. Берти отключился первым, даже не вслушиваясь в ответ, ужасно не хотелось уловить очередную порцию смеха приятелей парня, которого он мог бы полюбить. Он достал стикер − нарочно голубого цвета, − написал имя и приклеил на папку, убедившись, что в папке именно те документы: досье на Сидни Шоу. Затем самолично унёс конверт секретарше на ресепшен. Пока поднимался обратно в кабинет, набрал адрес, отправил Бобби смс и, не давая себе ни минуты на размышления, удалил его номер из памяти телефона. Он должен понять, что милого паренька Бобби, который спит, касаясь щёк ресницами, который ест джем, зажмурившись облизывая ложку, который смотрит на Берти с весёлой симпатией, ─ не существует, только Красавчик Боб − бандит из Дикой шайки, а с ним у Берти не может быть ничего общего. Всё. История закончена, занавес. Из лифта Берти вышел уже собранным и отстранённым, выкинув из памяти парня по имени Боб и вчерашнюю ночь. Это было нелегко, но работа прекрасно помогала отвлечься. Берти заставил себя сосредоточиться только на ней. Подготовился к важной встрече, изучил материалы нескольких дел, разобрал несколько новых прецедентов. Поболтал со Стеллой, она позвонила сообщить, что картина ей уже не нужна, приобрела сама, и согласна на платиновую брошь. К чему ей подарки мужа, если, как подозревал Берти, она куда богаче его, оставалось только гадать. И, судя по голосу, Стелла была очень довольна жизнью, а такое бывает, только когда жёнушка заводит хорошего любовника. Ну, хоть кому-то везёт. Вечером Берти уходил из офиса одним из последних, гораздо позже секретарши, чтобы не оставить себе соблазна поинтересоваться, приезжал ли Бобби. Впрочем, если бы папку не забрали, она бы сказала. Так что окончательный занавес. Но сразу же, без антракта, Берти угодил на другой спектакль. И теперь вместо романтической драмы ему была предложена семейная трагедия с элементами кровавого криминала. Мало приятного, приехав домой, обнаружить свою, пусть и нелюбимую, супругу убитой. Конечно, Берти перепугался. Для него трупы всегда оставались абстрактными, только как материалы дела, а задушенная Стелла в гостиной была очень даже реальна. Буквально несколько часов назад они разговаривали, и вот - он холостяк. Вернее, вдовец. Последующие дни были наполнены суетой. Полиция, сыщики, похоронные заботы. Общение с родственниками. Убийцу, конечно, не нашли. Как подозревал Берти, его дорогая супруга намудрила чего-то со счетами русского олигарха. Угрюмый Омович Берти всегда пугал, хоть он и старался не показывать этого Стелле. Впрочем, с полицией своими догадками, что работодатель Стеллы вполне мог уволить её таким образом, Берти не делился, решил не искушать судьбу, а забыть на будущее и об Омовиче, и о Стелле. Её смерть не вызвала никаких эмоций: ни радости − всё-таки быть убитой не заслуживала даже она, ни тем более скорби. Пожалуй, только облегчение, что пресс стал немного легче. Хотя Берти не сомневался, что папаша наверняка решит подобрать ему новую стерву. Но судьба в своей жестокой манере позаботилась о Берти в очередной раз. Старого тирана свалил сердечный приступ. Да так удачно, что он скончался до того, как приехали медики. И скончался вовремя, потому что выяснилась его причастность к некоторым грязным делишкам Ленни Коула. А как гудел весь Лондон: сам всемогущий Ленни отправился на дно Темзы кормить раков, но часть его связей и некрасивых поступков всплыла. О том, что у папаши были какие-то общие интересы с Ленни, Берти тоже догадывался и не верил, что сердечный приступ Бертрама-старшего так уж случаен и никто из бывших прихвостней Ленни, заполучивших ныне власть, не наведывался к нему с беседой. Впрочем, Берти было безразлично, этими своими подозрениями он тем более с полицией не делился. Смерть отца избавила его от многих жизненных проблем, впрочем, плясать на могиле родителя Берти не собирался, хоть и не изображал скорбящего сына. Кончина отца сделала Берти главой коллегии адвокатов. Работы прибавилось в разы, старик тащил на себе много, а не только уголовные процессы, и никого постороннего в свои дела не пускал. Но Берти не собирался заниматься всем сам и планировал найти партнёров, раз уж продолжать семейный бизнес после него будет некому. Со всеми заботами, что на него свалились, думать о Бобби было некогда. Да и вообще Берти был растерян, получив столько свободы. Возможность не отчитываться о каждом шаге, не оправдываться, не бояться. Спать − с кем хочет, любить − кого хочет. Он отчасти даже порадовался, что удалил номер Бобби, потому что первым желанием, конечно, было разделить свою свободу с ним. Но и сию минутный порыв прошёл. Ведь сам Боб ни разу не позвонил за всё это время. Значит, Берти всё сделал правильно. Впрочем, сейчас ему было не до личной жизни. Берти фактически дневал и ночевал на работе. Даже квартирку снял неподалёку от офиса. Ночевать в доме, где убили Стеллу и который он и до этого не особенно любил, Берти не мог. А на свою городскую квартиру ехать не хотел, он не был там с того самого вечера. Да и добираться от нового офиса туда было далеко. Но появиться в квартире всё-таки требовалось, забрать кое-какие вещи. И наконец справившись с основой частью срочных дел, Берти решил поехать домой. Как назло водитель после смерти Стеллы уволился, Берти подозревал, что с ним покойная супруга тоже крутила роман, и парень искренне переживает горе. А нового нанять так и не удосужился. Поехал на такси, которое, конечно же, встало в пробку. Погода на улице выдалась прекрасная, и Берти захотелось прогуляться, он отпустил кэб за несколько кварталов от дома и пошёл пешком. По дороге его нагнал сосед с верхнего этажа. Холёный мужчина средних лет, он был женат, но Берти видел, что он совсем не прочь завести интрижку с ним. Интрижки с возрастными дядьками его не интересовали, но приятельские отношения с соседом он поддерживал. − Берти, прими мои соболезнования. Тяжёлый месяц у тебя выдался, − сочувственно проговорил сосед. Берти благодарно кивнул. Завели пустой разговор о хорошей погоде. Мужчина вновь стал туманно намекать о своём интересе. Они уже подходили к дому, когда от стены в паре шагов от их подъезда вдруг отделилась фигура. В сгущающемся сумраке Красавчик Боб выглядел угрожающе. К тому же в руках он держал завёрнутое в газету продолговатое нечто. Поэтому Берти ничуть не удивился, что от страха сосед вцепился в его плечо и замер. − Это чё, твой дружок? − Боб преградил им путь. Берти тоже замер. Нет, Бобби он не боялся, но совсем не ожидал его увидеть. − Простите? − испуганно переспросил сосед. − Ты кто такой? Чё те надо рядом с ним? − сердито сверкая глазами, спросил Боб. − Мы просто соседи, − поспешил его заверить Берти, удивляясь этому ревнивому тону. − Но не понимаю, какое тебе до этого дело? Сосед, не вдаваясь в подробности его взаимоотношений с парнем, юркнул в подъезд с прытью, несвойственной его солидному виду. Боб проводил его взглядом, а затем тяжело уставился на Берти. − Что ты здесь делаешь? − наконец решился спросить тот. Любое решение не быть с Бобби, когда Бобби рядом, казалось полнейшим абсурдом. Хотелось немедленно схватить парня, утащить к себе и запереть в квартире. Раз уж он сам пришёл. − Ты мне не позвонил в понедельник. И потом тоже не позвонил ни разу, − обиженно выдал Бобби. − Погоди… Так ты что, на самом деле ждал моего звонка? − удивился Берти. Бобби ничего не ответил, но смерил его таким взглядом, что Берти бросило в дрожь, а сомнения и надежды вновь всколыхнулись в душе. − А почему тогда не позвонил сам? − Не мог, − сердито бросил парень. − У тебя незнакомые номера в чёрном списке. Я пробил. Берти сглотнул. Действительно, он ведь не хотел, чтобы ему названивали на этот номер. Это же его личный номер для связи с любовниками. Он заблокировал звонки с незнакомых контактов. А номера Бобби в записях нет… Какой же он идиот! − И ты решил прийти? − растерянно спросил Берти. Боб молча сунул ему газетный свёрток. Берти с недоумением развернул ─ и потерял дар речи. Букет красных роз! Неровный, помятый букет в старом номере "Таймс", как в упаковке. Не декоративные цветы из салона, которые обычно покупал Берти или которые дарили ему раньше, а подвявшие, как будто запылённые, неказистые розы. − Ты что, их где-то срезал? − усмехнулся Берти. − У местной префектуры, − признался Боб. Берти рассмеялся. А Красавчик Боб насупился, сунул свободные теперь руки в карманы и, не глядя на Берти, небрежно бросил: − Ну, я пойду. Берти был совершенно сбит с толку. Но всё-таки догадался окликнуть парня, который действительно развернулся и направился в сторону проспекта. − Постой, Бобби… Роберт. А ты не хочешь зайти? Подняться ко мне? Он остановился. − Мне никогда не дарили такого романтического букета, − продолжил Берти. − И я так и не понял, зачем ты приходил? − Ну ты же сказал, что можно… И так чертовски не похож был этот парень на бандита из Дикой шайки, что подкатил к Берти на вечеринке, на циничного манипулятора, которому нужны документы, на злодея, которого Берти пытался возненавидеть. Этот Боб нерешительно отводил глаза, стараясь оставаться невозмутимым, и нервно сжимал кулаки. − Идём, − Берти открыл подъездную дверь. − Как ты вообще узнал, что я сегодня приеду? Бобби только неопределённо пожал плечами. И шагнул за ним в холл подъезда. Им навстречу поднялся консьерж. И после церемонных приветствий и сетований, что Берти давно не появлялся дома, спросил: − Вы заберёте цветы? Правда, те, что были на прошлой неделе, завяли, да и два последних букета не очень хорошо сохранились. Но молодой человек очень настаивал, чтобы я всё передал. На стойку легло несколько ужасающих газетных свёртков, причём из большинства при малейшем перемещении сыпались сушёные лепестки разных видов и оттенков. − Я рад, что он вас наконец-то дождался, − с нескрываемым облегчением проговорил консьерж, покосившись на Бобби. А Боб покраснел и вновь старательно отвёл глаза, чтобы не смотреть на Берти. Берти с трудом сдержал усмешку, кивнув консьержу: − Думаю, вы можете выбросить эти гербарии. У меня есть свежий букет. Тот невозмутимо сгрёб всё куда-то вниз. А Берти потянул своего незадачливого поклонника к лифту. − Не думал, что ты такой романтик, − улыбнулся он, когда двери закрылись. Бобби вновь неопределённо пожал плечами, но смущённым больше не выглядел и посмотрел на Берти даже с вызовом. − Я хотел за тобой поухаживать. − Возле префектуры теперь, наверное, голый бетон. Или ты проредил клумбы всего района? − продолжал веселиться Берти, и вдруг стёр усмешку, сообразив. − Бобби, ты что, ждал меня здесь с прошлой недели? Боб вновь передёрнул плечами, прикусил губу, а потом выпалил: − Ну сначала я думал, ты мне не звонишь, потому что у тебя жена умерла и всё такое. Потом думал, что-то с тобой случилось, пошёл к тебе на работу, но мне сказали, что ты теперь в другом офисе. А где − это курица-секретарша не знает… − он смешался и вновь отвёл глаза. − Вечеринок в твоём доме больше не было. «Снежок» у Куки ты заказывать перестал. И здесь не появлялся… Я хотел было просить ребят, чтобы помогли тебя найти… Берти был ошеломлён этим признанием. Но, к счастью, лифт приехал на нужный этаж, и немедленно что-то отвечать не пришлось. Он открыл дверь, пропуская гостя. Прошёл в гостиную, сунул свой нелепый букет в вазу, пустую, всё равно эти цветы и с водой долго не простоят. Бросил пиджак и сумку на диван в гостиной. Завернул на кухню. То, что в холодильнике было съестного, конечно, появления хозяина в первозданном виде не дождалось, и приготовить что-либо не представлялось возможным. Но Берти хотел занять себя хоть чем-то. Ему нужно было подумать. − Сегодня не смогу тебя ничем угостить, − с растерянной улыбкой проговорил он, оборачиваясь к Бобби, который шаг в шаг повторил его маршрут. − Но мы можем заказать что-нибудь из ресторана. − Я же к тебе не пожрать пришёл, − усмехнулся Боб. − А что, потрахаться? − вопрос сорвался прежде, чем Берти успел прикусить язык. Но раз уж начал, отступать поздно. − Вообще, зачем ты пришёл, Роберт? Зачем тебе понадобилось меня искать? Всплыли ещё какие-то документы, которые могу достать только я? Или у тебя с дружками какой-то долгоиграющий план? Чтобы я взялся за чьё-то уголовное дело? Или сливал вам какую-то информацию? − При чём тут парни? Я пришёл просто, они даже не знают! − воскликнул Бобби. − Просто… − он явно пытался подобрать слова, но потом замолчал и уставился на Берти, выжидательно, как будто просяще, почти гипнотизируя. Видимо, надеясь, что Берти поддастся его обаянию и оставит расспросы. Но Берти хорошо держал себя в руках. − Ну так зачем? − устало спросил он, опускаясь на стул и глядя на него профессиональным строгим взглядом, как на преступника, которого доставили, чтобы крутой адвокат решил, возьмётся ли за его дело. − У нас ведь нет ничего общего, Роберт. Ты презираешь таких, как я. У нас разный круг общения, разная жизнь, разные морали. Мне сложно поверить, что такой парень, как ты, вдруг проникся ко мне бескорыстной симпатией. Секс у нас, конечно, был классный, но хороший секс ─ это не такой редкий товар в современном мире. Или ты решил найти богатого любовника, а я подходящая кандидатура на эту роль? – Берти подозревал, что нарывается, что вновь разозлит Боба. Но его присутствие будило все запретные мысли и желания, и лучше было выяснить всё сейчас и сразу расставить точки над всеми требующими того буквами. И попрощаться, пока он ещё может слышать здравый смысл. − Да я, если захочу, сам тебя куплю! − брезгливо скривился Бобби и тихо добавил: − Я не нищеброд. Я даже коплю на будущее… И на колледж… − Извини. Я ничего такого не имел в виду… − поспешил оправдаться Берти. Но Боб его прервал, быстро заговорив, словно опасаясь, что не успеет высказать чего-то очень важного: − Я думал, ты нормальный. Ты отнёсся ко мне по-человечески, мы нормально общались, мне нравилось быть с тобой… Ты раньше не напоминал, кто я есть, не пытался унизить. Когда я однажды был в похожей навороченной квартирке у одного мажористого педика, так он только и делал, что зыркал, как бы я чего не спёр. И только всё закончилось, выставил меня за дверь. Боялся, что пока спит − я его обчищу. И другие в клубах... Им же только бы ноги раздвинуть. Острые ощущения ищут, думают, я рисковый. А ты… С тобой было по-другому. И это не из-за секса. Тем утром я вдруг представил, что мы с тобой всегда так можем сидеть, болтать, пить кофе, потом опять возвращаться в кровать. Что вообще можем уехать куда-нибудь, где тепло, состариться вместе, и у нас будет одна вставная челюсть на двоих. И нам будет хорошо вместе. Бобби рухнул на соседний стул и, закрыв голову руками, почти простонал: − Я чёртов слащавый пидор! Вечно говорю какую-то хрень, о которой буду жалеть! У Берти щемило в груди от нежности, он слушал и не верил. Такого не бывает, только не с ним. Парень его мечты. У него дома. И говорит ему то, что он хотел бы от него услышать. Он не мог сказать ни слова, просто смотрел и улыбался. − Но ты прав! − Бобби потёр виски и, не глядя в сторону Берти, поднялся на ноги. − Мы разные. Ты законник, тебе незачем связываться со мной. Я понял вообще-то, когда не дозвонился до тебя, что ничего больше не будет. Просто хотел убедиться, что ты в порядке. И сказать спасибо. Те бумаги вытащили нас с парнями из полного дерьма, − он двинулся к двери. − Я рад, что помог, − тихо проговорил Берти, вставая ему навстречу, не давая идти дальше. Бобби кивнул, так же глядя куда-то в сторону. − Пойду. Я всё понял, Берти, я больше не буду лезть к тебе, − он попытался обогнуть его и всё-таки выйти. Но Берти не дал ему возможностей для манёвра. Просто обнял, вцепившись ему в плечи, прижавшись всем телом. Он бы ещё запрыгнул и обхватил ногами, если бы Бобби сейчас не остановился. − Останься, пожалуйста. Прости меня, но я так боюсь тебе поверить… Что ты всерьёз про челюсть и всё остальное, − проговорил он, уткнувшись Бобу в шею. − То есть идея с челюстью мне вообще не очень нравится, но кофе и кровать − звучит хорошо. Мы можем попробовать… Бобби, издав какое-то почти хищное рычание, сжал его в объятиях. И принялся покрывать поцелуями лицо. Это оказалось даже куда ярче по ощущениям, чем страстный поцелуй в губы. Берти млел, не замечая коловшей его щетины, запаха дешёвой мятной жвачки и полузабытого аромата гадкого одеколона. Берти уже решил, что обязательно отучит Бобби от жвачки и подарит ему хороший парфюм, как и решил, что позволит себе быть счастливым, рискнёт. А Бобби уже забрался руками ему под рубашку. − У меня никого не было после тебя, − шепнул он. Продолжая покрывать его поцелуями и ласкать докуда мог дотянуться. − Я думал только о тебе. − И сжав его сильнее, чем требовалось, спросил: − А ты? Берти тонул в его объятиях, запахе, голосе. Ему казалось, будто вся вселенная знает, что он принадлежал Бобу весь без остатка. И даже не понял, что Бобби ждёт его ответа. − Ты за этот месяц спал с другими? − требовательно спросил он. − Мы уже перешли к клятвам верности? − нашёл силы усмехнуться Берти, рвано хватая воздух, потому что Боб расстегнул его брюки и сунул руку в ширинку. − Нет, я просто убью твоего любовника, − выдохнул Бобби, проводя рукой по уже возбуждённому члену. − А потом меня? − Берти прикусил губу, толкаясь навстречу. − Нет. Тебя затрахаю так, что ты забудешь, что кроме меня у тебя может быть кто-то другой. − Отличный план, − Берти уже слабо понимал, почему они всё ещё ведут эти бессмысленные разговоры. − Пошли в спальню. Предпочитаю быть затраханным в кровати. До спальни они всё-таки не добрались, диван в гостиной оказался гораздо ближе. Бобби опрокинул любовника туда, спихивая портфель, пиджак, лежащие там подушки. В эту же груду ненужных вещей полетели его куртка, галстук, рубашка и брюки Берти. И через мгновение он оказался под Бобом абсолютно голым, а сравнять счёты и стянуть с него хотя бы хлопковую рубаху серо-грязного цвета Боб не позволял. «Заставлю сменить весь гардероб», − мелькнула у Берти несвоевременная мысль и тут же ушла, потому что Боб поцеловал его в живот. И повёл губами сначала выше, до шеи, слегка оцарапывая щетиной, потом ниже, обжигая дыханием, заставляя выгибаться и стонать. То, что идеальные развратные губы Бобби когда-нибудь доберутся до его члена, Берти даже мечтать себе не позволял. Сам Берти знал с десяток техник минета, а Бобби явно всё делал интуитивно, но при этом старался смотреть Берти в глаза, следить за его реакцией, специально сводить с ума. И когда Берти был уже на грани, парень выпустил его член изо рта и перевернул, навалившись сверху, лишая его возможности потереться о диван или прикоснуться к себе. Берти подозревал, что скоро сбудется ещё одна его потаённая мечта − он сорвёт голос от стонов наслаждения. Теперь Бобби принялся покрывать поцелуями его спину и поясницу. А когда начал растяжку сразу с двух пальцев, самодовольно, хриплым от возбуждения голосом произнёс: − У тебя никого не было. − И сбавил обороты, щедро поливая и Берти, и обивку дивана сладко воняющей смазкой, которую явно притащил с собой. Берти такой гадости в доме не держал. А Берти изнывал от желания, чтобы Боб взял его хоть на сухую, пусть даже как в прошлый раз, поставив на четвереньки. Но Бобби вновь перевернул его, теперь лицом к лицу, и продолжал мучить: гладить и целовать легко и излишне нежно, словно Берти дорогая игрушка, которую боятся повредить неловким движением. Зато теперь Берти мог цепляться за его плечи и срывать ненавистную рубашку, которая мешала прикоснуться к горячей коже. Берти был уже на пределе и не мог даже умолять, когда Боб, наконец, освободился от брюк и белья и вошёл, опустившись на него всем своим весом, не переставая целовать. Воздух из комнаты словно выкачали, Берти задыхался и ловил губами рваные выдохи Боба. И прижимался к нему так крепко, словно пытался вплавиться в его тело. Надолго их, конечно, не хватило, Бобби, больно стиснув его в объятиях, прижался пылающим лбом к его плечу. Плавное движение бёдрами назад и резкое вперёд. Горячая ладонь обхватила член, задавая тот же ритм. И Берти опять захлестнула волна эйфории, унося из реальности. Ему было слишком хорошо с этим парнем, нереально хорошо. Берти проснулся в полумраке спальни, всё тело приятно ломило, оно каждой клеточкой помнило прикосновения любовника. Но Бобби рядом не было, хотя Берти помнил, что в кровать завалились они оба. Час или вечность назад. Почему же он один, словно всё ему только приснилось? Но ведь такого не может быть? Он испуганно вскочил. Лёгкая тянущая боль в заднице подтвердила, что всё происходило в реальности. Но почему Бобби ушёл? Куда? А Боб, словно уловив его испуг, через секунду появился в дверях, полуголый, с коробкой большой пиццы в руках. − Ужин в постель, − улыбнулся он и сунул в руки Берти бутылку пива. Есть в постели. Пиццу. Голым. Не приняв душ. Никогда Берти не позволял себе такого. Но почему бы не начать сейчас? И он потянулся к куску с неестественно розовой салями. А Бобби улёгся рядом, устроив коробку прямо на одеяле. На шёлковом вышитом китайском одеяле. Берти было плевать. Пусть он хоть горчицу из хот-дога на это одеяло выдавливает, лишь бы был рядом. Может быть, позже они поговорят об этикете и прочей занудной чуши… А может и не стоит. И это Берти научится относиться к жизни проще. − Миллион лет не ел пиццу, − признался он. − Ну я вообще никогда не ел то, чем ты меня прошлый раз кормил, − с набитым ртом проговорил Боб. И даже это показалось Берти милым. И то, что Бобби заказал и притащил этот незатейливый ужин, и то, что они пьют пиво из одной бутылки и пицца крошится на кровать, на которой, как надеялся Берти, им сегодня предстоит не только спать. Он жевал резиновый кусок плохо прожаренного теста и счастливо улыбался. − Берти, а ты очень злишься на меня, что твоя жена умерла? − спросил вдруг Бобби. Берти едва не подавился, уставившись на парня: − Это что − ты? − Не… Это русский толстосум, − лениво ответил Бобби, прожёвывая очередной кусок. − Я просто слил Раз-Два картинку, которую у тебя на компе видел. Он же типа мутил с твоей бабой, искал с чем подкатить. А эту мазню нам в бар принесли, ну мы с ребятами и отдали её Раз-Два на подарок. Кто ж знал, что этот бешеный русский из-за неё такой злой. Но с ним Арчи разобрался. − Бобби, ты не думал завязать с этой… работой? − осторожно спросил Берти, пока ещё даже не решаясь переваривать услышанное. − Думал, − кивнул Боб. − Но кому я, кроме Дикой шайки, нужен? В уборщики пойду? Или кассиром на автозаправку? − Если хочешь, можешь ко мне водителем! Ты же неплохо водишь? А у меня как раз водителя сейчас нет. − Чё, серьёзно? − оживился Бобби. − И ты меня возьмёшь на работу? − Ну домой же я тебя взял, − усмехнулся Берти. Бобби нахмурился. − То есть я хочу, чтобы ты остался со мной. Здесь. Или, если тебе больше понравился дом, мы можем жить там, − невозмутимо предложил Берти. Мысль, что Бобби уйдёт, и они вновь не увидятся несколько недель, пугала. А решение, как можно видеться каждый день и быть постоянно рядом, оказалось очень простым. Ведь Берти теперь может себе позволить делать что хочет. И жить с кем хочет. Если идти на риск ─ так до конца. − Ты реально хочешь, чтобы я был с тобой? − после паузы спросил Бобби. − Если ты хочешь. Но я пойму, если друзья из Дикой шайки окажутся для тебя важнее. И любые изменения требуют времени. Но подумай над этим. Бобби вновь нахмурился, отложил недоеденный кусок и уселся так, чтобы видеть лицо Берти. − Парни мне как семья. И почти пять грёбаных лет я думал, что всю жизнь буду дрочить только на Раз-Два. Но когда я сидел с мешком на голове на складе, когда Ленни хотел нас всех грохнуть… Я думал не о Раз-Два, не о том, что мы сдохнем бок о бок и как это охренительно романтично. Я думал о тебе, Берти. Что больше не увижу тебя. Что ты решишь, будто я взял документы и свалил. А я не хотел так… Я больше, чем сдохнуть, боялся не увидеть тебя хотя бы ещё раз. Берти с ужасом смотрел на него, все остальные слова, кроме «сидел с мешком на голове», прошли вскользь, как не столь важные. − О боже, Бобби! Если ты не завяжешь со всей этой преступной хренью, я сам сделаю всё, чтобы тебя посадили в тюрьму! В одиночную камеру! И буду единственным человеком, кто будет иметь к тебе доступ! И не смей улыбаться, я серьёзно! *** − А как поживает Дикая Шайка? − Всё так же. Только без водилы остались. − Красавчик Боб нарвался на что-то или всё-таки загремел в тюрягу? − Боб теперь честный человек. Водитель в адвокатской конторе. Там сейчас заправляет Берти, сынишка этого козла-адвоката, который водил дела с Ленни. Ты, говорят, бывал на вечеринках у Берти, Джонни? − Ну бывал, он нормальный мужик, хоть и пидор. Так Боб кинул парней? − продолжал Джонни Фунт выяснять лондонские события, произошедшие за то время, что он лежал в клинике. − Нет, в баре иногда появляется, но в делах не участвует. Ему подружка запрещает. − Так он же… − Ты же умный мальчик, Джонни, подумай, − краешком губ усмехнулся Арчи. − Арчи, ты серьёзно? Адвокат Берти и Красавчик Боб?! А я думал, что мы с тобой самая странная парочка Лондона!