***
Последний разговор с Техеном выбивает Чонгука из колеи. То, что любое, даже секундное столкновение с этим конкретным альфой, уже ставит весь мир Чона с ног на голову — стало для него обычным. Но слова Кима про Юнги, и то, что он точно знает, где его друг, не дают Чонгуку покоя. Следующие четыре дня Чон каждый вечер едет в Pacifico, но в клуб не заходит. Омега по два-три часа ждет появления альфы возле клуба, но безрезультатно. Альфа не появляется. Чонгук злится на себя, что у него нет ни контактов, ни адреса наглого альфы, и продолжает проводить вечера на парковке. Удача неожиданно улыбается омеге вечером субботы. Чон, как и все последние вечера, уныло ходит вокруг клуба и отшивает особо наглых альф, когда замечает, как к черному ходу подъезжают два джипа, один из которых очень хорошо знаком омеге. Чонгук, плюнув на все, бежит к машинам и застывает под прицелами оружия, в пяти шагах от только что покинувшего салон автомобиля, Техена. — Опустите оружие, все нормально, — говорит альфа своим людям, а сам подходит к омеге. — Очень красивый, но глупенький омега. Никогда больше не подбегай ко мне без предупреждения. Тебя могли застрелить, — улыбается Техен Чону. — Мне надо с тобой поговорить, — Чон пытается отдышаться после мини-пробежки. — А контактов твоих у меня нет. Вот я и сторожил тут. — Дай мобильный, — Ким протягивает руку, и омега молча кладет свой телефон в его ладонь. Техен набирает номер и посылает себе один гудок. — Теперь мы обменялись контактами, — альфа возвращает омеге телефон. — Пойдем, внутри поговорим. — Техен пропускает Чонгука вперед, и, пройдя по коридору, они входят в один из кабинетов клуба. Ким сразу просит выпить, спрашивает у Чона, что он будет, но тот от всего отказывается. Альфа садится на диванчик и улыбается, видя, как мнется Чон. В комнатке из мебели только огромный кожаный диван и низкий столик перед ним. Чонгук все-таки опускается на диван с противоположной альфе стороны. — Не бойся, я не кусаюсь, — усмехается Техен и ждет, пока официант разложит заказ на столе. Чонгуку не по себе, и, его бы воля, он попросил бы официанта еще задержаться, но тот, закончив раскладывать напитки и закуски, выходит. Чон корит себя, что не согласился поговорить на улице. Обстановка в кабинете слишком интимная и давящая, Чонгук ногтями впивается в кожаное покрытие дивана и пытается успокоить свои расшалившиеся нервы. Чон не смотрит на Техена, но левая сторона лица парня словно горит. Каждым миллиметром кожи омега чувствует, как пристально в него впился взглядом альфа. — Ну так, о чем будем говорить? — Техен наливает виски в два бокала и один подталкивает омеге. — Выпей, может немного хоть расслабишься, а то еще чуть-чуть и придется обивку на диване менять, — улыбается альфа. Чонгук убирает руки с дивана и, наконец-то, поворачивается к альфе. — О Юнги. Я не идиот, и я уверен, что ты знаешь, где он, и что с ним, — по мере того, как омега говорит, Ким мрачнеет. Чон берет бокал и делает глоток. Чонгук не любит крепкие напитки, но чувствует, как обжигающая жидкость растекается по венам и дарит тепло внутри. Омега, прикрыв глаза, допивает все, что налил Ким. Альфа усмехается и снова заполняет бокал Чонгука. — Возможно, я что-то и знаю, но эта информация не для твоих очаровательных ушек, — Техен словно издевается над омегой. Ким пристально смотрит на Чона и, пригубив виски, вертит бокал в руке. Чонгуку жарко. То ли от того, что он выпил до дна уже второй бокал виски, то ли в комнате не работает кондиционер. Хотя, скорее всего потому, что на другом конце дивана сидит странно действующий на омегу альфа. От его глаз, повадок, манеры разговаривать — от всего, Чонгуку хочется быть ближе, но ни на сантиметр дальше. Чона пугает реакция собственного тела на Техена, и он сильнее вжимается в подлокотник дивана. Чонгук боится не Техена. Чонгук боится себя. — Я не совсем понимаю, что происходит, — омеге тяжело говорить, язык словно прилип к небу. — Но у меня к тебе просьба, и я буду очень благодарен, если ты сможешь ему кое-что передать, — он с мольбой в глазах смотрит на альфу. Техен откладывает бокал и двигается к Чонгуку. Омега до белых полумесяцев сжимает ногтями свою ладонь, но не шевелится. — Слушаю, — хрипло говорит альфа и всматривается в глаза напротив. Чон шумно сглатывает, взгляд не уводит, но только он собирается открыть рот, как Техен накрывает его губы своими. Альфа целует настойчиво, проталкивает в рот Чонгуку свой язык, проводит по деснам и заставляет отвечать. Техен вдавливает омегу в подлокотник, подминает под себя и не позволяет шевельнуться. Чонгук и так не пытается. Омега отвечает горячо, сам обхватывает ладонью лицо альфы и даже легонько кусает его за нижнюю губу. Киму от такого податливого омеги сносит крышу. Чонгук горячий, словно плавящийся в руках, и такой вкусный, что Техену кажется, что он никогда не насытится этими губами. Чон чувствует руки альфы на спине, на бедрах, они беспорядочно шарят по телу омеги, сжимают, гладят, царапают. Одна рука альфы пробирается под кофту Чона и поглаживает голый живот. У Техена внутри все горит, собственное возбуждение болезненно давит на брюки, и он с силой вжимает омегу в себя, словно это потушит разбушевавшийся пожар. Техен мог бы поклясться, что за всю свою не совсем уж и праведную жизнь он впервые встречает настолько соблазнительного омегу. Киму кажется, что Чон сам не понимает и не осознает того, какой властью обладает над альфой. Чонгук балансирует на грани двух личностей, и альфа это прекрасно видит. Одна сторона омеги совсем еще невинная, и где-то он все еще боится своей реакции на Техена, даже пытается выскользнуть из сильных рук. Ну а вторая часть — та, которая буквально срывает и разносит все барьеры Техена, блядская, развратная и все сильнее притягивающая к себе альфу. Техен не выдерживает. Все тормоза в одну секунду срывает, когда омега ладонью накрывает сквозь брюки его член и сжимает. Ким бы никогда так не поступил. Он бы никогда не позволил себе так опуститься именно с этим омегой. Он все время думал о том, что рано или поздно они окажутся в одной постели, и Техен никогда даже не представлял себе, что настолько потеряет контроль над собой, что готов трахнуть его на диване в клубе. Но уже похуй. Техен одним взмахом стаскивает с разомлевшего омеги кофту и тянется к его брюкам. Только когда Чонгук оказывается абсолютно голым на коленях все еще одетого альфы, реальность накрывает с головой, но дороги назад нет, да Чонгук ее и не ищет. Напротив, омега обвивает руками шею Техена, зарывается в его волосы и целует. Глубоко, развязно, так, как никого и никогда не целовал. Чон сам расстегивает пуговицы на рубашке альфы и сам тянет ее вниз. Омега видит на дне зрачков Кима сконцентрированное, отчетливое желание, и оно придает ему смелости. Чонгук робко тянется к пряжке ремня Техена и, не прерывая зрительного контакта, расстегивает его брюки. Чон обхватывает ладонью стоящий налитый кровью член альфы и большим пальцем размазывает выступающую на головке смазку. Техен только шумно сглатывает и не может оторвать взгляд от нехитрых действий омеги. Но Киму мало, от постоянного контроля, чтобы не сорваться и не сделать ненароком омеге больно, у него дрожат руки. Техену хочется плюнуть на все прелюдии и подготовку и ворваться в это тело одним резким толчком. Альфе кажется, что еще немного и у него помутнеет рассудок. Но Чонгук, видно, думает так же, как и Ким. Омега развратно облизывает пальцы и, уделив подготовке всего пару секунд, сам приподнимается, упираясь коленями в диван, и медленно, не давая Техену шевельнуться, насаживается на член альфы. Техен не выдерживает. Обхватывает Чона за талию и одним резким толчком входит до конца, выбив из него приглушенный стон. Техен дает Чонгуку привыкнуть к себе и начинает медленно двигаться. Сам приподнимает Чона за бедра и насаживает на себя до упора. Чонгук, уже плюнув на все правила приличия, стонет в голос, чем еще больше раззадоривает вбивающегося в него альфу. Чонгук цепляется руками за плечи Техена, царапает его грудь и просит, умоляет не останавливаться. Техен больше не слушает здравый смысл, сбрасывает все оковы и выпускает зверя. Альфа позволяет похоти и желанию управлять. Одним движением Ким перекладывает омегу на лопатки на диван, широко разводит его ноги и снова входит. Чонгук мечется, выгибается сильнее, притягивает альфу к себе и сам насаживается. Омега плавится словно воск в руках альфы. Техену от настолько развратного парня под собой спирает дыхание, он, не останавливаясь, втрахивает омегу в диван. Чонгук смотрит мутно, все время облизывает губы, Техен ловит его язык своими губами, жестко целует и наслаждается тем, как он стонет в поцелуй от особо глубоких толчков. Ким двигается рвано, все яростнее вдалбливается в тело под собой и двигает рукой на чужом члене в такт своим толчкам. Чонгук ничего кроме шоколадных глаз перед собой не видит. Весь мир омеги концентрируется в этих глазах. Техен с силой сжимает его бедра, оставляет следы на шее, ключицах, до крови искусывает чужие губы. Каждый миллиметр тела омеги — это эрогенная зона, открытый нерв, на котором умело играет альфа. Чон не может больше сдерживаться и кончает себе на живот с протяжным стоном. Техен, поняв, что даже не подумал о защите, хотя с этим омегой вообще ни о чем не думается, выходит из него и тоже кончает ему на живот. Чонгук разморенный лежит под пытающимся отдышаться альфой и размазывает их сперму по животу. Оба несколько минут молчат, восстанавливая дыхание, и стараются вернуться в реальность. — Ты не выслушал мою просьбу, — спокойно, словно это не он чуть не сорвал голос пару минут назад, говорит омега. Техен откидывается на диван и с улыбкой смотрит на него. — Успею. Ты мне аппетит разыграл. Я тебя сегодня никуда не отпущу и с удовольствием послушаю все твои просьбы, особенно про глубже и резче, — Ким ухмыляется и тянет омегу к себе, завлекая в пошлый поцелуй. Чонгук прерывает поцелуй, тянется за салфетками и, приведя себя в порядок, одевается, чем вызывает недовольство Техена. — Так вот, — Чон достает из кармана брюк письмо. — Передай это Юнги, пожалуйста, — Чонгук смотрит так, что Техену хочется застрелиться. — Я не могу. Просто знай, что он жив и здоров, — альфа видит, как тускнеет взгляд Чона. — Пожалуйста. Ты можешь, ты просто не хочешь, — Чонгук злится, что ему приходится просить Кима. Техен несколько секунд смотрит на письмо в руке парня, а потом берет его и кладет на стол. — Куда ты собрался? — Техен встает и натягивает на себя рубашку. — Вместе выйдем, я сам тебя отвезу и точно не к тебе, — Ким подходит к омеге, цепляет пальцами подбородок и поднимает его, заставляя смотреть на себя. — Я не шутил, когда сказал, что не отпущу тебя. — Придется. Потому что я иду домой, — Чон делает шаг назад и, повернувшись, идет к двери. — Что ты за омега такая ненормальная? — злится Ким. Но Чонгук выходит за дверь, оставив прихуевшего Кима внутри. Техен возвращается к дивану, берет письмо и, даже не открыв его, поджигает зажигалкой. Альфа смотрит, как превращается в пепел чья-то надежда, и прикуривает сигарету.***
— Почему у меня такое ощущение, что это не я его, а он меня снял. Блять, неужели так себя чувствуют все омеги, которых я снимаю? Мерзковато, — уже утром в офисе жалуется своему другу Техен. — И почему я все это слушаю, — Намджун сидит за своим столом и пьет кофе. — Я хотел тебя отправить с проверкой в пригород, говорят, там крыса появилась. А ты мне тут опять с очередным омегой. — Это не очередной омега! Это друг психопата, который тебя чуть не прирезал, — Намджун не сдерживается и смеется. — Не смешно, — бурчит Техен. — Он тупо ушел. Встал и ушел. От меня никто не уходит! Особенно после такого крышесносного секса! — Техен зло ходит по кабинету. — Короче, ты прав, поеду с проверкой, развеюсь. Намджун только усмехается и вновь возвращает все свое внимание бумагам.***
— Ну, пожалуйста, один звонок. Я же не прошу тебя выпустить меня. Просто один звонок, — вот уже десять минут, как Юнги просит у сидящего рядом на балкончике Кайла телефон. — В сотый раз повторяю — нет. Тебе запрещены все контакты с внешним миром. И эти глаза-блюдечки на меня не действуют, — усмехается Кайл, видя, как омега старается склонить его на свою сторону. — Ну попроси его, — Юнги злится, что приходится говорить о ненавистном альфе. — Спроси, может, разрешит. — Сам проси. Тебе удобнее, вы же наедине тут торчите все время, — говорит альфа. — Не буду, — бурчит омега. — Мы вообще с ним не разговариваем, и просить я его ни о чем не буду. — И напрасно. Уверен, будь ты с ним немного поласковее или хоть сострой ему такую же рожицу, как мне сейчас, и он все тебе разрешит. Но ты же у нас мистер «гордость», мистер «я не сдам своих позиций», вот сиди и мучайся, а я своего сегодня на ужин веду, так что отчаливаю, — альфа встает с кресла и проходит внутрь. Юнги еще пару минут вглядывается в темное небо над морем, а потом идет спать. Вот только сон не идет. Мин думает о своей семье, о доме, о Чонгуке. Юнги невыносимо скучает по родителям и другу, ну, может, еще немного по Джину, но просить Намджуна он точно не будет. Лучше уж сдохнуть в одиночестве. И, в конце концов, омега не уверен, что Ким бы согласился, и, возможно, не сам факт того, что надо просить, а боязнь получить отказ, не дает Юнги даже открыть рот. Омега еще пару минут ворочается и, наконец-то, проваливается в сон.***
Чжуна еще утром предупреждают о визите «гостя». Намджун не сверяет часы, не спрашивает разрешения и наиболее удобного для президента времени приема. Его человек просто звонит в администрацию и ставит секретаря в известность, что в такое-то время Ким придет. Чжун мог бы пойти на принцип и отказаться от встречи, или хотя бы просто покинуть кабинет, сославшись на важные дела. Но с Намджуном лучше не бодаться. Поэтому Чжун сидит у себя в кабинете, отбивает пальцами по столу и ждет. Намджун пунктуален. Ровно в три часа дня секретарь провожает гостя в кабинет президента. Ким проходит к креслу напротив стола Чжуна и присаживается. — Ну и как идут дела в нашем чудесном государстве? — улыбаясь, спрашивает альфа. — Мне смутно верится, что ты пришел поговорить со мной о стране, учитывая, что именно ты и такие, как ты, ведут ее ко дну, — Чжун не скрывает раздраженности. — Я хочу увидеть своего сына. Я хочу знать, как он. — Как грубо, — хмыкает Ким. — Твой сын жив и здоров. Пока. Но ты прав, я пришел по делу. Мне нужен мой человек, который, я уверен, по какой-то ошибке сидит под заключением, — Намджун с вызовом смотрит в глаза президента. — Так вот, я хочу, чтобы к завтрашнему дню Ли Джунсу был на свободе. — Он убийца. И сел он, пойманным на месте преступления. Это каким наглецом надо быть, чтобы явиться в офис президента и требовать его отпустить? Преступника из тюрьмы! — Чжун не может сдержать данного себе слова спокойно реагировать на альфу и выходит из себя. — Ты, кажется, забыл, что у меня твой сын, — зло говорит Намджун. — И каждый твой отказ стоит ему здоровья, ну а я очень не хочу делать ему больно. Он же омега, а они такие нежные и хрупкие, — уже ухмыляется Ким. — Не смей трогать моего сына! — багровеет Чжун. — Не буду, если будешь хорошо себя вести, — угрожающе отвечает Намджун и встает на ноги. Президент со злостью швыряет набор письменных принадлежностей в дверь, стоит ей закрыться за альфой.***
Ли Джунсу выходит на свободу утром следующего дня. Ким с распростертыми объятиями встречает своего лучшего убийцу и обещает всем, в тот момент присутствующим, незабываемую вечеринку следующим вечером в честь возвращения Джунсу.***
В пятницу утром Кайл необычайно хмур. Мин спрашивает у альфы, почему у того нет настроения, и даже думает, может, что-то с его омегой, но Кайл отмахивается от вопросов Юнги и уходит. Обратно альфа приходит в обед и не один. С ним две омеги с кейсом и объемными сумками. Юнги в недоумении смотрит на то, как омеги раскладывают по тумбочкам, и даже по постели, средства для макияжа и фен, и, не сдержавшись, спрашивает альфу, что происходит. — Босс празднует. Ты приглашен. Прости, малыш, ты, конечно, и так очень симпатичный, но макияж и прическа все равно не помешают, — спокойно говорит прислонившийся к двери Кайл. Юнги начинает смеяться. Омеги, пришедшие с Кайлом, пятятся назад по мере того, как смех Мина переходит в истерический. — Серьезно? Ты серьезно думаешь, что я сейчас сяду, и меня будут наряжать, чтобы вечером явиться перед очами этого сукиного сына? — Юнги еле говорит сквозь смех. Кайл тяжело вздыхает и просит омег покинуть комнату на пару минут. Альфа наливает воды из графина и подносит стакан к нему. — Я очень не хочу, чтобы ты шел туда, — начинает издалека альфа. — Потому что боюсь, что ты не вернешься. С таким языком и характером, скорее всего, точно не вернешься. Но если ты не дашь тебя подготовить, пострадаешь не только ты, но и невинные люди, которые обязаны выполнять его приказы. Поэтому, пожалуйста, оденься, накрасься, посиди на этой долбанной вечеринке и не нарывайся. Ты еще ребенок совсем, я очень не хочу, чтобы тебя покалечили или убили. Хорошо? — альфа всматривается в глаза уже не смеющегося Мина. — Пожалуйста. Иначе придется тебя заставить, а я ценю наше общение. Не вынуждай меня, умоляю. — Он издевается надо мной, — тихо словно самому себе говорит Юнги и, взяв сигарету, идет на балкон. Мин почти не возмущается, пока ему делают макияж, и даже не дергается, когда омега пытается уложить его непослушные волосы. Прорывает Юнги на моменте выбора гардероба. Одежду ему выбирают тоже омеги, из коллекции, которую принесли с собой. Юнги горько усмехается, заметив, что вся одежда, которую он меряет, подобрана под его размер. Вещи и правда красивые, и все до единого люксовые бренды, такие обычно любит покупать Джин. После долгих примерок, Кайл и омеги несколько минут совещаются, а потом вручают ему выбранный ими комплект и оставляют его в комнате одного одеваться. Мин несколько минут смотрит на свое отражение в зеркале и еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Юнги не хочется снова полтора часа терпеть, пока ему опять будут наносить макияж поверх испорченного. Мин смотрит на себя и вспоминает, что так он наряжался и хорошо выглядел каждую пятницу. Вспоминает, как отец ругался на его «блядские» наряды, но все равно гладил по голове и просил приходить домой не слишком поздно. Вспоминает, как он одним своим видом доводил Чимина до белого каления, а потом Пак ловил его везде и долго целовал. Юнги устал быть в тюрьме, устал смотреть на мир с крошечного балкона. Тоска о доме и свободе накрывает с головой. Он несколько раз делает дыхательные упражнения и только потом разрешает уже настойчиво стучащему в дверь Кайлу войти. Кайл замирает на пороге. Альфа с самого начала понял, что омега, которую он сторожит, красив. Но сейчас, с сильно накрашенными глазами, уложенными в художественный беспорядок волосами, в этой темно-фиолетовой, полупрозрачной блузке и в этих облегающих бедра парня, словно вторая кожа, черных брюках омега выглядит сногсшибательно. Юнги настолько красив, что Кайлу, у которого есть свой, притом горячо любимый омега, не по себе. Кайл кивает омегам, которые начинают собирать свои «инструменты пыток», как окрестил их Юнги, и идет на балкон. Альфа закуривает и думает, что легче самому сейчас свернуть шею этому мальчишке, чем отправлять его в таком виде, как агнца на заклание к Киму. Намджун точно не устоит, а Юнги не промолчит. Кайл не хочет думать о последствиях и, вернувшись в комнату, снова просит Юнги держать язык за зубами. Мин обречённо кивает и молча идет за альфой вниз. Стоя во дворе в ожидании машины, омега думает, что это было и не совсем плохой идеей — наконец-то выбраться из тюрьмы, в которой он провел уже не помнит сколько дней или недель.***
«Техен, Техен, Техен» — это все, о чем думает Чонгук последние дни. Этот альфа сводит его с ума. Чон не может выкинуть из головы их последнюю встречу. Приехав домой после клуба, Чонгук долго не мог найти себе места. С ним такое впервые. Впервые Чон пошел на поводу у своего тела и переспал с человеком, о котором, кроме имени, ничего не знает. Даже не переспал, а тупо трахнулся в кабинетике клуба. Юнги бы ахуел. Имей возможность Чон ему все рассказать. Омега мечется по дому, злится на себя, на Техена, даже на телевизор, который ничего, кроме любовных мелодрам, не крутит. Чонгук все время тянется к мобильному, открывает сохраненный им самим же, под именем «Нахал», контакт, но не решается набрать. Чонгук не знает, что скажет. Поэтому со злостью отбрасывает телефон на столик и валится на диван. Альфа тоже не звонит, хотя у него есть номер омеги. Даже не пишет. Ничего. Словно это не они провели охуенные полчаса в Pacifico. Хотя, задумывается Чон, возможно, охуенными эти полчаса были только для него. Техену сто процентов омег хватает, и небось все они красивые, решает Чон и кричит в подушку. Да, Чонгук сам ушел с высоко поднятой головой и оставил альфу в клубе одного, но блин, он же омега — ему можно и поломаться. Тогда почему этот долбанный альфа словно сквозь землю провалился. Сорок восемь часов мучений Чон Чонгука и борьба с самим собой грозят перейти уже в третьи сутки. Чон только-только начал проваливаться в сон прямо на диване, как его разбудил стук в дверь. Посмотрев в глазок, Чонгук несколько секунд думает, стоит ли ему вообще открывать дверь, и все-таки ее открывает. — Я ненадолго. Я извиниться пришел и пригласить тебя на еще одно свидание. Обещаю, в этот раз все будет по-другому, — Эрик мнется на пороге и с искренним сожалением в глазах смотрит на омегу. Чон пытался. Он честно пытался воспылать хоть какими-то чувствами к этому сильному, симпатичному и завидному альфе. Но у него не вышло. Чонгук знает, что Эрику, как и почти всем альфам, вьющимся вокруг парня, нужна только его задница. Последнее «свидание» с Техеном только убедило его в этом. — Послушай, я тебе еще тогда объяснил, у нас ничего не выйдет. Почему ты не можешь понять? — устало произносит Чон. Все последние часы, занятые мыслями о Техене, настолько вымотали омегу, что никому ничего объяснять не хочется. — Но ты не дал мне шанса. Вы, омеги, не совсем верно расставляете приоритеты, — Чон кривит рот от услышанного, но альфу не перебивает. — Я единственный наследник моего отца, у меня огромное состояние, я образован, умен и красив. Я все это время думал, чего же во мне не хватает, что ты сказал мне «нет», и, знаешь, я ничего не придумал. Я идеальный альфа. Так что, будь добр, назови хоть одну причину — почему ты не хочешь со мной встречаться, — Эрик смотрит в упор и мрачнеет, заметив смешинки в глазах Чона. — Я так понимаю, тебе никогда не отказывали, — омега прислоняется к стене. — Так вот, ты, может, и вправду идеальный альфа, но в моей голове образ идеального альфы, к твоему сожалению, списан не с тебя, — Чонгуку противно, что приходится повторять одно и то же в сотый раз. — Позволь мне доказать, что ты ошибаешься, — альфа делает шаг к омеге и, прижав его к стене, пытается поцеловать. Чонгук уворачивается от нежеланного поцелуя и пытается оттолкнуть Эрика, но не выходит. Альфа сильнее придавливает Чона своим телом к стене и на секунду замирает. Чон чувствует, как он внюхивается, и думает, что, может, это даже хорошо. Запах Техена очень слаб, но все равно, если Эрик его уловит, то, возможно, уйдет и больше никогда не вернется. Но альфа ведет себя совсем не так, как ожидал омега. Чон чувствует, как разъярен Эрик, по тому, как сильно он сжимает его бока. Чонгуку даже кажется, что еще чуть-чуть и этот бешенный альфа его сломает. — Я смотрю, ты времени даром не терял, — шипит альфа в губы испуганному омеге. — Уже лечь под него успел. А со мной тут игры развел, все цену себе набиваешь! — Отпусти. Ты делаешь мне больно, — стараясь звучать спокойно, говорит ему Чон. — Отпущу, как же. Но сперва трахну, — ухмыляется альфа и, притянув Чона к себе, больно целует. Полость рта омеги заполняет противный вкус железа. Чонгук жмурится и что есть силы бьет альфу между ног коленом. Эрик расслабляет хватку и, проорав «сука», с силой ударяет парня по лицу, разбив при этом губу. Альфа замахивается для повторного удара, но Чон резко отодвигается в сторону. Эрик промахивается. — Ты ведь знаешь, чьи это следы на мне и чей запах? — Чонгук еле говорит, омега прикрывает рукой рот, из рассеченной губы, не останавливаясь, идет кровь. Он понимает, что даже если Эрик его сейчас прирежет в собственном коридоре, никто ничего не узнает. Омеге страшно настолько, что боль уходит на второй план. Поэтому он решает использовать последний вариант, правда, все еще не уверенный, что он сработает. — Ты ведь знаешь, что он убьет тебя, если ты тронешь меня! — уже на грани отчаяния кричит Чон. Альфа в миг словно трезвеет. Не двигается несколько секунд и что-то усиленно обдумывает. Потом Эрик подходит ближе, окидывает омегу злым взглядом, с отвращением сплевывает на пол и выходит за дверь. Чонгук сразу запирает ее на все замки и идет на кухню. Омега сидит с приложенной к губам пачкой замороженной вырезки и пытается унять дрожь в руках после перенесенного стресса. Зная, что на том конце ему не ответят, он все равно набирает номер Юнги. И номер абонента, как и последние пару недель, все так же выключен.