***
От долгой езды ломило все тело, а от жесткого седла затекла поясница. Чувствовался каждый выступ кости в заднице, а унылый пейзаж оголившихся проталин лишь усугублял всеобщую ипохондрию. Хотелось есть, пить, а еще больше сойти наконец-то с лошади и перестать месить чавкавшую под ногами грязь. Командиры отдали жесткий приказ идти прямиком на Дредфорт, и уставшие путники вдохновлялись лишь тем, что зубчатые стены Болтоновской цитадели были уже близко. Выжившие, опаленные, осоловевшие от бойни и от холода они желали одного — оказаться дома. В тепле. В безопасности. Черное с алым знамя, заляпанное кровью, пропиталось дымом и грязью, отчего тяжело хлопало на ветру рваными концами. Невпопад хлюпали истоптанные сапоги. Лошади дремали на ходу, но послушно отвечали на любое движение повода. Над процессией тоскливо провыл рожок, сообщив о великом возвращении, и со стены раздался ответ, вдохновив солдат на последний рывок. Один из них споткнулся и упал. — Что, Бари? Так не терпится обнять бабенку, что уж и землю не грех поцеловать? — отшутился какой-то остряк, подняв всем настроение. — Иди ты! — Тяжело поднявшись, мужчина средних лет принялся отряхиваться, и рядом с ним возникла вороная лошадь лорда Болтона. — Простите, милорд. — Еще раз заставишь меня остановиться, и прикажу отрубить тебе ноги. Может, к вечеру и доползешь до замка. — Д-да… Оскалившийся лорд Рамси оглядел своих людей. На лице его сложился недовольный треугольник, на лице искривились старые шрамы. Всем своим видом Рамси Болтон заявил о реальности угроз и пришпорил коня. Пожалуй, он немного погорячился, но ему совершенно не хотелось останавливаться. Любое промедление торчало шилом в заднице, отдаваясь ноющей болью в пояснице, а в родном замке его ждали еда и теплый кров, а еще она… Драгоценная женушка уже должна была вернуться и дожидаться его дома, как он приказал, и чувствовавший сладкую истому, разливавшуюся по телу от приятных мыслей, Рамси Болтон скалился зверем на любую задержку. Он и не ожидал, что умудрится так соскучиться по ней, но... Соскучился. На стене в лучах заходящего солнца мелькнула медная точка. Прищурившийся лорд Болтон готов был поспорить с любыми богами — и старыми, и новыми — что то была леди Болтон, которой он так долго не видел. Это и вправду была она. — Едут. — Оторвав кулак от губ, маленький мальчик протянул руку в сторону черной тучи, приближавшейся к Дредфорту. — Как их много! — Да, милый, — сказала Санса, пригладив разлохматившиеся на ветру волосы ребенка, сидевшего у нее на руках. — Мне ничего не видно! — прыгал около нее еще один мальчик. Удобного места на руках матери ему не досталось, а маленькому лорду очень хотелось увидеть возвращение отца. Ребенок подпрыгивал на месте как можно выше, пытаясь уцепиться за острый мерлон стены. Еще один прыжок, и он наконец-то все увидел — на руки его подхватил подошедший Сандор Клиган. — Где он, мам?! Покажи! Тот слева? Нет? Тот? На темной лошади? Впереди? — Да. — А это все наши солдаты? А сколько им еще ехать? — не унимался мальчик. — Немного. — А они проедут прямо под нами? Через главные ворота? Смотри! Это наши знамена… Черные! — хватал каждую мелочь взгляд мальчонка. — Почему так долго! Может, если крикнуть, папа пришпорит коня? — Эй, чертенок. Хватит елозить! — пробубнил Пес, сдерживая на руках квинтэссенцию болтоновской энергии, но мальчик его совсем не слушал. — Все брюхо оттоптал. — Терпение, Бальтазар. Они скоро будут здесь, — прервала очередную тираду детских вопросов Санса. — А когда он приедет… можно я его обниму? Он не рассердится? — Можно. — А я ему понравлюсь? — Конечно. Ты же его сын, — спокойно сказала она, умело пряча свое собственное волнение. «Худшие всегда возвращаются» — сказала некогда Санса Старк своей служанке Шае, и Рамси Болтон в очередной раз выжил, посмеявшись смерти в лицо. Последние четыре года из-за сражений они не виделись, и Санса не знала чего теперь от него ожидать. Спрятавшись в Орлином гнезде с детьми, она много размышляла о том, что будет, если бастард вернется живым, и памятуя о том, что расстались они на относительно положительной ноте, собиралась и дальше придерживаться выбранной стратегии хорошей жены, если, конечно… Другого выбора у нее все равно не было, после того, что случилось в семействе Старков, но Санса опасалась. Что-то могло пойти не так, и, не зная мыслей мужа, не зная, как пройдет встреча с детьми, она боялась. Особенно за детей. Пытаясь как-то отвлечься, леди Санса Болтон покачивала на руках своего младшего сына и прижималась к его макушке губами. Раздавались оживленные крики. Главные ворота со скрипом раскрылись и зачернели от нетерпения поглотить в себе прибывших людей и лошадей. Пробирающий до костей холодный ветер пронесся над Дредфортом и громко заскулил в щелях, как соскучившийся по хозяину пес. Залаяли собаки с псарни, услышавшие знакомый запах крови и железа. Въехавший во двор Рамси улыбался и оглядывал родные стены. Все выглядело так же, как и прежде. Немного запущено — хозяйка еще не успела похозяйничать как следует ввиду недавнего возвращения, однако… К удовольствию своему, лорд Болтон не увидел белесых знамен Старков на стенах. И слава богам! От белого с недавних пор его брала жуткая охота рвать. Высыпала радостная челядь, не помершая от холода и голода. Со стен своего лорда приветствовали редкие солдаты, оставленные для охраны леди Болтон. Кислую рожу строил Сандор Клиган, совсем не радовавшийся возвращению болтоновского ублюдка. Санса… Пожирая ее фигуру издалека, бастард довольно причмокнул — она не изменилась. Во всяком случае, внешне никаких изменений он не увидел, чему был искренне рад. Он часто интересовался в письмах — не потолстела ли она, не подурнела, но его грубые вопросы оставались без ответа. Порой Санса забывала про свой холодный тон, будучи необыкновенно нежной на бумаге. Видать, мела хвостом за неведомо какие прегрешения (за какие предстояло еще выяснить), а может, наконец-то и влюбилась в него. Чем черт не шутит? Рыжие распущенные волосы в сумерках светились алым светом. Нежно-голубое платье едва оголяло ключицы, плотно облегая талию. Пышные рукава, выглядывавшие из-под длинной безрукавки, украшенной сверху рыже-серым мехом енота, сходились тугими манжетами на тонких запястьях. Разглядывавший ее вовсю бастард остался довольным, расплываясь в широкой хищной улыбке. Прихорашиваться его женушка всегда умела. Натянув удила, милорд спешился, и от него мгновенно увели лошадь. Рамси Болтон долго смотрел на свою жену, голодно скалясь, и если бы раньше Санса поморщилась бы, то сейчас цепенела, как в день ее проклятой свадьбы. Почему-то ей очень хотелось, чтобы сейчас Рамси оказался как можно дальше от нее. — С возвращением… Надеюсь, дорога была не очень утомительной, — нашла она в себе силы выговорить, когда он стал всходить на лестницу. Санса нервно выдохнула. На выручку ей пришло воспитание леди, в случае с Рамси Болтоном неуместное, и шедший прямиком на нее Рамси ухмыльнулся, поняв замешательство жертвы. Он хотел ей ответить в свойственной ему манере, однако… что-то обхватило его ноги, и он остановился. Осмотревшись, милорд увидел маленького ребенка, взявшегося неизвестно откуда и крепко прижавшегося к нему. — Папа, как хорошо, что ты вернулся! — залепетал ребенок, а возле него возник еще один. Ах да! Видимо, это были его дети, таращившие теперь на него свои ярко-голубые глазенки. Один из них должен был быть Бальтазаром, а другой Рогаром. Ростом они были одинаковы, и горе-отец, видевший детей впервые, не мог понять кто есть кто. — С возвращением, папа-лорд Болтон, — протараторил второй мальчишка, держась немного поодаль. Смотрел он волком, не решаясь подойти ближе, и снисходительно улыбнувшаяся Санса прояснила все недоразумения. — Рогар, для тебя он просто «папа». — Угу. — Хех. Смотри-ка, маленькие лорды! — Вылитый папочка! — услышал Рамси шепот из-за спины, потрепав обнимавшего его мальчика по голове. Странное ощущение. Это был его сын, искренне радовавшийся его возвращению. В мальчонке текла его кровь, кровь Рамси Болтона, однако бастарду мальчик казался еще чужим и незнакомым. Задержав взгляд на мальчишке, Рамси вновь переключил свое внимание на жену. — Как мило, что ты решила нас встретить, милая. Я ужасно голоден… Во всех смыслах этого слова. — Столы накрыты. Еды и вина хватит на три дня, — уверенно говорила леди Болтон, а стоявший за ней старик Кроу, скукожившийся за годы, как черепаха, громко приглашал всех к столу. — Надеюсь, кровать ты тоже подготовила, — грубо притянув ее к себе, проговорил бастард, к неудовольствию девушки слишком громко, того пуще поцеловал. Санса смиренно вздохнула. От бастарда разило лошадью и потом. Плащ был изрядно потрепан и походил больше на лохмотья. Проросшая щетина неприятно кололась, да и сам Рамси выглядел не самым лучшим образом — издержки ужасного и изнуряющего похода. В сказках и легендах про героев-храбрецов никогда не упоминалась эта прозаичная сторона жизни, и леди Болтон едва улыбнулась. Жизнь не сказка, и она была отчасти к этому готова. Потрепанный и неумытый, никому более ненужный, кроме нее и ее детей, бастард вызывал у нее жалость, прощавшую даже его неизменно грубый, неподобающий лорду тон. Ухватившись за рваную полу плаща, Бальтазар шел за отцом, смотря на него так, словно увидел самого настоящего сказочного героя, и отцепился лишь тогда, когда его одернули. Рогар пошел следом, однако смотрел на отца, сжимавшего руку матери, с опаской… Как и на всех, впрочем. К битве против белых ходоков дом Болтонов собрал около восьмисот солдат. Армия пополнилась амберовскими дезертирами, крестьянами и даже наемниками, но прибывшему в военный штаб лорду Дредфорта никто не обрадовался. Лорд Сервин так и вовсе кинулся на него с кулаками, узнав злую и противную ухмылку, но за Рамси вступились. Гловеры, Мандерли и… сам Джон Сноу. Действовал лорд Сноу, конечно, по просьбе сестры. Если бы не это, он был бы первым среди тех, кто вздернул бы бастарда на веревке, но… Реалии вынудили его на время позабыть о ненависти и сдерживать ее каждый раз, когда болтоновский ублюдок провоцировал его своими погаными речами. Санса еще оставалась в Дредфорте. Она уже достаточно округлилась, когда стало известно о приближающейся опасности. Перед тем как отпустить мужа, леди Старк-Болтон долго разговаривала с ним, заклиная быть благоразумным, и как ни странно, он ее послушал. Отчасти. Поначалу держался лорда Гловера и Мандерли, стараясь пересекаться со Старковским… ах да, Таргариеновским бастардом лишь тогда, когда рядом не было свидетелей, но уж если встречался с дорогим шурином, то непременно изливался своим издевающимся злословием. На военных советах им приходилось работать вместе. Рациональные предложения Рамси большинство предпочитало не слушать, и лорд Болтон пребывал в некой опале, продолжившейся до начала битв. Уж там-то его таланты оценили по достоинству, напомнив Старко-Таргариеновскому ублюдку о том, что в «той» битве Джон Сноу не стал собачьим дерьмом лишь благодаря леди Болтон.***
В просторном зале и вправду были накрыты столы. Санса очень постаралась, решив устроить достойную встречу всем вернувшимся. О великой победе будет сложено не одно сказание, так пускай и возвращение пройдет на ура — решила она, хотя собрать угощения после тяжелых времен было не столь легкой задачей. Кислый запах откупоренных вин мгновенно отравил воздух. Пышущая паром еда растаскивалась с блюд. Насыщая первый голод, обросшие грязью и щетиной звери вновь обращались мужчинами и с каждым глотком терпкого вина смотрели мягче, обращая внимание на девок, ходивших между рядами, соскучившихся, как и они, по ласке и по обычной жизни. Языки становились не такими тугими, и вспыхивавшие повсеместно беседы перерастали в удивительные рассказы о войне. Поднимались тосты за павших и за выживших, и в глубине зала вдруг раздался крик: — За Черного лорда! — завопил какой-то пьяница и, осушив до дна свою чашу, покачнулся, едва не упав. — За Черного лорда! — повторили за ним остальные, а завалившийся на свое место мужчина опять крикнул. — За Черную леди! Уф… Мать ее. — За Черную леди! — прокричали хором голоса, и Санса вопросительно посмотрела на мужа. — Черный лорд? — проговорила она достаточно тихо, отчаянно пытаясь слезть с колен бастарда. Ее крепко удерживали за талию, как последнюю кабацкую девку, и целовали на публике уж слишком страстно и пылко. Вовремя накладывая мужу еды, леди Болтон была искренне рада, что свидетели ее стыда достаточно пьяны, чтобы что-нибудь запомнить о неподобающем поведении леди, но Санса в ужасе поглядывала на детей. Такого маленьким лордам видеть не следовало. — О! Забавная история. Расскажу ее тебе как-нибудь, а сейчас… В спальню. И поживей. Ты же не хочешь, чтобы я разложил тебя прямо здесь, милая, — подпихнул ее вперед Рамси, и Санса Болтон залилась краской. Ее до сих пор стыдила мысль о том, что придется продолжать такие отношения с убийцей ее брата, но… Она мгновенно себя успокоила. В конце концов… Как жена она должна исполнять определенные обязанности. Как женщине ей присущи свои потребности, требующие своевременного удовлетворения, и стыдливое оцепенение стало спадать. Лишь бы не повторялось то, что было в Винтерфелле. Остальное не так уж страшно, подумала она. — Э! Ты куда, малыш. Посиди с нами, — подхватил мужчина себе на колени вставшего было Бальтазара. — С нами! — заржал как конь бородатый мужик. — Будь бы я на месте его папаши, тоже не усидел рядом с вашими кислыми рожами, — проговорил пьянчуга, очертив руками женский силуэт. — Прикуси язык, а не то я подслащу твою морду… Своим кулаком! — Ха! — Ну! Не при детях, — одернул их более трезвый товарищ. — А кто такой Черный лорд? — И Черная леди? — спросил вслед за братом Рогар. — О! Расскажи, Джимми. Расскажи, пока язык ворочается. У тебя это лучше получается! Пацанятам интересно. Была бы у меня дудка да отмороженные пальцы, — потряс мужчина руками, на которых отсутствовали несколько фаланг, — я бы тебе даже подыграл. — Ща… — дожевывал крупный кусок перепелки рассказчик, и, вытерев сальные от жира губы, начал: — Была ночь, холодная и длинная. — «Ночь темна и полна ужасов», — проговорил его сосед измененным голосом. — Была в лагере Старков шлюха, которая постоянно говорила нам об этом. — Заткнись! — Кружила метель. У-у-у! — наблюдая за реакцией маленьких слушателей, стал изощряться рассказчик Джимми. — Да так, что все лицо было иссечено. Ветер выл, как раненый лютоволк, и повсюду царила кромешная тьма, словно всех враз ослепили. Лишь… светились повсюду голубые глаза проклятых! Живые мертвецы ползли, шипя как змеи в гадюшнике. Ш-ш-ш-ш. Тянули свои руки-коряки, и их противные пасти так и клацали, как у голодных шавок. Клац-клац! — воодушевленно привстал он со скамьи, и сидевшие рядом с ним мужчины стали прислушиваться к нему, словно слышали рассказ Джимми впервые. — Ничто не могло справиться с ними, кроме огня. Солдаты бились храбро, но силы были неравными. Кто падал на землю, тут же поднимался по другую сторону, становясь живым мертвецом, и направлял свое оружие на бывших друзей. Это был ад. Тс! Хлоп-хлоп. Слышно было, как над полем хлопают крылья могучих драконов. Раз! И один пролетел, выплевывая огонь. — Драконы? Настоящие драконы? — закричал Бальтазар. — Да. Это были самые настоящие драконы. Чешуя прочная, как валирийская сталь! Зубы острые, как болтоновские ножи, а огонь их испепелял все на своем пути, не жалея ни своих, ни чужих. Видишь шрам? — Оттянув ворот рубашки, Джимми оголил ключицу и показал зарубцевавшийся ожог. — Это от драконьего пламени. Мальчик приоткрыл рот. Бальтазар горел от нетерпения услышать продолжение, и пододвинулся еще ближе к рассказчику. — Огня драконов было мало. Мертвецы наступали и наступали. Многие прощались с жизнью, сдаваясь на милость врагу, но враг был беспощаден. Уж лучше быть поджаренным куском мяса, чем живым мертвецом. И тут! Фьюх! Появились мы, — выпрямился Джимми. — Твой отец вел нас. Мы стреляли из катапульт живым огнем, зеленым как глаза какой-нибудь шлю… ведьмы. На поле боя стало светло, как днем. Мертвецы горели, отступая назад. Повсюду стоял запах закоптившегося мяса и крови. Черный дым… Черный, как знамя Болтонов, застилал все кругом, покрывая все живое черной сажей. — А дальше? — почему-то рассказчик решил выпить вина, к неудовольствию любопытствовавшего ребенка. — Вдруг огонь отступил! Появился один из ходоков. Сухой… как древний старик. С белой, как снег, бородой и синими глазами. Буря стала усиливаться. Вновь отчаяние послышалось в криках солдат. Многие прощались с жизнью. Появился Черный лорд! — провел рукой рассказчик, выдержав паузу. — Он ехал на черном коне. Черный, как уголь. Черный с ног до головы, и даже меч в ножнах у него был черным. В руках у лорда был лук из древесины самого чар-древа и волшебные стрелы с наконечниками из драконьего стекла. Он натянул тетиву и пронзил ходока в самое сердце! — И что дальше? — Буря стала спадать, а Черный лорд выпустил еще одну стрелу! — Он его убил? — Да! Ходок рассыпался, словно был сделан из тысячи льдинок. Мы опять шли с огнем на врага. А вместе с нами и другие! — поднялся увлеченный Джимми. — Ту битву мы выиграли, поднявшись черными с черной земли… Как угли. — Кто был тем лордом? — Твой отец, — потрепал мальчонку по голове рассказчик Джимми. — Тогда он спас нас, сынок. — Мой отец! — прошептал Бальтазар, будто не верил тому, что приходился сыном такому отважному и великому воину, и внутри него аж все подпрыгивало от нечаянной радости. — Да. Твой отец. Ну, а Черная леди — твоя мать, кудрявый, — потрепал голову Рогара его сосед. — Наша мама самая красивая, — дернул головой мальчонка. — Это точно. Сравниться с ней может только Матерь драконов. — А ты ту мать видел? — А тебе чего? Твою уж точно видел. Косая, как и ты! — Продолжали петушиться солдаты, но дети их не слушали. Маленькие лорды в красках представляли себе ужасных мертвецов и драконов, а еще Черного лорда с волшебными стрелами, и когда их стали укладывать в кровати, они наперебой допрашивали сиделок о том, когда же им снова можно будет увидеться с лордом-отцом. — Бальтазар. — Да? — Драконы большие? — спросил у него Рогар, накрывшись одеялом с головой. — Наверное. — Как наш замок? — Может быть еще больше! — Мама говорила, что дядя Джон летает на одном из них. — Зато… наш отец Черный лорд! — ревниво шикнул Бальтазар. — Он ведь хороший? — помолчав, неуверенно проговорил младший из двух братьев. — Конечно! У него есть волшебные стрелы и… И острые ножи. Зачем ему дракон! — Наверное, дракон еще и срет как корова, — похвастался выученным у конюхов словечком Рогар. — Ага! — захихикали мальчики. — Может, как лошадь. — Фу-у-у. — Хорошо, что мы дома, — сказал Бальтазар, перед тем как уснуть. — Здесь мы главные. — Мама говорила, что здесь нас никто не обидит, — пробубнил Рогар. — Ага. Теперь и папа вернулся. — Да, — сонно согласился с братом Рогар, и уснул. А Бальтазар еще долго воображал себе волшебные стрелы, драконов и Черного лорда. Черного, как уголь. Своего отца.