Наши ножи

*** — Так и будешь там стоять? Цирюльник наконец-то закончил с его щетиной, пряча лезвие в тряпку, и, улучив возможность свободно использовать свой рот, Рамси наконец-то задал заветный вопрос. За ним уже очень долго подглядывали в дверную щель, осмеливаясь порой выглянуть целиком. — Я тебя вижу, — раскрыл личность своего преследователя мужчина, и мальчик не сразу, но вышел из своего укрытия. Это был Бальтазар, виновато склонивший голову. Он ведь старался быть тихим как мышка. Даже дышал через раз, но, видимо, ему это не помогло. Он оплошал. Старший сын бастарда долго стоял при входе, ожидая, что его прогонят, однако отец ничего не сказал. Молчун Уили-Билли, которому доверили бритье Черного лорда, улыбнулся, и Бальтазара это немного приободрило. Крадясь на цыпочках, мальчик прошел в комнату. От низкой кадки шел пар. Вода начинала остывать, и оголенный по пояс Рамси смывал с себя последние остатки войны, предоставляя на обозрение сыну шрамы на теле, оставленные в том числе его собаками. Билл тихо сложил бритвенные принадлежности в кожаный футляр, подал хозяину полотенце и после шутки милорда удалился, оставив родителя наедине с его отпрыском. На невысокой лавке лежали новая одежда отца и легкий шерстяной плащ, украшенный мехом и эмблемой дома Болтонов. Мальчонка протянул свою руку и провел пальцем по иксообразному кресту, однако, увидев рядом походные лохмотья Черного лорда, тут же переключился на них, завороженно пытаясь подметить каждую дырку, каждое пятнышко, оставленные никак иначе как белыми ходоками. Вытирая распаренный подбородок, Рамси направился за обновкой, и Бальтазар отступил на несколько шагов назад, едва не упав. Пока старший лорд Болтон одевался, мальчик неустанно смотрел на него, стараясь даже не моргать. Такое внимание было странным, непривычным. Рамси чувствовал себя немного неловко, хоть такого человека, как он мало что могло смутить. Бастард посмотрел на сына. Думал как-нибудь напугать, но мальчуган уж слишком довольно улыбнулся, и Лорд Болтон, позабыв о задумке, прищурился, приглядываясь к сыну как следует. Бальтазар. Бальтазар был вылитый Рамси. Нужно было быть слепым, чтобы не увидеть этого поразительного сходства. Пронзительные голубые глаза ему достались не от матери и глядели также дико, как глаза бастарда. Из-под аккуратно подстриженной шапки волос топорщились бастардские уши, да и широкий подбородок был явно отцовским. Опаленная в бою шевелюра Рамси теперь была короче и аккуратней, и потому сходство их только усиливалось. — Я… Я — твой сын, — сказал мальчик, словно опасаясь, что Черный лорд забыл кто он такой. — Да. Я знаю, — ухмыльнулся мужчина. — Мы с тобой уже виделись. Давно еще. — Правда? — Твоя матушка привозила тебя, когда ты только родился. — В лагерь? К тебе? — не верил маленький мальчик своему счастью. Оказывается, они уже были знакомы, хоть сам Бальтазар мало, что помнил. Да. За неделю до той ужасной ночи, длинной и страшной, на свой страх и риск к нему приехала она, стройная и гордо глядевшая в ответ укорительным взглядам. За ней несли небольшой меховой кулек, и когда болтоновская чета оказалась в своем шатре, Рамси Болтон впервые взял на руки своего первенца. Странное ощущение. Лорд Дредфорта помнил, как взял некогда своего сводного брата на руки, чтобы почувствовать в нем что-то болтоновское, но в нем была лишь фреевская тупость, и он без каких-либо угрызений совести скормил его собакам. Теперь все было иначе. От его сына по-особенному пахло молоком и кровью. От него шел Болтоновский дух, и счастливого папочку, не страдавшего прежде желанием отцовства, переполняла гордость от самого себя. Рамси Сноу, узаконенный болтоновский бастард, поимевший в жены самую настоящую леди, родил самого настоящего лорда, наследника Дредфорта, а может… и Винтерфелла. — Весь в отца! — довольно хмыкнул тогда лорд Болтон, развернув бархатное одеяльце, чтобы осмотреть сына ниже пояса. Опасавшаяся неведомо чего Санса вздохнула с облегчением — смотрины прошли удачно. — Как его зовут? — Думала… Бальтазар. — Вычурное имечко. — Я читала хроники дома, — тихо говорила она, понимая, что ребенка Рамси Болтона Эддардом или Роббом назвать никак не может. — Его тезка освежевал столько людей, что хватило на целый шатер. Думала, тебе понравится. Да. После такого предисловия задумку жены Рамси оценил по достоинству, шепотом повторив заветное имя. Ребенок внимательно смотрел на него, выпучивая еще молочные глаза, выбрасывал розовенькие кулачки в стороны, а отец принюхивался к своему младенцу и расстался с ним лишь тогда, когда его нужно было кормить. — Я просил тебя найти кормилицу. Грудь обвиснет, а мне не нужна некрасивая жена… С обвисшей грудью. — На первое время, — ответила тогда Санса, и бастард согласился. Его жена была Болтоном, как ни крути, и он очень надеялся, что его первенец всосет через ее молоко всю эту Болтоновскую сущность. — Не думал, что ты приедешь. — Если что-то случится… — конфузилась миледи, чувствуя мужские руки на плечах. — Вдруг он что-то запомнит… — Ну, разумеется. Запомнил Бальтазар что-то или нет, но Рамси помнил четко. Трахался он тогда, как в последний раз, отвлекаясь лишь на военные приготовления, и в Орлиное гнездо в своем чреве Санса привезла еще одно болтоновское семя. Приятная неожиданность, связавшая их еще больше. — Ты уходишь? — прервал отцовские мысли о прошлом Бальтазар. — Я проголодался. Ты завтракал? — не прикрываясь, зевнул бастард на отрицательное мотание сына. — Можешь пойти со мной. — Да? — не верил своему счастью мальчик, но второго приглашения не последовало. Накинув плащ на плечи, бастард быстро шел на выход, и, поторопившись, за ним бежал безумно счастливый ребенок, улыбавшийся так широко, как только мог. Слуги только закончили уборку в обеденном зале. Трехдневный пир удался на славу, и замок только сейчас стал приходить в себя, избавляясь от тяжелого похмелья. Увидев лорда, служанка низко поклонилась и вместе с приказом принести чего-нибудь съестного отправилась на кухню. Скоро на столе оказались молоко и хлеб, а еще большая тарелка с отварными ломтями говядины — остатки великого пира. — Расскажи мне что-нибудь, — попытался как-то отвлечь пацаненка от страстного созерцания своей персоны Рамси, подкинув ему свежую булку. — Что-нибудь? — Да. Чем занимаешься, — мальчик приоткрыл рот, не зная, что такого о себе рассказать, чтобы наверняка сыскать одобрения у отца. — Дерешься на мечах? Ездишь верхом? — Я только начал. На мечах. — Бальтазар надул губы, понимая, что ничем толком пока похвастаться не может. — Верхом в Орлином гнезде мне не давали ездить… Но я очень хочу! — Стреляешь из лука? — Нет, — пуще прежнего надулся мальчик, не понимая, что в своем великом возрасте великим воином быть далеко не обязан. — Лорд Робин не любит стрельбу из лука. А я очень хотел! Очень-очень. Мама сказала, ты очень хороший лучник. Ты мне покажешь, как стрелять из лука? Я очень хочу стрелять как ты. — Хм. Хороший лучник… — повторил слова ребенка бастард. — Конечно. Что она еще сказала? — расспрашивал Рамси своего отпрыска. — Обо мне. — Что ты знаешь, как ранить противника в самое больное место. — Еще? — Что… Что ты умный, и мы тоже станем такими. — Хм, — остался довольным от отчета ребенка Рамси, а в зале появилась еще одна пара голубых глаз. — Доброе утро, папа, — вошел в зал еще сонный Рогар. По пятам за ним следовала назойливая сиделка, пытавшаяся пригладить взъерошенные кудри да поправить воротник, и щенок недовольно огрызнулся. — Я сам! Рогар родился более крупным, чем старший брат — Санса писала об этом. Оттого разница между братьями-погодками не была заметна. Младший сын Рамси Болтона выглядел мягче и простодушней своего предшественника, но все это была младенческая пухлость, начавшая спадать относительно недавно. Его уши по-знакомому топорщились, прячась за кудряво-взлохмаченными волосами, а его голубые глаза, казавшиеся на первый взгляд материнскими, имели характерную дикость и смотрели на всех волком. Бастардская порода была налицо — он так же походил на лорда Болтона, однако вблизи со старшим сыном это сходство было не столь очевидным. — А откуда у тебя шрамы? — спросил Бальтазар, вглядываясь в алые полосы на лице отца. — Это белые ходоки? — О, нет, — хмыкнул лорд Болтон. — Однажды твоя матушка обратилась волчицей и покусала меня прямо за щеку. — В волчицу? — подал голос Рогар. Он не мог запрыгнуть в резное кресло, и отцу, подчинившемуся инстинкту, пришлось ему помочь, подхватив мальчонку за шкирок. Какими же маленькими и легкими были его детишки. Как щенята… Его щенята, щенята бешеного пса и лютоволчицы. Они внимательно смотрели на него, внимая каждому слову, и Рамси это начинало даже нравиться. — О да! Хм. Особенно по ночам, — пробурчал бастард, думая отнюдь не о магии перевоплощения. — Леди-мама сказала, что перегрызет любого, кто нас обидит. — Ух! Даже не сомневаюсь. А вас кто-то обижает? — Дядя Брандон, вроде… А еще один лорд в Гнезде… — Слизняк, — пробубнил Бальтазар. — Он говорил, что ты не лорд, и мы тоже уб… ублювки. — Ублюдки. — А что это? — смутился своей ошибке ребенок. — Это «кто». Ублюдок ваш дядя Брандон… Ваш дядя Джон тоже. Пес. — Перечислял Рамси Болтон всех ублюдков, которых терпеть не мог. — Это очень полезное слово. Пригодится вам не раз в жизни, — сказал он, и на лицах детей не было и тени сомнения в истинности данного утверждения. — Ублюдок, — четко повторил Бальтазар про себя. — А ты покажешь нам, как сдирать кожу? Об освежевании он слышал не от матери. Недавно им об этом рассказал старик Кроу, пояснив мальцам герб дома, которому они принадлежали. Рассказал он и о том, что их отец в этом деле дока. Человек без кожи, безмолвно кричавший о своих страданиях, их немного пугал, но Бальтазар решительно отбросил свои страхи в сторону. Сейчас ему очень хотелось похрабриться. — Пожалуйста-пожалуйста! Рогар еще мало понимал, о чем именно шла речь. Для четырехлетнего ребенка кровавая картинка была всего лишь картинкой. Настал его черед пристально наблюдать за отцом, и чем больше он его слушал, тем больше сменялось былое недоверие любопытством. Рамси так ничего и не ответил. В зал вошла Санса. Немного заспанная и утомленная. За последние два дня она впервые смогла выспаться, и, найдя свою семью в полном сборе, закуталась в теплую серебристую шаль, прикрывая синяки на шее и плечах, оставленные мужем ночью. — Доброе утро, милая, — оскалился лорд Болтон. — Мальчики хотели поупражняться на мечах. Видать, впечатляющее зрелище! — искрил он сарказмом, желая спровадить мальцов куда подальше, но мальчики, неискушенные жизнью, ехидства его слов не услышали и, переглянувшись, довольно улыбнулись. — А ты придешь посмотреть? — Конечно, — ответила за мужа обиженная за детей Санса, не дав тому сказать заветное «нет». — Папочка очень захочет это увидеть. Он сам мне вчера об этом сказал, — провела она рукой по темной голове старшего сына. — Правда? Бальтазар широко раскрыл рот, оголив недавно прорезавшийся острый клык. Ничего не сказав, он запихал в рот кусок хлеба, хлебнул молока, пролив немного на себя, и побежал к себе в комнату. — Оденься теплее! — А можно мне потом посмотреть на лошадок? — Да, Рогар. — Маленький мальчик последовал за старшим братом, пока его мать занимала место за столом. — Пока, папа, — остановился он в дверях на мгновение, но, когда Рамси повернулся в его сторону, быстро убежал. Воцарилась долгожданная тишина. Бастард пристально смотрел на жену, поджимая губы, да макая хлеб в какую-то похлебку. От обязанности тратить время и внимание на детей мужчина был не в восторге и очень досадовал на это. — Я надеялся вернуться в спальню, — недовольно пробурчал лорд. — И продолжить то, что мы закончили. Или же… ты думаешь уйти от своих обязанностей? — Дети тебя очень ждали. Будет не очень правильным разочаровывать их, — ответила Санса Болтон, положив себе немного еды. Бастард последовал ее примеру, ухватив крупный кусок мяса, но по-прежнему супился, словно большой ребенок, у которого отняли любимую игрушку. — Мой отец часто играл с моими братьями. — Тот, которому потом отрубили голову? — фыркнул мужчина. — Что за глупая… нелепая смерть! — И тем не менее… — процедила она сквозь зубы, — «отравлен врагами» он не был. Слова жены цели достигли, хотя мужчина не подал виду. Единственный человек, которого боялся Рамси Болтон, пал от его же руки. А ведь бастард вряд ли бы убил Русе, если бы не почуял опасности после рождения законного наследника. То, как с ним поведут себя его щенята, зависело от него. К тому же… из детишек может выйти толк. Пока все, что он видел, ему даже нравилось. — Бальтазар целое утро смотрел, как меня бреют, — сменил он тему. — Странный мальчишка, но мне это даже нравится. Кудрявенький крепыш не такой бойкий. — Он тебя пока не знает. Рогар всегда ведет так себя с незнакомцами. С опаской… — С чего вдруг? Или ты что-то… — Нет, — перебила мужа леди Болтон. — Я… я им ничего не сказала, — опустила глаза Санса. Если мать и рассказывала своим детям об их отце, то только всегда хорошее, умело превращая черное в белое. Причины такого ее поступка были — девушка хотела воссоздать хорошую и счастливую семью, которая некогда у нее была, а для этого нужно было просто забыть о том, что было в прошлом. По крайней мере, детям об этом знать было не обязательно. — Ты мог не вернуться, — попыталась скрыть она свои истинные мотивы. — Нет смысла чернить память мертвых. — Но… я вернулся! Хорошие дети. Главное, что мои… Хм-хм, — внимательно посмотрел на жену Рамси. — Хорошо, что и ты не расползлась. После Бальтазара я тебя видел, но после Рогара, признаться, думал найти рыжую бочку в Дредфорте. А у тебя даже живот не выпер. — Вы сама любезность, милорд, — поджала губы Санса. В отличие от бастарда, девушка смотрела на мужа украдкой и пыталась убедить себя в том, что он все-таки изменился. Вчера ночью Рамси шипел во сне, сильно стискивая зубы. Санса попыталась его успокоить, но когда мужчина проснулся, требовал беспрестанно топить камин. Он словно сходил с ума от холода, и девушка, видевшая мужа таким впервые, кинула в огонь все дрова, что заготовили слуги. Когда в спальне стало теплее, он уснул и на утро ничего не помнил. Видимо, сражение измотало его, может даже притупило на время врожденную жестокость, однако быть абсолютно спокойной на этот счет леди Болтон не могла. Внешне это был все тот же Рамси. С алыми полосами на щеке, беззаботный, желавший и бравший, вечно дурачившийся, внушавший собеседникам ужас и готовый в любой момент прибегнуть к своим особенным талантам. Она его больше не боялась, сохраняя все же должную осторожность в общении с мужем. Может у нее и болело сейчас все между ног, но… Девушка рискнула вернуться к этому монстру, рискнула родить от него детей, и за этот выбор цена ею была уже уплачена сполна. Отступать было некуда. — Как жаль, что вы вернулись домой подобно нищему оборванцу, лорд Болтон, — отплачивала она язвой за язву, и бастард, отложив еду, положил руки рядом с тарелкой, стряхивая крошки с пальцев. — Ты все также языката, погляжу. Завидное постоянство. — Рамси… Я хотела… — Звучит уже многообещающе. — Я хотела кое-что переделать в замке. — Миледи стала кругами водить пальцем по темной столешнице. — Людей прибавилось. Было бы неплохо… — Я всегда за разнообразие, милая, но есть одна проблема, — откинулся мужчина на спинку кресла. — Северные лорды нынче на мели. — Ты сам говорил про богатых наследников Мизинца… — не спеша, подняла она глаза. Может, против белых ходоков она не воевала, но без дела тоже не сидела, раздумывая о дальнейшей судьбе ее семьи. — Даже с учетом того, что Арья и Брандон живы… И Робин… Моя доля достаточно велика. — Да ты — золотая женщина! — хмыкнул бастард. — Валяй. Надеюсь, ты не вздумаешь трогать пыточную. — Нет. — Мудрое решение. — Это еще не все, — не успокаивалась девушка. Они долго не виделись, а после возвращения ей никак не удавалось поговорить с ним на темы важные и насущные. Существовала определенная проблема, связанная с семейством Старков. Невольно она вспомнила тот злосчастный день, в который воссоединились оставшиеся в живых дети Недда и Кейтлин Старк, и воспоминания эти были очень болезненными. — Мой брат… Не принял нашей с тобой ситуации. — Порой я с тоской вспоминаю о тех днях, когда знать не знал старковского… Ах да, Таргариеновского ублюдка. — Нет. Речь не о Джоне. — Джон был Джоном, и остался им, искренне поздравив ее с рождением детей, сказав, что она всегда может на него рассчитывать. — Он не простил тебе смерти Рикона, но отца моих детей он не тронет. — Надеюсь, он не ждет от меня благодарностей? Хотя… Я бы с радостью ему написал! — в отличие от жены воспоминания лорда Болтона были куда более забавными. — Теперь Хранителем Севера считается твой братец-калека, не так ли, дорогая женушка? Ну и семейка. Один родственничек краше другого. Брат-ублюдок, брат-калека, брат-девчонка… — Ты не знал Робба! — вырвалось у леди Болтон, и она тут же потупила взгляд. — Он… Брандон может что-то предпринять против нас… против тебя. — Приятно слышать о твоих опасениях обо мне, милая, но после белых ходоков с калекой справиться не так уж и сложно, поверь мне. — А если он объявит тебя убийцей? Ты об этом не подумал? Мой отец приговорил Джораха Мормонта к казни из-за торговли рабами. Если Брандон захочет, то, поверь мне, — повысила она голос, — убийцу Рикона Старка законы Севера не пощадят. Джон мог бы поговорить с ним, и… — Нет, — чуть ли не прорычал Рамси. — И если ты попробуешь сделать что-то за моей спиной вместе с ним, я тебе живо напомню, из-за чего ты сбежала из Винтерфелла. — Санса зло раздула ноздри, но сдержалась. Порой ее муж становился невероятно нетерпим ко всему, что было связано с Джоном, особенно если речь шла о ней. — Тогда… Остается уповать, что его не поддержат другие лорды. — С какой стати им поддерживать его? Он никому не нужен, — развел руками бастард, не видя смысла опасаться какого-то калеки. Тем более сейчас, когда всем наконец-то было дело только до себя и до своих брошенных из-за войны замков. — Он — никто и ничто. Мальчик-калека, сидевший всю битву в замке и сдохнувший там же, если бы мы проиграли. Кроме имени у него ничего нет. Гловеры на нашей стороне. Карстарки тоже, да и, пожалуй, мой ненаглядный шурин Джон вступится и без твоих просьб. Из большой любви, конечно. Остальные дома нам не помеха. На месте твоего братика, я бы очень подумал, прежде чем справлять нужду против ветра. — А Мандерли? — Их поддержки могло хватить, чтобы сокрушить лордов Дредфорта. — Он писал мне, что ты спас его сына. — Небольшое недоразумение. Я перепутал его со своей лошадью. — Стал бы он спасать какого-то там высокородного выскочку, едва умевшего держать меч в руках. — Видела бы ты, как этот индюк грозно краснеет, а потом выдавливает из себя «благодарю», словно три дня сидел на горшке и наконец разродился. Я даже пожал ему руку. Ты была бы довольна. Я был напыщен, как и все стоявшие рядом лорды, говоря про оказанную честь, а толстяк даже не понял моей издевки. — Амберов больше нет, — сказала Санса, зная, что и здесь Рамси тоже постарался, направив их на поле боя в заведомую ловушку. — Хорнвудов тоже. — Я просто чувствую, что ты задумала что-то очень интересное, — скрепил он руки перед собой. — Сделай милость… Не томи, — внимательно смотрел на нее бастард, и Санса глубоко вздохнула. — Джон теперь наследный принц Вестероса. — Ох уж этот вездесущий Джон. Копни глубже, окажется, что он бастард самих богов. — Я отправила к нему Бриенну просить пожаловать нам земли Амберов и, возможно, Хорнвудов. Отказывать мне он не будет. Я пообещала принять всех одичалых, которые решатся остаться на Севере. Предлог весомый, а Брандон… Бран против его воли не пойдет. — На большей части амберовских просторов пепелище. — Весна не за горами. Рано или поздно там что-нибудь вырастет, а к тому моменту это будут земли Болтонов. — Не жадная доселе Санса пыталась ухватить кусок покрупнее. — Когда придет грамота о том, что земли Хорнвудов так же отходят нам, ты предложишь часть дому Мандерли… и может быть Сервинам. В качестве извинений за принесенные неудобства. — Ты, кажется, имеешь в виду ту сервинскую шкурку, содранную мною? Так-так-так… — цокнул языком Рамси. — Санса Болтон, урожденная Старк, собирается купить благородных северных свиней? — Да. — Хм. Неплохо. Рамси облизал клык, прицениваясь к идее. Он понимал, что это была лишь идеальная задумка. Их могли и вовсе оставить с носом, но Санса умела упрашивать, если хотела. Уж ему ли не знать! А смелость города берет. При таком раскладе их влияние вырастет в разы. С Мандерли они как-нибудь договорятся. Нищим Сервинам тоже перепадет какой-нибудь кусочек с барского стола. Памятуя, что Болтоны один раз уже содрали с них кожу, против них они больше не пойдут, а там пускай калека попытается выковырять его из Дредфорта в одиночку. Что и говорить, его женушка придумала очень неплохой план, вполне возможный для претворения в жизнь. Ведь сейчас, побитые и разбитые, никто и думать не думает о бесхозных землях. Мужчина внимательно смотрел на Сансу, вдруг возжелавшую, а главное, мочившую править, и понимал, что она поменялась. Бастард не всегда считал ее умной женщиной, и теперь невольно жалел об этом. Это была его глупость — не увидеть второй личины за оболочкой хныкающей затравленной девочки, а то, что он видел сейчас, его влекло и даже восхищало. Кажется, миледи оставила свои переживания о доме Старков, раз планировала столь грандиозные преобразования, и теперь бастард видел в ней очень ценного союзника. Курице, несущей золотые яйца, голову не рубят, перья не щиплют. Ее холят и лелеют. — Самое время кроить и рвать то, что можно ухватить, пока все расползлись по замкам зализывать свои раны. Лихо же мы разрастемся, — вырвались его мысли вслух. Он вглядывался в профиль девушки, довольной от его похвалы, и понимал, что его чертовка хороша со всех сторон. Какое ценное приобретение, оцененное им по достоинству лишь со временем. — Ты хорошая жена, Санса Болтон. Я бы даже сказал «замечательная», если бы не твой язык да не твои родственники. — Я буду ей до тех пор, пока ты… «Пока ты не перейдешь границ. А если ты только пальцем тронешь меня и моих детей…» — подумала она, но так и не сказала. Женщиной она была достаточно умной, и понимала, что пустые угрозы ее не спасут. А Рамси из принципа решится показать ей, что границы устанавливает он. Не было смысла провоцировать лихо, спавшее в утробе мужа, ведь ей как никогда хотелось спокойной жизни… Даже, если подле него. — Хм-м-м, — услышал мужчина ее опасения между фраз. Санса переживала о повторениях ошибок прошлого, но Рамси этот урок уже уяснил. — Жаль. А у меня было столько планов, — дразнил он ее. — И я бы с радостью побегал за тобой, если ты вдруг вздумала бы бежать. Должен сказать, стены Дредфорта немногим ниже стен Винтерфелла. Если прыгнуть — лететь недолго, правда… снег тает. Приземляться будет твердо. — Ну что ж. Ты знаешь. Собаки Дредфорта привычны к человеческому мясу… — сказала она, задрав голову да грозно нахмурившись. Муж и жена ненадолго замолчали, глядя друг другу в глаза. Сначала улыбнулась она своей уколке, и ее радость от небольшого торжества передалась и ему. — Хм-хм. Мне этого даже не хватало, — вытирал он салфеткой губы, смотря на леди Болтон сальными глазами. — Знаешь, мертвецы совсем не разговорчивые ребята. Было даже тоскливо сражаться с ними. — Никого нельзя взять в плен и пытать, сдирая кожу? — Да, — как мальчишка обрадовался ее догадке Рамси. Любила бы она его хотя бы вполовину как Миранда, цены б ей не было, вдруг подумал он. — Па-а-ап, па-а-ап! — появился Бальтазар, нацепивший на голову небольшой шлем, сползавший ему на брови. В руках мальчик держал щит и маленький деревянный меч. Рогар опять стоял поодаль. — Я готов. И Рогар тоже. — Бегу сломя голову, — пробурчал бастард, сощурив глаза. Как только мальчики скрылись из виду, папочка удрученно вздохнул. — Ты не пробовала достать у мальчугана шило из задницы? — Если ты про его неугомонность, то он весь в тебя. — Я так и подумал, — сказал напоследок бастард, отправляясь на встречу со своими сыновьями. Санса вышла следом и, глядя на неуклюже размахивавших игрушечным оружием детей, думала, размышляла. В Винтерфелл она не вернется никогда. Джон теперь далеко, а единственным человеком из прошлой жизни, любившим ее, была одна единственная Арья, оттаявшая по отношению к сестре недавно. Конечно, был кузен Робин, да и дядя Эдмар был очень рад, что племянница — копия Кейтлин — жива и невредима, но… вся ее семья теперь была здесь. Дредфорт — ее дом. Рамси Болтон — ее муж. Ее дети — Болтоны, да и она сама Болтон.