Наши ножи

Спокойный Дредфорт дремал в легкой дымке, исходившей из печных труб. Во дворе витали дразнящие обоняние ароматы, доносившиеся с кухни. Размеренно оглашая тишину ударами по наковальне, кузнец Билл то и дело пристально рассматривал кусок каленого железа. Грузно храпел старый Кроу, уснувший на лестнице от припекавшего солнца, и ему в ответ каркало воронье, пролетавшее над замком. Лениво переговаривались между собой солдаты, и им поддакивал их товарищ, чиня новые стрелы. Натянулась тетива. Выпрямившийся в стойке лучник очень старался. Он прищурил глаз, поймал ветер и, прицелившись, выдохнул вместе со своим выстрелом. Просвистевшая стрела уверенно воткнулась в край нарисованного по центру мишени круга, и упражнявшийся стрелок оскалился своей небольшой победе. — В яблочко, — проговорил Бальтазар, и если бы отец видел его сейчас, то остался бы очень довольным. Первенцу Черного лорда этого очень не хватало — жесткости. Воспитанный доброй матерью мальчик знал, что такое любовь и сострадание, и отец раскрыл ему обратную сторону медали, показав вещи страшные и пугающие. Сначала он боялся. Бальтазар не признался об этом своему родителю, но Рамси видел, как дрожали его руки, вершившие правосудие над провинившимся Невилом Пайком. Со страхом мальчик справился. Он справился и тогда, когда убил своего первого, и теперь Бальтазар считал себя самым настоящим мужчиной, настоящим Болтоном. Как бы страшно ему не было, он должен был научиться традициям, переходившим от одного хозяина Дредфорта к другому. Он должен многое уметь, чтобы защищать свою семью и братьев, и Бальтазар Болтон, светясь голубыми глазами отца, достал из колчана очередную стрелу. — Если я тоже научусь стрелять как ты, отец возьмет нас на охоту, — прокричал сидевший в седле Рогар. — Милорд, лошади боятся громких звуков. — Конюх удержал вставшего на месте коня, но стряхнувшее с себя невидимую пыль животное лишь снисходительно фыркнуло на своего молодого седока. — Сожмите колени крепче. — Да. Рогар тогда игрался, не до конца понимая, что перед ним кровь, живой человек. Мальчику было интересно посмотреть, что прячется под кожей, и многочисленные вены, темневшие на алой плоти, напомнили ему карту с реками. Кричавшего человека, болтавшегося на кресте, ему порой становилось жаль. С друзьями и хорошими людьми такого делать нельзя. Он это понимал, все же не совсем сознавая тонкую грань, проходящую между плохим и хорошим. Невил был плохим. В этом мальчик был уверен, и потому считал, что все сделал хорошо. Папочка остался им очень доволен, и, видя помирившихся родителей снова вместе, Рогар испытывал неподдельное счастье от результата своей взрослой игры. — А можно я доеду до кузни? Только сам. Я уже умею. — Мальчику передали повод, и, стараясь двигаться в такт с конем, Рогар проехался мимо кузнеца Билла. — Уили, — закричал он, но тут же зашептал: — Билли, смотри! Я уже сам. — Билл добродушно помахал ему рукой. Молчаливый сынишка лорда Болтона, учивший его письму на досуге, ему очень нравился. — Эх. Маленькие все хорошенькие! — проговорила сиделка, качая на руках младшего сына Черных лордов, и к ней подскочил игравший с хворостиной Райнар. — С такими темпами странно, что их всего четверо, — проговорила Мэри, и девушки прыснули со смеху. На руки к ней взобрался Лягушонок. — Смотри, Райнар. Это твой младший брат, Энар, — проговорила ему Мэри, и мальчик, раскрыв рот, посмотрел на маленький кулечек. — Энар? — Да. — Бальсяр. Там Рога, — тыкнул он пальцем в других братьев, и Мэри похвалила мальчика, вытирая пятнышко грязи с его щеки. Во дворе появился Кирш, и служанка леди Сансы тут же начала сплетничать с сиделкой младенца, умышленно не обращая на Эндрю внимания. А в другой части замка наливалась плодами яблоня. Ветки ее тяжелели с каждым днем, блистая на свету алыми бочками. Тень от молодого дерева была небольшой, но и под ней можно было спрятаться от северного солнца, и бастард уселся на скамью, следя за расхаживавшей подле него женой. В ней чувствовалась приятная мягкость, просвечивавшая скромной улыбкой. Черная леди стала куда ласковей со своим Черным лордом, сохраняя порой привычную безучастность, но и этого было достаточно. Кажется, он своего добился, и не изменявший садистским наклонностям мужчина окончательно погряз в ее огненных волосах, словно рыжая ведьма Дредфорта и вправду сумела его заворожить. — Ты могла бы быть более благодарной, — заговорил Рамси Болтон, от нечего делать играясь ножом в руках. — Я сохранил нам денег… За двадцать кораблей! — Думаешь, об этом долге и вправду никто не вспомнит? — переживала Санса о неисполнении королевской воли. Повторения той истории с судом ей очень не хотелось, и, когда она видела испещренную шрамами спину бастарда, вспоминая о той унизительной порке, леди Болтон очень его жалела, стараясь ему этого ни в коем случае не показывать. — Кто? Королева? На ее месте я бы сделал как мы, милая. Если ты кому-то должен денег, главное, вовремя обидеться. — Хм. Не думала, что ты такой скупердяй, лорд Болтон. — Девушка оторвала от плодоносного дерева листик и провела им по ладони, лукаво улыбаясь своему замечанию. Мужчина обиженно поджал губы, многозначительно посмотрев на неё. Ничего не поделаешь. Санса всегда любила выводить его из себя, и сейчас леди Болтон даже не старалась этого скрыть, зная, что ей многое нынче стало простительно. Рамси был прав. Похищение ребенка — великое преступление, о котором не судачили разве что на востоке. Один неверный шаг со стороны Железных островов мог привести к порогу Грейджоев армии Дредфорта, Риверрана, Орлиного гнезда, а то и самих Таргариенов, желавших распрощаться со своими обязательствами, и железнорожденные, жаждавшие поиметь с Болтонов лакомый куш, теперь сами же страдали от своей жадности. Все из-за Рамси Болтона… Все же он был умен, нехотя призналась себе Санса, снисходительно отметив в муже и другие черты, что ей с недавних пор казались особенно занимательными. Только вот... Качества эти стоило направлять в нужное русло. — Я просто талантлив, — улыбнулся Черный лорд, потыкав в ее сторону острием ножа. — В конце концов, это Ланнистеры платят свои долги, а не Болтоны… Мужчина поднялся на ноги и подозрительно посмотрел на изумрудную крону дерева. Глаз его выцепил заветный плод, и Черный лорд сорвал алое с одного боку яблоко. — На Пайке нынче неспокойно, а все… благодаря твоему супругу, — подбросил он яблоко в воздух. — Грейджои не могут продолжить род, а остальные глотку себе перегрызут, лишь бы урвать себе место под солнцем. Посмотрел бы я на их вонючую грызню. Разделяй и властвуй! — коварный Рамси Болтон уверенно откусил от плода и скривился в лице, не ожидая коварства от какого-то яблока. — Фу… Кислятина! — Лорда Гудбразера сместили с поста мастера над кораблями, — сообщила ему леди Болтон новость, пришедшую из столицы. — Джон написал… Это из-за похищения Рогара. — услышав об ублюдке Джоне, почувствовавший посягательство на свои заслуги в глазах жены Рамси зло откусил от яблока, но смолчал. — Разве Невил был не каким-то… особенным бастардом? Я думала, он… — Во всем Вестеросе особенных бастардов — единицы. Я бы сказал, всего один! — намекнул на себя мужчина, гарцевавший петухом вокруг своей леди, стараясь добиться от Сансы похвалы, но она, едва улыбнувшись, оставила его игры без внимания. — Пришло письмо от Мормонтов, — деловито заявила Хранительница севера. — Хм. — Они пишут, что не признают Болтонов Хранителями Севера. — Я бы не очень переживал на их счет, — скорчил рожицу мужчина, и леди Болтон вдруг помрачнела. — Как ты можешь… Рамси! — сказала она ему на полном серьезе и тут же улыбнулась. — Они выделили нам шестьдесят двух воинов в битве против тебя! — Ах... А я-то думал, что просчитался с конницей! Под яблоней засеребрился женский смех, и, глядя на улыбку Сансы, Рамси Болтон чувствовал себя почему-то очень довольным. Она смеялась из-за него. После Винтерфелла в своих предположениях на ее счет он был не так уверен, однако… Видимо, нынче лорд Болтон постарался, и великая твердыня пала. Столь великая победа кружила ему голову, а желание добиться от Сансы заветного ответа заставляло его из кожи вон лезть. — Голова Невила Пайка едет в Пайк, прибитая ржавым гвоздем как звериное чучело… Если разгневанные железнорожденные решатся разворошить Медвежью берлогу Мормонтов, пожалуйста, — вернулся он к обсуждению упрямых лордов Медвежьего острова. — В Темнолесье их уже встретят, и я выстрою стену из крестов на всем западном побережье, если понадобится. — Не переусердствуй, — испугалась его грандиозных планов Черная леди. — Полагаю… Когда решим вопрос с железнорожденными, нужно будет устроить пир. — Еще чего! — возмутился бастард, не любивший гостей. — Окончание мародерства островитян на Севере — хороший повод. Как Хранители мы можем показать себя гостеприимными хозяевами. За одно посмотрим, кто нам предан. — Ты быстро входишь во вкус. Можно будет обсудить поднятие налогов в портах для островитян… И ни один железнорожденный не сможет ступить на Север, не заплатив «железной цены», моя милая жена, — выпучил мужчина глаза, и Санса едва нахмурилась. Она очень старалась вникнуть в многие вопросы, которые ей как женщине прежде были не известны, но на этот случай у нее была вторая голова, с которой нынче мыслили они одинаково. Санса посмотрела на мужа. Кажется, ее назначение Хранителем Севера его не сильно беспокоило, хотя порой Рамси и начинал ей грозить самыми страшными казнями. Все это дань традициям, заложенным в их отношениях. Не более. В конце концов, он был ее лордом-мужем, а значит обязанности управленца лежали и на его плечах, и прагматичный бастард видел в том свою непосредственную выгоду. Рамси уже предвкушал, как расправится с островитянами, протянув свои руки от Дредфорта до Темнолесья, и леди Болтон, глядя на взъерошенного Черного лорда, задумалась о вопросах крови. Предыдущий лорд Дредфорта когда-то изнасиловал девушку, и от жестокого акта любви родился бастард. А ведь ей, Сансе Старк, Русе казался очень спокойным. Может, с Рамси будет так же? Если он чуть-чуть подуспокоится, все будет более чем замечательно, и девушка просияла от своего предположения, предвкушая благословенное спокойствие. — Хотел спросить… — Рамси сорвал очередное яблоко с дерева, понадеявшись на удачу. — Кто наследует Винтерфелл, если твой братец-калека вздумает окочуриться? — Ты ничего ему не сделаешь! — оскалилась вдруг Санса, решив для себя, что при полученной власти ни в коем случае не будет искать отмщения. — Я и мухи не обижу. Ты же знаешь… Ты не ответила, — вновь вопрошал Рамси, и леди Болтон задумалась. — Джон — Таргариен, — размышляла она вслух. — Если Брандон не оставит наследников… Из двух сестер старшая я, но… Не знаю. Если у Арьи не будет много мальчиков, то… — широко раскрыла она глаза, понимая, куда клонит супруг, но сейчас ей не очень-то хотелось думать о вопросах наследства. Санса поправила на руке шнурочек с двумя монетами, вспоминая о словах лесной ведьмы. Корона и вправду почернела с приходом Таргариенов и воцарившимися на Севере Болтонами. Друг Теон обратился Вонючкой, но о такой потере она нисколько не жалела, больше думая о своих приобретениях. Когда-то она люто ненавидела Рамси Болтона. Когда-то она боялась его, боялась боли и издевательств, но не теперь. Все изменилось. С этим своим кошмаром леди Дредфорта теперь сжилась. Делила кровь, постель, жизнь, и великой жертвенницей Санса себя не чувствовала. Имела ли ведьма в виду именно этот ее «страх» или же страх за детей, преследовавший ее после экзекуции над Невилом, Санса Болтон не могла сказать точно. Теперь она чувствовала странное умиротворение. Дредфорт был ее домом, домом ее горячо любимых детей и… сносного мужа. Порой ей снился сон. Вновь она была лютоволчицей, лежавшей под убаюкивающей кроной чар-древа. Перед ней носилась темная стая звонко лаявших щенят, порожденных ею и бешеным псом, и она, наблюдая за их играми, чувствовала себя очень спокойно. Вдруг что-то шевелилось, и, вскакивая на лапы, волчица обнаруживала под собой маленького щенка, а может волчонка. Последнего… Этот был самым маленьким, самым слабым. Он был отмечен рыжиной матери и требовал от нее особенной защиты. Пахло от этого щеночка совсем иначе, чем от других щенят, и Санса часто видела в том же самом сне маленькую рыжеволосую девочку, во всем похожую на нее. — Дьявол и ведьма! — заключил бастард, приблизившись к Сансе вплотную. — Мы просто созданы друг для друга… — вздернул он брови, и леди Болтон вдруг раздула ноздри, собираясь съязвить. — Я бы на твоем месте не стал упоминать о том, о чем упоминать не стоит, — положив палец на алые губы, бастард перебил ее едва не начатую тираду о глупостях прошлого. Черная леди послушалась. Она просто старалась не думать обо всем, что было, видя добрый итог своего решения. Бастард поменялся. Особенно к ней. Она поменялась. Теперь они действовали заодно, и того, что он навредит ей, леди Болтон больше не боялась. Теперь она могла обратить его нож против всех своих обидчиков, и девушка, чувствуя себя под его защитой, гордо расправляла плечи. Осознававшую перемену по отношению к ней, и чем она могла быть вызвана, Сансу Болтон порой разбирало жуткое любопытство — насколько он околдован. Санса приблизилась к бастарду, явно собираясь поцеловать, и мужчина, чувствуя жар от пылавших девичьих губ, криво улыбнулся, подаваясь ей навстречу. Поцелуя не случилось. Санса отдалилась от него. Взяв из руки Дьявола яблоко, рыжая дева вкусила плод, и, игриво покачивая головой да бёдрами, пошла прочь со двора. Остановившись, она кокетливо оглянулась, затевая игру, и, сперва раздосадованный, оскалившийся Рамси резко сорвался с места, кидаясь следом в погоню, оглашенную девичьим смехом. Спокойный замок дремал в легкой дымке, исходившей из печных труб. На стенах висели черные как смоль знамена, изображавшие вечно кричавшего человека, и в тех стенах, выделанных заостренными мерлонами, в спокойствии своем скрывалась жизнь Хранителей севера, лордов Дредфорта, Хорнвуда и Последнего Очага, Черных лордов, Болтонов.