Когда-нибудь

Санса должна была признаться самой себе, что, шагая по этому коридору, страх не овладевал её сердцем, лишь изредка будоражил её сознание и заставлял кожу покрываться мелкими колючими мурашками. Не чаще, чем три раза за десять тёмных метров, что она преодолевала меньше, чем за пять минут. Санса должна была признаться самой себе, что, когда в конце этого коридора называя своё имя безликому администратору — старичку в круглых, запотевших от собственного спертого дыхания, очках, она вовсе не дрожала, лишь предвкушала скорую встречу и чуть сожалела, что никогда не смела опоздать, приходя сюда ровно в назначенный час. Или даже чуть раньше. Санса давно уже должна была признаться самой себе, конечно, что тайные встречи с мистером Бейлишем не лучшее времяпрепровождение для девушки её возраста, особенно, когда любовник старше тебя чуть больше, чем в два раза. Особенно, когда этот любовник — муж твоей матери. Особенно, когда этот любовник — твой собственный отчим. — Алейна Стоун, — дыхание холодным воздухом вырвалось сквозь сжатые зубы, и Санса замерла, вслушиваясь в шепот эха, повторившего имя, казалось бы, незнакомки. Имя той, что стала неотъемлемой частью её жизни, частью её лжи и самой той ложью, которой Старк окружила себя. Ключи брякнули и, пролетев большую часть стойки, зависли у самого края, маня девушку выцветшей потертой биркой с номером комнаты, — он еще не пришёл. Мистер Бейлиш никогда не приходил сюда раньше, чем она, заставляя её просиживать в ожидании его появления долгих двадцать или тридцать минут. Этот день не был исключением, этот вечер не стал новым пунктом отсчёта, он не изменил скудности обстановки и расшатанной кровати, приставленной к самой стене, выкрашенной в тошнотворный зелёный. Не изменились ни шторы, ни обколотая пустая ваза на одинокой тумбе в углу, не исчезли ни грязь, ни пыль, покрывшие старый неработающий телевизор. Мир не окрасился в яркие цвета с его приходом, но что-то появившееся в воздухе заставило её податься ему на встречу, остановившись на полпути, желая, чтобы оставшуюся половину её отчим прошёл сам. — Мистер Бейлиш, — Алейна сложила руки за спиной и, склонив чуть голову, попыталась тщетно унять нервную дрожь, охватившую её тело. Ожидание затягивалось, секунды превратились в тягучие минуты волнительного трепета, когда даже один его вздох или один его взгляд заставили бы Старк полностью отказаться от своего имени, выбрав ядовитое вожделение благоразумному голосу рассудка. — Петир. Он подошёл к ней вплотную, коснувшись горячими пальцами её ладоней, поднялся ими выше по руке, обжигая нежную кожу, остановился на ключицах и, скользнув под покрывало рыжего атласа её волос, замер на шее, не сжимая, но и не давая ей отстраниться, даже если бы она того захотела. Алейна выдохнула, приоткрыв губы и как-то по-волчьи следя за его движениями: настороженно и опасливо, готовая в любой момент либо отступить, либо напасть первой. Эссенция мятной травы осела на языке, и Санса покорилась, позволяя губам отчима коснуться её губ. С его поцелуем порочный круг замкнулся. Безропотно она приняла его ласку, почти не отвечая, но и не позволяя своему телу не показать отклика на его прикосновения. Бейлиш улыбнулся. Алейна готова была поспорить, что он улыбнулся, и зажмурилась ещё сильнее, зная, что степень его довольства обратно пропорциональна жгучему смущению и чувству стыда, которое сейчас испытывала Старк. Санса попыталась стиснуть плотнее ноги, когда его ладонь легла на живот Стоун, но та ей не позволила, ладонь переместилась ей за спину и крепче прижала девушку к мужскому телу. Запах мяты смешал мысли и вырвал из бледных губ тихий всхлип: быть здесь, рядом с ним, всегда бывало чертовски сложно для Сансы, практически также, как Алейне бывало легко. Когда-нибудь она всё же сможет противостоять чарам мистера Бейлиша…