Путешествие в пространстве? Не беда! Постебемся как могут только русские!

      Ужин мы с демоном все-таки приготовили. Да, с криками, да, с драками и догонялками, да, с оскорблениями различной степени цензуры, но приготовили! Справиться-то справились, но кухне теперь нужен ремонт. Капитальный. И Сиэлю срочно нужен сервиз! А нет, уже два! Я запустила последнюю кружку в Себу, но тот увернулся. Вот же! Фыркнув, я ушла переодеваться, так как этот недалекий, запустил в меня ложку, перепачканную шоколадом (Мы весело готовили шоколадный торт).       — Так, чего бы мне надеть? — размышляла я, рассматривая свои вещи. Нашла темно-синее платье с не очень длинными рукавами, которое зашнуровывалось спереди. Подошла к зеркалу, придирчиво себя осмотрела и сказала:       — Красавица! Хоть иди и пугалом работай! Премия обеспечена! Ладно, мне еще наброски надо свои забрать. Я так у Сиэля их оставила, — поправила подол платья, посмотрела на браслет-катану и пошла за своими «шедеврами». Снизу доносились восторженные крики Лиззи, которая заметила шоколадный торт, а так же крик миссис Фрэнсис, о подобающем поведении леди за столом. Ага, значит, Мидлфорды уже в столовой. Быстро за моими рисунками! А то опять все съедят без меня! Я понеслась по коридору и остановилась у кабинета Сиэльки, где, собственна не опечатка и лежала моя прелесть. Открыла дверь и заметила графа с Эдвардом, которые что-то увлеченно обсуждали. Теперь не обсуждают, а смотрят на меня.       — Я за своими набросками. Можете меня не замечать. Мне на ваши разговоры плевать с высокой башни, — пофигистично заметила я, глядя как нахмурились эти двое. — Где моя прелесть?       — Там, где и лежала, — ответил мне граф, указав рукой на диван, где прошлось торнадо аккуратно валялись лежали мои листы. Я, насвистывая что-то знакомое под нос, прошествовала к диванчику. Схватила листы и хотела свалить хавать кушать с Лиззи, но меня остановили эти два… джентльмена…       — Покажешь, что ты нарисовала? — спросил меня граф, заглядывая через плечо.       — Зачем спрашиваешь, если уже посмотрел, каракатица? — возмутилась я, отдавая ему наброски. Эдвард усиленно делал вид, что кашляет, скрывая смех.       — Ника! — зло посмотрел на меня Сиэлька.       — Че нада? — спросила я.       — Можно мне посмотреть? — вклинился Эд.       — Смотри, — разрешила я. — Учись, Сиэль. Эдвард — истинный джентльмен, а вот ты — наглая обезьяна, — нравоучительно сказала я.       — Ника! — заорал Сиэль. Я засмеялась.       — Ладно тебе, не дуйся, пошли! Мы с Себой приготовили все, — пошла к выходу, подумала, вернулась, взяла яблоко со стола графа, под его возмущенный взгляд и крикнула: — Листочки мои потом верните!       — Ага, — сказали в один голос.       Иду я, никого не трогаю и тут, в нескольких сантиметрах от меня, вонзается секатор!       — Мать моя ананас! — заорала я, отпрыгивая в сторону. Как и думала! Уильям Т. Спирс! — Чего ты творишь, очкарик?!       — Попрошу без оскорблений, — сказал жнец, возвращая секатор в привычное состояние. — Я пришел изъять косу смерти у некой Вероники. Фамилии и Отчества нет. Нет ни даты рождения, ни даты смерти. Это ты? — спросил он, заглядывая себе в блокнот.       — Вот же изверг-смертник-самоубийца! — восхитилась я. — Ты знаешь, что, напугав меня, ты добровольно и безвозвратно подписался на смерть? Ну, или пытки. — Жнец лишь бровь поднял. И такой сосредоточенный, собранный, спокойный! Нет, так не пойдет, надо исправлять! Поговорил со мной и спокойный?! Старею, что ли? — Иди отсюда, индюк. И Грелля прихвати! Он чай отвратный делает, — сдала красноволосую «даму» я.       — Грелля? Грелля Сатклиффа? — переспросил Уил.       — А ты, как погляжу, глухой! Ты знаешь еще какого-то Грелля?! Иди и забери своего возлюбленного, а меня не трогай! Я боюсь заразиться твоим мазохизмом, — сказала я, разворачиваясь, дабы уйти. Не получилось, а жаль!       — У меня приказ изъять бензопилу, которой орудовал этот иди… жнец, — сказал очкарик. Ну-ка Уильям, повтори, кто там Грелль?       — Ну, удачи тебе. Нет теперь пилы, нет! Опоздал ты, братец, — у того задергался глаз. Что? Так быстро? Так быстро вышел из себя? Э-э-эх, не интересно даже. Такие все нервные-е-е…       — То есть, ты хочешь сказать, что я зря сюда притащился через весь Лондон? — спокойно спросил жнец. Аплодирую стоя! бесится, бесится, а говорит споко-о-о-ойно. Когда я зря притащилась на тренировку, то ползала было разрушено, учителя, если бы пришли, узнали о себе много чего нового, а также о своих родных, друзьях и о своем месте жительства. Меня тогда так бомбило! Я приперлась, а никого нет! Через полгорода добиралась и никого! Ой, так, вдох, вы-ы-ыдо-о-ох! А то, я сама уже бешусь. Что там наш жнец?       — Ага. Здорово, правда? — улыбнулась я. Выдержка пока еще работает у этого индивида, раз он меня еще в порошок не стер. Ничего, недолго ей осталось.       — И где же коса смерти Грелля Сатклиффа?       — Нет её, — ответила я, пожимая плечами. Ну ее уже, как таковой и правда нет. Она моя. И теперь это не бензопила, а катана! Но ведь Уилу об этом знать совершенно не обязательно?       — Ладно разберемся, тогда ответь, кто ты такая? Почему нет твоей книги в библиотеке Шинигами?       — А, это? Спроси у Гробби. Мне лень еще раз все объяснять, — ответила, разворачиваясь.       — Гробби? — переспросил в недоумении Уил.       — Ну, этот, как его? Легендарный ваш. Тот что в отставке, — бросила я. И пошла по направлению к кухне. Меня остановили, схватив за плечо. — М-м-м? — повернула голову, глядя на ошарашенного жнеца.       — Ты знакома с Легендарным жнецом?! — вскричал он. — Но откуда? Почему вы знакомы?! Откуда ты знаешь, что он Легендарный? — завалил меня вопросами очкарик. Я неодобрительно сощурилась.       — Мой дорогой, может пустишь меня, пока я тебе руку не оттяпала? Тебе надо, вот иди и спрашивай у Гробовщика! Я есть хочу! — прошипела я. Но тут же сжалилась над беднягой. Вот же изверги! Загоняли бедного жнеца, своими косами смерти, Греллями и непонятными Верониками! Вон какой взгляд! Мне стало его искренне жаль, когда выполняешь работу, а тебе еще и сверхурочные навешивают! Плюс непутевые подчиненные, в общем, попадалово! — Слушай, ты не устал? Есть будешь. — Стоит ли говорить, что жнец малость офигел?       — Что? — переспросил неверяще Уил.       — Точно глухой! — сказала я тихо. Подошла к нему. Поманила пальцем, спусти, мол, голову, не достаю до тебя, махина, и как заору ему на ухо, когда тот приблизился: — Есть будешь, начальника не опечатка непутевый?!       — Мать моя Грелль! — заорал Уил, отскочив. Я заржала.       — Неожиданно, однако! Грелль-то знает об этом? — сквозь смех спросила я.       — Ненормальная, сумасшедшая девчонка! — заорал Уил. Довела-а-а-а!!! Памятник мне! Я вывела из равновесия самого Уильяма Т. Спирса! Да я геро-о-о-ой!       — Ага, знаю, — ответила я, покивав головой. — Есть-то будешь? Или пойдешь отсюда куда подальше?       — Ты серьезно? — спросил меня жнец.       — Насчет чего?       — Насчет всего! Тебя нет в книге Шинигами, хотя ты знаешь самого Легендарного, ты совсем не соблюдаешь правила приличия, разговариваешь со мной в такой манере и еще хочешь покормить?! Ты совсем ненормальная? Или начальство решило меня окончательно доконать? — заорал жнец. Мечется туда-сюда, мечется, а я сижу, слушаю его завывания. Села, из-за того, что устала просто так стоять. Но, видимо, жнец решил, что я нанялась в психологи (ну, а может в психиатры?) и начал рассказывать: как его все это достало, как его никто не ценит, какие у него тупые подчиненные, как его ненавидят люди и так далее, и так далее, по тексту. Монолог затянулся где-то еще на пару часов. Чего еще меня не кинулись искать? Я же тут от голода помру! Хорошо, что когда шла, схватила у Сиэля яблоко со стола. Сейчас сижу, слушаю исповедь начинающего психа, (он пока новичок, обучи его всей этой премудрости, псих-шизофреник-истеричка, Вероника-сенсей!) и грызу яблоко. Ве-е-есело-о-о-о! Ага, дементоры вон в депрессии валяются, а я сижу, слушаю! Сиэль, забери меня отсюда!