***
Блу слабо поднимает взгляд, когда замечает его брата, спускающегося по лестнице. Странная смесь надежды и тревоги сводит его желудок. — хей, щенок, веселишься? — он улыбается, приблизившись и садясь на кофейный столик. Он поднял Блу в сидячее положение. Папи стягивает ленту с его рта, оставившая на его лице лишь небольшое покалывание. — сколько раз ты кончил? — небрежно спрашивает он, закуривая сигарету. — …Шестьдесят три. Я думаю, не уверен в этом, — признает он. Блу напрягается и морщится, словно от боли. — …Шестьдесят четыре. — всего лишь шестьдесят четыре? я думал, ты способен на большее. как насчет того, чтобы увеличить число до ста? Блу застонал. — Прошу, нет- Хозяин, пожалуйста… Вчерашнее сопротивление было переделано в подчинение из-за его изнеможения. Он просто хотел, чтобы из него всё вытащили. Папирус просиял. — хей, посмотри-ка на это, ты сказал это без моей просьбы. все, что тебе нужно, это быть послушным, пока ты не сможешь ясно мыслить? — он усмехнулся. — черт, надо было сделать это давным-давно, я прав? Блу сжимает зубы из-за вопроса, который давит на него. Он не хочет знать ответ, но уже слышит, как сам задает его. — Как долго? — он умоляет, ища его лицо. — Я имею ввиду, как долго ты хотел сделать это? Его улыбка исчезает, как и дым, идущий от сигареты. — не знаю. некоторое время. Дыхание Блу сбивается. Нет, нет, это не то, что он хочет услышать. — Что я сделал? Я был ужасным братом? Почему ты ненавидишь меня? Я знаю, что я мог давить на тебя временами, но я всегд- — цыц. мы не говорим об этом, — его серьезный тон позволил страху Блу вернуться. Он хотел поспорить с ним, но промолчал. Блу не забыл тот удар, которым брат выбил ему зуб. — …отлично. ты был таким хорошим, поэтому я вытащу их из тебя, что скажешь? — …Да, пожалуйста. Конечно же он начал с тех, которые беспокоили его меньше других — снял один с позвоночника и ребер, а после и с таза. Освободить его от ленты, закрывающую его щелочку было нетрудно, лента слишком скользкая из-за его соков, поэтому она легко отъехала в сторону. Его распухший клитор больно пульсирует, когда он передвигает ужасные маленькие вибраторы. — черт, я вижу, как ты дрожишь. оно, должно быть, чертовски болит, ага? — его пальцы мягко издеваются над бугорком, но этого все равно достаточно, отчего Блу взвизгивает и удирает от него. — бедняжка, может мы попробуем что-то еще? Пот начинает стекать с его черепа. Боже, нет, это самое последнее, что ему нужно сейчас. — расслабься, я просто шучу. ты всегда воспринимаешь все всерьез, боже. Три пальца его брата легко проникают внутрь, ища остальные вибраторы. Несмотря на его сексуальное истощение, его легкого движения пальцев, раздвигающих стенки, было достаточно для того, чтобы на его ногах начали загибаться пальцы, если бы они были. Костяшки пальцев двинулись глубже, толкаясь настолько глубоко, насколько можно. Когда его пальцы согнулись вокруг массы, которая веревочками вязкой жидкости замыкалась между пальцами, он не смог остановить хриплый стон. Ощущение, что он, наконец-то, освобожден, такое хорошее, что его зрачки закатываются вверх. — шестьдесят пять? Он кивает.***
Эджи направлялся в комнату Блу. Его брат обычно ошивался на диване, поэтому он предполагал, где он сейчас. Как и ожидалось, он увидел Рэда на кровати, лежащего поверх темно-синего одеяла, обнимающего подушку Блу и пускающего слюни. — Санс, просыпайся, — рявкает он. Рэд подпрыгивает, после вытирает лицо спросонья. — хорошо, со мной все хорошо, я встаю, — зевает Рэд. Он затуманенным взглядом глядит на своего брата, сразу же замечая, что его лицо красное от смущения и у него, даже более чем обычно, прямая осанка. Внезапно он чувствует себя более бодрым. Рэд не глупый, он видит, что происходит, как бы странно это не было. Думает, он увидел его перед тем, как они успели что-либо сделать. Он игнорирует это чувство, повторяя себе, что это не то, о чем он думает. Но каждая мелкая частица понимания, словно вода капает на его семя недовольства, позволяя прорастать внутри. Эджи убирает голову за дверь. — босс, постой. Он глядит на него через плечо. — Да, Санс? — мы собираемся уходить в ближайшее время? я имею в виду, мы пробыли здесь три- — Четыре. — четыре дня. андайн ведь разозлится, не так ли? — Если Капитан Андайн не может выполнять мою работу каких-то жалких четыре дня, то она не подходит на роль Капитана, — высокомерно говорит Эджи. Рэд хмурится. — босс, это не похоже на тебя… Его брат поворачивает лицо, скрещивая руки на груди. — Ты честно жалуешься? Не ты ли говорил мне «расслабиться», — он делает кавычки пальцами. — И «не воспринимай это так серьезно, кто знает, когда все перезапустится?» Чего ты спешишь возвращаться, соскучился по своим несносным друзьям из бара? — боже, нет, я просто хотел сказать- — Если у Андайн будут проблемы, когда я вернусь, то я просто превращу её в пыль. Я в любом случае должен был стать Капитаном очень давно. Если и есть кто-то, кого бы его брат сравнивал со своим другом, так это Андайн. Он честно не понимает, блефует тот или нет. Почему он так яро защищается? Он на самом деле не любит это милейшее место так сильно, не так ли? Несомненно, это не может быть из-за другого Папируса. Несомненно. — В любом случае, Санс, это не твоя забота. А теперь, пошли, мы должны откалибровать головоломки. Рэд вздыхает и натягивает свою куртку.***
Они съели быстрый завтрак из яиц и блинчиков (Папи, на удивление, неплохо готовит), и, для дальнейшего унижения Блу, они заставили его есть из собачьей миски, на полу, даже не используя рук. Рэд и его брат вразброс закидали его каламбурами про собак: «я надеюсь, он не слишком испуган* по этому поводу», «в следующий раз мы должны сделать ГАФкли вместо этого, они всегда поднимают мне настроение» — а после Папи поднял его на второй этаж, обратно в его комнату. Он сидит на кровати и говорит ему, что они скоро вернутся. — Подожди, — сказал Блу, когда его брат наполовину закрыл дверь. Папирус остановился, приподнял костяные брови. — А…Альфис приходила? Что ты сказал ей? Что ты всем сказал? — ага, она приходила однажды. сказал ей, что ты заболел, поэтому ты очень заразный. и сказал, что позабочусь о тебе, пока ты болен, — он пожимает плечами. — знаешь, до этого было грустно видеть, что у тебя никогда не было друзей, но сейчас это облегчение для всех нас. Его замечание острой болью разносится в голове, словно ему плюнули в лицо. Ему не кажется, что это ранит его, просто сделает всё еще хуже. — мне было тошно смотреть, как тебя постоянно отвергают, но теперь я честно только рад этому. Блу, кажется, полностью погрузился в себя, выглядя еще более крошечным, чем обычно. — что же, увидимся. Когда входная дверь закрылась, он отбросил подальше жалость к самому себе, которая мучила его. Вместо этого, он копнул глубже в свой разум, чтобы найти магическую энергию, требующуюся для создания эктоног. Эктоплоть уже явно начала получаться, она стала видимой и осязаемой. Иногда создавать магию становилось все легче. Он проецировал её во всю длину той части ноги, которую у него отрубили. Все-таки, он сумел распространить магию намного дальше, чем прежде, и уже мог пытаться ходить. Пот начал концентрироваться на его лбу из-за усилий. Ему нужно быть осторожным, чтобы не исчерпать свой запас магии. Как только он будет истощен, магия будет возвращаться очень медленно. Решимость вспыхнула в его груди. Он пройдет через ад или высокую воду, но он готов сбежать. Он уйдет отсюда, найдет Альфис, а она сможет помочь ему, она не будет думать дважды о том, чтобы защитить его… Но… она, без сомнения, так же может убить его брата. Несмотря на все это, одна мысль не перестает донимать его. Ведь самое ужасное, что Альфис может оказаться не достаточно сильной, чтобы победить. Уровни других братьев обязаны быть высокими. Альфис — сильнейший монстр, которого он знает, но все же, сможет ли она одолеть всех троих, если до этого дойдет? Блу не может нести ответственность за то, что произойдет с кем-то другим, но он просто не может так жить. Не говоря уже о ней, которая увидит, как он хочет сгореть от стыда. Двуличность ситуации мучает его, словно собака, жующая кость. Но все же… Альфис не одна. Она имеет целую королевскую стражу за спиной. Определенно, вся королевская стража сможет преодолеть их. Если он сможет создать чистый побег, то, возможно, у него есть шанс.***
Несколько часов спустя, когда они входят в его комнату, выглядя как голодные волки, он вспоминает о побеге. Они хватаются за Блу, как за спасательный круг, но ему все равно на то, что бы они ни говорили. Эта боль временна, твердит он себе, вспоминая слова Альфис, пока пытается заглушить ощущение чужих рук, стягивающих его шорты. Он скоро сбежит отсюда. Жгучая пощечина выводит его из раздумий. — ты с нами, блу? Он вздрагивает от того, насколько близко его голос, и разворачивается, чтобы увидеть брата, сидящего рядом с ним. Папи причудливо вскидывает бровь. — на какой планете ты только что был? — Рэд смеется, и он находит его с другой стороны. — Ты слышал, что я сказал? — Эджи, который сидел на его компьютерным кресле перед ним, обхватывает ладонями лицо Блу, заставляя его смотреть прямо на него. — Н-нет… — признается он. — Нет, кто? — Нет… — Блу колеблется. — …Эджи? Рэд фыркает из-за плохо сдерживаемого смеха, а после замолкает под взглядом брата. — Видишь, что ты наделал? — он переводит взгляд на Папируса, раздраженно цокая языком. — Все начнут думать, что это нормально, называть меня так. — оно так подходит тебе, — его брат протестует, ухмыляясь. — перестань быть таким резким, и мы сможем поговорить о другом имени. Эджи одаривает его взглядом, который говорит, что он заплатит за это позже, но Папи просто лениво моргает в ответ. Он переводит внимание на Блу. — Ты Санс, ты будешь обращаться ко мне «Босс», понял? — Хорошо… Босс… — Теперь, создай член. — Зачем? Еще один удар прошелся по его лицу. — Неправильно. Когда ты слышишь приказ, то не сомневаешься, а просто делаешь это. Он потирает свою ноющую скулу. Честно, он предвещал это. Чем быстрее он исполнит запрос, тем быстрее все закончится, но Блу всё еще нервничает, ему крутит живот. Он делал пенис, может быть, всего лишь два раза в прошлом. Блу не знает, почему он рефлекторно вызывает влагалище, но мысль о том, что это, на самом деле, странно, учитывая то, что он мужчина, заставляет его лицо гореть от смущения. Он пытается призвать магию, но это сложно — казалось, он не может сформировать её во что-то твердое. — Простите, простите, не бейте меня, я пытаюсь, — он трет лицо, самосознаваясь. Он никогда не привыкнет к тому, что на него пялятся в то время как он делает подобные вещи. — тебе сложно это сделать, потому что ты не возбужден, ага? — небрежно спрашивает Папи, тянет за проклятый ошейник Блу. — позволь мне помочь, приятель, — любезно говорит Рэд, контрастируя слова с развратной улыбкой. Он гладит его лобковую кость с передней и задней стороны. Блу не хочет этого, но его движения и вправду помогают. — как насчет грязного разговора? что тебя заводит? — Эээ, я не- на самом деле… — как насчет того, чтобы больше не было сбросов? — предлагает его брат, выпуская струю дыма в потолок. — Не говори мне такого, — Блу говорит тихо, злобно, его голос такой же устойчивый, как и его осанка. Он чуть двигается, сталкиваясь с Рэдом. Он не хочет видеть кого-либо из них, особенно своего брата. — о, но это правда, — он может представить обманчиво мягкую улыбку на его лице, когда Папи хватает Блу сзади, закручивая его руки вокруг своей талии и выдыхая никотином в ухо. — мы будем вместе вечно, прямо как сейчас. больше никаких перезапусков. мы теперь вся твоя жизнь. разве это не прекрасно? — мы будем откалывать дюйм за дюймом от твоих бесполезных ног, а потом приступим к твоим пальцам, — выдыхая, говорит Рэд, акцентируя внимание на поцелуе в его ладонь и ускоряя темп своих пальцев. — мы будем разбирать тебя по кусочкам. — С этого дня, до самой старости, пока ты сам не превратишься в пыль. Не важно, сколько ты будешь просить нас убить тебя, мы не сделаем это, и поверь, ты будешь умолять об этом, — Эджи практически мурлычет угрозы. Блу дрожит. Он хватается за руки на его талии, желая убрать их, но сам нуждается в их поддержке. Он чувствует головокружение. Они просто пытаются его разозлить, перезапуск должен произойти. Это произойдет, должно произойти, произойдет сброс, все будет хорошо, не волнуйся, успокойся- — ой, что это? — Рэд ухмыляется, сжимая его затвердевшую магию. — не говори мне, что это на самом деле возбуждает тебя. — ты тайно наслаждаешься всем этим, не так ли? ты поехавший, бро. — Нет, боже нет, никогда-, — он пытается оттолкнуть руки Рэда. Он просто сжимает его сильнее, лаская верхушку, лопая шарик жидкой магии, прежде чем отпустить член. Он нервно переводит на них взгляд. — Неудивительно, почему он всегда делает влагалище, посмотрите, насколько мал его пенис, — честно говорит Эджи. Блу вздрагивает. — оу, бро, я не знал, что у тебя такой милый маленький член, — Папи гладит его по макушке, словно ребенка. — ты просто еще слишком мал, верно? Горячий позор омывает его импульсами, он пытается закрыть себя руками. — пф-ф, чего? это вполне солидный размер, — Рэд огрызается. — просто мы не имеем противные метровые порно-члены, как вы двое- Эджи закатывает глаза. — Санс, заткнись. — похоже, что ты завидуешь мне. — нет, тупица, я просто говорю, что нет ничего плохого в этом, посмотри в Андернете, это абсолютно нормальный размер- — ты в порядке? ты выглядишь немного зеленым. Эджи сжимает переносицу, выглядя так, будто его терпение иссякает. — завали ебало, никому не нужен такой огромный член- — о, я думал, тебе он был нужен вчера, рэд. я не забыл те звуки, исходящие из твоего шлюшьего рта, — Рэд хватает Блу мертвой хваткой, будто сдерживая позыв выбить всю дурь из Папируса. — ха! мне казалось, тебе нужен был я, ты сам сказал это себ- — никому не нужно твое протухшее влагалище, Рэд. — протухшее?! мы оба знаем, что магия не имеет запаха, ты случаем не перепутал меня с твоей мелкой девчонкой маффет? — он огрызается. — возьми свои слова обратно о мафф, или ты будешь молиться моему члену, потому что я собираюсь убить тебя. Рэд создает непонятный звук возмущения, когда волшебный треск разрезает воздух, и глаза Эджи начинают пылать красным. Он встает, белые кости парят рядом ним. — Довольно. Один из вас должен уйти, — серьезно говорит он. — Кто же это будет? Рэд отпускает Блу, нервно посмеиваясь. — т-ты шутишь, верно? я-я твой брат. ты просто встретил этого парня, очевидно, что ты оставишь меня. — ага, ты определенно должен оставить его. — ха, видишь? и этот засранец только первого уровня, он бесполезен! — конец моего существования, но мне все равно. — я-я единственный, кто знает, как работает машина по перемещению в таймлайны, помнишь? я нужен тебе. — я заждался сладостных объятий смерти. Эджи исследует взглядом одного и другого. На его копии раздражающе спокойное выражение лица, а его брат дрожит со слишком широкой улыбкой на лице. — Хорошо, вы убедили меня, вы оба можете жить, — его кости исчезли, как и красное пламя в глазнице. Рэд расслабляется и сверлит взглядом Папируса. — Больше никаких споров, — твердо говорит Эджи, задерживаясь взглядом на Рэде. — прости, босс… Блу непонимающе смотрит на свою созданную плоть, которая начинает пропадать из-за недостатка стимуляции. Такого не может быть в жизни Блу. Этого не произойдет. — Теперь, если вы оба закончили, на что я очень надеюсь, то давайте вернемся к тому, для чего мы здесь. Эджи снова садится в кресло и тянется к эрекции Блу, которая вновь полностью осязаема. Блу нервно прикусывает свой язык. Он и вправду выглядит крошечным в руках Эджи. Его руки такие огромные, пальцы очень длинные и толстые, на концах сужающиеся в когти. Блу не в первый раз замечает, что зубы и пальцы Рэда тоже острые, видимо, они с рождения такие устрашающие. Указательным пальцем он очерчивает круги по головке члена, слегка царапая чувствительную плоть когтями, оставляя на ней слабые следы. Он прижал коготь к концу члена Блу, лопая пузырь предэякулята, собирающегося на конце. Блу сглатывает, боясь даже дернуться. Он начинает давить в его уретру. Блу не может остановить болезненный хрип. Он заставляет себя не дергаться, чтобы не порвать себя. Это всего лишь кончик пальца, едва видимый сквозь его полупрозрачный придаток, но он чувствуется так некомфортно и чужеродно. Что-либо точно не должно быть там. Рэд морщится. — о боже, босс, серьезно? — Я помню, как ты кричал, когда мы делали это, — он слегка ухмыляется. — Давайте посмотрим, сможет ли он закричать еще громче, чем ты. Он делает еще пару рывков, а после убирает его и прижимает коготь к его входу вновь, но теперь проникает чуть глубже, перед тем как вновь вытащить его. Блу стонет сквозь сжатые зубы, желая сдвинуть бедра, но он сохраняет их неподвижными, видя, как Эджи проталкивает палец еще глубже. Когда его палец расширяется, начиная действительно растягивать его, и он чуть ли не кричит. — Это больно, Блу? — спрашивает Эджи, будто не видя его измученное выражение лица. Блу кивает. — Говори. — Да, — соглашается он, тяжело дыша. Папи вытирает пот с черепа Блу. — что чувствуешь? — Жар, — наконец, произносит он. — Прошу, не надо, пожалуйста- вы не можете, вы порвете мен-Я-Я-Я! — Он кричит, когда весь палец до первого сустава проникает в него, разрывая его таким образом, какого он никогда не знал. Его плоть крепко сжимается вокруг пальца, и когда он вытаскивает, кажется, что он просто отпустит его. Принимая все это, он доказывает, насколько это больно. Блу думает, что он может упасть в обморок. Он отпускает своего брата и Рэда, позволяя себе упасть на спину на свой матрац, уставиться в потолок, делать сознательные усилия, чтобы не сойти с ума. Он мечтал около десяти тысяч раз в его жизни, чтобы он умел телепортироваться, а в этот день и подавно. Эджи подъехал на стуле ближе к нему, чтобы восполнить утраченную близость. — Кто-нибудь, поднимите его. Я хочу, чтобы он все видел. Они оба подвинулись, но Папи оказался быстрее. Он тянет его наверх так, чтобы его спина лежала на его груди. Блу смотрит на всю нижнюю длину тела, на свою эрегированную магию и на вторгшийся палец, который опять начал растягивать его. Он снова чувствует ужасное жжение, когда палец начинает входить еще глубже. Он вскрикивает, когда Эджи начал вращать пальцем внутри него. Он вынимает его, входит, и вращает его вновь и вновь. С каждым толчком ему все менее больно, его магия начинает привыкать к растяжению. Все по-прежнему ужасно, но у него, в большей степени, явный потенциал после такой боли. Кажется, будто он мастурбирует внутри плоти. Это странное, отвратительное ощущение, и он не должен чувствовать чего-либо, кроме ужасных вещей, определенно не должен… — ты такой тихий, — отзывается его брат спустя минуту. Это правда, единственные звуки, которые он издает сейчас, это тихие гортанные стоны, которые он пытается сдерживать. — пытаешься быть сильным парнем? — спрашивает Рэд. — просто отпусти, мы знаем, что это больно. Дело в том, что чем дольше это продолжается, тем больше Блу не уверен в том, какой звук должен исходить из его рта, если бы он смог позволить себе быть громким. Он дошел до второго сустава. Блу понимает, что чем больше боли от растяжения он испытал в начале, то тем более и более терпимо становятся нынешние движения. Эджи толкается особенно глубоко, и Блу вздрагивает с болезненным писком. Он вытаскивает палец, по которому стекает предэякулят. Эджи останавливается и кивает головой, изучая его темными глазами. — Не говори мне, что ты наслаждаешься этим. Униженный, он лихорадочно мотает головой. — санс, не ври, — горячее дыхание Папи разливается по шее. — Это больно. — это не просто больно, не так ли? — давит на него Рэд. Он не говорит ничего. Он хочет исчезнуть. — Признайся, или мы посмотрим, сможешь ли ты принять два пальца, — прорычал Эджи. — Нет! — он сразу же тяжело дышит. — Нет, нет… Ладно… Я-я… — «Мне нравится» — это неправда. Он ненавидит это. — Это… не так уж плохо. — это лучше, чем «не так уж плохо», не так ли? — его брат слегка тянет за его ошейник. — Это… действительно хорошо, — он уступает. — Ты собираешься кончить, просто из-за этого? — спрашивает Эджи, толкаясь внутрь и заставляя его дрожать. Его магию пробивают судороги, она сжимается вокруг пальца, находящегося внутри него. — Мм… может быть… — боже, блу, ты действительно псих, — Папи усмехается. Он чувствует накатывающие волны стыда и слезы, наворачивающиеся на глаза. — Ну? — Эджи скалится. — Хочешь, чтобы я вошел глубже? Заполнил твой маленький член полностью, пока не смогу взять больше? Его слова заставляют его невольно забрыкаться бедрами. — Да, пожалуйста, — прохныкал Блу, когда слезы начали скатываться по его лицу. Звезды, он ненавидит себя. — Слышали это? «Пожалуйста», — торжествующе сказал Эджи. — Он уже превращается в такого послушного питомца. Это то, чего ты хотел все это время, не так ли, Блу? Просто умереть, чтобы кто-то занял твое место? Он хочет возразить, но его рот занят собственными непристойными стонами, когда палец быстро входит и выходит из него вновь и вновь. Нет смысла в том, чтобы быть тише, поэтому он запрокидывает голову и позволяет себе вопить, так как Эджи делает то, что обещал, вбивается в него так глубоко, что задевает основание придатка. Он задыхается, рыдает, стонет и уже кончает. Давление от наполнения настолько огромное, что семя Блу пролетает мимо пальца Эджи, вылетая в воздух, как липкий белый фонтан, прежде чем приземлиться на тело Блу с характерным звуком, как собственноручное букаккэ. — вау. — ух. — Впечатляет. Когда Эджи, наконец, выходит из него, он сгибается, даже не заботясь о беспорядке, все еще содрогаясь от удовольствия. Он даже не может заставить себя беспокоиться о том, что они будут делать с ним сейчас. Нахождение здесь — что-то вроде инфекции, вползающей в его душу, меняющей его, превращающей в кого-то, кого он никогда не знал. Ему нужно выбраться отсюда, перед тем как это войдет в потребность, перед тем как это станет для него нормальным, и он не сможет вернуться. Это всего лишь больная игра, и он не хочет играть в нее. Он собирается сбежать. Сегодня вечером. Любой ценой.