***
Он прошел через город так, что никто его не заметил. Всё вокруг спали, как он и думал. Его фонарик уже сел. Может, ему стоило рискнуть спуститься на кухню, чтобы взять другой, получше этого. В лесу темно и тихо. Он может видеть землю, очертания деревьев и его собственных рук перед своим лицом, но с трудом. Блу уже сильно устал. Его магия напряжена, терзает его, чтобы он остановился и передохнул. Небольшого перерыва хватит, не так ли? Если он уже исчерпал свой запас магии, то тогда всё потеряно. Блу находит толстое дерево и опирается о него, позволяя своим экто-отросткам исчезнуть. Он вслушивается в тихие звуки леса, ветра, свистящему сквозь листья. Прислушиваясь, он понимает, что это похоже на голос. … Погодите, здесь был голос? — …блу-у-у-у-у-у-у-у~ Он сразу вскочил, его усталость забылась, Блу обежал ствол дерева. Сначала он подумал, может, он слышал что-то, но теперь он видел это. Другой свет: между ними несколько сотен шагов, но луч все еще угрожающе близок. Он едва слышит, что они говорят. На самом деле, он слышит только одно слово. Это… «следы»…? Он глядит под свои ноги и на четкие отпечатки, которые они оставили на снегу. Следы! Они могут видеть его следы! Забыв обо всем, он удирает вперед. Ветви деревьев хлестают по его лицу, наказывая его за то, каким идиотом он был, когда забыл, что оставляет следы… — Я думаю, я видел его! — Он не уверен в том, кто сказал это. Ему всё равно. Они должны потерять его, ему нужно скрыть свой след, ему нужно сделать это сейчас. Тихое журчание реки перерастает в рев, когда он приближается к берегу. Он едва видит блеск воды снизу, далекий огонек в темноте, скачущий волнами, куски льда, быстро проплывающие мимо него. Тяжелая куртка, которую он взял с собой, оказалась лишней. Она только лишь утонет из-за своего веса, становясь переувлажненной и опускаясь на дно вместе с ним навсегда. Он чувствует жуткое облегчение, когда скидывает её на снег. Нет другого пути. Это лучший выбор. Скелет дотрагивается ногой до бурлящей поверхности воды и его решимость тут же колеблется. Она невероятно холодная. Морозная боль впивается в его конечности при кратковременном контакте. Но ему просто нужно добраться до другой стороны. Это займет пару секунд. Он может сделать это. Он бросает нервный взгляд через плечо на свет, который приближался к нему. Блу делает незначительные шаги от камня к камню, все ближе к водопаду, видя небольшую льдину, дрейфующую рядом. Если он сможет запрыгнуть на одну, возможно, ему не понадобиться мокнуть вообще. Он оступается. Блу проезжается по скользкому камню. Он неистово махает руками, пытаясь остаться на ногах, и, о боже, его лицо погружается в реку, устремляясь к ее встречающей поверхности. Он падает в воду с приглушенным всплеском. У него не было даже времени, чтобы среагировать перед тем, как черная вода поглотила его. Всё, что он может чувствовать, так это как невероятно холодная вода, которая, словно ледяные пальцы, выдавливает из него жизнь. Он дезориентируется, ударяясь телом в одном направлении и сталкиваясь руками с песочным дном. Он вытягивает их против русла реки, надеясь, что сможет пойти вверх, чтобы прорваться на поверхность. Бессмысленная паника и инстинкты борются между собой, чтобы сохранить его жизнь. Он пытается сделать глоток воздуха, но его череп полон воды, отчего он задыхается. Блу борется за то, чтобы добраться до противоположного берега, хотя теперь непонятно, есть ли он там вообще. Он царапает скользкие камни, тянущиеся по краю берега, но не может продержаться долго, гладкие кости легко соскальзывают с мокрых камней. Блу кричит, когда его тело бьется о булыжник, который частично выглядывает из воды, его кости дребезжат и трясутся. Он обнимает его, замораживающий талый снег бьет в спину. Его дыхание оставляет горячие облачка в воздухе. Ему так, так холодно. Перед глазами танцуют мерцающие зигзаги. Нет! Он не может потерять сознание сейчас! Ему удается доползти до берега, перетаскивая свое тело с помощью рук: его магия взорвалась от внезапного удара при падении в воду. Блу открыл рот и выплюнул речную воду, имеющую слегка рыбный привкус. Он сжимается, перекатываясь на спину и уставив свой взгляд в небо, первые лучи солнца пробивались сквозь щели Подземного потолка. Он хрипит и сильно кашляет, очень сильно дрожит, все болит, болит, болит. Он онемел на острых камнях под ним, но всё еще чувствовал их. Кристаллы льда образуются на его костях, замораживая его суставы и делая почти невозможным его передвижения. Если он умрет здесь, в одиночестве, в тихом месте, всё будет хорошо. Он попытался. Принятие своей участи оседает на него, словно одеяло, утешая его. Всё хорошо. Он закрывает глаза.***
На нем и вправду одеяло. Осознание всплывает на поверхности его разума, но он не открывает глаза. Материал дивана под ним такой знакомый. Слишком знакомый. Нет… Слезы наворачиваются на уголках его глазниц, и все же он почти ничего не чувствует. Теплые и соленые, они катятся по его щекам. Почему он не мог просто умереть? Почему? — блу? ты проснулся? — маленькие руки вытирают его слезы. Рэд. — Уходи, — говорит он, его голос хриплый и едва слышимый. — уже? — другой голос спрашивает издалека. Папи. Рэд, наверное, кивнул, потому что Блу не услышал ответа. — они закончены? — спрашивает его брат. — Почти. Мне осталось довести лишь одну до совершенства. Что это значит? Блу всё равно. Он слышит, как его брат подходит ближе. — блу. то, что ты сделал, было глупо, — Блу может слышать недовольство в его голосе. — ты не думал, что то, что мы не поставили решетки на окна или что-то еще, это странно? черт, мы даже не закрыли входную дверь. Мне всё равно, мне всё равно- — моя магия контролирует твой ошейник, а эджи твою душу. мы можем чувствовать, где ты находишься. я думал, ты поймешь это, — он безъюморно усмехается. — у тебя никогда не будет шанса на спасение. — ЗАТКНИСЬ, МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, — Блу кричит, открывая глаза, горящие адским пламенем, и направляет взгляд на брата. Он ненавидит его, ненавидит его, ненавидит его. — ты никогда не сбежишь отсюда. Его ярость создает блок из магической атаки, он словно бешеный слон в стальной клетке. Он чувствует энергию оружия из костей, которое хочет появиться, он думает, что даже видит мерцание в воздухе, где оно должно появиться, но этого не происходит. — ты пытался так усердно, — говорит Папи, смотря на него с какой-то капелькой сочувствия. Блу ощущает, что хочет взорваться. — ага, прими это от меня, — говорит Рэд. — иногда ты просто должен принять свой проигрыш,* — он плохо скрывает улыбку за руками. — В самом деле, — соглашается Эджи, входя в гостиную, сжимая пакет с чем-то в руках. — Чем раньше ты забудешь об этих иллюзиях свободы, тем лучше. Эджи показывает эти вещи прямо перед лицом Блу, поэтому он может четко видеть их. Несмотря на это, он не уверен, на что это похоже. Длинные, металлические бруски, с другим закрученным металлом на концах, тщательно сформированные во что-то. Это…перевернутые буквы? — Бог? — он читает вслух. Эджи язвительно улыбается. — Здесь нет Бога. Только пёс.** — …Я… Я не… — Понимаю? Тогда поймешь, — он подает бруски Папи и создает шар из красного пламени, парящего над его ладонью. Папи достает сигарету из кармана худи и зажигает ее об огненный шар, зарабатывая отчетливо дерзкий взгляд Эджи в ответ. — тебе придется научить меня, как делать это, знаешь. тогда я не буду беспокоиться о потере зажигалок, хех. Папи поднимает брусок с перевернутой "П" и подносит к пламени. Металл быстро доводится до белого каления. — Тебе нужно быть очень аккуратным с этим, — предупреждает Эджи. — Любое движение, и тогда начнется зрелище. — да, да, — он мямлит через свою сигарету. — понял, блу? любое движение, и буква не будет такой четкой. Он смотрит на окаменевшее выражение лица Блу. — не бойся, ты отделаешься легко. тут всего лишь три буквы. мы могли бы выбрать «невольник», оно на целых шесть букв длиньше. *** — Или «шлюха», — предлагает Эджи. — или «антидизестаблишментарианизм», — добавляет Рэд. — хех, или что-либо другое, — Папи убирает дымящийся, горячий белый металл от огня. — разве что, возможно, одно из этих слов может оказаться на тебе? если ты хочешь, мы можем поменять его. Блу молится. Это происходит с кем-то другим, определенно не с ним. Он едва находится здесь. Может быть, он действительно умер. — нет возражений? — он махает бруском близко к лицу Блу, отчего тот может чувствовать жар, накатывающий на него. — может, ты хочешь, чтобы это случилось? эта река, наверняка, была чертовски холодная. это точно согреет тебя. Он целеустремленно глядит на Эджи, который кивает и идет к Блу, огромными руками очень крепко сжимает его череп по бокам. На мгновенье, Блу видит кончики пальцев и думает, может он вонзит их ему в глазницы, но тот лишь слегка тянет ими за внутренние стенки черепа. Чтобы он не вырывался. Верно. Его лоб начинает потеть, когда Папи держит клеймо над ним. Пожалуйста, пусть это пройдет быстро. — Чуть левее, — направляет его Эджи. — я не знаю, я думаю, стоит сделать надпись кривой. — Что? Зачем? — ты не думаешь, что надпись по середине лба будет выглядеть странно? — Папи отодвинулся, щуря глаза над лицом Блу, словно художник, смотрящий на пустой холст. Эджи задумчиво мычит, так же оценивающе смотря на Блу. — Я полагаю, что если ты не уверен, что можешь сделать её ровной, то лучше будет сделать кривую надпись, это в каком-то смысле искусно. — ага, я не знаю, насколько это будет «искусно», но я дам себе шанс. — Ну, давай приступим к делу, или нам придется заново нагревать железо. Папи сел на тело Блу и выровнял брусок. — готов? — его взгляд вспыхивает перед несфокусированными глазами Блу. Он напрягается. Абсолютная, всепоглощающая агония. Ему так горячо, как будто кто-то опустил его лицом в костер. Он кричит и тщетно извивается, но не может двинуться из-за большого скелета. — как долго стоит держать? — его брат почти кричит, чтобы быть услышанным над бешено вопящим Блу. — Дай ему десять секунд, — отвечает Эджи. — десять…девять… — отсчитывает Папи. Блу чувствует запах горящей кости. Отвратительная, тошнотворная вонь. Ему кажется, что он может разорваться на части из-за того, как сильно он бьется в конвульсиях. — восемь…семь… Он видит струйки дыма, поднимающиеся в воздух над ним. Это напомнило ему, как Папи вытер сигарету о его щеку в тот первый день в лесу. — шесть…пять… На мгновенье, он опять там, чувствует снег под ногами и кровь, которая брызгает из его сломанной кости. Он, должно быть, отключился, потому что следующее, что он слышит, это: «два… и-и-и-и-и-и один». Даже когда давление от бруска ушло, боль почти не уменьшилась. Череп пульсирует и жжется от боли. Он смутно понимает, что его лицо мокрое, но то ли от слез, то ли от крови, то ли от того и другого сразу, он не может сказать. Слова Эджи эхом отражаются в его разуме: «Здесь нет Бога» Он слышит, как Рэд говорит: «Ой», а потом: «хочешь, чтобы я принес лед?». Далекий инстинкт самосохранения Блу все еще беззвучно кричит о том, чтобы кто-нибудь сказал «да», или Рэд просто сделал это сам, но никто не отвечает. — Это не страшно, — говорит Эджи, его голос звучит приятно удивленным, он двигает лицо Блу, чтобы увидеть его в лучшем свете. — Возможно, мне стоило изогнуть букву П сильнее? Делая ее более элегантной? — я думаю, ты опоздал с этим, — смеется Папи. — но ничего, не беспокойся об этом, оно выглядит хорошо. ты можешь пофантазировать, когда мы сделаем это с рэдом. — б-б-босс? — Рэд высоко заикается. — он шутит, верно, босс? босс? — Да, Санс, хватит ныть, — нетерпеливо отвечает Эджи. — Сделай хоть что-то полезное и принеси мне железки. Папирусы обменяли взглядами: Папи резко закатывает глаза, перед тем как вновь посмотреть на Блу с легкой улыбкой. — как ты это делаешь, младший братик? всё еще держишься? Блу не имеет возможности ответить. Слабый, жалкий звук между стонами и всхлипами доносится из его рта, а после пропадает в горле. Он чувствует жар от магии Эджи, когда он начинает нагревать следующую букву. — осталось еще две, — успокаивает его Папи.***
Подвал такой же холодный и сырой, как и прежде. Здесь так темно и тихо, что если бы не кипящая боль на его лице, он бы подумал, что уже умер. Все вокруг монотонное, он пытается распознать хоть что-то. Его руки сомкнулись вокруг длинного, холодного объекта. Сначала он подумал, что это, может быть, сломанная труба, но потом понял, что это одна из его оторванных ног. Так приятно и холодно прижимать ее к лицу. Из-за слабого звука он выходит из ступора, и после подвал омывают красные лучи света. Хотя он не яркий, Блу все равно жмурит глазницы и морщится. — хей, блу, я принес тебе кое-что… это твоя нога? что за хрень. — Я ничего не хочу от тебя, — он хрипит, его голос скрипучий. — да ладно тебе, не надо так. к тому же, я думаю, тебе это нужно. Блу искоса глядит сквозь пальцы на Рэда, предлагающего ему что-то, маленькая упаковка находится на его ладони. Блу едва может разглядеть текст на этикетке. Гель от ожогов. Он бросает свою ногу, хватая гель, но Рэд даже не двигается, позволяя ему забрать упаковку. — ха, я знал, что тебе нужно это. нашел это в твоей аптечке, — его голос гордый, что раздражает Блу. Блу лихорадочно пытает вскрыть фольгу, но внезапно останавливается. — Забери это обратно, — он мямлит, прокатывая упаковку через комнату по полу, а после она останавливается у обуви Рэда. — хах? почему? — Рэд хмурится. — Я не поддамся на это уловку, какой бы она не была. Рэд фыркает. — это не уловка. что это по-твоему, яд? — Возможно! — он свирепо смотрит на него. — блять, чего ты от меня хочешь? чтобы я попробовал первым? я клянусь, что это просто алоэ вера или какая-то другая хрень, которая здесь написана, — не дожидаясь ответа, он поднял упаковку и оторвал фольгу зубами, убирая ее на руку. Он прикладывает палец к желейной субстанции, осторожными, четкими движениями, поэтому Блу может видеть, что она действительно на его пальцах, которые он облизывает языком. Рэд содрогается и давится слизью, отворачивается, чтобы выплюнуть все на пол подвала. — фу! оно на вкус, как анус сатаны. черт, я думаю, это и есть яд. — Я знал это! — ахнул Блу. — нет, нет, перестань, я серьезно, это не яд, — твердо говорит он, закатывая глаза и подходя ближе к Блу. — Н-нет, не трогай меня, — он протестует, удирая назад. — Папирусы не хотели бы этого, я знаю, они не давали тебе разрешение- — мне не нужно разрешение, — огрызается Рэд с внезапной яростью. — нахрен этих чуваков, я не ебу, чего бы они там хотели, а теперь заткнись, и позволь мне втереть это дерьмо в твое тупое лицо. Блу ненавидит, когда его альтернативная версия трогает его, но он подавляет возмущения, подходящие к горлу, когда Рэд вновь приближается. Ощущение холодного геля на его раздражающих ожогах – мгновенное облегчение. Он расслабляется и вздыхает, глаза легко закрываются, позволяя внезапно нежным пальцам Рэда втирать липкую массу в раны. — они больше ни черта мне не рассказывают, — внезапно фыркает Рэд. Блу приоткрывает одну глазницу, чтобы наблюдать за его угрюмой физиономией, которая определённо расходится с его нежными руками, которые описывали буквы на его черепе. — нахуй твоего брата. нахуй моего брата. как долго они знают друг друга, четыре дня? тупые мудаки. они достойны друг друга, — закончив, Рэд встал и вытер влажную руку о его шорты. — Что случилось? — спросил Блу, хотя его это особо не волнует. — ты не слышал? они ни хрена мне не рассказывают. они не хотят посвятить меня в свои планы? хорошо, мне плевать, почему меня должно это волновать? — он фыркает. — …Разве это важно? — ДА, ЭТО ВАЖНО, — он срывается, пиная близлежащую коробку так сильно, что она пролетает по всему полу в комнате, рассыпая белые пенопластовые гранулы повсюду. Его ладони сжались в кулаки, он отвернулся от Блу, чтобы тот не видел, как слезы гнева образуются в его глазницах. Все было сложнее, чем он думал. Они сидели, указывали пальцами друг на друга, а не на него. Что-то было в их взглядах, которыми они смотрели друг на друга, в ухмылках со скрытыми шутками, и в том, как они ругались. Нахлынывающая обида яростно напоминает ему, что когда-то он пришел с Эджи, но пародийная серьёзность в их с Папи спорах приводит к сдержанным, несерьезным атакам, которые выглядят как предлог, чтобы коснуться друг друга. Вместе с появлением этих двух монстров в жизни Эджи, у него больше нет времени на Рэда. Возможно, Рэд просто устаревший и скучный, по сравнению с его новыми двумя игрушками. Нет, даже больше этого, не так ли? Он любит другого Папируса, из-за чего Рэд бесится. Он любит его очень сильно. Он не смотрит на Рэда так, как смотрит на него. После всего, что они пережили, он любит монстра, которого встретил позже, чем Рэда? Эта мысль наполняет его ревнивой яростью, которая заставляет его хотеть плакать, кричать, причинять боль кому-либо, причинять боль себе. Блу вздрагивает от такой выходки, но ничего не говорит. — я не знаю, я подумал… — продолжает Рэд, намного мягче. Он тяжело дышит, смотря в пол, он все еще повернут спиной к другому скелету. — ты хотел свалить отсюда? со мной. типа, ты и я. это была твоя идея, если ты помнишь. что скажешь об этом? Он разворачивается и смотрит на Блу. Это… предложение. Вопрос, не приказ. Это наверняка уловка, какая-то игра, которая покажет, действительно ли он понял, что является их собственностью. Их братья определенно просто вне поля зрения, слушают их, ждут, когда он вновь попытается сбежать. — Нет… Разве ты не видишь? — он указывает на свой лоб. — Мое место здесь. — прекрати нести всякую хрень, это не проверка, — Рэд огрызается. — слушай, мы вернемся в мою вселенную. или, черт, в любую другую вселенную. просто давай свалим отсюда. — Ты хочешь, чтобы нас обоих убили? Они знают, где мы. — ага, но как они найдут нас? — он ухмыляется. — твой брат никогда не починит вашу машину по перемещению во вселенные. у нас есть только одна рабочая машина, и мы ею воспользуемся. Блу чувствует внезапную ярость, подступающую к нему. — Почему ты не мог решить это раньше?! Перед тем как это случилось? Перед тем как вы уничтожили меня? Ты- ты тупой…! — он не смог придумать оскорбления получше этого. Рэд вздрагивает под его разъяренным взглядом. — н-ну! я решил сейчас! лучше поздно, чем никогда, верно? — Разве мы сможем выжить в твоей вселенной? Я даже не могу атаковать, если, как ты говоришь, в твоей вселенной всё «поменялось местами», и ты имеешь всего одно очко здоровья, верно? Что это, самоубийство? Ты просто хочешь, чтобы мы умерли? Рэд упрямо сжал челюсти. — я, возможно, имею только одно очко здоровья, но я всё еще что-то могу. я могу телепортироваться. я смогу защитить тебя, ладно? я клянусь. Рэд может видеть сомнение на лице Блу. — кроме того, твоей вселенной в любом случае пиздец, и чем дольше мы здесь, тем быстрее он наступит. — Что? — Блу заволновался. — Что ты имеешь в виду? — мы не должны долго находится в твоей вселенной. когда я с братом впервые начали ходить в другие вселенные, мы захватили парочку монстров, чтобы вернуть в нашу вселенную. мы думали, что могли бы продавать их в качестве рабов или чего-то другого, понимаешь? но, нет, это испортило вселенные. когда ты в другой вселенной слишком долго, всё становится хрупким. что-то вроде сбоя в компьютерной системе. из-за этого таймлайны очень нестабильны. мы не можем вместе существовать в одно время, это неестественно, понимаешь, о чем я? Посмотрев на Блу, Рэд понял, что тот ничего не понимает. Он вздохнул. — в любом случае, мне всё равно. по сути, это уничтожит обе наши вселенные, — он беспечно пожимает плечами. Блу ощетинился. — И ты всё ещё думаешь, что это нормально, идти в другую вселенную? Понимая, что всё уничтожится? — расслабься, никакого постоянного вреда не будет, когда мы уйдем. наверное. — Но если я пойду с тобой, а твой брат останется, то это ничего не исправит! — ага, поэтому мы попробуем не быть в моей вселенной, когда все отключится. — Но… что если все встанет на свои места после перезапуска? Тебя не волнует, что все останется так навсегда? Ты же не хочешь, чтобы твоя вселенная уничтожилась, не так ли? — я не уверен в этом. что такого моя вселенная когда-нибудь сделала для меня? в любом случае, там живёт лишь такая же кучка придурков. слушай, разве ты не хочешь уйти отсюда? ты не хочешь, чтобы эти двое приносили тебе боль, да? Блу уставился в пол, тяжесть решения свалилась на него, как тонна кирпичей. Рэд, кажется, извинился молчанием за что-то. — ох, черт… они были правы? часть тебя любит, когда это происходит с тобой? — Блядь, нет, — он огрызается, его тошнит от такого предложения. — Я не ты, я не люблю это. Его злобный тон заставляет Рэда вскинуть руки в успокаивающем жесте. — боже, ладно, прости. Блу молчит всего лишь мгновение. Некоторое время он ожидает, что Рэд сдастся и уйдет, но он продолжал стоять здесь, перенося вес с ноги на ногу и ожидая ответа. Блу, наконец-то, нарушает молчание. — Если я уйду… я не буду выглядеть вот так. Рэд сразу же скидывает с себя куртку и кладет ее на плечи Блу. Пушистый капюшон слегка падает на переднюю часть его глазниц, полностью скрывая буквы. Он выжидающе глядит на Блу. Блу вздыхает. — Мы умрем, не так ли? Рэд усмехается. — ага, мы умрем, но сейчас мы живы. что скажешь? Он протягивает руку, ухмыляясь на него сверху вниз с ярким, переливающимся светом в глазницах. Блу тупо осознает, что Рэд является катализатором всего этого. Он единственный, кто починил машину в его вселенной. Единственный, кто поймал его. Тот, кто прямо или косвенно отвечал за то, что он терял свои ноги. Блу глубоко вздохнул и пожал ему руку. — да! — выкрикивает Рэд, на самом деле прыгая от восторга. — великолепно! это будет здорово! только мы, без папирусов, черт его подери! только мы! рэд и блу! рэд, блу и приключения! рэд и блу на сто лет, рэд и блу точка ком, блу и рэд, рэд и блу, ты и я, я и ты- О звезды, они уже погибли.