***
Рэд листает карманную записную книжку, бормоча под нос: — хм, ага, как насчет этого? — он указывает на регистрационные номера, написанные вместе с беспорядочными каракулями на полях, которые Блу с трудом может прочитать. — там гриллбиз — это стриптиз клуб, и я не шучу, ториэль работает там. — Что? — Блу не может справиться со смехом от абсурдности этого заявления. — Нет, она не может. — но это так! — твердит он. — Лгун. — ох, теперь мы должны пойти туда, я не хочу, чтобы ты думал, что я врун, — с трепетом говорит он, уже пробивая координаты. — возможно, ты сможешь получить эту работу, пока мы будем там, ага? Блу фыркает, когда он кладет записную книжку обратно в его (формально Рэда) куртку. — Да? А что насчёт тебя? — я буду твоим клиентом номер один. будешь купаться в золоте. все другие девчонки будут завидовать тебе. Блу щурится на него. — Подожди, тогда, в конце концов, мы будем иметь такую же сумму денег, с которой мы начали? Рэд раскрывает рот от осознания. — …черт, ты прав.***
Итак, он не врал насчет Ториэль. Вот она, трясет на сцене грудью и всем остальным. Блу делает глубокие глотки фруктового коктейля, который Рэд заказал для него. Он мог сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз он до этого пил алкоголь, поэтому он успокоился, от того что Рэд знает, что заказывать для него. Быть среди других монстров, особенно тех, что были чужды ему, менее удручающе, чем он думал. Ему даже почти комфортно. Он просто был еще одним лицом в толпе, неизвестным и неприметным. Эта мысль полностью разрушилась крупным белым псом, который смело проскользнул к его стенду рядом с ним. Он распознает, что это Большой Пёс из этой вселенной. Он по-волчьи ухмыляется и выкидывает одну мускулистую руку, притягивая Блу ближе. — Хей, малыш. Носить такой ошейник в общественных местах довольно дерзко, не думаешь? Блу дышит с трудом, внутренне проклиная хреновую, поношенную застежку на куртке Рэда, и тянет её обратно к шее. — А-а-ага, я просто- я имею в виду, нет, я не имею в виду, что- Пёс наклоняет голову в одну сторону, шлепая ухом. — Хей, разве я не видел тебя где-то? Блу сглатывает, глаза всматриваются в пустое место рядом с ним, а после в толпу, ища Рэда. Никаких признаков его присутствия. — Н-нет, я так не думаю, — слегка визгливо говорит он. — Я почти уверен, я видел твое лицо раньше. Давай, сними капюшон и позволь мне разглядеть твоё милое личико получше. — он протягивает руку, чтобы потянуть за капюшон, и руки Блу взлетают вверх, ладони сжимаются на ткани, чтобы оставить его на месте. Он заикается между чем-то вроде мольбой и оправданием, когда слышит хрип: — хей, как ты думаешь, что ты делаешь? Рэд стоит позади него с двумя прохладительными напитками в руках, глядя на Большого Пса. БП лает, усмехаясь. — Ох, черт, близнецы? Наверное мой счастливый день. Вы двое хотите пойти ко мне? Знаете, я из Королевской Гвардии, поэтому у меня есть место в замке- Пока пёс продолжал говорить раздражающе самодовольным тоном, Рэд посмотрел на Блу, его костяные брови поднялись. Блу бешено затряс головой в отрицании. — неа, парень, ответ «нет», — спокойно говорит Рэд, и Блу успокаивается, видя серьезность на его лице. — он думает, что твой член выглядит как бильярдный шар. Блу бормочет извинения, когда пёс отвлекается от них, его губы сжались в усмешке. — Хорошо. Как насчет того, чтобы говорить мне, что вы расисты в следующий раз? Он встает, чтобы уйти в гневе, и Рэд отвечает ему вслед: — пристрастия не делают из тебя расиста! Он садится рядом с Блу, толкая новый напиток к нему, когда он прячет лицо в руках. — Рэд. Почему. — я избавился от него, не так ли? — он ухмыляется и пожимает плечами.***
Блу пьяный в стельку. Он падает со стойки, слегка пуская слюни. Рэд куда-то пропал, по крайней мере, сказав ему, что он вернется, пятнадцать минут назад. «через секундочку». Пульсирующая музыка начала отдаваться вязкой головной болью, и побочные эффекты от Хлопьев Темми, к сожалению, прошли несколько часов назад. Он отклеил себя от барной стойки и зашатался к ближайшему чёрному входу. Блу вдыхает свежий воздух полной грудью, с трудом моргая несколько раз, чтобы всё перестало вращаться. Не помогло. Он оборачивается, когда распознает знакомый голос. Рэд стоит ниже по улице, его руки вытянуты, он прижимает какую-то крольчиху, Блу может смутно вспомнить её присутствие в клубе. Он не слышит, что они там говорят, поэтому судит по похотливой улыбке на лице Рэда и по напряженным, распахнутым глазам девушки, что ничего хорошего. Одна его рука поднимается, чтобы обхватить её грудь, отчего она издает пугливый визг. — Рэд, — он огрызается со всем усердием, которое его мутный разум мог собрать (немного). — Прекрати это. Он смотрит на Блу, ухмылка немного меркнет, оставляя его челюсть раскрытой, фиксирует глаза на нём. Блу пялится на него непоколебимым взглядом. — Отпусти её, — твёрдо говорит он. Что-то внутри Рэда, кажется, дрогнуло, и он опустил руки. Крольчиха унеслась прочь, бросив измученный взгляд через плечо. — боже, зачем ты заставил меня сделать это? ты даже не знаешь её. — Агх, ты- ты действительно… отвратителен. Ты отвратителен. — оскорбляет его Блу, моргая, чтобы перефокусировать своё плавающее зрение. — Тебе бы понравилось, если бы это сделали с тобой? Ты, вероятно, хотел бы этого, не так ли? Ты ужасен. — черт, ты изрядно выпил, да? пойдем домой, быть таким уязвимым в общественных местах небезопасно. — Пошёл ты, я решу, когда я пойду домой, — он качается на ногах несколько секунд, почти падая в мусорный бак. — Ладно, пошли домой. Рэд закатывает глаза и подходит к нему, протягивая руку. — Нет, нет, нет, не телепортация, — быстро говорит он, делая шаг назад. — Меня стошнит. Давай просто снимем номер в отеле или еще что-нибудь. Рэд кивнул, и они пошли до близлежащей гостиницы. Прошло несколько тихих минут, прежде чем Рэд снова заговорил. — что, ты опять не хочешь помогать мне убираться? — он усмехается. — Всё еще не могу поверить, что ты делал это, — он тряс головой в неодобрении плохой идеи, отчего мир наклонился, и он накренился на Рэда, который поймал его и выпрямил с еще одним смешком. Рэд посадил его на стул в вестибюле, пока он оплачивал комнату, а после помог ему дойти до их двери. — знаешь, это не так умно, напиться, — Рэд снова читает нотации так, будто бы он не поощрял это. Он мгновенье вертит в руках ключ, а после открывает дверь и толкает Блу лицом в кровать. — кому-то было бы так легко использовать тебя или превратить тебя в пыль. Блу поворачивается на бок и может видеть, как Рэд пытается сбросить свою обувь. Он выглядит еще пьянее, когда говорит: — Кому, тебе? — да кому угодно, — говорит он и зевает. Блу чувствует легкое раздражение и не может понять, почему. Он думает о том, как Рэд толкнул крольчиху к стене. Алкоголь заставляет его чувствовать неприятно горячо. — Так сделай это, — негромко говорит Блу. Рэд застывает, глядит на него с недоверием, уже наполовину избавившись от шорт. — …что, превратить тебя в пыль? — Воспользуйся мной, — он отвечает, сохраняя обычное звучание своего голоса, хотя его руки скомкали простыни. — Это то, чего ты хотел, верно? Сделай это. Рэд всё еще стоит на одной ноге и смотрит на его лицо, будто пытаясь решить сложную математику в голове. Блу бы засмеялся, если бы не чувствовал себя очень взволнованно. — Поспеши, — призывает Блу и поворачивается на спину, подпирая себя на локтях. Рэд закончил снимать шорты, оставаясь в боксерах, и подошел к нему с нервной улыбкой на лице. — что, хочешь этого сейчас? Блу сглатывает, не зная, как ответить. Честно, он раздражен, что его спросили это, и от внезапно осторожного поведения Рэда. Почему сейчас? — Это то, в чём ты хорош, да? Просто… иди сюда и встань на колени. Рэд делает это почти немедленно, словно это был рефлекс, а не сознательное усилие. Его взгляд направлен только на лицо Блу, когда он начинает снимать джинсы, которые он взял у Рэда. Растерянный, испытующий взгляд заставляет его лицо нагреться еще сильнее. — За-заткнись, — он заикается. Он успокаивается, когда Рэд, кажется, понял намек, и опустил взгляд, перед тем как пробежаться языком вдоль внутренней стороны бедра Блу. Он вздыхает, откидывая голову, когда он оставляет влажные полоски на его тазу. Его экто-плоти не понадобилось много времени, чтобы затвердеть, и он не может справиться со стонами, когда Рэд начинает облизывать её от основания до кончика, перед тем как обвить язык вокруг головки члена. Блу понятия не имеет, как этот засранец делает это, но он работает языком так, словно он делал минет каждый день своей жизни. Он на мгновенье думает, что, возможно, он именно это и делал. — Тешься сам, — он выдыхает, — Я не собираюсь трогать тебя. Одна из его рук сходит с бедра Блу, чтобы погладить себя. Его свободная рука крепче сжала основание его члена, и длинный язык, похожий на щупальце, окутал его длину несколько раз, двигаясь вверх и вниз. Блу стонет и падает обратно на кровать, его член слегка дернулся от мягкого жара. Он позволил себе забыться, позволил своему разуму опустеть от удовольствия и опьянения, его глаза прикрылись. Влажные звуки убаюкивают его почти в гипнотическую негу. Слегка хриплый гул собственного дыхания переносит его обратно. Он чувствует смутную боль в шее. Он осознает происходящее, когда его собственная рука скользнула под ошейник, сжимая шею. Блу обеспокоенно отдергивает руку. Он смотрит на Рэда, который глядит на него с легким любопытством в глазах, и Блу чувствует смущение, стыд начинает оседать на его плечи. Он думает о том, чтобы сказать Рэду остановиться, когда его рука сходит с члена, чтобы приласкать его бедра так, словно пытаясь утешить Блу, успокаивающе потирая их. Блу думает о том, как неприятно встречаться взглядами прямо сейчас, когда Рэд нежно скребет пальцами вдоль бедра Блу. Он шипит, бедра невольно приподнимаются над кроватью. Он делает это снова, в этот раз нажимая сильнее. Укол боли чувствуется, безусловно, хорошо. Он чувствует себя хорошо. Блу фыркает, отчаянно дыша, и неожиданно издает высокий, пронзительный вопль. Его руки впиваются в непреклонные отельные простыни, будто это единственное, что держало его в равновесии на Земле. Рэд прижимается легкими поцелуями к его бедру. Он издает тихий стон в свою ладонь. Блу прячет свое лицо в руках, ожидая, что Рэд будет дразнить его в любое время. Он так и остается сидеть, когда Рэд уходит в ванную, и когда Рэд забирается на кровать рядом с ним. Он всё еще ничего не говорит, притягивая Блу к себе и укрывая его одеялом. Он выключает светильник на прикроватной тумбочке и перекидывает руку через Блу. — ночи, блу, — бормочет он в его лопатки и засыпает, казалось, через пару секунд.***
Блу располагается бок-о-бок с Рэдом в Вотерфолле. Длинная трава обрамила его зрение вместе со сверкающим потолком. Он пробежался языком по-новому, серебряному зубу во рту несколько тысяч раз за день. Он не уверен, где или когда Рэд сделал его. Он не спросил. Он, конечно, острый, и этого достаточно, чтобы чувствовать кровь, прижимая язык к нему. Он затягивается косяком, что дал ему Рэд, а после передает его обратно. — Я в последнее время такой непродуктивный, — жалуется он. Может, это глупо, учитывая недавние события, но его тело почти чешется от неактивности. Он не привык к такой ленивой жизни. — Как ты можешь быть таким ленивым, и всё еще чувствовать себя хорошо? — ха. — …? — ох, ты серьезно? я никогда не чувствовал себя хорошо. давай, тебе нужно больше курить. Блу принимает косяк обратно и глубоко вдыхает. Они лежат в уютной тишине некоторое время, но другие вещи придираются в глубине разума Блу. — Ты думаешь… — он выдыхает больше едкого дыма в воздух. — …может ли самая ужасная личность измениться? Он терпеливо ждет ответа, когда Рэд выпускает клубы дыма, формулируя слова. — … неа. — Это всё? «Неа»? — Блу хмурится. — я имею в виду… может быть. они должны быть теми, кто хочет измениться. твой брат не хочет меняться, если ты к этому клонишь. Блу вздрогнул от прямоты высказывания и проглотил комок в горле. — И что насчет тебя? — ага. — «Ага»? — он снова повторяет за Рэдом. — Обычно ты не хочешь замолкать, но сейчас, всё, что ты говоришь, это «ага»? — слушай, легко исповедовать добро и дерьмо, когда ты вырос в этой чертовой сладкой вселенной. быть добрым здесь, не значит ничего, кроме смерти. монстры здесь сосредоточены на выживании, блу. Блу ощетинился и сел так, чтобы глядеть на монстра перед ним. — Ты говоришь, «просто пытаются выжить», вы приходите в мою вселенную и пытаете меня, насилуете меня и- Рэд лениво приподнимается на локтях. — о боже, тебе серьезно нужно отпусти- Блу сильно бьет его по лицу. — Отпустить?! Эхо-цветы вокруг них повторяли фразу, словно перешептываясь. Отпустить, отпустить, отпустить… Они повторяли это друг другу так сильно, что это превратилось в искаженный, бессвязный беспорядок, перед тем как всё утихло. Рука Рэда прижалась к щеке, в его глазах удивление. Блу тяжело дышит, сжимая ладони в кулаки. — сделай это снова, но в два раза сильнее, — наконец, вздыхает Рэд. — Ты ужасен, — фыркает Блу, хватая косяк, который упал в траву, и отворачивается от Рэда, выкуривая остатки. Долгая, неуютная тишина, и Блу чувствует взгляд Рэда на его спине. Он почти собирается попросить его телепортировать его домой, как Рэд говорит вновь. — …я не знаю, почему мне нравится это. может, если бы я был рожден в другой вселенной, или имел другого брата, я не был бы таким, определенно нет. я думаю, что я просто дерьмовый в глубине души. я не заслуживаю тебя, я знаю. Его тон такой кающийся, что Блу чувствует, как его злость начинает испаряться. Эта тема, которую он поднял, глупая, идиотская, тупая. Блу почти собирается заговорить, когда Рэд продолжает, характерная грубость отсутствует в его голосе. — но… я пытался. может ты заметил. или нет. я полагаю, видя, через что ты прошел, и… продолжаешь проходить… я думаю, это напомнило мне, насколько это хреново. как они обращались с нами, я имею в виду. я думаю, что забыл? хех, это, наверное, звучит глупо, но… — Пошли домой, — спокойно говорит Блу, оборачиваясь на него. Рэд виновато склоняет голову и бормочет: «хорошо».***
Сейчас утро (или день? кто знает) следующего дня, когда Блу сидит напротив Рэда, охлажденная кружка чая находится в его руках, пока он смотрит, как другой скелет набивает рот горстью сухих хлопьев. — …Спасибо, — медленно говорит он. Слова кажутся ему странными, будто его рот набит шариками. Взгляд Рэда поднимается, чтобы встретиться со взглядом Блу. Пара кусочков хлопьев выпадают из его рта. — чего? в смысле… за что? Блу сглатывает, собирая свои мысли, перед тем как начать разговор. — Ну… ты защищал меня, как и говорил. И… и кормил меня, и позволил остаться здесь, и носить твою одежду, и всё остальное. Я знаю, я не мог бы выжить самостоятельно, без тебя. Поэтому… я думаю, что я хотел сказать… — Он закрывает глаза, глубоко вдыхая, перед тем как вновь распахнуть их. — …Я благодарен тебе. — …ох, — Рэд смотрит в сторону и начинает отбивать нервный ритм пальцами по коробке с хлопьями. Его дрожащие ноги слегка трясут стол. Блу быстро допивает остатки чая, так что он может встать и уйти от неловкой атмосферы. Блу встает, его стул скрипит о кафель, и он проходит мимо Рэда к раковине. Или, прошел бы, если бы Рэд не поймал его за рукав, останавливая его. Блу вопросительно смотрит на него, но взгляд Рэда прикован к питательным фактам на коробке хлопьев. — хей, я, э-э… я не знаю, сколько у нас осталось времени быть вместе, но, э… я надеюсь, я… я надеюсь, что смогу продолжать делать тебя… благодарным мне. Рэд рискнул, посмотрел на него снизу вверх и почувствовал, что его лицо потеплело еще больше при виде мягкой улыбки на лице Блу.***
Глаза Блу распахиваются после глубоко сна. Он пытается определить причину внезапной головокружительной тревоги, крутящейся в голове, но не чувствует ничего необычного. Он напрягается, чтобы услышать что-то, что угодно, кроме тихого храпа Рэда рядом с ним. Его рука на Рэде, она так близка к его рту, что он может чувствовать его теплое дыхание. Было бы легко зажать его рот одной рукой, чтобы прислушаться получше. Блу до сих пор застыл в ужасе, не в состоянии дышать. Холодный пот начинает стекать по его позвоночнику. — Вы двое… Этот внезапный голос, слишком, слишком близко, разбивает его непоколебимость. Блу поднимает лицо к источнику шума, он едва может справиться с ошеломляющим страхом, и Рэд вскакивает ото сна рядом с ним. Он чувствует, что его мир начинает рушиться, когда его наихудшие кошмары подтвердились. Его брат и Эджи стоят перед ними. Заполняют комнату, его взгляд, его разум, пока он не тонет от кошмара. — …в огро-о-омной неприятности, — заканчивает его брат со смешком. Рэд хватает его запястье, и Блу видит знакомую деформацию мира вокруг него, когда они телепортируются. Они в гостиной, беспомощно понимает он. Его тело, похоже, двигается по собственной воле, когда он создает экто-ноги и судорожно ищет силы встать на них, и Рэд готовится телепортироваться снова. Он видит вспышку оранжевой магии, и Папи отталкивает их друг от друга, оставляя раскинувшегося Рэда. Тот бездыханный момент, когда они просто смотрят друг на друга. Блу на суровую трещину, проходящую через глазницу, и заостренные пальцы его брата, и Папи на серебряный зуб Блу. Это проходит, когда Папи хватает его за предплечье железной хваткой. Блу тщетно борется с ним, но оборачивается, чтобы посмотреть, как Рэд уклоняется от костяных атак Эджи. 1 HP Рэда всплывает в разуме Блу, и он чувствует боль и страх каждый раз, когда он еле уворачивается от очередной атаки. Рэд обороняется, не имея возможности сделать что-либо, но пытаясь выдержать нападение. — САНС, — рычит Эджи, — Ты бесполезный засранец, — кость просвистела почти у лица Рэда. — Ты трус, ты червь, — Рэд стремительно телепортируется, чтобы спастись от непроходимого круга костей, приближающегося к нему. — Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти? Через что мы прошли? Рэд выбрасывает защитную стену из костей, но она раскалывается от удара сильной атаки Эджи. — Ты неблагодарный, бесполезный кусок дерьма- — заткнись, — завизжал Рэд. Он выбрасывает атаку. Глаза Блу распахнулись от понимания того, что кость, кружащаяся в воздухе, фиолетового оттенка. Такой же фиолетовый оттенок на атаках его брата. Кармическое возмездие. Просто, насколько высок был уровень Эджи? Неожиданная атака бьет по груди Эджи с оглушительным хрустом, и он отшатывается назад, падая на колени. Его глазницы распахиваются от страха, когда он смотрит на свои руки, которые начали рассыпаться в пыль. Он снова смотрит на Рэда, выглядящего крайне шокированным. Он резко вдыхает, либо чтобы закричать, либо заговорить, но Блу не понял этого. Он никогда не узнает, как Кармическая атака разъедает остатки тела, словно пожар, и оно исчезает в одно мгновенье. Блу вспоминает, какая должна быть его душа. В беспрепятственной ограничительной магии Эджи, сжимающейся вокруг нее, будто сдерживая её в кулаке. Он даже не понял, что привык к ней. Но теперь он чувствует, какой она должна быть. Голубой, сильной и легкой, словно перышко, и абсолютно наполненной сдерживаемой магией. — б-босс… — шепчет Рэд, дрожа так сильно, почти падая. Он бредет к кучке пыли. — босс! — он падает на руки и колени, трясясь и всхлипывая. Хватка Папи на его руке ослабла. Блу не видел такой взгляд на его лице до этого. Пустой, его челюсть отвисла, будто его мир абсолютно перевернулся. Внезапно, он, кажется, вернулся к реальности, в ярости изгибаясь, почти демонически глядя на Рэда. — РЭД, — он закричал. Слова вырывались из его горла, грубые и яростные. Рэд съеживается, когда Папи двигается к нему. Папи бросило в потолок c грохочущим ударом. Блу позволяет упасть ему на пол, на кучку, перед тем как обдать его магией гравитации вновь и откинуть к соседней стене. Штукатурка трескается при ударе, и Блу швыряет его в неё вновь, и вновь, и вновь, пока он полностью не пробивает отверстие в стене. Со следующей вспышкой яркого голубого цвета в его глазу и легким движением запястья, он бросает его через комнату вновь, к противоположной стене. Он отпускает Папи и позволяет ему упасть в кучку пыли. Блу приближается к брату, его глаз всё еще полыхает ослепительным голубым цветом. Его окровавленное и избитое лицо опущено, его дыхание неровное и отчаянное. Нога Папи искривлена под другим углом, что Блу нашел бы тошнотворным, но сейчас он не чувствует ничего. Он холодно смотрит на него, как он задыхается и хрипит, его пальцы слабо дрожат. Блу фокусируется на душе своего брата, видя, как она выплывает перед ним. Он на мгновение колеблется, не зная, действительно ли он хочет знать, перед тем как он всё же делает Проверку. Теперь Блу чувствует, словно пол уходит из-под его ног. — Папирус, — говорит он чуть ли не шепотом. — Почему твой уровень такой высокий? Папи… Почему у тебя девятнадцатый уровень? Он бормочет что-то, что Блу не может разобрать, и он напрягается, чтобы услышать его голос. Он слышит тихие, разбитые всхлипы и мольбу: — эджи, эджи, о боже… — ПОЧЕМУ У ТЕБЯ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ УРОВЕНЬ? — требует он. Когда не последовало мгновенного ответа, Блу обволакивает изувеченную ногу брата гравитационной магией и резко вправляет её на место, вырывая крик из Папируса. Теперь он использует всю магию и пытается заставить его встать. Когда Папирус начинает падать, он вновь выпрямляет его, на этот раз держа его обмякшее тело с помощью магии. — БЛЯДЬ, СМОТРИ НА МЕНЯ, КОГДА ГОВОРИШЬ МНЕ, ЧТО ТЫ УБИЛ ВСЕХ, — слезы густо застилали лицо Блу. Он стоит, его грудь вздымается, когда взгляд Папируса медленно поднимается вверх, чтобы взглянуть на брата. — это правда. я… мы… убили всех. — Даже… даже Альфис? — затаив дыхание, спрашивает он, чувствуя, как рыдания начинают сотрясать его. — да. Ответ омывает его, словно океанская волна тоски, но он чувствует, что есть еще более важный вопрос. — И Маффет? Папи… ты бы не убил Маффет. Она твой лучший друг. Ты не мог убить её. — её… — он останавливается, чтобы закашлять и болезненно сморщиться. Блу замечает пятна крови, густо растекающиеся по его одежде. Веки Папи опускаются, едва оставляя глаза открытыми. — …её тоже, — заканчивает он. Это слишком. Это просто слишком. Блу опускается на пол и освобождает Папи, который уже разваливается. Он ложится на спину, смотря в потрескавшийся потолок, тяжело дыша, желая кого угодно, чего угодно, только чтобы покончить с этой болью. Блу кричит, когда внезапное чувство разрезает его, теряющее EXP, тело. Он бьется в конвульсиях, вертится на земле, когда его уровень быстро поднимается всё выше и выше. Оно обжигает душу, словно огонь, и его разум опустел от чувства разбитости. Когда он начинает приходить в себя, Рэд прижимает его к себе, и он видит его заплаканное лицо. — блу, блу, о господи, ты в порядке? — он рыдает, сжимая Блу так, словно тот мог бы ускользнуть от него. Он не может сказать о хаосе в своем сознании, помимо хаоса в реальности. Он чувствует, словно вся вселенная трясется, но, может быть, только он. Губы Блу двигаются, но он кажется не способным подобрать слова для разговора. Его тело содрогается от другой короткой судороги, и Рэд сжимает его крепче. — х-хей, посмотри на это, — настаивает Рэд. Дрожащая улыбка заламывается на его лице, и он держит что-то вне поля зрения Блу. Порванный голубой ошейник свисает с его руки. Его тело не взаимодействует, не позволяет ему говорить, но чувство облегчения омывает его глубоко внутри. — блу, э-это произошло, — выдыхает Рэд. — наши вселенные… они собираются столкнуться. я-я думал, у нас будет больше времени, но вся с-сегодняшняя магия, я думаю, она-она ускорила это, я-… слушай, мы должны выбраться отсюда, мы должны пойти в машину. блу, давай, ты не можешь просто лежать здесь- — Рэд, — он хрипло шепчет и обхватывает дрожащие руки Рэда собственными. — Просто позволь этому произойти. Свежие слезы покатились по лицу Рэда. — но, я… я хочу побыть с тобой подольше. я хочу больше времени… я хочу, чтобы ты… простил меня… — он всхлипывает, и дом начинает разваливаться на куски, частички потолка опали вокруг них. Благодаря своей позе на полу, Блу может видеть, как потолок Горы Эббот начинает обрушиваться. Солнечный свет струится в Подземелье, прекрасный и яркий. Швы небес расползаются, ткань Вселенной начинает разрываться. Он смотрит на заплаканное лицо Рэда и находит свою ладонь, чтобы переплести их пальцы вместе. — Я прощаю тебя. Рэд просто смотрит на него, на секунду распахивая глаза. После, он усмехается, затаив дыхание, и улыбка начинает формироваться на его лице, когда всё становится белым.***
Он может сказать, что еще очень рано, когда открывает глаза. Он смотрит на сводчатый потолок в замке, витражные окна и на великолепную, роскошную комнату. Он зевает и растягивается на слишком большой кровати, сделанной для монстра-козы, которая намного больше его самого. Он улыбается и закрывает глаза, наслаждаясь кратким воспоминанием о его достижениях. Он поднялся на вершину легко и быстро. Он стал самым молодым членом Королевской Гвардии в истории, а вскоре после этого, и самым молодым капитаном Королевской Гвардии. Он разглядел слабость Королевы Ториэль и перерезал ей горло одной из своих острых костяных атак, а после надел её корону, пока она всё еще истекала кровью у его ног. Больше не было Королевской семьи, и Подземельем больше не правит монархия. Сильнейшие должны править, и Санс сильнейший. Тихий скулеж рядом с ним вывел его из задумчивости. Ох, он почти забыл. Прошедшая ночь — единственная, когда он поделился постелью со своей псиной. Он поворачивается, чтобы посмотреть на него, спящего на своей стороне перед своим милордом. Всё еще в куртке, которую дал ему Санс, с меховым капюшоном, обрамляющим его лицо. Жёлтый мех дополняется его золотым зубом. Оранжевый ошейник вокруг его шеи привязан поводком к спинке кровати. Санс знает, что ему не нужно привязывать его. Папи никогда не попытается сбежать от него. Его мрачное лицо морщится во сне. Кошмар? Санс хотел бы видеть его сны. Если его кошмары о ком-то другом, кроме него, он убьет того, кто ему снится, а после отрежет Папирусу еще один палец в качестве наказания. Будто бы он мог сказать, о чём его милорд думает: о пальцах Папи или о том, что от них осталось. У него до сих пор оставалась кровь на лице от широкой и болезненной трещины, проходящей через глазницу. Кровь пропитала его куртку, но всё нормально. Это не первое кровавое пятно на нём, и не последнее. Один из стражников однажды сказал, когда думал, что Санс не мог его услышать, что он думает, что его наказания для брата слишком жестокие, и что он «чувствует к нему жалость». Он расчленил стражника, поставив его на место Папируса. Однако, он отчасти согласен. Внезапная и неистовая ярость, которая порой настигала его, была знакома до того, что становилась удобной. Он впадал в ярость, словно он выскальзывал из поношенной обуви. Он не был до конца уверен, почему, но точно знал, что Папирус заслуживает этого. Папирус тоже знал это. Чувство вины, едва виднеясь за страхом, мелькало в моментах, когда он смотрел на своего милорда. Иногда Санс мог чувствовать, что ответ на «почему» начинает выходить на первый план его психики, словно воздушный пузырь, борющийся за то, чтобы подняться на поверхность из смоляной лужи. Но он никогда не встанет на правильное место. Однако, все хорошо. Это не имеет значения. Ему даже все равно. Единственная вещь, имеющая значение — это то, что Папирус принадлежит ему навсегда. Санс вновь зевнул и подвинулся ближе, сворачиваясь на стороне брата и перебрасывая руку Папируса через него так, чтобы он держал его. Санс провалился в сон без сновидений.