Prediction

1521 год. Ночь. Вокруг так тихо, что, казалось, можно было услышать, как мягко ходит по небесам Аллах. Погружался в сон большой город — столица Казанского ханства — и все его жители. Спал густой лес, окружавший его, звери, птицы. Последняя свеча погасла в одном из окон — и на Казань спустилась тьма. Только приглядевшись, Всевышний мог увидеть, как по тропе, ведущей к лесу, шли двое: юный наследник ханского престола и его единственная сестра, одетая так же. Причем шагала она впереди и довольно уверенно. — Айбиге, — вскоре не выдержав, спросил шепотом ханзаде. — Ты точно считаешь, что нам нужно туда идти? — Разумеется, нужно, Адиль, — девочка посмотрела на брата с таким укором, что ему стало стыдно. Ничего не оставалось, как подчиниться и продолжить путь. Вот впереди показался странного вида дом. — Сестра, опомнись, — в последний раз промямлил Адиль. — Пути назад не будет. Серьезно взглянув на него, маленькая ханым решительно подошла к дому и, со словами «жди тут» толкнула дверь. Через некоторое время она снова показалась на пороге, но от былого настроя не осталось и следа. Адиль промолчал; сейчас их задача — вернуться домой затемно, пока отец не узнал ничего. Завтра важный день, приедет сама Нур Султан, так что надо будет постараться не сплоховать. Они бежали, что было сил. На одном из пригорков маленькая Айбиге не заметила торчавшую из земли корягу и споткнулась, сильно ободрав ногу. Скоро рассветет, а до дворца еще долго добираться. Решившись на отчаянный шаг, Адиль схватил сестру на руки и помчался дальше. Хоть бы у нее получилось забраться в покои! *** Солнце уже поднялось над горизонтом и обласкало землю своими теплыми лучами. Две совсем молоденьких девушки, судя по всему, служанки, торопливо спешили к одним из многочисленных покоев большого дворца Казани. В руках они несли таз, чистую одежду и кувшин с водой. — Айбиге-ханым, доброе у… — от изумления обе служанки застыли на месте, едва открыв двери. Что такое? Почему кровать юной госпожи застелена так, словно туда никто и не ложился? И где же сама госпожа? — Ох, нет нам с ней никакого покоя, — поставив таз для воды на стол, запричитала одна из служанок. — Хан не пощадит нас, если узнает, что его дочь пропала. — Не узнает, — голос донесся со стороны окна. — Я вас защищу. Маленькая темноволосая девочка, на вид лет десяти, с трудом перебралась через подоконник и спрыгнула в комнату. — О, Аллах! Айбиге-ханым, с Вами все в порядке! — служанки подбежали к ней. — Вы снова пропали, мы так волновались! Скоро придет Сахиб-хан, и Вам не стоит показываться ему в таком виде. Айбиге оглядела себя: да, зрелище и правда было не очень. Сперва и не скажешь, что эта бойкая девочка — дочь хана. Скорее оборванка, укравшая одежду у старшего брата. Пыль и грязь осели на красивых сапожках, широкие не по размеру, подвязанные веревкой, штаны порвались на коленке, на рубахе почти не осталось чистого места, а на кафтане последняя застежка и то еле держится. Увидев свое чумазое лицо в зеркале, Айбиге лишь хмыкнула и подошла к столу, на котором стоял таз. Обычное дело — сколько раз уже она сбегала ночью из дома с братьями, чтобы посидеть под луной и посмотреть на звезды. Сколько раз позвращалась домой то с синяком, то с царапинами. И ее совсем не волновало, что такое поведение недостойно дочери хана. Айбиге росла в окружении мальчишек — старших братьев и их друзей — и держала себя наравне с ними. Училась обращаться с оружием, носила одежду такую же, как и у братьев, и мечтала о завоеваниях, походах. И конечно же о том, что отец всенепременно гордился бы такой дочерью. — Налейте воды, мне надо умыться, — коротко бросила она, стягивая с себя грязную одежду. — Что Вы, нужно полностью вымыться, — заговорила вторая служанка, спешно наливая воду в таз, — и пригласить лекаря, чтоб он Вас осмотрел. — Прекрати, Фарида, — отрезала Айбиге. — Отец не станет ждать, пока я насижусь в хаммаме. Где моя одежда? — Вот она, ханым. — Отлично. Карима, — маленькая госпожа обратилась ко второй служанке, — постой у двери, сообщи, когда отец придет. — Слушаюсь, ханым. По условному сигналу Каримы девочка тут же спрятала скомканную грязную одежду за тахту и встала у кровати, в почтении склонив голову — двери отворились, и в покои вошел Сахиб Гирей-хан. Увидев свою маленькую дочь, он протянул ей руку, которую та поцеловала в знак приветствия. — Айбиге, дочь моя. С добрым утром, — звучно проговорил хан. — Как тебе спалось? — Хорошо, отец, — юная госпожа улыбаясь смотрела на его доброе лицо. — Тогда собирайся. Сегодня важный день: приедет моя валиде, и нужно оказать ей должный прием во дворце. Только хан скрылся за дверями, Айбиге рухнула на кровать со словами «Слава Аллаху, повезло!». Она еле-еле удержалась в поклоне с ушибленным коленом — эх, если бы отец увидел, Фариде и Кариме было б несдобровать. Опять не уследили за непослушной госпожой, подвергли ее жизнь опасности. Промыв рану оставшейся в кувшине водой и перевязав заново, Айбиге отослала служанок и вышла из комнаты, стараясь не хромать. Ничего, ей, как дочери хана, полагается по правилам сидеть. Пусть братья пристают с расспросами, пусть докучают — один день она проведет как достойная дочь. Вечером Айбиге, наконец, было дозволено вернуться в свои покои. Фарида пришла, чтобы помочь своей госпоже подготовиться ко сну. — Что случилось с Вами, ханым? Вы сегодня целый день такая задумчивая, — поинтересовалась служанка. — Ах, Фарида, если бы я только могла все рассказать, — Айбиге, наклонившись над тазом, стирала со своего лица капельки воды. — Это моя тайна, и я никому ее не доверю. — Даже нашему хану? — Тем более! — голосок маленькой госпожи тут же изменился. — Если он узнает, то… То… — она так и не придумала, как ответить. — Глупые вопросы задаешь, Фарида. Ступай, я буду спать. — Слушаюсь, Айбиге-ханым, — поклонившись, служанка вышла из покоев. А Айбиге еще долго не могла уснуть, как ни пыталась. В голове все слышались слова провидицы, к которой она тайком ходила прошлой ночью с Адилем, так напугав свою прислугу неожиданным утренним появлением в окне. — Я обещана визирю. Он женится на мне?* — Забудь его, дороги ваши разойдутся. Царского сына прекрасного с золотой короной вижу я рядом с тобой. Мальчика ты ему родишь с черными, как уголь, волосами. А царицей так и не будешь. Имя возлюбленного твоего огненная ведьма назовет. Корона, черные волосы, да еще и ведьма — чушь какая-то. От провидицы юная госпожа ушла в растерянности — совсем не то она ожидала услышать. Наконец, ей все же удалось погрузиться в сон. Но и снилось при этом что-то странное. «Видно, из-за того, что ведунья дала мне съесть какую-то горькую гадость», — успела только подумать Айбиге, как вдруг ясно увидела в свете из окна силуэт. Это был высокий статный мужчина, темноволосый, одетый в синий расшитый кафтан. «Красивый, наверно», — мелькнуло в голове у Айбиге. Черные жесткие волосы, видные из-под тюрбана, странные узоры на воротнике и полах верхней одежды. Маленькая ханым пыталась узнать в нем хоть кого-то из своих родственников, советников, визирей, пашей, беев, но все было напрасно. Этого человека она видела точно впервые. Он стоял, опираясь одной рукой на перила балкона, а вторую убрав за спину, не оборачиваясь, не давая никакой возможности рассмотреть его лицо. А может, этот ночной гость и был тем самым принцем из предсказаний? Внимательно оглядев его еще раз, юная госпожа убедилась, что и эта догадка неверна — золотой короны нет. Тогда кто же этот загадочный незнакомец? От сновидения Айбиге отвлекла Карима, пришедшая закрыть окно. Увидев, как маленькая госпожа беспокойно ворочается в своей постели, она поспешила ее разбудить. — Что случилось, ханым? — беспокойно произнесла служанка, ощупав лоб Айбиге. — Ничего страшного, Карима. Все в порядке, — поспешила успокоить ее та. — Просто нога болит очень. — Дайте, я посмотрю, — Карима, забеспокоившись, подняла край одеяла, и, как оказалось, не зря: наспех перевязанная рана на коленке Айбиге закровоточила. — Я позову лекаря, — проговорила служанка, — иначе хан не пощадит меня. Делать нечего — пришлось подчиняться. Вскоре, когда двери захлопнулись, и слуги покинули покои, Айбиге зажмурила глаза в надежде увидеть снова того самого, не знакомого ей, человека в синем кафтане и уж поточнее его рассмотреть и запомнить. Но все попытки были тщетными — ничего подобного в ее снах не явилось до самого утра. — Ничего, — вздохнула юная госпожа, закончив утреннее умывание и сев на краю кровати, — кем бы ты ни был, я найду тебя. Найду и увижу твое лицо. *** А в это время молодой бей отдыхал в своем шатре после удачного штурма очередной крепости. Снилась ему прекрасная гурия в ярко-красном платье, расшитом тесьмой и усыпанном каменьями. Вот только лицо ее было скрыто под такой же красной вуалью.