Prediction

Восемь лет спустя. Прошли годы. Прежние события стирались из памяти — постепенно Айбиге забыла тот свой сон и странное непонятное предсказание. Сахиб Гирей-хан вместе с семьей перебрался в Крымские земли, где начал войну за престол. А его сестра, ныне мать правителя Османской империи — султана Сулеймана — Хафса Султан, решила пригласить свою племянницу погостить у себя во дворце. Кто знал тогда, насколько судьбоносной окажется эта поездка? Визирь, за которого ханым должна была выйти замуж, воспротивился ее отъезду, перешел на сторону предателей и был убит. В порту ее встретил хранитель султанских покоев — Малкочоглу Бали-бей — человек, который раз и навсегда изменил ее жизнь. Айбиге или Айбиге-хатун, как теперь обращались к дочери хана в столице империи, помогла спасти от чудовищной смерти любимую жену повелителя империи — Хюррем Султан, а также очень подружилась с ней. Но об этом позже. А пока Айбиге сидела в каюте, вырезая ножом фигурку из дерева. Скоро должен был прийти встречающий, и она уже мысленно представляла себе, как идет по улицам столицы, по коридорам дворца, как, наконец, после долгой разлуки, обнимает свою любимую тетушку. Повзрослев, ханым так и не изменила своим привычкам носить мужскую одежду. С превеликим удовольствием она позволила бы себе иметь и саблю, как у любимых братьев, однако отец разрешил все же только маленький нож и ничего более. — Гюлизар, — кликнула она служанку, — все сделано, как я просила? — Да, ханым, — в дверях каюты показалась наряженная в расшитое узорами платье девушка. — Хорошо. Побудь там пока что, скоро нас встретят. Вот открылась дверь каюты — по лестнице спустился высокий человек в черном кафтане — тот самый Малкочоглу Бали-бей. И хотя с ним Айбиге встретилась впервые, и имя его было совершенно ей не знакомо, что-то подсказывало, что этого бея она уже где-то видела. Но где? Ханым, вертя в руках нож, ходила вокруг него, пытаясь вспомнить, но никак не удавалось. Черные волосы, густые усы, карие, с прищуром, глаза — он точно не из ее многочисленной родни. Свое имя Айбиге не стала называть, выдав себя за прислугу, а свою служанку в нарядном платье представила, как госпожу. И надо было видеть лицо этого бея, когда хазнедар гарема, Дайе-хатун, пришедшая принимать гостью, прошла мимо нарядной служанки к ничем не походившей на ханым девчонке. 1532 год. Время шло. Во дворце Айбиге очень не нравилось то, что теперь она и шагу не могла ступить без спроса. Тут не Крым — вокруг были слуги, но больше всего раздражал Малкочоглу. Он следовал за неугомонной ханым везде: в дворцовом парке, на конных прогулках — даже выйдя к окну подышать свежим воздухом, она видела его на соседнем балконе. Но бей лишь следовал приказу султана — охранять его кузину — и не мог противиться этому, даже если она сама говорила, что умеет постоять за себя без всякой охраны. Лицо его было мрачным, порой с оттенком какой-то грусти. И Айбиге не понимала, что же она делает не так — почему с ней рядом этот скучный человек. Почему он вообще такой. Но чем больше она проводила с ним времени вместе, тем больше замечала, что на его смурном лице иногда начинала появляться улыбка. Да и сама Айбиге, уже не замечая этого, все чаще начинала искать встречи с хранителем покоев. И очень удивилась, когда на рынке к Малкочоглу подошла одна красивая девушка, смотревшая на него так, как Айбиге себе даже в самых смелых мечтах не позволила бы. Неужели это и есть ревность? Нет, дочь Сахиба Гирея-хана никогда и ни под каким предлогом не выйдет замуж и никого не полюбит, потому что любовь придумана для сопливых хатун, с головы до пят укутанных в платок, и вскрикивающих при виде крови. Эти глупости не для нее. Тогда откуда это чувство неприязни к незнакомке, крутящейся около Бали-бея? Это пройдет, надеялась Айбиге. Засыпала, успокаивая себя мыслями о том, что скоро вернется в Крым к своей семье. А затем появилась она. Хюррем Султан, так ее звали. Слава ее дошла и до крымских земель, и там поговаривали, будто бы приворожила она султана и потому он на ней женился. Копна густых огненно-рыжих волос, вздорный характер, но в то же время — такое доброе отношение к своим детям и тем, с кем она дружила — чем-то султанша так напоминала Айбиге ее саму. Эта женщина сразу заинтересовала — было в ней отчасти что-то колдовское, волшебное. Она поняла без всяких намеков, что между крымской гостьей и хранителем покоев есть чувства. Рассказала Айбиге страшную тайну, полную боли, что носит в себе Малкочоглу — как женился он на любимой и как потерял ее. Не раз Айбиге приходила к Хюррем Султан за советами — особенно, когда его Мрачность Бали-бей позволял себе уйти ночью к той самой белокурой красавице, что виделась с ним на рынке, — Эленике. — Борись за свою любовь, — так сказала Хюррем Султан, утешая подругу. И те слова придавали силы. Поднимали на ноги после очередного удара. После очередного расспроса на тему — где был ночью хранитель покоев. — А Вы что, ревнуете? — задал он однажды весьма странный вопрос. Айбиге промолчала и ушла. Ну и мерзавец, как можно спрашивать подобное у нее, у ханым? Она не какая-нибудь Эленика или другая хатун — сколько их у этого Бали-бея было — пусть зарубит себе на носу, что за подобную дерзость он еще ответит. Однажды вечером она решила зайти на балкон, где так часто бывал Малкочоглу, и потребовать объяснений за то высказывание. Но все пошло не так. Только-только увидев человека в синем кафтане, Айбиге едва удержалась на ногах. Сон — да-да, тот самый, что снился ей еще в далекой Казани, сбывался. Человек, стоящий на балконе, опиравшийся одной рукой на перила, а другую спрятавший за спину — так вот кем он был все это время. Нет, обмороки не для нее, не для ханым! Даже виду нельзя подавать! Все сейчас будет так, как должно быть — она отчитает его за тот вопрос и гордо уйдет с чувством полной победы. Но что такое? Почему опять разговор идет совсем не об этом? Почему в его присутствии Айбиге не нападает на него, а наоборот — сама пытается защищаться от этого взгляда, от этих слов, от… От всего, что с ним связано. Порой слова острее любого клинка. — Имя возлюбленного твоего огненная ведьма назовет, — пронеслось в голове пророчество старой ведуньи. Огненная ведьма? Хюррем Султан — ну конечно, она сразу поддержала Айбиге, когда та еще только пыталась разобраться в своих мыслях и в том, что же она на самом деле испытывает к Малкочоглу. Твердила ей, что это чувство и есть та самая любовь, и что хранитель покоев тоже к ней неравнодушен. Постепенно слова провидицы обретали смысл. — Хотите, докажу Вам, что я не трус? — с усмешкой спросил Бали. — Интересно знать, как, — пытаясь быть надменной, как тетушка, бросила в ответ Айбиге. И в следующий момент все произошло очень быстро, оставив лишь память и новые темы для разговоров с Хюррем Султан. О своем детском воспоминании Айбиге тоже рассказала. Не вспомнила она лишь о человеке с золотой короной и ребенке — давно все это было, вот и позабылось. Но радость длилась недолго — вскоре состоялась помолвка дочери хана с наследником империи — шехзаде Мустафой. И ни один из них на самом деле не желал этого брака, хоть он и позволил бы наследнику возвыситься, а империи и семье Айбиге — подтвердить свои дружеские отношения. — Пользуйся моментом, — сказала Хюррем Султан, узнав об этой новости. Она обещала помочь, поговорить с шехзаде, чтобы тот расторг помолвку, но все было бесполезно — день свадьбы неумолимо приближался. Айбиге, еще три года назад веселая и беззаботная, теперь плакала почти каждый день, старалась видеться с Малкочоглу как можно чаще при любом удобном случае, будь то прогулка в парке с шехзаде или просто какое-то сообщение для султана, передаваемое через любимого. А теперь еще вдруг кто-то узнал о ее связи с Бали-беем — только чудом ей удалось спрятаться в соседней комнате, когда к хранителю покоев внезапно заявилась мать ее будущего жениха — Махидевран Султан с толпой служанок. Да и тот самый удобный наряд, в котором Айбиге прибыла во дворец, заменили украшения и шелковые платья, богато украшенные и расшитые золотыми нитями и каменьями. Завтра она уплывает в Крым — повидаться со своей семьей. И, как назло, именно Малкочоглу будет ее сопровождать.