Ethereal

Сегодня особенный день. В этот день принято запускать в небо разноцветные воздушные шары, задувать свечи и загадывать желание. Яркие наряды, танцы и красноречивые комплименты. Слишком сказочно для Лондона. Слишком запретно для Алисы. Такой прогнивший город даже супергерои из загадочных книжек не спасут. Скорее наоборот. Лондон их погубит, заставит примкнуть к нему, быть частью этого беспредела и разврата. Быть частью субстанции. А кофе стынет. Алиса не помнит сколько ей сегодня исполнилось. Все эти даты — это всего лишь цифры, которые ежегодно приближают тебя на шаг к неизбежному, подводят к тонкой грани, заставляют повзрослеть и посмотреть на некоторые вещи иначе. Например на воспоминания. Доктор уверяет в том, что это лишь разрушает жизнь. Рассказывает удивительные истории своих пациентов. О том, как они сходили с ума, живя одними иллюзиями и счастливыми моментами из прошлого, а после, брали нож в руки, и разукрашивали серый Лондон в красный. И Алиса давно знает, что доктор не способствует тому, чтобы вернуть ей память. Не раз сам об этом говорил. Этим вечером он пригласил её на чашку горячего чая и Алиса незамедлительно дала положительный ответ. Как она могла отказать ему в этом? У неё не было повода для волнения и сбитого дыхания, но уже на протяжении двух минут, стоя около двери в его кабинет — Алиса то и дело делала, что нервно кусала губы. Чего ты волнуешься, милая? Ведь он не монстр. Хотя можно ли это точно сказать? Его вечные, пронзительные, бледно-голубые глаза, в которых бушует море высокомерия и тщеславия, вперемешку с едкими химикатами. И этот взгляд Алису настораживает, заставляет оставаться в метре от доктора и ощущать дикую сухость в горле. Иногда его взгляд становится холоднее обычного, и в такие моменты доктор сидит у себя в кабинете с чашкой кофе и бумагами. Он похож на потерянного человека, который утонул в своей работе с головой. Но даже несмотря на это он относится к Алисе более бережно и внимательно, чем к другим. — Опять летаете в облаках, юная леди? Медленно, но уверенно она возвращается в настоящее время. — Простите, сэр, — девчонка виновато опускает свой взгляд на его обувь. Он приглашает её в свой кабинет и Алиса поспешно следует за ним. В комнате пахнет корицей и мятой, пыльными книгами и медом. Запахи возвращают Алису в прошлое, когда Лиддлл младшая задерживалась подолгу в библиотеке до поздней ночи, увлекаясь чтением сказок и рассматриванием иллюстрации. В то время сказки были единственным, что помогало избавиться от навязчивых видений и странных снов, но именно это послужило началом создания Страны Чудес в её голове. Чем старше становилась Алиса, тем мрачней и отвратительней становилась Страна Чудес. Мир, созданный Алисой, разрушался от давления окружающих. Все это так забавно и печально одновременно. — Мисс Лиддлл, все в порядке? Нет, доктор. Я снова нарушаю наш уговор. — Да, доктор. Я просто думала о нашем последнем сеансе и о том, как он неприятно закончился, — быстро лепечет Лиддлл младшая и обхватывает ладонями кружку с чаем. Нужно было что-то сказать. — Тебе не нужно об этом беспокоиться. Мы высказали то, что думаем друг о друге. Это нормально, — его взгляд задерживается на её тонких, изящных пальцах на долю секунды, а в следующее мгновение он протягивает ей красную, подарочную коробку. — Я не забыл, — добавляет мужчина. Ладони неуверенно тянутся к подарку, оставив чай недопитым. Мимолетное соприкосновение с его прохладной ладонью, которое действует на Алису странным образом, будто в попытке отрезвить, вернуть её привычный холод, но не в этот раз. В сердце Алисы расцветают пионы и колючие розы от необъяснимой, трепетной радости, которая , кажется, поглощает не только сердце, но и разум. — Ну же, Алиса, — подбадривает Агнус. И девчонка, дрожащими от волнения пальцами, вскрывает коробку. Как серый Лондон вдруг стал цветным? В какой момент он заиграл таким обилием красок и жизни? Куда исчезла оскверняющая этот город похоть, и связывающее всех жителей — отвращение? Из-за чего Алиса чувствует себя счастливой? И нет, далеко не из-за того, что она получила подарок за последние пару лет. Не из-за того, что прямо перед ней, в коробке, лежит семейный альбом Лиддллов, а рядом сапфировая брошь. Просто привычная и такая нужная, огромная пустота внутри Алисы решила сегодня забиться в тёмный угол, дать подышать Алисе свободно и легко, дать насладиться тем, что так отсутствовало долгое время. Счастьем. В комнате заиграла мелодия. Тихая и лёгкая, а следом приятный мужской голос. — Сегодня можно, Алиса, — скупо бросает мужчина и весь его вид говорит, что у неё нет выбора. — Я не умею. — Научу. — Я отдавлю вам все ноги. — Не беспокойся, я не доставлю тебе такого удовольствия, — и крепко сжимая кисть девчонки, не оставляя ей никакого выбора в этой ситуации, ведёт её в глубь кабинета. Туда, где таятся страшные монстры с пустыми глазами, туда, где водятся черти с огромными рогами и подлой улыбкой, туда, где мрак комнаты принимает этих двоих, как своих. Алиса неуверенно кладёт свою ладонь на плечо мужчины и опускает взгляд своих зелёных, полных смущения и детской радости, глаз чуть ниже воротника его рубашки. Стоять вот так близко очень непривычно и кажется таким неправильным, недозволенным, почти развратным и запретным для них обоих. Его дыхание над ухом такое спокойное и ровное, что возникает желание уткнуться носом в его шею и вдыхать горьковато-терпкий запах бергамота, смешанного с холодной зимней свежестью. Слушать и тихо дышать ему в основание шеи. Мы переступили грань дозволенного, Бамби. Глупая улыбка, которую мужчина едва-едва уловил в полумраке. И мягко прикоснувшись к её грубым, чёрным волосам, словно невзначай заставляя её поднять взгляд и позволяя ей утонуть в своём взгляде. — Я довольна, — на её лице больше не сияет улыбка и кажется она даже привыкла к его рукам. Больше нет смущения в её глазах, есть только интерес. Поцелуйте меня. Странная, почти неадекватная, опьяняющая мысль прокралась в её разум и заставила укорить себя в этом. И словно услышав её мысли, шёпотом обронил два слова, которые тут же были впитаны в стены кабинета. — Мы увлеклись, — он знает, что нужно сохранять дистанцию в их отношениях, но он облажался. Позволил себе немного больше, чем следовало. Позволил глупой девчонке подумать о чём-то большем и начать строить у себя в голове сказочные иллюзии того, чего никогда не будет. Он выпускает её хрупкое тело из рук и отходит на крохотное расстояние. Позволяя ей придти в себя. А холод отрезвляет её разум. Помогает одуматься. Остановиться. — Спасибо за подарок, — роняет вежливо девчонка и отчего-то смелеет. Это глупо и безрассудно. Но ведь глупости — твоё хобби, девочка. Пару шагов навстречу к нему и её тонкие, аристократично-бледные руки оказываются на его шее, а носом вновь утыкается в его рубашку. Прячась, закрываясь от неодобрительного взгляда. — Позвольте. И он позволяет.