***
Я ПРОСНУЛАСЬ ОТ ТОГО, ЧТО Джейми ворочался и кряхтел рядом, видимо стараясь найти подходящее положение, и положила руку ему на плечо, сочувственно поглаживая. – Что, милый, болит? Он подполз ко мне, с благостным выдохом зарываясь носом в мою шею. – Немного... – невнятно буркнул он оттуда. – Но прямо сейчас все прошло. Чтобы шотландец, особенно, такой как Джейми, признавался, что у него что-то да болит... Значит, болело довольно ощутимо. Я знала эту оголтелую утреннюю боль, когда, просыпаясь, чувствуешь, что будто бы она одна заполоняет все твое существо. Гадко саднит и пульсирует, даже, если это небольшой порез. Что тут говорить о двух дюжинах воспаленных рубцов, которые основательно вспороли тело. Я повела ладонью вниз по его спине, невесомо коснувшись горячего седалища. Джейми невольно дернулся, и я быстро убрала руку. – Сейчас, милый, сделаю тебе компресс из отвара ивовой коры. И листьев капусты. Это хорошее обезболивающее. Только мне надо сходить за ним вниз, в мой подвал... Я поползла к краю кровати. – Нет... Клэр, пожалуйста, не уходи, – Джейми обхватил меня руками и притянул обратно к себе. – Ты для меня лучшее обезболивающее. Если тебе не слишком трудно... просто полежи со мной рядом и... можешь чуть-чуть погладить меня. – Ах ты... мошенник... – я обняла его голову и запустила пальцы в густую шевелюру, уютно пропахшую дымом и лошадьми. – Ты же прекрасно знаешь... что мне не трудно. Мне ни капельки не трудно, – прошептала я мягко нацеловывая его макушку и лоб. – Так лучше? Джейми удовлетворенно хмыкнул. – О! Да... Так гораздо лучше!.. Спасибо. Я чувствовала, как его болезненная вялость постепенно сменяется воодушевлением, а напор крепкой головы на мое плечо становиться ощутимым. Он задышал интенсивнее, кажется, совсем даже не от боли, а руки жадно задвигались по моему телу. Я хмыкнула ему в ухо: – Надо же! Еще минуту назад ты вроде как помирал, Джейми Фрейзер... – Сдается мне... ты очень искусная целительница, Клэр, – его взгляд, хитро скошенный на меня, оживленно заблестел, – временами просто поднимаешь из мертвых, да... Каждое слово он перемежал настойчивыми поцелуями в разные части моего тела. – Боже, Джейми, – едва проговорила я, тая под его натиском. – Мне кажется, тебе нужно попросить у Колума порку на постоянной основе. Это очень тебя бодрит... – Ты полагаешь, воздержание, которое мне кое-кто устроил, не в счет? – Джейми с сомнением прищурился. – Теперь, думаю, ты рассчитаешься за это, девочка... Сполна... Уж я-то позабочусь об этом как следует! Он навис надо мной всем корпусом, гигантский, мощный, горячий, словно безжалостный хищник поймавший, наконец, долгожданную дичь. Хотя дичь эта была совершенно не против, чего там лукавить. Я чувствовала, как его поцелуи и легкие укусы тихонько превращают мое холодное тело в бурлящую текучую субстанцию. Если это была расплата, то я подумывала... чего бы мне еще такого натворить?..***
– М-М-М?.. – ПРОБОРМОТАЛ ОН, ПЫТАЯСЬ приоткрыть глаза в ответ на мой поцелуй в его плечо. – Я пошла вниз, Джейми, все-таки поищу чего-нибудь лечебного для твоего... гхмм... для твоих ранений. – И что-нибудь от твоих когтей... у меня на спине, пожалуйста. Знаешь, как саднит... Надеюсь, ты не ядовита... моя маленькая мегера. Я отвесила ему легкого тумака, на что он благостно хмыкнул, не открывая глаз. – Ты что? Совсем не собираешься вставать? Джейми? – Мм-м-м... нет. Когда еще представиться случай поваляться с тобой в постели, Саксоночка... – он расслабленно вздохнул, и глаза его заискрились из-под прикрытых ресниц. – И чтобы ты так заботилась обо мне. – А как же еда? – Знаешь, – голос его немного похолодел, – даже ради еды – хотя, надо признаться, вообще-то я невероятно голоден – даже ради еды я не готов сейчас шататься по замку и ловить на себе сочувствующие взгляды домочадцев. Если ты помнишь, вчера меня... отжучили хворостиной при всем честном народе словно... – он сглотнул-таки, – нашкодившего щенка. Джейми явно пытался говорить беспечно, но еле заметная горечь в голосе и морщинка между бровями выдавали его смятение. Видимо, вчерашнее событие имело для него гораздо большее значение, чем он пытался мне тут продемонстрировать. – Не очень-то хочется появляться на людях, Саксоночка, пока все это слегка не забудется. Я опять почувствовала жгучий угол вины. – Ох, Джейми... прости меня, – я в искреннем раскаянии погладила его по руке. – Прощу, конечно, дорогая... если ты принесешь мне поесть. И... выпить чего-нибудь в придачу. Можно чуток покрепче эля. Честно говоря, шататься по замку после моего вчерашнего скандального бенефиса мне тоже особо не хотелось. Но что не сделаешь ради того, чтобы хоть как-то искупить свою вину... – Ладно, пойду, поищу мистрисс Фиц. Возможно, она будет рада передать тебе что-нибудь повкуснее, мой храбрый солдат. Когда я вернулась в комнату, груженая провизией, которую радушно надавала мне добрая женщина, а так же бутылочкой виски, снадобьями и кипятком для заваривания, Джейми мирно посапывал на кровати. Это понятно – ночью он спал плохо, и с утра боль не дала ему наверстать упущенное, да и я тоже... Я не стала его будить, растолкла и заварила кору для припарки. Настойку болиголова получит внутрь, когда проснется... И листья капусты тоже пригодятся. Я порезала их помельче, чтобы они дали сок и смешала с вареным желтком. Подготовившись к лечению моего больного, я прилегла рядом, любуясь его безмятежным во сне лицом. Раздался настойчивый и даже требовательный стук в дверь. Я пошла открывать: на пороге стоял мальчишка – племянник мистрисс Фицгиббонс. – Чего тебе, Томас? – прошипела я как можно тише, не желая нарушать сон Джейми. – Мистрисс Клэр, а мистер Фрейзер здесь? – Он болен... и спит. Так что брысь отсюда!.. Но упрямый паренек пытался заглянуть в комнату из-за моего плеча. – Чего тебе? – еще раз вопросила я строго, пытаясь прикрыть дверь, в которую жестко уперлась его рука. – Мистер Алик велит ему прийти! – громко прокричал вдруг Томас, отчаявшись прорваться сквозь мой заслон. – Ему нужна помощь! – Передай мистеру Алику, что мистер Фрейзер прийти не может. У него другие дела! – отчеканила я и, отпихнув ладонь негодника, быстро захлопнула дверь перед его носом. Когда я обернулась к кровати, Джейми открыл глаза и смотрел на меня. Взгляд у него был ошалелый и чрезвычайно не выспавшийся. Он тоскливо вздохнул и стал подниматься. – Ты куда это собрался? – подозрительно процедила я. – Пойду... надо помочь Алику. Я обещал. – Что? Еще чего! – я вырвала у него бриджи, которые он намеревался натянуть. – У меня на тебя другие планы. Я приготовила отличные настои и компресс. Так что никуда ты не идешь! Ложись, давай, и попу кверху! – Клэр... ты не понимаешь... Джейми вяло попытался выловить бриджи обратно из моих рук, но довольно безуспешно. Тогда он вздохнул и взялся за носок, который я также ловко у него выдернула. Он посмотрел на меня беспомощно. – Ты не понимаешь... если сюда придет Алик, то никому мало не покажется. – Господи! Он же на голову ниже тебя, паренек. Джейми посмотрел на меня, как на круглую идиотку. – Да разве в этом дело? Я же не драться с ним собираюсь. – Надеюсь, со мной ты тоже драться не собираешься! – я сгребла его одежду и сунула ее в шкаф, потом заперла дверцу и сунула ключ себе в карман. – Вот, – сказала я торжествующе, – только через мой труп! Джейми некоторое время, нахохлившись, смотрел на меня, потом, осознав, что спорить со мной бесполезно, вздохнул и медленно повалился на кровать. – Ладно. Но если Алик придет... можешь сама с ним про свой труп толковать. – Хорошо. Когда придет, тогда и будем волноваться! – я села рядом с его боком, и он невольно прильнул ко мне, когда я погладила его бедро. – Как ты себя чувствуешь, Джейми? – Мммм... Черт. Если сейчас не съем чего-нибудь, то съем тебя. Я потянула к себе корзинку с едой. – Молоко... Хлеб с маслом и ветчиной... Тебя устроит? – О, Господи! Конечно, меня устроит что угодно! – он подполз поближе и, как любопытный пес, сунул свой длинный нос в корзину. – Отлично. Но сначала выпей вот это! – отчеканила я не терпящим возражения тоном и впихнула миску с отваром ему в руку. Выражение его лица в один миг изменилось от вожделения до полного отвращения так потешно, что я, не выдержав, рассмеялась. – Боже, Джейми, как ты это делаешь? Пей, давай, и не вздумай возражать! А то не получишь ни крошки... такой прекрасной, сочной, зажаренной ветчины и нежного, мягкого хлеба с хрустящей корочкой. Говоря все это, я доставала части бутерброда и совмещала их в одно целое, помахивая перед голодными глазами и трепещущими ноздрями Джейми. Он прорычал нечто невразумительное и единым махом выпил настой, сморщившись так, будто это был секрет анальных желез скунса. Вид его при этом был совершенно несчастным. – Ну и как? Ничего же страшного? – проворковала я, забирая чашку и мягко целуя его в заспанный глаз. – Молодчинка. Вот держи, закуси теперь этой прелестью, – я вручила ему бутерброд и кружку с еще теплым, парным молоком, заботливо упакованным в корзинку самой мистрисс Фиц. Аппетит Джейми, несмотря на вчерашние потрясения, отнюдь не уменьшился, скорее наоборот. В мгновение ока он смел все, что положила нам добрая хозяйка Леоха. Исключая то, что я успела ухватить для себя. Заметив, как Джейми грустно уставился на мою пайку, я протянула ему свой кусок. – Ты, правда, не хочешь? – не в силах отказаться, он смутился, но с надеждой заглянул мне в глаза. – Правда, – я великодушно чмокнула его в ухо. – Если захочу, схожу еще за порцией. Ешь. После, молча улыбаясь, я наблюдала за тем, как мой муж, с наслаждением уминает бутерброды, лежа на животе, а по губам его стекает молоко, которым он жадно запивает немудреный завтрак. – Что? – Джейми на секунду замедлился и посмотрел на меня с удивлением. – Ничего... – я наклонилась и осторожно поцеловала его в уголок губ, слизывая сладкие молочные капли с рыжей отросшей щетины. – Люблю тебя, мой ненасытный рыцарь... И имела я в виду вовсе не пищу.