ИБО, СОВЕРШИВ ГРЕХ, ЗАСЛУЖИЛ Я ТВОЁ НАКАЗАНИЕ...

***

– НУ, ЧТО? Я НАДЕЮСЬ, ТЕПЕРЬ ты сыт, мой храбрый солдат, и вполне готов?.. – я, многообещающе поглядывая на страждущего, порылась в корзине и выудила на свет белые холщевые тряпицы... Джейми бросил на меня подозрительный взгляд: – Готов к чему? Можно узнать? – Ну, если ты – Фрейзер, то должен быть готов ко всему[1], – я улыбнулась ему одними губами, старательно разматывая рулончик. – Сам же говорил. Но пока лишь, я имела в виду, готов к лечебным процедурам. – Не знаю, что такое эти твои гхм-м... «дуры», Саксоночка, но звучит не слишком-то вдохновляюще. А если я скажу «не готов», это же ничего не изменит, да? – он с опаской наблюдал за моими манипуляциями, крепко стиснув подушку руками. Ответом ему был мой непреклонный взгляд. – Так я и знал, – он безнадежно вздохнул. – Ну... Ничего страшного не будет, милый, просто лежи и старайся не двигаться. Сделаю тебе пару компрессов. Всего и делов-то. Зато потом можешь бежать к своему Алику сколько душе угодно. Затычка из бутыли с виски громко чпокнула, заставив Джейми вскинуть на меня глаза, что там говорить, полные скепсиса. – По-моему, это лишнее, Клэр, – буркнул он с легкой нервозностью в голосе, – если ты не собираешься налить мне глоточек, конечно... Я щедро плеснула виски в кружку из-под молока, и, пока Джейми, обреченно вздыхая, потягивал помутневший напиток, совершила небольшой осмотр пострадавших мест, стараясь касаться их как можно невесомее, чтобы не причинять лишней боли. Ничего особо привлекательного я не обнаружила – конечно, кроме искомого предмета осмотра – но весьма радовало то, что рассечения уже начали подсыхать: сказалось-таки вчерашнее интенсивное лечение. Синяки и припухлости не в счет – опасности заражения они не представляли. – Прости, милый, но придется немного потерпеть, – я решительно взяла полотнище, вымоченное в виски, и аккуратно покрыла им всю эту вопиющюю вакханалию. Джейми отчаянно засопел и, видимо, из последних сил старался сдержаться, чтобы не высказать мне все то, что он думает по этому поводу. Вернее, обо мне. Мышцы на его спине вздулись роскошным узором. – Больно? – я сочувственно поцеловала его между покорябанных лопаток. – Мпфм-м-м... – возмущенно выдохнул сквозь зубы мой муж, сверкая на меня злющими синими глазами. – Хорошо! – я старалась выглядеть максимально строгой. – Компресс из виски лучшее средство для быстрого заживления! – Ох... – наконец, сдался Джейми, тихонько взрыкивая, – Такое чувство, будто я сел в кипятОк!.. Пусть это и лучшее средство, Клэр, но мне так вовсе не кажется! Бедра его усиленно вибрировали при этом, старательно пытаясь избавиться от жгучей примочки. – По-твоему, я недостаточно пострадал вчера, Саксоночка? – он снова вероломно попытался надавить на мою жалость. – Поверь, это же в твоих интересах, любимый. – Да кто б сомнева-ался-то!.. ЧЕРТ! – Ты забудешь о своих ранах дня через три, – продолжала увещевать я его, тихонько растирая свитые плечи. – Воспаление и боль пройдут. Вот увидишь. Обещаю. – Ладно. Все равно, как я понимаю, права голоса у меня нет. – Ну, можно сказать, что и так. Потерпи. Это совсем не долго... – приговаривала я, ласково дуя ему во вспотевший загривок. Жжение, кажется, немного отпустило, потому что Джейми лежал, не двигаясь, только еле слышно пыхтел в подушки. – Клэр. – Да, любимый? – Тебе кто-нибудь говорил, что ты самая жесткосердная женщина из всех, кого я когда-либо знавал? – процедил он сквозь зубы. – Хмм... А тебе кто-нибудь говорил, что ты самый терпеливый паренек на свете? – ласково фыркнула я, взъерошив ему волосы. – Язва. – И самый вежливый, к тому ж. – Все, хватит! – он хмуро уставился на меня, и глаза его подозрительно блестели. – Не думаю, что такое вот лечение и сама порка чем-то разительно отличаются. Если ты не против, – губы его скривились, – давай закончим уже, моя ведьмочка, я готов... просить пощады... Я рассмеялась и сняла компресс, заметив, как Джейми тут же расслабился с благостным стоном. – И это говорит Джейми Фрейзер? – посетовала я, дуя ему на ранки, чтобы быстрее убрать пары виски и снять раздражение. – Упрямец, который не пикнул даже после двухсот плетей Рендолла? – Саксоночка, – голос его так и заиграл нотками горестной патетики, – могу я хотя бы со своей женой быть обычным человеком, а не долбанным героем, и не пытаться делать чертов вид, что мне совсем не больно и не страшно?! – он сердито сверкнул на меня покрасневшими белками глаз.  – О, Джейми... – я испуганно прижалась губами к его виску, – я и не жду от тебя ничего подобного, милый. Прости меня, – я охватила руками его голову, прильнувшую к моему бедру, усиленно пытаясь пригладить взъерошенные вихры. – Просто я всегда, всегда удивлялась.. как ты вытерпел все это... и... я так жалею... что не могла тебя тогда защитить. – Ты? – он явно опешил ходу моих мыслей. – Как, чертов ад, ты могла бы меня защитить, во имя Господа, девочка? Хоть бы ты и была там. Даже Дугал и отец, – он глухо кашлянул на этом слове, – не смогли ничего сделать. Да ведь ты меня даже и не знала тогда. Я, молча нацеловывая его влажный висок, прикидывала, как бы я действовала, если попала в то время. Но это были всего лишь неосуществимые мечты. Даже, если бы я и смогла вновь пройти сквозь камни, вряд ли стоило так кардинально все менять. Вдруг получилось бы еще хуже... И то его прошлое, каким бы оно не было ужасным, уже накрепко связано с настоящим и... со мной. Наверное, мы бы и не встретились, повернись все как-нибудь иначе. – Пожалуй, я бы зарезала эту скотину! Он недоверчиво посмотрел на меня и, заметив упрямую решимость в моих глазах, слегка хохотнул. – Сурово! Это был бы лучший выход, бесспорно. Жаль... – он опять вздохнул, – что мы не можем менять своего прошлого. «Своего – не можем, но можем изменить чужое. Или хотя бы попытаться»... – подумала я. Я чуть покачивалась, обнимая его за плечи, а он уткнулся в мои колени, и мы пребывали так некоторое время, прижавшись друг к другу. – Думаю, Саксоночка, – сказал вдруг Джейми, будто прочитав мои мысли, – если бы не Рендолл, то мы с тобой и не встретились бы... Я не был бы изгоем и спокойно жил бы в Лаллиброх, а не мотался бы по свету, словно чертов лист на ветру. Вот такая странная цена... Но я готов ее заплатить, милая, – он поднялся и сел на бедро, посмотрев мне прямо в глаза. – Готов. Не сомневайся. – О, Джейми... – у меня перехватило дыхание. Он был такой... чистый, такой... искренний. Я почувствовала себя последней предательницей, щеки мои запылали. Внутри у меня все просто захолонуло от мысли, КАК ЖЕ я обманываю его. Я встала, вроде бы для того, чтобы приготовить ему компресс из отвара ивовой коры. А на самом деле мне хотелось скрыть охватившее меня смятение. – Что? Ты не веришь мне, Саксоночка? Думаешь... я болтаю?! – Что ты, конечно, верю... Просто... твой отец. Разве он стоит такой жертвы, Джейми? Он глотнул, помрачнев. – Мой отец, думаю, рад за меня, девочка моя. Теперь он вместе со своей женой, моей матерью, в Царствие Господа Нашего. Им там хорошо вместе, – Джейми удовлетворенно кивнул. Тут я не выдержала, и слезы мои хлынули рекой. Джейми испуганно подскочил и, мягко обняв сзади, забормотал мне в ухо: – Что ты, любимая, не плачь, не надо... Но я не могла остановиться. Я плакала о потерянном Френке и о том, как он там переживает без меня, мой несчастный потерянный первый муж. И о Джейми, моем втором муже, и его безмятежной доверчивости, о том, как легко я могу разрушить то, во что он так свято верит, так же как... верил Френк. А еще о моем страхе – да! – потерять Джейми. Что я могла сейчас обещать ему? Люблю ли я его настолько, чтобы быть с ним... всегда? Я чувствовала тоску и одиночество. Несмотря на то, что в данный момент пребывала в объятиях любимого мужчины. Но от себя не убежишь, не скроешься. Никто не сможет сейчас мне помочь. Никто не примет за меня решение. Никто не в состоянии взять груз моей ответственности на себя. Джейми развернул меня к себе, и я оказалась прижатой к его широкой груди. Он стоял абсолютно голый, баюкал и гладил меня по волосам, словно беззащитного дитя. – Чш-ш... Саксоночка. Не плачь. Я с тобой. Все будет хорошо. Мне очень хотелось верить в это. Но я знала, что не будет. И Джейми в этом не виноват. Это я приношу несчастья! Я хотела бы уберечь его от себя, но он оказался связан со мной столь неожиданно и крепко. Кажется, придется ему испить эту чашу до дна, как бы горька она не была. И мне вместе с ним. – Ох, Джейми, – прохрипела я, цепляясь за него, – прости меня... – Саксоночка, ты чего? За что простить-то? – он явно был напуган моим необъяснимым расстройством. – Если за тот зверский компресс из виски, то, конечно, прощаю... Хотя... гхм... честно говоря, с трудом. Я фыркнула сквозь слезы: – Бою-юсь... что принесу тебе одни проблемы, милый! – Ну, что ты... девочка моя... Чш-ш-ш... Разве ж это проблемы? Можешь облеплять меня своими кошмарными примочками хоть с головы до ног, я даже рта не открою. Обещаю! – он взял мое расквашенное лицо в ладони и стал тихонько целовать глаза, лоб, нос, щеки. – Ну же, не плачь. Давай... Улыбнись сейчас же! Если ты подаришь мне один поцелуй, взамен целой бочки этой своей горькой вонючей отравы, то я согласен, черт возьми. Согласен на такой обмен!.. Я честно пытаясь улыбнуться сквозь всхлипывания. Тут Джейми бросил взгляд на тряпки и приготовленный отвар, и идея, как меня отвлечь, наконец, видимо осенила его озадаченную голову. – Ах, да!.. Ты же хотела сделать мне компресс, Саксоночка? – он вложил тряпку в мою руку и сунул ее в чашку со снадобьем. – О, пожалуйста, дорогая, давай прямо сейчас, а то я уже, кажется, помираю от боли... И вообще. Он растянулся ничком на кровати и, подсунув под бедра подушку, многозначительно на меня посмотрел. Потом хитро прищурился. «Джейми! Вот же, злодей! Помирает он!» Я почувствовала, как от его такой позы, крыша моя потихоньку съезжает с положенного места. Но если Джейми на что и рассчитывал, то получил совершенно противоположное – я от души втянула мокрым полотенцем по этой изобретательной наглой заднице. На что он взвился и возмущенно охнул:  – Что?! Да за что?! Я просто надеялся получить немного ласки от своей заботливой женушки!  Он на всякий случай развернулся, надежно спрятав свои пострадавшие тылы, и даже опасливо загородился от меня подушкой. Я уперла руки в бок: – Интересно, на какую ласку ты рассчитывал, коварный ты соблазнитель? Уж, конечно, не на мой отличный компресс из капусты?! Джейми посмотрел на меня внимательно и, скорчив чертовски невинную гримасу, молча убрал подушку от своих бедер. Сразу стало ясно, что его плоть стремиться вовсе не к компрессам и примочкам, и, вероятно, сейчас они могут чуть-чуть подождать. – Ну уж совершенно точно не на еще одну порку, милая!.. Пусть даже и от таких очаровательных, таких бойких ручек. Надеюсь, им найдется более удачное применение. Не сводя с меня пристального взгляда, мой муж вдруг протянулся, перехватил мою руку с воинственным полотенцем и мягко дернул все это на себя. Я не стала сопротивляться и нырнула прямиком в его теплые объятья... 1. Девиз клана Фрейзеров «Je suis prêt» (франц.) – Я готов. КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ. Уважаемые читатели! Благодарность автору, хотя бы в виде ЛАЙКОВ, будет совсем не лишняя. Не стесняйтесь, оставляйте ОТЗЫВЫ, если понравилась работа.))) Заранее СПАСИБО!