Если б все можно было изменить

Юкки ворочалась с боку на бок, не в силах заснуть. Её мучил один единственный вопрос: зачем Джун приехал? Ведь тогда, в тёмной гримерке, он явно ей дал понять, что ни она, ни ребенок ему не нужны. А что теперь? Парень просто так приехал и ждёт, что она позволит видеться ему с ЁнДжэ? Может, раньше бы она и порадовалась, что Джун вернулся, но не сейчас. У девушки мучительно медленно забилось сердце в груди. Юкки повернулась к своему малышу, погладив рукой мягкие чёрные волосы. Они так много пережили вместе с сыном. А все из-за Вэна, из-за этого проклятого парня. Каштановолосая девушка с силой сжала кулачки, понимая, что она уже никогда не сможет простить Джуна. Из-за него её выгнали из дома. Просто поставили перед выбором: либо аборт, либо «иди на все четыре стороны». Она не собиралась убивать маленькое чудо, зародившееся в её животе, и ушла из дома, быстро собрав чемоданы. Юкки наивно полагала, что если она рассказала об этом Вэну, они вместе решили бы эту проблему по-другому. Может, он даже предложил бы ей выйти за него замуж или хотя бы предоставил бы жилье. Но девушку ждало разочарование. Джун просто посмеялся и выставил Юкки за дверь, сказав, что это только сугубо её проблемы. Предательские слезы опять подступили к глазам. Она вспомнила, что чувствовала тогда. Глубокую ненависть, предательство, унижение. А ведь Джун красиво ухаживал за ней, добивался свиданий, несколько раз по дню дарил цветы... Он даже познакомил её со своими родителями и парнями из группы. И девушка не сдержалась. Она отдала ему самое ценное, что у нее было, — девственность, которую всегда хранила для мужа, и жестоко поплатилась за это. Юкки всегда была очень религиозной и понимала, что Господь наказывал её за грехи. Она жила у подруги, родители с ней не разговаривали и не интересовались её жизнью, как будто девушка и не являлась их дочерью. Те дни она проводила в ожиданиях прихода Джуна. Но он не появлялся. Наивная, маленькая шестнадцатилетняя девочка думала, что заклятого бабника можно было исправить. Дура, настоящая дурочка. Проходили недели. От Джуна не было никаких вестей, кроме мерзких слухов о его походах в клубы. И в один миг Юкки перестала надеяться. Ей просто стало все равно. Она родила и переехала в штаты, ведь там действовали программы для матерей-одиночек, а в Корее девушка никому не была нужна. Юкки полгода добивалась американского гражданства для себя и ЁнДжэ, которому поставила прочерк в графе «Отцовство». Ей оплачивали половину суммы на жилье, которое сдавала жадная старушка, пытаясь с каждом разом брать с Юкки всё больше и больше. Программа для матерей-одиночек также помогла найти работу в издательстве. Конечно, какая работа, если у Юкки даже не была закончена школа? Но все-таки им хватало на жизнь. ЁнДжэ что-то невнятно буркнул и положил свою маленькую головку на грудь молодой мамы. Девушка улыбнулась и поцеловала мальчишку в теплый лоб. А он — копия отца, что бы она себе не говорила. ЁнДжэ такой же, как и Джун: такие же кариее ноткой мендаля , устремленные в самую глубину души глаза, мягкие чёрные волосы и алые пухлые губы. Но у них было различие. Этого трехлетнего мальчишку еще не коснулась пошлость мира, обременённого только поиском кайфа и удовольствия. Как бы каштановолосая девушка не старалась, она бы все равно не могла противостоять Вэну. Джун, несмотря ни на что, добьётся того, чего захочет. И она не сможет препятствовать ему. Юкки взглянула на часы. Половина восьмого. Через полчаса придет Лори. Девушка легко перенесла ЁнДжэ в его кровать, поцеловала и вышла из комнаты. Сегодня ей опять придется пойти на работу, оставив малыша одного с няней. Как же они давно не развлекались вместе. Эта работа убивала все силы. Каштановолосая девушка сходила в душ и начала готовить кашу для Ёни. Прозвенел звонок в дверь: пришла Лори — как всегда веселая и беззаботная. — Ты что-то сегодня неважно выглядишь. Что-то случилось? — спросила няня, внимательно наблюдая, как Юкки и ловко перекладывала кашу в тарелку и ставила в холодильник. — Просто плохо спала, — ответила измученная девушка. У нее появились складки на лбу, которые делали её старше. Юкки всего лишь девятнадцать лет, а ведет она себя как настоящая взрослая девушка. Лори было жаль каштановолосую девочку до боли в груди, ведь с ней так плохо обошлась судьба, и женщина делала все, чтобы облегчить её страдания. — Ён не капризничал? — Нет, — улыбнулась Юкки, вспомнив про своего малыша, мирно посапывающего в своей кроватке. — Я бы хотела попросить тебя сходить сегодня с ним в парикмахерскую и что-то сделать с его цветом волос. — Но ему он так идет! — попыталась возразить Лории. — И своди на секцию футбола и рисования. Надеюсь, ты не забыла про расписание. — Конечно, не забыла, — фыркнула няня, улыбнувшись. — Ладно, в парикмахерскую, так в парикмахерскую. — Вот и отлично! — каштановолосая глубоко вздохнула. — Все, я побежала. Поцелуй за меня Ёни Девушка, быстро собравшись, выскользнула за дверь дома. Лори чувствовала, что с Юкки было что-то не то, а интуиция её никогда не обманывала.