После полуночи (дополнение к Федерации чтения)

Шелдон нахмурился. Что происходит? - Эми, я думал – - О, Шелдон, я… я… - она прикрыла рот рукой, резко замотала головой, широко открыв глаза. - Кто-нибудь ответит мне, что происходит? – сказал голос из телефона. - Шелдон думал, что он уже умер! Вот в чем дело! – выкрикнула Эми и побежала в комнату, по коридору.       Дверь в спальню была открыта, но внутри было темно. Шелдон вошел:       - Эми?       Он услышал всхлип и протянул руку, чтобы включить свет. Эми лежала на полу в углу комнаты, когда загорелся свет, она прикрыла лицо руками. Ему показалось, что она выглядит, как напуганное животное.       - Эми? – спросил он опять, мягче. Она не сдвинулась с места. Он подошел к ней:       - Эми? – снова нет ответа, лицо всё ещё закрыто руками. Он опустился рядом и положил руки ей на плечи. Эми отвернулась от него, повернувшись к стене.       - Эми, повернись, - сказал Шелдон так мягко, как только мог.       - Ты злишься. Ты очень зол. Я слышала, как ты кричал. Не трогай меня, ты злишься на меня.       Шелдон закрыл глаза, неконтролируемо, и сделал резкий вдох. Почему Эми говорит это? Неужели она могла подумать, что я… Он дернулся. Он даже не смог мысленно произнести это слово.       - Нет, я не злюсь на тебя. Я запутался. И даже если я разозлюсь на тебя, ты же знаешь, я никогда не причиню тебе вреда. Прошу, я не знаю, что ещё сделать, - он сел на пол рядом с ней, стараясь не касаться её, - я тоже напуган.       Она приподняла голову и посмотрела на него:       - О, Шелдон, я не это имела в виду. Я никогда не боялась тебя. И это пример того, какая я ужасная, раз позволила тебе подумать такое, - она опустила голову, послышались рыдания.       - Эми, - Шелдон двинулся ближе. Он только немного притянул её за плечи, боясь напугать сильнее; но она сама двинулась к нему. Он обнял её крепче и поцеловал в макушку. Он держал её крепко за плечи, внезапно она показалась ему очень хрупкой.       - Всё в порядке. Отпусти всё это.       Шелдон укачивал её, пока она рыдала, слёзы текли по его рукам, сцепленным перед нею. Он не смог бы вытерпеть такого ни от кого, кроме Эми и Ады. Но когда-то она вытерпела тоже самое ради него, в тот момент, когда он совершено этого не заслуживал, и это меньшее, что он мог сделать в ответ. Наконец, рыдания стихли. Шелдон снова поцеловал её волосы.       - Я принесу полотенце. Сейчас вернусь.       Эми кивнула, он отпустил её. Шелдон вымыл руки, подождал, пока потечет горячая вода, потом намочил и отжал полотенце, чтобы вода не капала.       - Вот, - сказал Шелдон, возвращаясь с полотенцем, - позволь мне, - Шелдон осторожно умыл Эми, потом так же осторожно вытер её лицо.       - Лучше? – спросил он.       Она кивнула, но потом поёжилась.       - Тебе холодно?       Она не ответила, но у Эми стучали зубы.       - Думаю, у тебя может быть шок. Пойдем, - Шелдон встал и протянул руку. Он провел её к кровати и откинул одеяло.       - Забирайся, - Шелдон присел и снял её обувь. Потом разулся сам и лег в кровать рядом с Эми, накрыл их одеялом, с головой. Провел руками по её руками:       - Лучше?       - Да, - прошептала она, дрожа рядом с ним.       - Ты можешь об этом поговорить? – спросил Шелдон, - я хотел бы… думаю … мне надо услышать то, что ты хочешь сказать.       - Прости, Шелдон, я знаю, что ты подумал, и не виню тебя в том, что ты разозлился…       - Ш-ш-ш… не это. Я не злюсь на тебя. Я же сказал, что я запутался, - он сделал глубокий вдох, - я кричал на твою мать. Она сказала, что ты решила, что твой отец умер, и она позволила тебе думать так. Это правда?       - Да. Нет. Я не знаю. Я точно не помню, с чего всё началось, - Эми говорила с трудом, в её голосе опять послышались рыдания.       Шелдон придвинулся ещё ближе, так что его лицо оказалось совсем рядом, хотя и было с трудом различимым в этом мнимом убежище под одеялом. Он положил ладонь на лицо Эми.       - Всё хорошо, хорошо. Просто скажи, что случилось. Начни с чего хочешь.       Эми сделала неровный вдох, без сомнения, сдерживая слезы:       - Я никогда не знала отца. Даже его имя. Мать никогда не говорила, - она помолчала и посмотрела на него, вопросительно.       - Продолжай. Ничего, если я что-то знаю. Просто скажи, что тебе нужно высказать.       Эми кивнула и немного повернула голову, казалось, она смотрела куда-то ему через плечо.       - Прежде чем я пошла в школу, ко мне домой приходила тетя Флора, потому что мама ещё доучивалась. А потом она начала работать в газете. Я не помню, что я думала тогда. Я помню, что у меня были куклы Барби и куклы Кены, и что я играла ими, женила их, но я не помню, казалось мне это странным или нет. Как ты знаешь, я не ходила в детский сад, мама не хотела, чтобы я там была. Говорила что-то про давление от сверстников, кажется. Но тетя Флора научила меня всему, чему учат в детском саду. И читать тоже. Она всегда говорила мне, какая я умная. И красивая.       - Она была мудрой женщиной, - прошептал Шелдон.       Эми не улыбнулась, но она подняла глаза на него, и Шелдон увидел проблеск будущей улыбки.       - Когда я пошла в первый класс, я там стала отщепенцем сразу же. Поскольку я не ходила в детсад, то я никого не знала. Меня одевали как фарфоровую куклу в странные платья, и я уже умела читать. Читать учат в первом классе. Ты помнишь это?       - Да и нет. Я недолго был в первом классе.       - А, точно. В общем, меня хотели перевести в следующий класс, но мама не позволила. Поскольку я уже умела читать, то я читала про себя, пока учитель работал с другими детьми. Тогда я и прочитала впервые «Секретный сад» и «Маленькую принцессу». Обе книги мне понравились безумно. В обеих книгах была девочка и сирота. Я думала, может, я тоже сирота. У нескольких детей в моем классе родители были разведены; я думала в какой-то период, что мои родители тоже развелись, но я спросила мать об этом, она разозлилась. Она сказала, что этот вопрос не прилично задавать, конечно, она не разведена. Тогда у меня появилась идея, что я сирота, что мои родители погибли. Что мои настоящие родители были красивыми и классными, и позволяли бы мне одеваться как другим детям. Я спросила тетю Флору, не приемная ли я, - я уже поняла, что мать лучше не спрашивать, - и она мне сказала нет, мама моя настоящая мать. Я спросила, умер ли мой отец, и она сказала мне спросить у матери. Я у неё продолжала спрашивать, но тетя Флора ничего не ответила, думаю, она меня убедила. Наконец, я набралась наглости и спросила у матери. Кажется, я сказала, «мой отец умер, так ведь?», но точно не помню фразу. Но я помню, что мне ответила мать. Она сказала, «он мертв для нас». Тогда я не поняла разницы, мне было шесть лет. Но теперь я понимаю, что сама виновата. Я задала вопрос неправильно, и поняла ответ буквально. Я так хотела, чтобы все оказалось как в книге «Маленькая принцесса», когда все думали, что отец мертв, а он появился бы и спас меня.       - Эми, тебе было всего шесть. Ты не знала.       - Но я должна была знать! – она легонько ударила Шелдона кулаком по груди, - ты бы понял! Я была умным ребенком, и, если бы я подумала об этом больше, я бы догадалась. Или если бы задала больше вопросов.       Шелдон пожал плечами:       - Не знаю, что бы сделал я. Может, задал бы больше вопросов. Но меня всегда поощряли за вопросы, Дедуля и Бабуленька всегда хвалили меня за любопытство. Твоя мать… - он замолчал. Наверное, не надо высказывать мнение о её матери сейчас, это не поможет:       - Это был последний раз, когда вы говорили с ней об этом? Когда тебе было шесть лет?       - Да. Нет. Вроде того. Когда я была в шестом классе, был большой скандал.       - Между тобой и матерью?       Эми покачала головой:       - Нет, между мной и тетей Флорой. Насчет меня. В том учебном году мальчиков и девочек разделяют и девочкам показывают фильм про менструацию. Но родители должны дать своё согласие на это. Конечно, моя мать не разрешила мне, и я была единственной девочкой, проводившей это занятие в библиотеке. Я знала обо всем этом, не от матери, конечно, но из болтовни одноклассниц. Я знала и про секс. Основы, по крайней мере. Ну, конечно, болтали много и непроверенной информации тоже. В общем, когда я пришла домой, и там была тетя Флора, я ей рассказала, как мне было стыдно, что меня одну оставили вне занятия. Флора осталась на ужин тем вечером, и это было необычно. Ужасный ужин. Я помню напряжение в комнате, хотя тогда я не совсем это понимала. Теперь, когда я вспоминаю про тот день, я понимаю, что тетя Флора просто ждала, и, думаю, мать знала, что будет. Но ничего не произошло до тех пор, пока я не пошла спать. Когда я услышала крики из кухни, я прошла на лестницу подслушать. У меня нет твоей памяти, я не помню точные слова, но тетя Флора была зла на мать за то, что она не дала своего согласия на просмотр мной фильма. Мать сказала что-то про то, что чем меньше я про это знаю, тем лучше. А тетя Флора возразила, сказав, что девочки пугаются, думая, что умирают, когда у них начинаются месячные, - Эми посмотрела Шелдону в глаза, - прости, это слишком подробно? Про всё про это?       - Э, я не ожидал такого в этой истории, но продолжай. Я хочу услышать, раз это важно для тебя, - сказал Шелдон.       - В общем, они ругались, и тетя Флора сказала, что если мать не расскажет мне про секс, то я сделаю ту же ошибку, что и она, что я поведусь на первого же мужчину, которые посмотрит на меня. Они кричали очень громко. Я такого раньше никогда не слышала. Ты же знаешь мою мать, её всегда волнуют внешние приличия и сохранение лица. Она на меня никогда так не кричала. Она просто хмурилась и смотрела на меня с неодобрением, как будто бы я разочаровала её…       Эми замолчала, на мгновенье Шелдон подумал, что она опять заплачет, ему показалось, он увидел слёзы в её глазах опять. Он провел рукой по её руке опять.       Эми сделала вдох, она собиралась с силами:       - Следующее я помню очень хорошо, потому что я знала, что тетя Флора получает деньги за то, что занимается со мной. Мама сказала: «Ты моя тетя, то ты здесь как наемный работник, и я могу уволить тебя». Потом тетя Флора сказала: «Но платишь мне не ты, так ведь?». И мать ответила: «Не смей произносить его имя в этом доме!». После этого тетя Флора ушла. Она так сильно хлопнула дверью, что дом затрясся. Я убежала в кровать. Тетя не приходила две недели. Мать сказала, что у неё отпуск, я проводила время у соседей, когда приходила домой. Я ненавидела быть там.       Эми снова замолчала. Шелдону было интересно, о чем она думает, думает ли она о тете Флоре. Он не очень хорошо знал Флору; когда Шелдон с ней познакомился, она уже была больна и вскоре скончалась. Но он всегда думал, что Флора любила Эми бесконечно, так же, как Бабуленька любила его. Но что, если это не так? Неужели Эми об этом думает?       - Но Флора вернулась, - предположил Шелдон, - ты спрашивала у неё про это? Про ссору? И про чеки оплаты?       Покачав головой, Эми продолжила:       - Нет, у меня были бы неприятности за то, что я подслушивала, да и в тот момент, я не связала эти два факта. Наверное, я была в шоке. Но вскоре после этого мать поговорила со мной о менструации. Она была со мной честна и ответила на все вопросы. Теперь я понимаю, как ей было неудобно вести тот разговор, из-за того, насколько напряженной она была. Я удивлена, что она не оставила этот разговор на тетю Флору. Мать даже рассказала про секс. Я притворилась, что ничего не знала до этого. Надеялась, что может, она наконец-то расскажет мне, если я сделаю вид, что ничего не понимаю. Но она не рассказала. Она мне рассказала, что девственность – самое ценное, что есть у женщин, и её следует беречь только для мужа. Что потеря девственности до свадьбы грех и значительно осложняет жизнь. Тогда я спросила её, когда она вышла замуж, и она ответила, что она не была замужем. Поэтому она и знает, что это грех и что такое трудности в жизни, потому что такова сейчас её жизнь. Думаю, она имела в виду меня, что я – это грех. Ну, наверное, так и было, в каком-то смысле.       - О, Эми, - Шелдон рукой провел по её волосам, - я не знал, что ты когда-то так думала.       Очень слабое движение плечами от Эми:       - Я больше не спрашивала о нем. И вообще о её прошлом. Долгое время. Несколько лет после этого наши отношения были очень плохими. Я, наверное, не хотела знать, что с ней случилось, потому что была зла на неё. Самый неподходящий возраст был у меня, когда всё это случилось. Я отказывалась делать то, что хотелось бы ей. Она начала идти со мной на сделки, чтобы заставить меня делать то, что она хочет. Я решила заняться серьезной наукой, потому что мать занималась гуманитарными. Я настояла, что буду заниматься игрой на арфе, потому что мать не любила звуки арфы и считала, что это неприлично, играть на таком инструменте. Если бы тетя Флора не вмешивалась, я не знаю, что между нами могло бы произойти.       Ещё одна пауза, Шелдон почувствовал, как она натянулась между ними. Он ждал, когда Эми продолжит рассказ, но она смотрела куда-то за его плечо, уставившись на что-то, чего он не мог понять.       - Но сейчас вы нормально общаетесь. Я знаю, что вы не очень близки, но ты кажется… в порядке, вроде бы.       - После того, как я начала учиться в Гарварде, отношения стали лучше. А сколько споров было по этому поводу! Она хотела, чтобы я училась ближе к дому. Но в один день она поменяла свое мнение, я не знала, что произошло. В общем, в тот день, когда мы собирались уезжать в Массачусетс, она села со мной и опять рассказала, что девственность – это моя ценность. Она мне об этом и так каждую неделю говорила. Но в этот раз она рассказала мне о том, как встретила моего отца, какими бывают наивными первокурсницы, как мужчины умеют льстить, всего я не помню. Но я узнала, что мой отец был профессором, что он был женат, но она этого не знала, она вообще об этом не думала, потому что была очарована им и влюблена, - Эми вздохнула, - прости, я утомляю тебя. Я сейчас поняла, что когда говорю вот так, всё это кажется нереальным, как мыльная опера какая-то. Что-то из 50-х годов, а не то, что могло случится в 80-е. Даже моя мать, она оказалась запертой не в своем времени.       - Но так и было, - мягко сказал Шелдон. Он никогда не думал, что мать Эми не современная. Мораль его собственной матери была такой строгой, что он думал, будто все матери такие:       - А она сказала, что случилось с ним, с твоим отцом?       - Нет. Она только сказала, что все закончилось плохо, что он не смог принять участие в нашей жизни, и что она не хочет больше об этом разговаривать никогда.       - А ты спрашивала?       Эми закрыла глаза на очень долгое время. Шелдон ждал. Наконец, она открыла глаза, и он увидел в них слезы. Она прошептала:       - Думаю, я знала. Всегда знала. Я просто не хотела признавать это. И я сделала тоже самое, за что я терпеть не могла свою мать, - я позволила тебе думать ошибочно. Потому что так было легче. Потому что не так больно. Потому что умерший отец – это трагедия, да, но не точно такая же, как у меня на самом деле. Потому что если он и умер, то это не из-за меня. Потому что если бы он был жив, то разве он не захотел бы познакомится со мной? Почему он этого не хотел? Никто меня не хотел.       Она закрыла глаза, Шелдон провел рукой по кончику её носа, смахивая слезинку.       - Я хотел тебя, Эми. Я всегда буду хотеть тебя.       Он притянул её к себе ближе, и позволил плакать, в этот раз мягко.

***

      Новые белые доски были подарком от Эми на Рождество. Они были от пола до потолка, поставлены на роль-ставни, чтобы скользить перед книжными полками. Там было намного больше места для работы, чем Шелдону было нужно, и прятали за собой самые ненужные книги на полках.       Но этим субботним утром, через три дня после исповеди Эми, Шелдон стоял перед досками, и у него в голове не было ни одной мысли, чтобы записать. Точнее, у него была не одна мысль, чтобы записать. Эми уехала, она поехала к матери. Он предлагал поехать с ней, хотя дом его тещи был одним из пяти самых ненавидимых им мест. Но она ответила нет, что это она должна сама это сделать. Он не мог не думать о ней, ему было интересно, о чем она думала по пути, что там могло случиться между ними.       Шелдон повернулся и посмотрел вниз на Аду, которая сосредоточенно играла на полу. В её руках было две куклы, и они видимо о чем-то разговаривали. Он слышал какие-то звуки всё утро, иногда проскакивали слова. Шелдон испытывал гордость: его маленький homo novus, уже читает научные лекции, хотя пока даже не знает слов. Эми сказала, что Ада рассказывает сказки, но Шелдон был уверен, что он не ошибается. Потом он нахмурился. Чувствовала ли Ада себя любимой им? Да, они по субботам всегда рано утром смотрели вместе телевизор в обнимку на диване, до того, как просыпалась Эми. Но знала ли она… что он хотел её? Что он ждал её, что создал её осознанно, с желанием, любил её с первой секунды её шумного появления в этом мире?       - Ада? – позвал он, опускаясь на один уровень с ней.       Ада подняла голову, посмотрев на него, неуклюже и в то же самое время очень легко, как и все маленькие дети, она тут же вскочила и побежала к нему.       - Папа! – выкрикнула она, пытаясь обнять Шелдона, но не бросая при этом игрушек, на её лице было радостное выражение, которое Шелдон так часто видел на лице Эми. Шелдон крепко обнял Аду.       Работать бесполезно сейчас.       - Хочешь, ты будешь играть с папой весь день?       Ада отодвинулась и быстро закивала.       Шелдон улыбнулся:       - Хочешь пойти в парк?       - Да!       - Тогда пойдем. Но сначала … - он взял её руку, потому что она стала отворачиваться, - … у нас будет новое правило: надо сходить в туалет – то есть на горшок – прежде чем мы куда-то уходим. Потому что мы точно не будем пользоваться общественным туалетом в парке.       Она развернулась и побежала к туалету. Когда она закончила, Шелдон приготовил все необходимое, его обычную сумку сменила сумка с вещами Ады, он тщательно притянул все ремешки на ней.       В парке, качая Аду, Шелдон мягко вздохнул. Эми была права. Это невозможно не увидеть в солнечном свете: волосы Ады светлеют. Они уже светлее, чем волосы Эми, и на ярком свету отдают медным блеском. Как у его тещи. Ему это казалось совершенно нечестным.       - Выше, папа!       Обрадовавшись, что его размышления прервали, Шелдон спросил:       - А ты знаешь, что когда я подталкиваю тебя выше, я только увеличиваю кинетическую энергию? Но если ты научишься поджимать ноги, а потом вытягивать их, то ты сможешь изменять положение центра твоего тела, и таким образом повысить эффективность …       - Выше!       Шелдон уже привык к тому, что женщины в его жизни часто используют командный тон, толкнул сильнее, улыбнувшись, когда Ада вскрикнула. Когда качели замедлились, он остановил их, подошел спереди, чтобы поднять защитную планку:       - Видишь, Ада, физика – это весело!       - Фи-зика весело, - повторила она, запинаясь на новом слове.       Шелдон взял её на руки и поцеловал в щеку:       - Мой маленький гений. Пойдем домой потренируемся, чтобы ты могла произносить его четко к тому моменту, когда вернется мама.       Шелдон был рад, что отвлекся и хотел даже остаться в парке подольше, но страх перед общественными туалетами одержал верх. Лучше вернуться домой пораньше, чем позже. Дома Шелдон попытался занять Аду новым набором кубиков, тех, которые рекомендовали детям от 18 месяцев, но она больше была заинтересована устроить чаепитие с ним. Попивая несуществующий чай из крошечных чашечек, Шелдон внезапно поймал себя на мысли, как ему нравится вести этот обрывочный разговор и делать вид, что он ест пластиковую еду. До него внезапно дошло: он делает то, о чем он когда-то говорил Эми как о своем страхе, и он не боялся. Какая странная неделя: неделя без работы дома, делает то, чего он боялся до ужаса, но у них все получилось; благодаря плану, тщательно составленном и исполненному Эми. Несмотря на все, что происходило в их жизни, в центре была Ада, которая связывала их, давала необходимую стабильность. Позже, после обеда, он познакомил Аду с одним из своих любимейших занятий – сидя на своем месте, он читал ей вслух новый комикс об Агенте Картере. Аде очень понравилось; она не отвлекалась, как при игре в кубики, постоянно показывала на картинки пальцем и спрашивала, «что это?». Потом она постепенно затихла и заснула, прижавшись к Шелдону. Шелдон посмотрел вниз на её длинные ресницы и удивился, как такое может быть, что у кого-то есть такое же чудо, а он его не хочет в своей жизни.       Положив Аду в кроватку, он опять начал думать об Эми. Проведя такой чудесный день дома с дочерью, он ещё больше пожалел Эми, ведь она никогда не читала сказки со своим отцом. Вскоре он обнаружил, что ходит взад-вперед по комнате. Наконец, он услышал, как Эми открывает дверь.       - Эми, ты дома! – он подбежал и обнял её, обрадовавшись, что она ответила ему с таким же энтузиазмом, - чай или какао?       - Чая, - сказала она. Шелдон принял это за хороший знак. Пока она убирала сумочку, Шелдон пошел ставить чайник.       - Хочешь об этом рассказать? – спросил он. Шелдон хотел рассказать про день с Адой и новую фразу, которую они репетировали, но знал, что надо с этим подождать.       Эми кивнула и села за стол.       - Она тебя не ненавидит, если ты об этом волнуешься.       - Об этом я никогда не волновался.       Эми улыбнулась:       - Она попросила передать тебе это, - Эми протянула ему конверт.       Шелдон приподнял брови и начал открывать его:       - А что там?       - Я не знаю, там печать.       Шелдон открыл конверт и достал лист с монограммой.       Дорогой Шелдон, Я приношу извинения за мое поведение в телефонном разговоре на прошлой неделе. Ты имел право разозлиться. Я поняла, хотя и слишком поздно, что ты и правда лучшее для Эми. Я слышала резкую защиту в твоем голосе тем вечером. Я знаю, что моя дочь и внучка в безопасности и любимы тобой. Я прожила достаточно долго, чтобы понимать, как это важно. Искренне надеюсь, что мы можем начать всё сначала. Ваша Синтия Фаулер.       Чайник засвистел за ним, когда он дочитал, он передал страницу Эми, а сам пошел заваривать чай.       - Я думаю, она искренне, Шелдон, я правда так думаю, - сказала Эми, кладя письмо на стол.       - Не знаю, почему, но я ей верю, - сказал он, передавая ей чашку, - она покаялась перед тобой? Ты заслуживаешь большего извинения, чем простое письмо.       Его жена кивнула:       - Да. Я рада, что повидалась с ней. Это было неидеально. Наши отношения никогда не были идеальными. Может, даже не были счастливыми. Но это… хоть что-то, - она помедлила, - я думаю, она была – а может, все ещё, - зла на себя, и стеснялась себя. Она умная женщина, позволила себе забыться на неделю, а потом ей пришлось прожить с этой ошибкой всю жизнь… - Эми сделала глубокий вдох, Шелдон ждал, когда она продолжит – она думала, что защищает меня. Поскольку она знала, что отца в моей жизни не будет, она решила, что не надо, чтобы я ждала его – чем меньше я о нем знаю, тем легче мне будет жить. Она мне сказала, что она не ожидала, что всё будет так сложно. Не только само материнство, но … она сказала, что видела во мне его, и вот это было очень тяжело.       - Но ты же в этом не виновата, - сказал Шелдон мягко, он подумал об Аде, которая была так похожа на него, кроме её меняющихся волос. Он очень хотел, чтобы она была похожа на Эми, но у генетики были другие планы. Только иногда на лице Ады он видел выражения, похожие на лицо Эми.       - Я знаю, но я это понимаю. Когда я смотрю на Аду и вижу тебя… для меня это счастье. Но если бы это был не ты… Я не говорю, что она поступала правильно, но я её понимаю, - она пожала плечами, - он тоже был ученым, профессор химии. Знал немецкий язык. Играл на скрипке. Ты был прав, он оплатил Гарвард; он тоже там учился. И платил тете Флоре, конечно. Давал денег на мою одежду и оплачивал уроки арфы. Они никогда больше не разговаривали. Мать получала чеки по почте от его секретаря. Иногда мать звонила, чтобы передать сообщение, но общалась она всегда с секретарем.       Пока она говорила, Шелдон обошел вокруг и сел рядом с ней.       - Ты спросила? Есть ли у него… другие дети?       Эми покачала головой:       - Мать не думает, что есть. В его эпитафии про детей ничего не написано, и в биографии его жены тоже нет детей. Она дала мне копию списка его работ, очень длинный список, он многого добился в своей области. Хочешь посмотреть?       - А ты хочешь, чтобы я ознакомился с ним?       - Да, - Эми вытянула сложенные бумаги из кармана. Она разложила их на столе между ними. Шелдон удивился, увидев фото. Старое фото, на нем был молодой человек, но его улыбка, эта неровная улыбка… Эту улыбку Шелдон знал слишком хорошо.       Он посмотрел на Эми:       - Хочешь прочитать вместе?       - Несомненно, - и Эми начала читать вслух.