Над пропастью во сне

В комнате повисла тишина. Слышен шум улицы по ту сторону окон — машины, люди, птицы. А здесь жизнь будто застыла. Ситуация настолько напряженная, что даже стрелки часов остановились. Двое парней сидят по разным углам. Они знают что будет дальше — это неизбежно и необходимо им обоим. Но никто не может набраться храбрости сказать это вслух. Тишина затягивается, как веревка на шее у приговоренного к повешению. Осталось только произнести последние слова и вот он конец. Желтоволосый, сидя на краю табуретки, упершись локтями в колени, смотрит в одну точку на полу. Шумный вдох — пауза — тяжелый выдох. С трудом поднимает руку, устало проводит ею по лицу, останавливается на переносице, надавливает пальцами слабо, а потом все сильнее. Еще пару месяцев назад он был позитивным, улыбающимся любителем пришельцев, который управлялся с барабанными палочками так легко, будто это продолжение его рук. Сейчас же он словно постарел на несколько лет. Мешки под глазами, щетина, сутулость и боль в темных глазах выдавали длительное отсутствие сна и хорошего питания. Любимый инструмент больше не звучал ярко и звонко — это больше напоминало хаотичные крики отчаянья. — Джош, я не могу видеть тебя таким. Тебе нужен отдых, — хриплый, полный грусти голос Тайлера наконец нарушил тишину. — Я в порядке. — Нет, я серьез- — Ты бы лучше о себе заботился, — перебил его Дан, резко поднимаясь и подходя к окну, — уже на привидение похож — эти синяки под глазами на фоне бледной кожи… Соседская малышка даже спрашивала нем болен ли ты. — Все не так уж плохо, — робко начал отнекиваться Тайлер. — Ты сильно похудел, вон, даже твои любимые толстовки уже похожи на мешки. Когда ты последний раз смотрелся в зер… Неоконченный вопрос так и остался висеть в воздухе. Джош хотел хоть как-то разрядить обстановку, но понял что прогадал. Уж кому, как не ему, знать как давно Тай завесил все зеркала в квартире. И судя по слоям пыли на темных тканях — он еще ни разу не снимал ни одну из спасительных завес. Из всех чувств, что сейчас есть у Джоша, наиболее сильное — злость. Он злится на себя за слабость и неспособность защитить любимого человека. Злится на судьбу, а ведь он старался делать только хорошие дела и не портить карму. Злится на Бога, за то, что он не помогает тем, кто столько лет потратил на чтение молитв перед сном. Он злится на всех и каждого. На втором месте — отчаянье. Ведь Джош давно понял к чему все идет. В самом деле, не маленький уже. В детстве ему всегда говорили, что есть люди, которым уже не помочь. Но он пытался. Из последних сил пытался что-либо изменить. Как бы ни было горько признавать, а взрослые действительно иногда бывают правы… Тайлер и сам понимает насколько жалко выглядит. Глаза слезятся и слипаются. Желудок уже давно перестал подавать признаки голода, вместо этого его тошнит желчью и кофе, иногда еще чем-то из снэков, которые продаются на кассах любого киоска, а в лучшие дни — фаст-фудом. Джозеф сидит на полу, оперевшись спиной о диван. Его расфокусированный взгляд долгое время медленно блуждал по комнате. Фокус вернулся, когда Джош попал в поле видимости. Теперь Тай смотрел на него так, будто пытался запомнить каждую деталь. Они устали. Былые чувства, которые ассоциировались у Джозефа с ярким желтым цветом (прямо как волосы Джоша) не прошли, но потрепались под нажимом тяжких испытаний. Теперь их отношения больше напоминают Тайлеру лимонный сок — кислый, проникающий во все, даже самые маленькие, ранки во рту, после еще долго пекут губы и противно липнут руки. Сидя в этой тишине, оба парня прекрасно понимают что ситуацию не исправить и расставание — единственно правильное решение для каждого. Джошу кажется, что они похожи на связку бананов, которые травят друг друга пока находятся в месте. Вот же ирония — оба ненавидят бананы всей душой. Дан медленно повернулся и посмотрел Тайлеру прямо в глаза. Что же с ними произошло? Когда все пошло наперекосяк? Когда в этих глазах потухли вспышки света? И самое главное, вернутся ли они обратно? Несмотря на вернувшуюся тишину, в их глазах был активный диалог. И оба поняли, что тот самый разговор сегодня не произойдет. Они снова берут отсрочку у неизбежного. Это как если бы вы стояли на самой высокой точке какой-нибудь горы. И там не было бы ограждений. Не говорите мне, что вы бы не попытались подойти как можно ближе к краю. Зачем? Без понятия, просто так устроено наше любопытство — мы пытаемся максимально приблизиться к концу, даже отдавая себе полный отчет об опасности этой затеи. Остаток вечера они проводят за просмотром очередной документалки про вред пластика. Джошу удается задремать, а Тайлер тем временем взялся за написание стихов. Не то чтобы у него выходило что-либо дельное за последнее время, но мысли всегда нуждаются в выплескивании, даже если позже будут вырваны и выброшены вместе с картонкой из-под тако. Утро наступило быстрее, чем хотелось бы. Джош несколько раз за ночь просыпался и падал в дрему. Где-то на грани четырех-пяти утра, он наконец полностью расслабился и забылся в полноценном сне. Джозеф в этом же временном промежутке пошел за новой дозой энергетика. Ближайший круглосуточный магазин находился примерно в пятистах метрах вниз по улице. Продавец уже знает все, что тот возьмет. И называет сумму покупки не глядя на кассовый аппарат. Еще одна привычка Тайлера — прогуливаться по городу на рассвете. Сегодня не исключение. Двинувшись по прямой, а затем полностью потеряв счет времени, кварталам и поворотам, он в итоге остановился выйдя в каком-то дворе с небольшой детской площадкой, где провел неизвестное количество времени катаясь на скрипучей карусели. Джозеф тратит еще несколько часов пытаясь выбраться из лабиринта похожих зданий. И когда он вставляет ключ в двери своей съемной квартиры — солнце, хоть и не в зените, но уже достаточно высоко в небе. Джош встречает его у дверей с испуганным видом и Тай осознает что, по рассеянности, забыл оставить записку. По внешнему виду Дана можно быстро догадаться, что тот проснулся достаточно давно чтобы измотать себя волнением. Вопреки всем законам жанра, скандал не состоялся. У них обоих уже давно нет на это сил. Они лишь переглянулись — кто с тревогой, а кто с виноватым видом — и пошли на кухню, ибо Джош естественно позаботился о своевременной доставке пиццы. Как там говорят… пицца на завтрак — мечта всех подростков? Парни едят с удивительным аппетитом, даже доедают до конца. Дан несколько раз пытается вывести Тайлера на простой разговор, но тот отвечает либо коротко и исчерпывающе, либо вовсе молчит. В последнее время это усугубляется с каждым днем все больше. Джозеф будто забывает говорить, а каждое слово дается слишком вымученно, как под пыткой. Джош не выдерживает и подрывается с места. Швыряет одной из последних «выживших» тарелок в стену, издает наполненный болью рык и отходит к противоположной стене, где находится раковина. Он умывается и оборачивается на Тайлера, вытирая капли ладонью. Тай лишь устало смотрит в ответ — ни единой эмоции на этом, некогда живом и милом лице. Одаривая Джозефа очередным печальным, сочувствующим взглядом, Дан качает головой из стороны в сторону и уходит. Он и раньше уходил, но не так. В его последнем взгляде было нечто необычное — сожаление и извинение. Тайлер уверен — это навсегда. Тихое «прощай» проводило Джоша до выхода. Дождавшись, когда шаги на лестничной клетке стихнут, Джозеф на цыпочках подкрался к окну и посмотрел вниз, где увидел, как Дан смотрит вверх, на его окно, вытирая слезы, а затем разворачивается и решительно уносит ноги. Правильно. Так и должно быть. Так должно было произойти еще в самом начале. Тайлер, это понимает, но почему же тогда так больно? Так же на цыпочках Тай подходит к входной двери, чтобы запереть ее за Джошем в последний раз. «Мы больше не увидимся?» -мелькает в голове у Тайлера. Парень еще больше поник, а его темные глаза потупились в пол и набрались слезами. Он слишком устал для слез. Он ушел? Слишком устал для мыслей. Хорошо. Слишком устал держать тело в вертикальном положении. Джош теперь свободен. Слишком устал держать глаза открытыми. Теперь он больше не будет страдать. То, чего Джозеф старался максимально избежать последние пару месяцев, ясно дало ему понять, что выиграть пару битв — не значит выиграть войну. Тайлер прошел в спальню, лег под одеяло свернувшись клубком и погрузился в длинный сон.