Людоед

      Восьмилетний Савада Тсунаеши не был самым умным мальчиком, но даже он мог видеть, что его любимая мамочка не чувствует себя хорошо. Нет, она все так же улыбалась, готовила всякие вкусности, обнимала и успокаивала, когда Тсуна приносил домой плохие оценки, но с каждым днем она все чаще делала перерывы при готовке или же уборке дома. Много раз, приходя со школы, мальчик находил свою маму дремлющей на диване в гостиной. И те же много раз, когда маленький Тсунаеши спрашивал, в порядке ли его Каа-сан, он получал в ответ лишь теплый смех, крепкие объятия и бодрое «Все в порядке, Тсу-кун!».       А вот чего Тсунаеши не замечал, так это того, что слабеет Савада Нана именно в его присутствии.       Это был промозглый день. Небо над тихим японским городком Намимори вот-вот готово было вылить на людей внизу тонны воды. Тсуна со всех ног мчался домой, стараясь быть как можно незаметнее в нежелании еще одной встречи с так любящими задирать его хулиганами.       Стоило только мальчику на всех порах перескочить порог своего дома и хлопнуть входной дверью, как снаружи грянул гром и на землю упали первые капли начинающегося ливня.       - Я дома! – Оповестил Тсунаеши о своем возвращении Нану. Но ответа не услышал.       В душу мальчика закралось странное и не очень приятное чувство. Но заглянув в гостиную и увидев Нану, все еще спящую на диване, как и сегодня утром, он успокоился, решив, что мама просто отдыхает. Так что, не обращая внимания на свои ощущения, ребенок на цыпочках прокрался к себе в комнату. Не обратил он должного внимания ни на то, что с утра поза Наны так и не поменялась, ни на бледность ее кожи, ни на то, что грудь ее не поднималась и не опускалась, обозначая ее дыхание.       Это был вечер того же дня, дождь все еще лил водопадом, а по телевизору и радио передавали штормовое предупреждение и просили жителей Намимори поскорее добраться до дома.       Тсунаеши, подгоняемый все тем же неприятным чувством и странной тишиной, что туманом накрыла резиденцию Савада, спустился из своей комнаты в гостиную. Его мама все еще находилась в той же позе, что и утром и днем, и все еще спала. Приближаться и будить ее почему-то вдруг стало очень страшно, но рычание детского животика напомнило, что вообще-то уже вечер и было бы неплохо поужинать чем-нибудь вкусненьким. Так что, собрав всю свою волю в кулак, Тсуна приблизился к матери и слегка покачал ее за плечо. Обычно этого было достаточно, чтобы вытянуть женщину из ее дремоты, но на этот раз она даже не пошевелилась. Неприятное чувство внутри мальчика забилось с новыми силами, заставляя его паниковать и толкать Нану сильнее.       - Ну же, Каа-сан! Вставай! – умолял Тсунаеши свою маму. Но тишина была ему ответом. И без того большие карие глаза мальчика расширились от страха. – Давай же, Каа-сан, просыпайся. Это совсем не смешно, - попытался рассмеяться ребенок, но из горла вырвался только жалобный всхлип, а щеки стали мокрыми от слез. – Каа-сан? – Дрожащей рукой Тсуна потянулся к шее женщины, чтобы как в недавно посмотренном фильме пощупать пульс и убедиться, что мамочка действительно просто спит. Неприятное чувство внутри заворочалось и Тсунаеши на мгновение показалось, будто оно показало ему, куда именно нужно положить ладошку, чтобы почувствовать под кожей жизнь.       Проблема заключалась в том, что, сколько бы Тсунаеши не щупал шею своей мамы, пульса он так и не ощутил. Слезы из глаз полились с новыми силами. Забравшись на свою мертвую (о, Ками-сама, мертвую!) мамочку, Тсуна уткнулся ей в живот и громко-громко разрыдался. Его стенаниям вторило и небо, ливень полил пуще прежнего, сверкнули молнии, загромыхал гром, поднялся ветер. Под эти не совсем приятные аккомпанементы утомленный мальчик и заснул.

***

      Новый день встретил Тсунаеши все еще не прекратившимся ливнем, болью во всем теле и странным холодом под кожей. С трудом разлепив свои опухшие глаза, мальчик потер свое лицо ладошками и огляделся.       - Хиииии! – Завизжал Тсуна, увидев, почему именно ему было так холодно. Под ним его мертвая мама оказалась закована в ледяной гроб, отливающий синим цветом. – Так красиво, - прошептал ребенок, почему-то совсем не задумываясь, откуда же взялся лед. Сердечко Тсунаеши охватило благоговение. Он осторожно, самыми кончиками пальцев своих маленьких рук прикоснулся ко льду, который вопреки ожиданиям даже не пытался начать таять от теплоты детской кожи.       Мальчик, наверное, еще долго бы так просидел, любуясь красотой своей матери, но зарычавший живот, напомнил, что пищи в нем не было со вчерашнего вечера. Вздохнув и кинув последний взгляд на Нану, Тсуна побрел на кухню в поисках пропитания. Ему очень повезло, что его Каа-сан была очень запасливой женщиной и всегда покупала всего и побольше. Еще больше ему повезло от того, что готовка – это единственное занятие, на которое его неуклюжая неуклюжесть не распространялась, а Нане очень нравилось учить сына ее любимому делу. Так что соорудить себе завтрак из омлета и риса для Тсунаеши не составило труда. Поев и кое-как помыв за собой посуду, ребенок вернулся в гостиную и сел прямо на пол рядом с диваном, на котором, все еще закованная в лед, лежала его мама. В голове не было не единой мысли, а на душе после вчерашнего срыва было странно спокойно.

***

      Шел уже четвертый день с тех пор, как Савада Нана заснула вечным сном. С неба все еще шел дождь, по телевизору и радио все еще просили людей оставаться дома и Тсуна все еще был странно спокоен. Его нынешний распорядок состоял всего из четырех вещей – это сон, еда, уборка и наблюдение за тем как сверкает лед в свете лампы. Все это время мальчик даже не задумывался, как он будет жить дальше. По какой-то причине он был уверен, что в ближайшее время вряд ли случится еще что-то плохое. О деньгах Тсунаеши тоже не беспокоился, так как знал, где его мама хранила деньги и как, если что, снять их с отцовской банковской карты.       - Папа, - пробормотал Тсуна, прижимаясь щекой к низкому столику в гостиной. Почему-то одна мысль о другом своем родителе внезапно привела ребенка в бешенство. То самое неприятное чувство внутри вновь подняло свою голову и мальчик буквально почувствовал, как оно ворочается за его грудной клеткой, и тут же ему вспомнилось, что Нана стала заболевать после последнего приезда отца три года назад. Может ли быть так, что это он виноват в том, что случилось? Тсунаеши показалось, или неприятное чувство внутри действительно замурлыкало, довольное его выводом?

***

      Прошло еще несколько дней. Погода наконец-то устаканилась и Тсуна понял, что незапланированные выходные кончились, а значит, школа ожидала его в своих стенах. На несколько коротких мгновений ребенку захотелось бросить это дело, ведь никто не упрекнет его за это, но стоило только бросить взгляд на все еще замурованную в лед Каа-сан, как это желание будто ветром сдуло, и Тсунаеши понесся собираться.       Школа и ее ученики вполне ожидаемо совсем не изменились. И дети, и взрослые, как и всегда, не преминули при каждом удобном случае напомнить Тсуне, насколько он бесполезен. Сам Тсуна старался игнорировать и тех и других, и у него это очень даже хорошо получалось, пока в конце учебного дня тройка хулиганов из старших классов не затащила его в подсобку со спортивным инвентарем.       - Вы только посмотрите, Даме-Тсуна такой Даме! – Захохотал один из мальчишек, больно толкнув Тсунаеши в грудь, от чего он повалился на один из раскиданных матрасов. В любой другой день Тсуна бы и не подумал сопротивляться своим хулиганам, но не в этот раз, потому что следующие, сказанные другими мальчишками слова его просто выбесили.       - Даже твоя мамочка по любому считает тебя бездарем!       - Да-да! Небось заливается горькими слезами от того, что ее сынуля настолько бесполезен.       - Я слышал, что твой папочка очень редко появляется дома! Может это из-за того, что твоя мать так же бесполезна, как и ты?       - Заткнитесь! – Взревел Тсунаеши и одним слитным движением кинулся на первого попавшегося под руку обидчика. То, что произошло дальше, Тсуна плохо запомнил и опомнился только тогда, когда все трое мальчишек хулиганов разревелись в голос, зовя своих мамочек и умоляя спасти их от страшного монстра. – Ч-что? О чем вы? – с непониманием уставился мальчик на своих обидчиков. Но те только завыли еще сильнее и попытались сжаться в один маленький комочек. Тсунаеши не особо понял, что произошло, но не воспользоваться этим шансом он не мог, так что, подхватив с пола свою школьную сумку, он на всех порах понесся к выходу.       На следующий день Тсунаеши не встретил ни одного из своих вчерашних хулиганов. Как он узнал позже из слухов, циркулировавших по школе, их увезли в больницу с нервным срывом. Неприятное чувство утверждало, что виноват в этом Тсуна. Но он ведь ничего им не сделал! Не сделал же?       В любом случае, после этого происшествия хулиганы больше не лезли к хиленькому Саваде, да и вообще практически все люди перестали обращать на него какое-либо внимание, даже учителя при проверке посещаемости порой забывали называть его имя. И только один единственный ребенок по имени Хибари Кёя всегда обращал на него внимание, будь то простой мимолетный взгляд или же полноценное избиение тонфами за нарушение дисциплины.       Не обремененный более хулиганами, Тсунаеши расслабился и стал частенько позволять себе погулять до вечера по магазинам или же паркам. Сегодня был как раз один из таких дней. Тсуна ходил между бакалейными лавками, слушал неприятное чувство внутри и брал те продукты, которые оно рекомендовало. Затем мальчик заскочил и в магазин одежды, ибо его обувь и осенняя курточка стали ему маловаты. Пока он ходил между стеллажей, продавщица все время кидала на него подозрительные взгляды, и Тсунаеши вдруг понял, что в отличие от продуктов, одежду без взрослого купить будет гораздо сложнее. Внезапно его охватил страх. Вдруг эта женщина спросит, где его мама? Вдруг она позвонит в полицию? Но не успел Тсуна развить свои панические мысли, как на смену страху пришло странное спокойствие. Неприятное чувство внутри заворочалось и ребенку вдруг почудилось (или же это происходило на самом деле?), что с его рук потекли клубы синего тумана. Глаза продавщицы тут же как будто опустели и более она не нервировала своего маленького покупателя подозрительными взглядами.       - Что это было? – спросил сам себя Тсунаеши, с удивлением рассматривая свои руки, в которых держал два пакета. Один был полон продуктов, а в другом была аккуратно сложенная новенькая курточка и такие же новенькие ботиночки. Одно мальчик понял точно – синий туман ему определенно не померещился и именно он все это время укрывал его от глаз чужих людей. На Тсуну накатило чувство эйфории, ведь теперь его жизнь стала немного проще! Он настолько погрузился в свое собственное счастье, что совсем не заметил за собой слежки, а от того и пропустил момент, когда его заволокли в проулок и прижали к лицу тряпку, пахнущую чем-то отвратительно сладким. Последнее, что запомнил Тсунаеши перед тем, как потерять сознание, это панический крик его внутреннего неприятного чувства.