Встреча, подаренная судьбой

— Не время спать, сын мой. Тетушка возвращается. Эта новость стала громом среди ясного неба, ибо к этому явно никто не был готов. Юнги передергивает, будто током ударяет, что не укрылось от любопытных глаз внимательного Чимина. Он осторожно дотрагивается рукой до хена, нежно поглаживает, приводя в сознание. Зеленоволосый смотрит как-то странно, а потом одними губами шепчет о внезапных гостях. «Ну и что тут такого?», — думает младший, но когда квартира наполняется звуками настойчивого звонка в дверь, непроизвольно подпрыгивает на месте и смотрит на хена. Тот лишь пожимает плечами и встает с кровати. Вид у него, мягко говоря, кошмарный. Злой Юнги, которому мешают спать, явно не выделяется особым гостеприимством, об этом думает омега, наблюдая за не совсем обычной, какой-то угрожающей походкой. Ноги Чима сами несут вслед, но как только в гостиную вваливается три человека, они будто прирастают к полу. Тетушка Чон с огромной задницей на два стула снова в Сеуле. Об этом должны вещать утренние новости, но Юнги специально не включит маленький телевизор на кухне, предпочитая пить кофе в тишине, которую будет изредка разрезать тонкий голосок Чимина, а потом баритон проснувшейся тетушки и всего того, что она заденет и развернет. Чимин теряется, видя знакомых людей, но почти сразу же отмирает, ибо тетушкино «где здесь туалет?» раздается чуть ли не над ухом. Выдавив самую безобидную улыбку, Пак дрожащим голосом отвечает, предлагая провести. — Думаешь, я не найду по описанию? Да я был лучшим в отряде по ориентированию! Да я! Да я… Начинающуюся истерику прекращает Юнги, который демонстративно зевает и прикладывает палец к запястью, где находятся воображаемые часы. Дядя суетливо выбегает из квартиры следом за Хосоком, видимо, многочисленные чемоданы еще не были доставлены. Тетушка ворчит что-то по поводу невоспитанного Юнги, но все же отправляется на поиски, оставляя истинных наедине. Младший мямлит, что сам справится, найдет свежее постельное белье и поможет гостям устроиться, гонит зеленоволосого спать, но тут же оказывается придавленным к дивану. Щеки вмиг краснеют, а короткое «ой» затыкается ленивым поцелуем. Паника растет в детском сердце, ведь в любой момент может кто-то вернуться, чего не скажешь о Юнги — его возбуждает ситуация, это куда лучше банального уединения. Маленькие кулачки сжимаются и совсем легонько бьют старшего в плечо, ему особенно будет нереально стыдно, если их застукают. Но альфа будто опьянел, лишь ухмыляется, углубляя поцелуй и, получив желанный стон, лезет руками под майку рыжика, касается теплой кожи кончиками пальцев, и наблюдает краем глаза, как омега не перестает смущаться. Нет, Юнги будет сдерживать себя до последнего, но не возьмет омегу до совершеннолетия, просто сейчас он выглядел таким невинным, что так и хотелось продолжать его смущать. Простая шутка превращается в настоящее возбуждение, что не остается незамеченным, а страх в глазах напротив увеличивается, альфа чувствует под пальцами, как быстро бьется сердце младшего, и теперь ему действительно не весело загонять в краску Чимина. Аккуратно приподнявшись на вытянутые руки, старший шепчет слова извинения и думает уже встать, как вдруг его резко тянут вниз. «Сильная хватка», — мелькает в голове перед тем, как губы вновь сталкиваются. Рыжику крайне неловко, но он самостоятельно пытается вести, неумело сминает губы, краснея еще больше. Юнги уже думает перехватить инициативу, ведь жалкие попытки сродни мучительным пыткам, но не успевает — в коридоре что-то с грохотом падает, и тетушка завывает что есть мочи своим громогласным баритоном. Альфа легко чмокает Чимина в носик и спешит на помощь самому неуклюжему человеку в мире. Голод — достаточно странная штука, порой люди меняются до неузнаваемости, но… тетя — это тетя, она постоянно будто не в себе, порой Мин думает, что та вечно голодна, раз ведет себя, мягко говоря, неадекватно. Так спешила к холодильнику, что разбросала рядом стоящие стулья, ножки у одного из которых выгнулись под неестественным углом. Альфа закрывает глаза на секунду, хороня верного помощника, и это было большой ошибкой, ведь за эти доли секунд кухня наполняется звоном посуды. А тетя всего лишь ищет нужную тарелку на полке. Юнги цедит сквозь зубы ругательства и разворачивается, чтобы выйти, но тут же натыкается на дядю. Он смотрит с сожалением, но кому оно сейчас нужно? Зеленоволосый томно выдыхает и скрывается в своей комнате. Чимин сидит верным щеночком на кровати, мерзнет, дожидаясь хена, а увидев, словно виляет хвостиком, глаза вмиг загораются радостью, а усталость уходит на второй план вместе с игрушкой, которая была в руках минутами ранее. Потрепав мелкого по голове, альфа выключает свет и ныряет в теплое одеяло, прихватив с собой рыжика. Ноги Пака холодные, отчего он старается соприкасаться с хеном как можно реже, боясь случайно заморозить, но тот будто знает обо всем, специально сплетает ноги и обнимает омегу. Зачем-то дует в ухо и смеется, наблюдая за тем, как рыжик смешно дергает головой. «Спи» читается в нежном поцелуе, и Чимин расслабляется, действительно засыпает.

***

Мужчины с битами окружают. В глазах плещется страх, а взгляд сфокусировать тяжело, отчего кажется, что сосчитать нападающих просто нереально. Наглые рожи с коварными ухмылками выглядят одинаково, что пугает еще больше. Верные собачонки отца хищно смотрят и ждут команды, давно руки чесались избить непослушного сына, что постоянно все делал по-своему. А Гук, как самый младший, просто не верил в то, что все происходящее — правда. Отступать уже некуда — лопатки упираются в стену, а дяденьки не расплываются в улыбках и не расходятся, безопасные мысли Чона никак не воспроизводятся в реальности, а слезы никак не помогут, лишь заведут старших еще больше, тогда еще больше достанется — уже проходили. Глаза зажмуриваются, а ладони выставляются вперед, хотя это не сильно защитит. Брюнет выглядит отчаянным, но ничего с собой поделать не может. Ему сейчас стыдно за самого себя. За то, что провинился. Пять, четыре, три… Еще немного и раздастся долгожданный щелчок пальцев. А затем и мордобойня. За минутную слабость полагается наказание, характер следует накалить, а это наиболее эффективный способ. Два, один… — Нет! Чонгук подрывается с кровати и машет руками и ногами, пытаясь освободиться. Одеяло окутало тело и никак не хотело выпускать из своего теплого плена. В глазах стоят слезы, а в горле застрял ком, затрудняющий дыхание. Сон. Это всего лишь сон. Тело влажное то ли от страха, то ли от того, что одеяло слишком жарит, но факт того, что спальная одежда неприятно прилипает, заставляет поежиться в лишний раз. Новая баночка с таблетками снотворного стоит на столе, Сону купил сегодня и оставил на видном месте, пока младший был в школе. Тогда Чон радостно улыбнулся и скромно поблагодарил, незаметно для всех чмокнул в щеку. Но сейчас таблетки не вызвали улыбки, после такого кошмара спать не особо так и хотелось. Брюнет обнимает себя за плечи и на цыпочках выходит из спальни, оставляя дверь закрытой. Ноги сами несут в комнату омеги, но как только ухо улавливает негромкие стоны, шаг замедляется. Остановившись у приоткрытой двери, брюнет заглядывает внутрь комнаты. Ночник, висевший на стене, являлся единственным источником света. Чонгуку хватает полминуты, чтобы оценить обстановку: разбросанные повсюду вещи, пустая бутылка вина на полу, бокалы на подоконнике, три обнаженных тела на кровати. У братьев наверняка был тяжелый день, раз те позволили себе выпить и снять напряжение одновременно. Даже с такого расстояния можно было увидеть блестящие дорожки слез омеги, но братьев это никак не волновало. Один альфа жестоко втрахивал старшего в кровать, рыча и оставляя синяки на бедрах и плечах, в то время как второй, омега, уселся на грудную клетку и блаженно стонал от чужих губ на своем члене. Первый задавал быстрый темп, а второй спокойно и плавно покачивался, но толкался глубоко и грубо. Оба причиняли некий дискомфорт, что про наручники, удерживавшие руки над головой, «подстилка» благополучно забывает. Случайно повернув голову в сторону, омега замечает удаляющуюся спину, и слезы подкатывают к глазам вновь. Чонгук воспитанный. Да, было и такое, когда он сам пользовался Сону, но все было на добровольной основе, брюнет не пытался заставлять, тонко намекал и ждал, пока поймут и предложат. Альфа старался причинять минимум боли, он уверен, что блондину не было неприятно, возможно даже наоборот — Гук все еще растет и орган у него поменьше будет, так что нет причин загоняться по этому поводу. Несмотря на юный возраст, Чон уже видел отца, так же жестоко обращающегося с омегой, с братьями видел. Сердце неприятно сжималось, и приходилось тихонько уходить, опустив голову вниз. Но сегодня Чонгук не хочет возвращаться в комнату, он не намерен ложиться спать сегодня, пусть сейчас только начало ночи. Зайдя в ванную комнату, брюнет скидывает одежду на пол и заходит в душевую кабинку. Не регулируя температуру воды, парень становится под струи и поднимает голову вверх. Кажется, что тело вовсе не реагирует на горячую воду, наверное, потому, что слезы такие же горячие. Неприятная картинка, наблюдавшаяся минутами ранее, предстает перед глазами, заставляя поморщиться и помотать головой. Сознание возвращается, и альфа отпрыгивает в сторону, больно ударяясь о стенку душевой, ноги скользят, и удержать равновесие становится сложнее. Беспомощно переставляя их, Чон пытается схватиться руками за что-нибудь, ибо в таком состоянии он по любому разобьет себе что-нибудь. Нежные руки чувствуются на талии, заставляя прекратить попытки сопротивления и отдаться целиком, довериться, даже если отпустят. Но омега не из таких, собирая последние силы, он поднимает младшего и вытаскивает из кабинки, выключает воду и накидывает полотенце, уточняя, что тот не будет мыться. «Тебе нужно отмыть… кровь», — хрипит Чон, стараясь не смотреть на покалеченное тело. Укусы, засосы, кровь на запястьях, застывшая сперма. Альфа может долго перечислять то, что видит напротив, но выбирает самое адекватное. Помогает помыться, хотя после увиденного не очень так и хочется прикасаться к телу. Заботливо вытирает и протягивает чистую одежду, что постоянно лежит на одном и том же месте. — Тебя уложить? Омеге жутко неловко, ведь в подобные минуты слабости он постоянно был один. Сону не знает, что чувствует альфа, но предполагает, что явно ничего хорошего. Брюнет бурчит, что спать не будет, и проходит в гостиную, усаживаясь на мягком диване. Старший садится рядом и осторожно выглядывает из-под челки, ожидая дальнейших действий. Чонгук включает телевизор, кладет ноги на стоявший рядом столик и накрывает пледом себя, омегу, позволяет тому опереться на плечо, а вскоре и уснуть. Но самому погрузиться в мир снов так и не удается. Мысли занимает лишь случайно застуканный секс в комнате омеги, и страшный сон, который периодически видит брюнет.

***

В настоящее время мало кто может окунуться в сюжет книги так, что не замечается ни ход времени, ни морская свинка, что давно проголодалась и недовольно пищала, требуя свою еду. Тэхен как раз и входил в это число немногих. Переворачивая страницу за страницей, омега еле заметно улыбался, радуясь за главного героя, нервно кусал губы из-за шаткого положения, ронял слезы, ибо действительно очень жаль собаку, а в самом конце прикрыл глаза, закрывая книгу. Осталась одна страница, обычно Ким не читает ее, чтобы было желание вернуться в последующем и окончить прочтение. Отложив верную подругу, Тэтэ сладко потягивается и наконец сползает с кровати, шаркает тапочками в строну холодильника, достает корм в картонной коробке, стоявший на самом верху и насыпает в миску. Недовольное животное вымещает злость, сильно царапая омегу. Тот тихонько шипит, одергивает руку и слизывает выступившую капельку крови. Со стороны окна слышен чей-то хриплый смех, заставляющий вздрогнуть и повернуться. — Сколько можно меня так пугать? Твой дом не так уж и далеко, что тебя привело ко мне на этот раз? — Там предки. Скажем так, у них свои дела, ну, ты понимаешь. А вообще, я не знаю, что мне делать. Похоже, что у моего альфы кто-то есть, я видел их вместе. Брюнет изгибает бровь, но собеседник видит лишь ровную спину и руки, колдующие над плитой. Во время готовки омега думает о том, как должно быть неприятно чувствует себя друг, но найти подходящий совет не может, у самого нечто подобное. Те же страдания из-за второй половинки, бессонные ночи и мокрая от слез подушка, но он — почти бесправный омега, с таким сильным альфой ему никогда не справиться. Вот и приходится наблюдать издалека, тяжело вздыхая. Заметив настроение друга, светловолосый шумно вздыхает, обращая на себя внимание. — Вы же встретились? — А что толку? Его интересует кое-кто другой, а я даже позлиться нормально не могу, потому что он мне друг. — Да у тебя чуть ли не вся школа друзей, думаешь, кто-то один обидится, если ты попробуешь увести альфу? — Ухен, ты меня совсем не понимаешь, — встает из-за стола и подходит к кровати. — Ну, знаешь ли, твой альфа наверняка не такой тупой, как мой! Он даже не понял, что мы истинные! Я же так часто мелькал перед ним, но тот индюк индюком! — Ухен падает на кровать рядом, откладывая книгу где-то на полу. — А вообще, я хочу схитрить. Если мы поженимся, он сможет в полной мере насладиться мной, и наконец, понять, что мы предназначены судьбой. Как думаешь, он согласится? — Нет, конечно! Я бы тоже не согласился выйти за какого-то там альфу, даже если он мой истинный, если мы не знакомы. В таком случае он должен первым сделать шаг. — Я уверен, что этого не будет, поэтому я уже начинаю приводить план в действие. — Потом все может окончиться очень печально. Но светловолосый не слушает, в голове крутится мысль, что любимый альфа скоро станет собственностью, которой можно будет легко управлять. Ухен засыпает с именем альфы на губах, ах, если бы Тэхен уснул позже и услышал это, он бы смог поправить дальнейшие действия…