Versus Battle made on!

Templier Со всеобщего молчаливого согласия продолжу — и тут же логически завершу. Со стороны моего оппонента слышен лишь белый шум, вероятность уйти в глухую защиту тем самым свелась к нулю. Слава нулю и шах королю — но не моему. На этом поле инициатива в моих руках, моё имя — у комментаторов на языках (даже там, где, казалось бы, я и вовсе не при делах), и слабый раунд мне уже не простят, хотя, будем честны, штурмом или измором, всё равно этот лагерь уже будет взят, и я, как одиннадцать сотен тридцать четвёртый, танцую на этих хрупких костях. Но я вам не наёмник, я свой собственный самый пристрастный судья — так что чёрта с два вы увидите здесь слабый раунд. Но вернёмся к тебе. Механизм запущен, ревёт мотор, огонь ревёт, рокочет гром — я разогнал машину Несмертного Джо. Я чумной доктор, но ты не майор Игорь Гром, твои рёбра хрустнут под моим колесом, беги, не беги, попадёшь под каток, и ты не Гастер, но сброшена будешь в Ядро. За тебя там в комментах заступается Раннер, опасается, не нанесёт ли мой раунд твоей душе непоправимую травму. Да, я всю эту вербальной агрессии магму и лаву, не жалея, уже который раунд выливаю на ту ещё королеву драмы. Но ты же знала, что тебя ждёт и на что ты идёшь, а не тыкалась носом во все заявки, как слепой котёнок в поисках мамы. Или не знала? Что ж, ты не сделаешь силой это незнание. И им у тебя уж точно не выйдет оперировать как оправданием. Оперировать здесь буду я, и эта свежая кровь не подходит для переливания — медицина чумы здесь, как во множестве случаев, предписала кровопускание. И этой кровью я напишу пролог автобиографии автократии, с пытками, казнями, произволами партии, всё как вы любите — и с борьбой, непринятием, прорыванием к звёздам сквозь чужие проклятия. А твои тексты останутся тем, чем и были — ржавым пятном у меня на скальпеле. Раунд.