Магнус терпеть не мог просыпаться рано утром, считая, что для поддержания его нереальной красоты, здоровый крепкий сон — необходимый атрибут, а посему, в те дни, когда у него не назначалось встреч с назойливыми клиентами, позволял себе проваляться под одеялом до обеда. Например, как сегодня.
Из важных дел у него была только встреча с нефилимами, которые заходили к нему на вечеринку, а особенно с прекрасным Александром, чей образ прочно засел у него в голове. Лёгкая грубость тёплых ладоней до сих пор всплывала в памяти, ощущаясь на коже чем-то невесомым, точёные скулы, пухлые губы, которые хотелось целовать ежесекундно, блестящие сапфировые глаза… У Магнуса всегда была тяга к голубоглазым брюнетам, можно даже сказать — слабость.
Но было в этом молодом нефилиме что-то, чего маг не мог объяснить даже самому себе. Его хотелось заполучить любой ценой, обладать им, сделать что угодно, лишь бы нефилим принадлежал только ему. Но вместе с тем хотелось пригреть, приласкать, защитить, закрыть собой от любых бед и опасностей.
Мальчишка поселился в голове мага и, видимо, прописался там на постоянное место жительства. Словно Магнус Бейн не Верховный маг Бруклина, давным давно перешагнувший пятисотлетний возрастной порог, а глупый подросток с бушующими гормонами, которые накрывали с головой, поглощали целиком и полностью.
Сначала юный нефилим просто не давал заснуть, взывая к самым потаённым и скрытым желаниям, а потом и вовсе ворвался в прекрасный сон.
В прекрасный и
очень неприличный сон.
Алек стоял у панорамного окна и разглядывал ночной город. Миллионы огней отражались в его глазах, а пухлые губы были чуть приоткрыты от неописуемого восторга, вызванного красотой открывающегося вида.
Свет, исходящий от светильника, падал на обнажённую спину юноши и отбрасывал красивую тень. В этом освещении он был похож на статую Эфеба с Антикитеры, которой можно часами тихо восхищаться. Но это не тот Эфеб, который мирно стоит в Национальном Археологическом Музее Афин, не тот Эфеб, к которому могут прикасаться и восхищаться все, кому вздумается. Он только его. Он только для Магнуса. Только он может к нему прикасаться, целовать, ласкать, слушать похотливые стоны, срывающиеся с губ.
Маг подошёл к Алеку со спины и обвил руками вокруг талии, зарываясь носом в волосы и наполняя лёгкие запахом любимого тела. Его руки скользили по соблазнительным кубикам пресса и дразнили, опускаясь ниже и забираясь под кромку чёрных джинсов.
На краю сознания мелькала непрошеная мысль, что что-то здесь неправильно, нереально, возможно даже противозаконно, но отбросив все сомнения в сторону, Магнус развернул Алека к себе лицом, притянул его за шею и впился в губы жадным, голодным поцелуем.
И Алек ответил ему без колебаний, без сомнений, без раздумий. Магнус творил с его губами, что хотел. Языком вылизывал нёбо, зубы, прикусывал язык и губы. Будто заявлял на него свои права. Безраздельную власть над телом и душой.
В следующий момент они лежали на кровати полностью обнажённые, и маг потянулся на руках, нависая над нефилимом. Он с жадностью рассматривал его тело, прикасался кончиками пальцев к члену Алека, от чего того выгибало. Магнус спустился ниже и обвёл языком головку. Начал двигать головой, постепенно заглатывая всё больше плоти. Алек стонал, и для Магнуса это были лучшие звуки, которые он когда-либо слышал за свои сотни лет.
Магнус делал минет любимому Александру и одновременно гладил рукой свой член, лаская, вырывая стоны, которые проходились вибрацией по нефилимской плоти.
Хотелось большего.
Наигравшись, Магнус оторвался от этого, что уж греха таить, приятного занятия и снова вернулся к восхитительным губам, начиная разрабатывать тугое колечко мышц одним пальцем, со временем добавляя остальные. Вскоре Алек начал сам подмахивать бёдрами вверх, стараясь впустить в себя как можно больше, глубже, резче.
Терпение было на исходе.
Маг не хотел долго мучить своего мальчика, поэтому «волшебные» пальцы быстро покинули тело нефилима, сменяясь горячей, истекающей смазкой плотью. Магнус входил медленно, бережно, словно боясь навредить.
Потрясающе. Восхитительно. Волшебно.
Магнус покинул тело нефилима, позволив стенкам ануса сжиматься только вокруг покрасневшей головки. Но сделал это только ради того, чтобы снова резко войти, наслаждаясь шипением Алека.
Толчок…
Ещё один, словно длинное копьё, прошибающее каждый позвонок.
Ещё один, заставляющий выгибаться под невообразимым углом, а мышцы сладостно гореть от постоянной работы.
Каждое движение, каждое прикосновение кожи к коже сводило с ума, лишало последних капель рассудка.
Чёрные волосы, которые можно было сравнить только с куском блестящего угля-антрацита, разметались по подушке, а побелевшие пальцы до треска ткани сжимали простынь.
Всё происходило как будто отрывками, словно некоторые кусочки мозаики были навсегда потеряны. Но эта тайна звала за собой, манила и отказывалась отпускать, вынуждая погружаться всё глубже и глубже, отдавать себя без остатка.
Поменяв позу на коленно-локтевую, Магнус резко ввёл свой член, наслаждаясь шлепками взмокших тел друг о друга, стонами молодого полуангела и тем, как тот подмахивал ему навстречу. Толчки становились всё сбивчивее, пальцы сильнее сминали ягодицы, отбрасывая в сторону сомнения в том, что завтра бледная кожа покроется синяками.
Магнус обхватил одной рукой член нефилима, лаская его в такт своим же толчкам в податливое, превосходное, ангельское тело, и, почувствовав в руке горячее семя нефилима, кончил следом за ним, после падая рядом.
Проснувшись, Магнус расстроенно простонал, осознавая, что это был всего лишь сон. Но что больше всего сбивало с толку, так это то, что какой-то юный нефилим смог сотворить с ним «такое», хотя за всю жизнь Магнус сменил тысячи любовников и любовниц. Да что там, сам Микеланджело извивался под ним, умоляя не останавливаться, а тут…
— И что мне с этим делать? — спросил сам у себя Магнус, глядя на то, как в районе паха немного приподнялось тонкое одеяло. Душ. Ему определённо был необходим душ.
Горячая вода стекала по бронзовой коже, окутывая паром всё вокруг и лишая жизненно необходимого кислорода.
Сильно зажмурившись, он запрокинул голову вверх, подставляя лицо под острые капли, пытаясь прогнать остатки сна. Но как только Магнус закрывал глаза, перед ним возникал этот паршивец с голубыми, как летнее небо, глазами. Рука сама потянулась к всё еще эрегированному члену и обхватила кольцом тонких пальцев. Облокотившись одной рукой о кафельную стену, Магнус начал ласкать себя, вспоминая каждую деталь из образа Александра, которую запомнил со вчерашнего вечера и недавнего сна.
Постепенно наращивая темп, маг не сдерживался и не ограничивал себя стонами, которые отражались эхом по душевой кабине. Задевая большим пальцем чувствительную головку, Бейн вздрагивал, как от удара током, а непослушные колени стали подгибаться. Ощущая приближение разрядки, он начал ещё быстрее водить по члену, чувствуя, как начинают ныть мышцы на руке, но остановка могла быть подобна мучительной смерти.
Ещё немного — и с самым громким стоном Магнус излился себе в кулак.
Маг глубоко дышал, наблюдая, как белёсая субстанция смывалась водой, и, подставив ноющую от перенапряжения руку под тонкие струйки, его взгляд упал на почти исчезнувший номер телефона.
Понимая, что наконец-то смог расслабиться, Магнус легонько рассмеялся и упёрся лбом в холодный кафель.
Продумав свой наряд и макияж до мельчайших деталей, Магнус навёл портал в Институт. Он, конечно, был бы не против собраться у него в лофте, тут хотя бы коктейли можно сделать, но Александр сказал, что будет ждать его там. Так уж и быть.
Шагнув в портал, Магнус оказался в одном из коридоров Института. Он бывал здесь и раньше, но не так часто, чтобы запомнить, какая дверь куда ведёт. Поэтому, побродив немного, он пришёл к тренировочному залу, где, как будто на удачу, тренировался Александр Лайтвуд.
Нефилим тренировался со своим излюбленным луком, выпуская одну стрелу за другой и без сомнения попадая в самый центр. Он был в одних лишь тренировочных штанах и кроссовках, и обнажённый торс говорил о том, что в сегодняшнем сне Магнуса не передалось и десятой доли той красоты, коей парень обладал в действительности. Мышцы спины и рук были напряжены, а всё тело блестело от маленьких капелек пота. Именно такую картину должны запечатлять художники и фотографы, чтобы выставлять её в самых известных галереях мира.
Когда Алек тренировался один, он как будто отстранялся от всего мира, оставаясь со своими мыслями наедине. Существовали только он и мишень. Волновала только точность выстрела, ощущение упругости лука при натяжении и спуске тетивы.
Подобного рода одиночество уже давно стало для нефилима родным и принималось, как нечто обыденное.
Но, даже во время тренировок, он оставался внимательным и чутким к тому, что происходило вокруг. Поэтому, почувствовав, что позади него кто-то стоит, Алек, натянув очередную стрелу, резко развернулся.
Столкнувшись взглядом с раскосыми глазами, Алек продолжал ровно дышать и держать стрелу натянутой, утыкаясь ею в грудь мага. Они смотрели друг на друга не отрываясь, не проронив ни слова. Это была своего рода битва.
Сколько прошло времени, никто не знал, но постепенно Алек начал ослаблять тетиву лука и медленно приближаться к магу, тем самым позволяя стреле находиться на том же месте. В итоге, в правой руке осталась только острая стрела, которой Алек стал водить по атласной рубашке вверх и вниз. От таких манипуляций оба дышали тяжело, приоткрыв рты, и когда острый наконечник прошёлся по твёрдому соску, Магнус болезненно шикнул, но не отвёл взгляд.
Сглотнув скопившуюся во рту слюну и медленно облизнув губы, Алек повёл стрелой вверх, задевая различные амулеты, которые украшали открытую грудь мага и звонко побрякивали при соприкосновении с металлическим наконечником. Полоснув по шее, Лайтвуд поддел остриём подбородок, заставляя Магнуса приподнять голову вверх, и подошёл к нему вплотную.
От такой дерзости, наглости и смелости, исходящих от мальчишки, колени мага предательски подгибались, рискуя встретиться с полом, а лёгкие начинали неприятно гореть просто потому, что воздух в тренировочном зале становился всё горячее и тяжелее. Первенец Лайтвудов оказывал на Магнуса подозрительный и какой-то неоднозначный эффект. Магнус никак не мог объяснить того, что с ним происходило, когда он оказывался в непосредственной близости от этого нефилима.
— Я скучал, — наклонившись, прошептал Лайтвуд, специально задевая мочку уха.
Чуть хриплый голос проникал в сознание, вызывая табун мурашек на бронзовой коже. Он словно гипнотизировал, превращал в камень, подобно взгляду Медузы Горгоны. Магнусу даже пришлось слегка прокашляться, чтобы произнести хотя бы банальное «привет», но как только он открыл рот, чтобы ответить, Алек отскочил от него, делая вид, что они просто разговаривают, и в этот момент в зал вошёл один из нефилимов.
— Алек, — сказал нефилим, оставаясь стоять в дверном проёме, — Изабель просила передать, что они ждут тебя в библиотеке.
— Спасибо, я скоро подойду, — ответил Алек, скромно улыбаясь и провожая парня взглядом.
Брюнет, подмигнув Бейну, положил на место лук и колчан со стрелами и кивнул ему в сторону выхода, предлагая следовать за ним.
Парни молча шли по коридору, а тишину нарушал только стук каблуков лакированных ботинок от Calvin Klein по столетнему паркету. Стены украшали картины с изображением ангелов и разнообразных битв, а также безвкусные, по мнению мага, плафоны, в которых горел тусклый свет. И он подумал, что намного лучше бы здесь смотрелись летающие свечи, как в книгах про Гарри Поттера, нежели эта безвкусица.
Видимо раса, которая привыкла жить в постоянной борьбе с демонами, не особо забивает себе голову элементарными правилами дизайна интерьера.
Хотя, как представитель магов, Магнус часто бывал в Аликанте, и уж тамошних сумеречных охотников было тяжело обвинить в плохом вкусе. Одни здания из камня золотого и медового цвета с красными крышечными плитами чего стоили. А площадь ангелов? Ухх…
Здесь же, в нью-йоркском Институте, создавалось ощущение, что в здании, кроме мага и нефилима, никого больше нет. Куда все подевались? Не может же быть такого, что все разом взяли и сбежали куда-то. Или у нефилимов есть такое понятие, как «комендантский час»? Или «тихий час»?
Но по большому счёту, магу было всё равно. Даже в такой тишине Магнус не отказывал себе в удовольствии идти позади нефилима и лицезреть его задницу. Которая, кстати, очень аппетитно смотрелась в спортивных штанах.
Завернув за угол, парни продолжили идти по длинному коридору, но уже с разнообразием в виде дверей, и Алек, остановившись, открыл одну из них, пропуская гостя вперёд.
— Это… не библиотека, — отметил маг, когда перед ним предстала спальня нефилима.
Она явно отличалась от роскошной, украшенной балдахинами и старинными вещами спальни мага. Нет, в комнате Алека не витал дух спартанских условий, но выглядела она, всё же, немного скромнее. Шкаф на всю стену был заставлен книгами и документами, ведь несмотря на «ночную жизнь», хозяин комнаты не отказывал себе в удовольствии погрузиться в бумажный мир фантазий.
Напротив окна стоял рабочий стол, заваленный какими-то бумагами и одинокой кружкой с уже давно остывшим кофе, видимо оставшейся там с завтрака. Аккуратно заправленная кровать соседствовала со шкафом, в котором, по предположению мага, хранилась одежда, а слегка приоткрытая дверь, явно вела в ванную комнату.
Строгость и порядок — два слова, которыми можно описать зону отдыха молодого нефилима.
— Да, это моя комната, — лукаво ответил Алек, приближаясь к магу, который отступал назад, пока спиной не вжался в стену, — мне нужно переодеться.
Голос нефилима был исполнен добродушно-веселым коварством, игривостью, кокетливой хитростью, которые щекотали фантазию мужчины, заставляя предвкушать грядущие действия.
Алек вплотную подошёл к Магнусу и, взяв его руки в свои, положил себе на грудь, наблюдая, как от возбуждения расширяются зрачки мага. Холод колец, нанизанных на изящные пальцы Магнуса, резко контрастировал с горячим телом юноши, вызывая лёгкую приятную дрожь. Приняв вызов, Бейн оглаживал широкие плечи, спускаясь вниз по рукам и возвращаясь обратно, прошёлся по груди, соблазнительным кубикам пресса, обвил руки вокруг талии, прижимая к себе ещё ближе.
Соблазнительная и нахальная ухмылка на прекрасном лице Александра перехватывали дыхание, и если бы он не был впечатан между стеной и Алеком, то, наверняка, просто рухнул бы на пол. Из-за того как тяжело, с нотками страсти, дышал нефилим, Бейна бросало в жар, отчего хотелось стянуть с себя эту треклятую рубашку. Или вообще остаться без одежды, звонко щёлкнув пальцами.
Будто прочитав мысли мага, Алек начал выпутывать пуговицы из петелек, одну за одной, открывая вид на смуглое подтянутое тело. Дистанция между ними незаметно сокращалась, оставляя между губами несколько опасных миллиметров.
Казалось, что воздух в комнате наэлектризован до обжигающей боли в лёгких. Напряжение, витавшее вокруг двух молодых людей, можно было увидеть невооружённым взглядом, прикоснуться к нему, разорвать голыми руками на мелкие ошмётки.
Алек наклонил голову набок, ведя носом по щеке, останавливаясь около мочки уха, слегка её прикусывая и следом зализывая. Чтобы хоть как-то сдержать стоны, Магнус припал к шее Лайтвуда, целуя каждый миллиметр «руны уклонения». Медленно, томно, сладко…
Возбуждение разливалось по телу, как густой горячий шоколад, как тягучая карамель и сладкий мёд.
— Ты думал обо мне? — прошептал Алек, до боли сжимая бока мага, оставляя красные следы, которые на утро, наверняка, превратятся в синяки.
— Ты не представляешь, чем я занимался сегодня в душе, думая о тебе, — Магнус спустился поцелуями на грудь, вырисовывая языком только ему известные узоры, дуя на них холодным воздухом и наслаждаясь тем, как вздрагивает тело юного нефилима.
Алек усмехнулся, радуясь тому, что не прогадал насчёт этого мага, но тут же болезненно зашипел, когда Бейн с силой прикусил розовый сосок.
В ответ на такой жест Лайтвуд резко схватил Магнуса за подбородок, ещё сильнее прижимая к стене, и впился в его губы страстным нетерпеливым поцелуем, заглушая тем самым громкий стон. От неожиданности Магнус приоткрыл рот, позволяя языку Алека ворваться внутрь, хозяйствуя, как тому вздумается.
Рука Алека скользнула вверх по груди мага и остановилась на шее, легонько её сдавливая, давая понять, у кого власть, кто здесь хозяин и кому стоит подчиняться и слушаться, кому не стоит перечить. Во всех отношениях, которые были у мага за прожитые годы, он предпочитал вести, но с Алеком ему каждой клеточкой своего существа хотелось подчиниться, расслабиться и не думать абсолютно ни о чём.
Они целовались страстно, с долей животного желания. Во рту появился привкус крови, когда Алек прикусил губу Бейна в отместку за его наглые действия. Тяжёлое дыхание смешивалось со стонами, и парни искренне наслаждались этими звуками, мечтая, чтобы они никогда не прекращались.
Алек задел бедром пах мага, замечая, что тот уже не на шутку возбуждён, и, схватив Магнуса за ягодицы, сжал их с такой силой, что казалось, вот-вот разорвёт чёрные кожаные штаны по швам.
— Ммм… Магнус…на черта ты надел…такие узкие брюки? — почти задыхаясь, спросил Алек, на что маг хитро улыбнулся.
Алек подхватил Бейна под бёдра, демонстрируя ангельскую силу и выносливость и вынуждая мага обхватиться ногами вокруг талии нефилима. Бейн чётко ощущал ягодицами неслабый стояк Алека и стал провокационно толкаться навстречу. Это ощущение такого близкого, но пока ещё запретного, прошибало всё тело мелкой дрожью. Их разделяло лишь несколько слоёв ткани, но чувства были так обострены, что оба были готовы тут же кончить от такого невинного «подросткового петтинга».
Но к сожалению, Алек не имел привычки закрывать дверь в комнату. И к сожалению, Изабель не имела привычки стучаться…
— Алек, ты зде…
Младшую Лайтвуд было тяжело чем-то удивить, но картина того, как её брат зажимает в своей комнате Верховного мага, всё же застала врасплох.
— Иззи, — поставив Магнуса на ноги, Алек старался сдержать самообладание, чтобы не вышвырнуть любимую сестру к чёртовой матери, — какого хрена?
— А какого хрена я должна бегать по всему Институту в поисках старшего брата, пока ты зажимаешься по углам? — Изабель сложила руки на груди, внаглую смотря на брата, хотя в душе охреневала от такой несвойственной для этой комнаты картины.
Брат с сестрой смотрели друг на друга с вызовом, словно на ментальном уровне вели многовековую борьбу, о которой никто даже не догадывался. И если бы Бейн не нарушил эту раздражающую тишину тихим кашлем, как знать, сколько бы они ещё вот так простояли, играя в гляделки, как коты в весеннюю пору.
— Думаю, — подал голос Магнус, — нам всем нужно немного остыть. Кому-то нужно переодеться, кому-то показать мне дорогу к вашей знаменитой библиотеке.
Маг нехотя выбрался из объятий и, прихватив с собой брюнетку, вышел из комнаты.
Иззи, стуча высокими каблуками, стремительно направлялась в библиотеку, где их ждали Джейс и Клэри в надежде, что Магнус выследит сумасшедшего мага и нефилимы смогут его поймать.
— Сейчас ты, наверное, думаешь о том, как преподнести мне информацию о том, что если я обижу твоего брата, то меня убьёшь, наплевав на договор между нефилимами и жителями нижнего мира? — спросил Магнус, застёгивая на ходу рубашку и сдерживая нервный смех.
— Нет, Магнус, — девушка резко остановилась, устремляя взгляд тёмно-карих глаз на мага, — я боюсь того, что будет всё как раз наоборот. Ты мне нравишься, но мой брат, он… Он как поломанная игрушка — родная, горячо любимая, но уже не та…
***
Спустившись в библиотеку, Алек окинул собравшихся беглым взглядом и подошёл к большому столу, на котором была разложена карта с различными отметками. Все они обозначали места, где наблюдалась сильная демоническая активность, связанная с их нынешним делом. Институт, конечно, был напичкан разнообразной техникой, но Магнусу для поиска нужна была обыкновенная карта, без всяких современных наворотов.
Команда собралась вокруг стола, наблюдая за магом. Сняв с шеи кулон с продолговатым белым камнем и зажав его между ладоней, Магнус начал читать заклинание, слова которого были понятны только ему. Единственное, что разобрали нефилимы в этом потоке слов, это имя Готьена Дешли. Однако ни от кого не скрылось то, как тяжело было Магнусу использовать это заклинание, как будто ему кто-то мешал, сопротивлялся. На висках выступила испарина, а щёки покрылись нездоровым румянцем, казалось, прикоснись к магу и загоришься дьявольским пламенем, превращаясь в жалкую кучку серого пепла.
Выпустив кулон из рук, Магнус, не отрывая глаза, стал водить над картой, не пропуская ни одного миллиметра, а наблюдавшие за ним нефилимы, казалось, старались и вовсе не дышать. Зато облегчённо выдохнули, когда белоснежный камушек упал на карту, указывая острым кончиком на центральный парк Бруклина.
— Какого чёрта? — выругался Джейс, отрываясь от карты.
— Центральный парк? Серьёзно? — подхватила Изабель. — В это время там толпа примитивных, что он там забыл?
— Парк — довольно просторное место, — Магнус повесил кулон обратно на шею, вытирая со лба пот тыльной стороной ладони и стараясь выровнять дыхание, — для мощного заклинания место подходящее.
— Спасибо за помощь, Магнус, ты нас очень выручил, — улыбнулся Алек, — за нами плата, пришли потом свой счёт.
Нефилимы были уже в боевом облачении, оставалось только вооружиться, поэтому, решив немедленно отправляться в парк, ребята разбежались пополнять запасы оружия, чтобы ни в чём не просчитаться.
— Александр! — окликнул брюнета Магнус, пока тот не успел ещё выйти из библиотеки. — Я тут подумал, может, встретимся сегодня, выпьем?
Медленным, но уверенным шагом, смотря глаза в глаза, Алек подошёл к магу и, слегка приподняв его голову за подбородок, оставил на его губах смазанный поцелуй. Ничего не ответив, Лайтвуд скрылся за массивными дверями, оставляя Магнуса в лёгком недоумении. Так и не получив ответа на свой вопрос, Магнус плавно, грациозно, в свойственной ему манере, скользнул руками по воздуху, создавая портал, и, наплевав на оплату, шагнул сразу в свой лофт.
***
Компания юных нефилимов, пробравшись в парк и скрывшись от людских глаз благодаря ангельским рунам, внимательно осмотрела место, на которое указал Магнус Бейн, заглянула под каждый камень и обнюхала каждый листик на дереве, но кроме примитивных, шныряющих туда сюда, никого замечено не было. Тишина и спокойствие жутко раздражали, дразня тем, что задание, судя по всему, было провалено и выпустить пар на отвратительных демонах не получилось, тем более что даже ночного рейда сегодня не намечалось.
Уже возвращаясь домой, нефилимы прошли около небольшого мостика, как кулон Изабель проявил себя, указывая на демоническую активность. Тут же сгруппировавшись, ребята обошли сначала мост по кругу и уже после нырнули под него, скорчив гримасы от увиденного. Повсюду валялись ошмётки того, что раньше могло называться демоном, зловонная слизь и ихор вперемешку с гноем стекали по кирпичной кладке, скрывая под собой не то послание, не то какое-то заклинание или призыв.
Veni, et sequi voluntatem meam, accipe a me, omnes spiritus, ita quod omnis spiritus de firmamento et aether, terra, et sub terra, in terra et aqua, aer et ignis, — et omnia factus est mihi in servos.*
Тот, кто расправился с выродками ада, особо с ними не церемонился, видимо, демонстрируя свою силу.
Алек достал телефон и сфотографировал стену, на которой красовались небрежно выведенные буквы, чтобы показать Магнусу. Может он сможет пролить свет на происходящее?
По возвращении в Институт Джейс и Клэри убежали в тренировочный зал под предлогом тренировки, но все и так прекрасно знали, чем обернётся эта тренировка, спустя пятнадцать или даже десять минут. Поэтому, не желая наблюдать сексуально-половые авантюризмы на тренировочных матах в исполнении друзей, Алек и Изабель отправились наверх к своим комнатам.
— Алек, не то чтобы я лезла не в своё дело, но что у вас с Магнусом? — спросила девушка, звонко отстукивая тонкими каблучками по полу.
Этот вопрос мучил Изабель на протяжении всего дня, но задать она его решилась, только оказавшись с братом наедине.
— А что у нас с Магнусом? — Алек удивлённо посмотрел на сестру, искренне не понимая природу её вопроса.
— Ну, я вас сегодня застукала при весьма интимных обстоятельствах, — начала распинаться Изабель, — и в библиотеке между вами напряжение висело, как персидский ковёр на прищепках.
— К чему ты клонишь, Изабель? — Алек устало потёр переносицу в надежде, что Изабель поймёт этот жест и отстанет со своими расспросами.
— Я клоню к тому, мой милый братец, что между вами химию видно невооружённым глазом.
— Ангелы, Иззи! Всё намного прозаичнее, просто я уже два дня мечтаю его трахнуть, вот и всё, не нужно искать в этом глубокий смысл.
— Неужели тебе не хочется завести постоянные отношения? Быть с кем-то рядом, быть…
— Иззи, — перебил девушку Алек, — ты прекрасно знаешь, что вся эта псевдолюбовная херня для натуралов далека от меня, и меня это вполне устраивает. Я люблю тебя и этого достаточно. А теперь, если ты не возражаешь, я приведу себя в порядок и постараюсь узнать, какой Магнус Бейн на вкус.
— Фу! Алек! Избавь меня от таких деталей, — девушка сморщила свой аккуратный носик, закрывая уши ладошками.
Рассмеявшись, Алек поцеловал сестру в лоб и скрылся за дверями своей комнаты. Теперь он знает, как заставить Изабель замолчать.
Приняв душ, Алек решил не бриться и оставить лёгкую щетину, поэтому и наряд он подбирал под образ бэдбоя. Выбор пал на узкие кожаные штаны, с небольшими вставками из ткани чуть светлее, и чёрную кожанку поверх белой майки. Всё просто, стильно и гармонично. Волосы как всегда уложены в очаровательном беспорядке, прекрасно дополняя картину, поэтому, как всегда подмигнув своему отражению, Алек отправился в лофт Верховного мага Бруклина.
«Лев трудится тогда, когда он голоден. Когда же голод удален — хищник и добыча живут в мире».
Чак Джонс
