***
Это был ее первый день в детском доме. Два здания располагались на окраине города Нью-Йорк. Одно здание имело четыре этажа там проживали дети-инвалиды, чьи родители отказывались от них еще в роддоме. Второе здание имело три этажа, и там жили здоровые дети. У некоторых родители умирали в различных ситуациях, и их родственники отказывались от них. Бывали такие случаи, что детей просто бросали. Все они были сиротами. В тот день, когда Оливию привезли сюда всю в слезах, соплях, до ужаса напуганную, здесь проживало 32 ребенка. Она была тридцать третьей. Ей показали ее спальню, которая находилась на втором этаже, где она будет жить еще с тремя девочками. Она заливалась слезами, а женщина, которая буквально отобрала Оливию у Наоми, говорила ей, что она будет жить здесь до тех пор, пока она не станет совершеннолетней, или пока ее кто-нибудь не заберет. Она не хотела так. Ей хотелось, чтобы ее брат забрал ее. Семилетняя Оливия продолжала без умолку говорить этой тете, что ее старший брат, Уилл заберет ее, до тех пор, пока эта женщина не накричала на нее и не заставила заткнуться. За первым обедом в детском доме сиротку представили всем детям. «Ты можешь сесть куда хочешь, » — говорили ей воспитатели, указывая на два длинных стола. Это не было правилом в детском доме, девочкам садиться за один стол, а мальчикам за другой, однако, дети, не сговариваясь так и садились. Оливия медленно шла к столу, за котором обедали девочки, ей оставалось каких-то два шага, и она бы дошла до свободного места, но какая-то противная девчонка явно старше ее, поставила ей подножку, и Оливия рухнула носом вниз. Все смеялись, на ее глазах вновь навернулись слезы. Воспитатели не видели, что Оливия упала, а по мнению девочки они специально не обращали внимания. Лежавшая на полу Оливия почувствовала, как кто-то взял ее под руки и поставил на ноги. Она вытерла глаза, наполненные слезами и посмотрела на мальчишку, который поднял ее. Голубые глаза, черные волосы, исхудавшее больное лицо. Он взял ее маленькую ручку и потянул за собой. Оливия слышала, как дети смеялись им вслед и кричали: «Кажется псих нашел себе подружку». — Пойдем, — сказал он. Мальчик вывел ее в коридор. Никто из воспитателей не беспокоился, что дети ушли. — Ты ведь Оливия да? — Д…да — пролепетала она. — Я Оливия Солас. А ты? — Какая тебе разница? — грубо сказал он. — Через несколько дней, ты, как и они, начнешь считать меня сумасшедшим. — Я не сделаю этого. Ты все равно не страннее меня. — Да?! Правда? Ты тоже ночью кричишь от кошмаров? Ты тоже страдаешь СДВГ и дислексией? — он остановился и расслабил хватку руки. — Нет…но мой брат да. — ответила Оливия, не выпуская руку мальчика. — А еще у меня случаются панические атаки и каждый раз, стоит только закрыть глаза…я вижу, как умирают не знакомые мне люди. Мальчик несколько секунд молчал с открытым от удивления ртом, а потом сказал: — Я Коди Эртон.***
Она бежала из лазарета все ее мысли сбивались в одну кучу. Опять ссора, опять из-за того, что ей никак не простить его … ее брата. Он всего раз оступился, а она не может забыть это. Нельзя так. Он извинился, сказал, что был не прав. Она сказала, что простила его, но в душе она чувствовала обиду. Оливия привыкла, что Уилл всегда уделяет все свое внимание ей, а в лагере ему было не до нее. Здесь было много полукровок, которые нуждались в способностях Соласа лечить. Она была рада за брата, он спасал жизни, помогал другим, нашел себе друзей, которых раньше не было. Но все-таки ей не хватало внимания. Оливия привела в лагерь Коди, она была рада, что ее приемный отец, Джек разрешил ей остаться в лагере на лето. К тому времени она поменяла фамилию покойной матери, и взяла фамилию Джека. Теперь она была не Солас, а Хейл. Полгода у тети, год в детском доме, год у приемного отца, и вот наконец она опять с братом. Но ему не до нее. Вот и первая самая сильная ссора. Затем вторая. И третья. Они стали холоднее общаться, перестали помогать друг другу. У каждого была своя жизнь. Оливия бежала в сторону озера. Достигнув его, она села на песок, поджав ноги, и стала смотреть на уже почти поднявшееся солнце. Ветер взъерошивал ее длинные волосы, лучи согревали кожу. Несмотря на то, что был сильный ветер, озеро стояло спокойное. — Ты бы одевалась по теплее. — Услышала она знакомый голос. Оливия обернулась и увидела Коди. Она была невероятно рада его видеть, но виду не подавала. Она отвела взгляд. — Нет, я серьезно. Сентябрь в этом году ветреный. Боги ветра явно чем-то недовольны. Шорты и футболка — не лучшая одежда в такой ветер. — Что ты тут делаешь? — спросила она. Он сел рядом вытянул ноги. — Мне что-то не спалось. Я знал, что ты сегодня дежуришь, и решил навестить тебя. — робко сказал он. — Врать ты так и не научился. — Оливия улыбнулась и посмотрела на Коди, чье лицо уже сливалось с его красными волосами. — Я рада, что ты здесь. -Девушка села поближе к другу и их руки слегка соприкоснулись. Коди никогда не убирал свою руку от ее, но на этот раз убрал и сказал: — Ты очень холодная, тебе надо одеться теплее. Оливия не чувствовала холода, она радовалась, что был ветер. Она чувствовала свободу каждый раз, стоило только ветру усилиться. Коди снял олимпийку и хотел накинуть ее на плечи Оливии, но та отказалась. — Ты простудишься. — причитал мальчик. — Все хорошо. — Оливия улыбнулась, а сама почувствовала, что стала мерзнуть. — Ладно. Я слышал, что вы поругались с Уиллом. — он косо посмотрел на девушку, раздумывая, треснет она ему или нет. — Может расскажешь, что случилось? Оливия тяжело вздохнула и начала рассказ.***
Пока Оливия рассказывала о том, как она провела утро в обществе брата, Коди не отрывал глаз с ее лица. С каждым словом ее рассказа на глаза накатывали слезы. — Я просто не могу терпеть, когда Уилл говорит так со мной. Это глупо? Знаю. Но все-таки. Если он так хочет строить из себя старшего брата может делать что-то кроме того, что раз в месяц спрашивать, как дела, а потом еще заявлять, что я должна ему что-то рассказывать. — Я понимаю это Лив. И я знаю, что он не прав. — спокойно сказал Коди. — Но и ты должна быть терпимее к нему. Ты ведь сама хотела ему сказать о том, куда мы отлучались. Оливия тяжело выдохнула. — Да… Ты прав. Я должна ему сказать. — Вот и правильно. Будь умнее. Делай первые шаги, — с улыбкой сказал Коди и аккуратно стер накатившую слезу с щеки подруги. Затем он встал, стряхнул песок с джинсов и протянул Оливии руку. — Пойдем. Пора рассказать Уиллу, что мы работаем на почтовой службе Гермес-экспресс