***
Отдав распоряжение «Атланты» о сборах, «Кинугаса» вышла из кубрика эсминцев и, слегка притормозив за порогом, прислушалась к мгновенно вспыхнувшей среди девчонок возбужденной болтовне. — Вот это да! Мы идем на вылазку! Представляешь?! С Сэн-сан, Хелен-сан, Ходзе-сан, Эрикой, Эби и «Вестал»! И еще с этим странным парнем — Глубинным или кто там его знает! Но Спартмайер-сан ему доверяет, так что ничего страшного! Будем исследовать какой-то подводный сигнал! — Странным? А кое-кто еще вчера смотрела на него исподлобья и называла «жу-у-у-утким»! — хихикнула сидящая на столе и болтающая ногами «Харусаме». — Ну да, — слегка стушевалась Тамако. — Но мы же с него глаз не сводим! И вроде пока все нормально. Да, он странный… до жути. Глубинные его слушаются… Но он спокойный, старшие сестры ему верят, помогают... Да и та история, что Эрика нам рассказала… Значит, по-всякому может быть. Озвученный немкой малоизвестный и не афишируемый балтийский эпизод про Паулу и маленькую Химе упал в коллектив на весьма благодатную почву, постоянно всплывая и обсуждаясь. Ну и, разумеется, канмусу не могли не примерить этот рассказ на их нынешнее положение. Потребовались всего лишь сутки с небольшим, чтобы их отношение к принесенному Глубинными из моря парню сменилось от «ужас-ужас» на нарастающий интерес. Ну а некоторая доля опасности, все же исходящая от гостя, лишь усиливала жгучее любопытство. Как же — парень! Симпатичный! И почти такой же, как они! И Ходзе почти не сомневалась, что очень скоро обсуждения неминуемо съедут на неизбежную для девичьих компаний тему возможных отношений. — Вылазка… Везет же вам… — тем временем протянула задумчиво «Самидаре». — А нам опять дежурить. Может, поменяемся? — Я бы, может, и поменялась, — ответила аватара «Хацудзуки». — Но приказали готовиться нам. Да и не пущу я Ниши-чан одну, вдруг что случится? Нет, Сэн-сан сказала — значит идем мы! Она лучше знает! Слушающая болтовню эсминцев «Кинугаса» чуть поморщилась. Нет, к «Атланте», командующей их эскортным отрядом, у нее не было претензий. Она командир — и этим всё сказано. Но все же… Где-то глубоко у канмусу скреблось некоторое чувство неправильности — хотя ей и объясняли, почему легкий крейсер командует подразделением, где имеются и более высокоранговые корабли. А еще у нее имелось стойкое убеждение, что и дисциплина в отряде должна быть построже, да и сама командир — более серьезной. Но, несмотря на все эти моменты, постоянно царапавшие «чувство правильности» дочери потомственного военного моряка, она не могла не признать, что Сэнди Спартмайер — хороший командир. И что самое главное — удачливый. Все это с запасом перевешивало и слегка расслабленную атмосферу их «водоплавающего цирка», и некоторые решения «Атланты», на первый взгляд порой граничащие с абсурдом. Так что сейчас Мири Ходзе, тяжелый крейсер «Кинугаса», вздохнув и смирившись с несовершенством мира, отправилась готовиться к вылазке.***
Оставляя за собой почти полтора десятка кильватерных следов, сливающихся в одну большую белую полосу, наша группа удалялась от Тиниана. В почти безоблачном небе покрикивали чайки, а вода под ногами плавно темнела с нарастанием глубины, но по-прежнему оставалась чиста и прозрачна. Впереди, уже как-то даже привычно после наших совместных маневров, широкой дугой шли «свои» Глубинные — эсминцы и уже три крейсера, а за ними, на дистанции в полусотню метров, двумя колоннами двигались Девы Флота и я. И если крейсера в боевом обвесе я уже видел, и не раз, а присоединившиеся эсминцы выглядели также вполне ожидаемо, то вот Мэгги в своей инженерной оснастке, вдобавок спокойно тянущая за собой на буксире средних размеров надувной плот с закрепленными на нем боксами с аппаратурой, смотрелась весьма необычно. Ну и, разумеется, я с интересом рассматривал канмусу U-552 и U-451, скользящих рядом со мной по волнам, с которыми мне предстояло вместе идти под воду. Облачение у немецких субмарин было куда более скромным, чем у надводниц: стройные, но уже вполне женские тела облегали короткие — по плечи и середину бедра, — однотонные гидрокомбинезоны, на головах с туго стянутыми в хвостики волосами имелись плотно прилегающие очки-маски, пока поднятые выше бровей. А на спинах у обеих выступал вытянутый, покатый горб торпедной установки с пятью пусковыми соплами — четыре вперед и одно назад. Еще что-то небольшое, но явно стреляющее, было закреплено на поясах, и на лодыжках у обеих имелось по немаленькому такому ножу в ножнах. К слову, довольно внушающий «холодняк» внезапно обнаружился в арсенале у всех вышедших в поход канмусу. Широкие, сантиметров в пятнадцать, натуральные тесаки где-то метр длиной из сплошной темно-серой стали со скошенными остриями и полуторной заточкой. Любопытным было и то, что рукоятями этого оружия являлась часть обуха монолитного лезвия, в котором было прорезано вытянутое отверстие под пальцы. Ну а наличие в точке крепления на обвесе рядом с клинком нескольких сложенных трубчатых элементов наводило на логичную мысль о том, что этот, грубо говоря, меч, при нужде можно быстро превратить в какое-то подобие глефы. Я даже не стал задавать вопросов касаемо назначения этих рубящее-колющих предметов, так как уже отлично знал, какие зубки имеются в том числе и у моих глубинных эсминцев. И как они любят пускать их в ход на примере судьбы того же «Ямала». — Занятные вы, девушки-подлодки, — вслух отметил я для начала разговора. Инструктаж — инструктажем, но и просто человеческие контакты всегда нелишне навести. Да и просто пялиться на девчонок было как-то невежливо. — Ну, технически говоря, мы не совсем подводные лодки, — ответили обе фройляйн, тоже, не особо и скрываясь, разглядывающие мою скромную персону. — Это как? Вы же канмусу немецких подлодок серии VII-C? — Именно. Но и они во Вторую Мировую тоже не были полноценными субмаринами, а, скорее, ныряющими боевыми кораблями. «Семерки» могли погружаться максимум на несколько суток, зачастую даже меньше, — начала объяснять 552-я. — Так же и мы. Если находиться под водой неподвижно или с минимальной активностью, то протянем дня три. А если придется воевать и активно двигаться — то всего сутки с небольшим. — Понятно, — принял я к сведению информацию. — То есть большую часть времени вы двигаетесь, как эсминцы, а ныряете лишь при опасности, или атакуя? — Все так, — подтвердила набравшая скорость и поравнявшаяся с нами «Атланта». — А еще подлодки в ордере — это отличная возможность организовывать засады на Глубинных и устраивать ночную охоту. Ну и для такого случая, как сейчас, они очень полезны. Между прочим, эти тихушницы вместе с Ику почти на наших глазах Глубинный линкор завалили. Вернемся на Филиппины — подам рапорт на всех трёх. Заслужили. И слегка засмущавшиеся от похвалы Спартмайер, Эрика и Эби потупили взор. — Почти дошли, — сообщил я, и мои Глубинные, подчиняясь команде, разошлись веером, выстраиваясь широкой, незамкнутой окружностью. А я прислушался к ощущениям. Вдали от суши мой глубинный локатор заметно прибавил и дальности, и чуткости, и тот сигнал, что я улавливал из прибрежных вод Тиниана, по мере приближения становился все сильнее, четче и, можно так сказать, ярче. Он уже воспринимался не просто как мерцающий огонек, а расходился на несколько световых и звуковых гармоник, как будто там, в глубине, тонко пел незатейливую мелодию вспыхивающий густой синью неведомый одинокий светлячок. — Источник сигнала практически прямо под нами, — кивнул я остановившейся группе. — Ныряем?***
Уходя по пологой дуге вниз, в сгущающийся голубой сумрак, пронизанный солнечными лучами и едва заметной, мелкой беловатой взвесью, я откровенно любовался идущими рядом со мной канмусу-субмаринами. Похожие на неторопливые эсминцы при движении на поверхности, под водой эти девчонки просто преобразились, сразу напомнив мне кадры охотящихся морских львов или леопардов, которые из пухлых увальней на суше, в воде становились верткими и стремительными хищниками. Сменив «ледорубы» на длинные ласты, они быстро и грациозно скользили сквозь воду, стараясь держаться поближе ко мне, потому как слева и справа темными тенями синхронно с нами уходили на глубину шестерка моих эсминцев. Ни рыб, ни каких-либо водорослей в этом месте не было — лишь сине-зеленая вода, по мере погружения все больше и больше напитывающаяся глубинной синью и прохладой. Пройдя чуть больше половины пути, мы остановились. Невидимое дно было еще далеко, а солнце уже почти не добивало сюда, оставаясь лишь светлым пятном где-то наверху. Зависшие рядом подлодки вопросительно дернули головами, но я их успокоил общепринятым жестом дайверов — «Все ОК». И тут же сжал руку в кулак и показал большим пальцем вниз — «Идем глубже». Субмарины кивнули, но сначала подтянули ноги к груди, что-то делая со своим снаряжением, и в следующий момент уже поплыли по-иному, каждая соединив свои раздельные ласты в цельный моноласт. Глядя на прибавивших скорости, волнообразно изгибающихся девчонок, я лишь хмыкнул про себя, отмечая, что снаряжение для них разрабатывал кто-то очень и очень небесталанный. А то, что я ощущал, как маяк в глубине, тем временем становилось все ближе и ближе. Я уже явственно чувствовал, что неведомый источник осязаемого синего света — по крайней мере, именно так он воспринимался моим глубинным видением, — не равномерен, а ритмично пульсирует, рассылая вокруг себя тонкие и острые лучи. И вскоре нас почувствовали те Глубинные эсминцы, что крутились вокруг этой аномалии. Но странное дело — лишь ощутив мою раскрытую на самую малость ауру, они тут же сломали мгновенно выстроенный защитный порядок и наоборот, разошлись «подковой», давая мне и моему сопровождению — в том числе и занявших позицию за моей спиной канмусу-подлодкам, — подойти поближе. То, что лежало на дне, было плохо различимо для человеческих глаз; они, глаза эти, вообще как-то плохо приспособлены для того, чтобы рассматривать предметы на глубине под двести метров. Да и субмарины, имеющие в качестве шестого чувства некий аналог акустики с эхолокацией, вряд ли видели в полной мере то, что увидел я. А посмотреть на это, право, стоило. Для обычного зрения этот лежащий на дне предмет больше всего походил на нечто круглое и приплюснутое, с плоскими, волнообразными краями. Эдакий толстенький, темно-синий патиссон диаметром немногим менее двух метров, который, вдобавок, имел шесть дополнительных, полураскрывшихся лепестков, равномерно расширяющихся и опадающих, словно прокачивающих сквозь себя воду, и немного выпуклую сердцевину, мерно вспыхивающую в темно-синих сумерках сложным бирюзовым узором. Но для зрения Глубинного картина представала совсем иная. Эта штука сияла на дне, как настоящий светящийся, переливающийся изнутри гигантский ограненный сапфир, разворачивающий в стороны многометровые, колышущиеся нити и кисейные протуберанцы всех оттенков синего спектра. И испускающий вверх медленно тающий в воде пятиметровый фонтан фиолетовых искр. Эта картина оказалась настолько красива и завораживающа, особенно в сочетании с пронизывающим воду звуком, складывающимся из перебора нескольких высоких нот, что очнулся я только тогда, когда одна из подлодок начала нервно теребить меня за руку. Успокоив девушек знаками, я подплыл поближе к непонятному предмету. Хотя предмету ли? Стоило мне приблизиться, как глубинный цветок, будто испугавшись, мгновенно сложил «лепестки», втянул в себя всю свою светящуюся красоту и почти потух, приглушив сияние. Но, стоило мне неподвижно зависнуть рядом, как его робко выпущенные нити, похожие на светящееся пронзительной лазурью гибкое оптоволокно, выскользнули, коснулись меня — подводный конструкт тут же снова распустился, «задышав» в прежнем ритме. «Поразительно… — подумал я, проводя рукой по его гладкому и упругому боку промеж слегка колышущихся лепестков. — Но что это? Какой-то маяк Глубинных? Некий эмбрион места рождения этих детей бездны — тех громадных, светящихся «актиний», которые я видел у себя в голове во время инициации? Или что-то иное?» Но какое-то чувство подсказывало мне, буквально било набатом в голове, что это — нечто очень важное. И что это ни в коем случае нельзя оставлять вот так, брошенным на дне. Ну а раз так, то и выбор тут небогат. В последнее время я как-то привык верить подобным ощущениям. И я, показав субмаринам жестом — «Идем наверх!», — оттолкнулся ногами от дна. Эх, хорошо быть Глубинным, да и канмусу-подлодкой, наверное, тоже… Никаких тебе декомпрессий, стоп-пауз, возможных баротравм и уж тем более кессонной болезни — с глубины в двести метров мы взлетели свечой, лишь слегка в ушах потрещало, и спустя пару-тройку минут мы всплыли на поверхность, под яркий свет солнца. — Donnerwetter… — выругалась вставшая на воду Эрика, встряхнулась, как мокрая кошка, и зябко повела плечами. — Эта штука как-то до меня дотронулась! — И?.. — спросил я, вполне понимая, о чем речь. — Было больно? Неприятно? — Н-нет, — как бы вспоминая ощущения, ответила подлодка. — Непривычно. Такой, знаешь… ментоловый холодок по всем нервам. — Точно… — подтвердила слова подруги U-451. — Ну?.. Что там? — не смогла утерпеть подрулившая к нам «Вестал», сверкая очками. — А ты что, ничего не видела? — нахмурился я, проверяя, на месте ли закрепленная на голове камера, которую я уже привычно надел перед погружением. — Нет! — и ремонтница цыкнула сквозь зубы. — Ты ж сам просил аппарат с самым маломощным каналом, вот она и сдулась уже на сотне метров. Так что там?.. — Не корабль, — ответил я. — Ну, разумеется! — фыркнула аватара ремонтного корабля. — Я же говорила — мои магнитометры и гайку бы на дне засекли… Так что? — Не знаю… Но тебе точно понравится, — предвкушающее улыбнулся я. — Что-то однозначно Глубинное. И весь экспедиционный отряд навострил уши. — Похожее то ли на буй, то ли на какую-то капсулу. То ли еще на что-то… Здоровенная такая плоская штука, светящаяся синими узорами и похожая на небольшую летающую тарелку, или на сплющенный бутон. С подвижными лепестками. — Э-э-э-э-э... — протянула Тиллерсон, подавшись вперед и прикусив от азарта нижнюю губу. — Э-э-это очень интересно! Очень-очень! Так! Давай, я дам тебе другую камеру, она снимает и в обычном, и в ИК-диапазоне! Никакой трансляции — пишет сразу на карту памяти. А еще возьми вот этот спектрометр, пару ультразвуковых датчиков — разместишь их на этом объекте или хотя бы рядом… — Стоп-стоп-стоп! — поднял я ладонь, тормозя вспышку научного энтузиазма. — Не спеши, Мэг! Я понимаю твой зуд, но давай сделаем все проще, а? — Это как? — и Тиллерсон, уже держа в охапке целую кучу аппаратуры, недоверчиво и почти обиженно поглядела на меня, явно подозревая, что ее хотят злостно лишить даже тех крох знаний, что она сможет получить от дистанционного обследования неведомого объекта. — Да так… Считай, что я чувствую, что это — чем бы оно там ни было, — нельзя тут оставлять. Можешь думать, что это во мне взыграли глубинные инстинкты и упомянуть это в своей научной работе. Так что я предлагаю попросту утащить эту штуку с собой. Ты же, скорей всего, взяла транспортировочный трал или сеть? И расцветающая на глазах «Вестал» часто закивала. — Ну вот. Мы с подлодками ныряем, цепляем ее сетью и транспортируем к Тиниану. В километре от базы — ну так, на всякий случай, мало ли, — есть небольшая бухта с глубинами в три-пять метров. Вот там ее и положим на мягкий песочек. Под охраной и надзором моих «собачек». А потом, для изучения этой аномалии, ты можешь над ней хоть стационарную лабораторию развернуть. На понтонах. Так пойдет? В следующие мгновения произошло три вещи: Мне в руки тотчас же был сунут сложенный куб транспортной сети. Я был расцелован в обе щеки. И восторженная Тиллерсон с горящими глазами указала мне пальцем вниз, в идущую легкими волнами морскую поверхность. «Все на дно!» — так и подмывало меня процитировать бессмертную фразу Дэви Джонса из «Пиратов Карибского моря». Я, вопросительно приподняв бровь, поглядел на наблюдающую эту картину «Атланту», дождался ее комментария: «Ну… Подобных бомб у Глубинных пока не находили, так что…» и одобрительного кивка, и провалился под воду, успев приглашающе махнуть рукой обеим немкам.***
Подвести под снова пугливо сложивший свои «лепестки» объект толстую полимерную сеть и оторвать его от грунта получилось без проблем. Уж не знаю, сколько эта шутка весила бы на суше; но под водой, обладая плавучестью самую малость ниже нулевой, она транспортировалась вполне спокойно. Исходя из инерции, весила она никак не меньше пары центнеров, хотя, после сминаемых руками стальных балок, я к своим собственным мышечным усилиям относился слегка настороженно и недоверчиво. Нам втроем — а также эсминцам, старым и новым, что легко и непринужденно влились в мою стаю, — потребовалось около пятнадцати минут, чтобы не торопясь вытянуть это чудо-юдо почти к самой поверхности, где уже суетилась «Вестал». Прихваченные запасливой Мэг самонадувающиеся воздушные подушки — то ли средства спасения на море, то ли тоже какие-то транспортные приспособления, — пришлись очень кстати. Несколько таких штук, закрепленные по краям сети, держащей добытый трофей, подвесили нашу находку на глубине всего метра полтора от поверхности. И все, что оставалось — так это неспешно тянуть ее в назначенное место. — Бог ты мой… — сверкала очками, раскрасневшаяся от возбуждения Мэгги, впрягшаяся в «повозку» вместо Эби, которую она буквально загнала под воду с видеокамерой — немедленно запечатлеть транспортируемый предмет. — Ведь подобное никто и никогда не то что не находил, а даже не слышал о таком! Меня аж дрожь пробирает… Рэм, ты просто не представляешь, ЧТО ты нашел! И девушка издала такой страстный вздох, что я, глядя на ее глаза, полные восторга и благодарности, чуть не ляпнул: «Еще скажи, что хочешь от меня ребенка». Но вовремя вспомнил, какой эффект на «Вестал» оказало простое напоминание о нашей разнополости. А уж эта фраза, неровен час, могла быть воспринята ей и вовсе буквально. Путь обратно занял немного больше времени и прошел так же спокойно, но без накладок не обошлось — оказалось, что вход в бухту, куда было решено поместить на карантин неизвестный объект, естественным барьером преграждал коралловый риф. Его верхушки почти выступали над водой, обозначенные цепочкой пенных завихрений, и в самом своем узком месте он имел почти десять метров ширины. С одной стороны это было даже хорошо — отгороженность от внешних вод нашей «клумбы», что должна была приютить этот глубинный «цветочек», шла только плюсом. Но с другой стороны это стало и проблемой — потому как идею взять объект на руки и просто перетащить его по суше или по этому же рифу, я категорически отмел. Я буквально кожей чувствовал, что это — чем бы оно там ни было — ни в коем случае нельзя извлекать из моря даже на несколько минут. К моему мнению тут же присоединилась и Мэгги Тиллерсон. Только услыхав о возможности загубить бесценный образец, она тут же встала на его защиту обеими грудями, заметно так оттопыривающими тонкий гидрокомбинезон, и пообещала, недобро прищурившись, в случае чего организовать виновницам полнопрофильный медосмотр со всеми полагающимися анализами, забором костного мозга и пункцией спинномозговой жидкости. И тогда «Атланта», глядя на насторожившихся от таких перспектив эсминцев, хмыкнула, пожала плечами и сказала: — Ну, окей, девочки, тогда давайте немного постреляем… Как говорил мой дедушка-шахтер: «Что можно взорвать — то нужно взорвать!» — и оценивающе взглянула на преграду. — Десять метров рифа. Проход нужен, думаю, глубиной метра в два и по ширине не меньше. Боекомплект торпед у всех полный? Вот и отлично. Эсминцы, подлодки — в кильватерную колонну за мной, по команде кладете по две торпеды «пунктиром» по месту первого подрыва. А там посмотрим… Мири, Хелен — на вас периметр. Головастики Рэма вроде бы бдят, но вам я верю больше. И еще… И Спартмайер посмотрела на нас поверх своих солнцезащитных очков. — Рэм, Мэг — оттащите эту штуковину хотя бы на пару кабельтовых. Подводные взрывы бьют больно. Мы с «Вестал» успели отвести ценный груз на указанное расстояние, как группа из двух эсминцев и пары подлодок, возглавляемая легким крейсером, явно немного красуясь, описала лихую циркуляцию, одновременно вытягиваясь колонной, и с ускорением пошла вдоль рифа. Сэн вышла на огневой рубеж первой, и с расстояния в четыреста метров я услышал негромкие хлопки и почти незаметные всплески, а вот потом… Скажу честно — за три курса военно-морского училища мне доводилось видеть боевые стрельбы и ракетами, и артиллерией, но вот торпедами, увы, нет. И подводные, и надводные корабли использовали учебные торпеды, собираемые после стрельб специальным судном-торпедоловом, так что то, что я увидел, меня впечатлило. Сначала вода в районе рифа вспучилась мгновенно побелевшим, покатым горбом, а потом сквозь него, отвесно вверх, вылетел высокий пенно-грязный фонтан воды и кувыркающиеся обломки кораллов. И тут же — или мгновением позже? — до нас долетел глухой и низкий выдох взрыва, а через погруженные в море ступни я ощутил мягкий, мощный толчок. Но пришедшая по воде ударная волна почти никак не сказалась на «глубинном цветке», за которым настороженно наблюдала Мэг — тот лишь немного плотнее сжал свои лепестки, и все. «Нда… — подумал я, глядя на с шипением оседающую воду. — И вот это — результат попадания одной мини-торпедки с крупный огурец размером. Одно слово — волшебство…» А канонада тем временем продолжалась — вслед за пустившей торпеды «Атлантой» на боевой курс заходили «Акидзуки», «Хацудзуки» и немецкие субмарины. И с равным промежутком времени риф взрывался грохотом, шумом оседающей, взбаламученной воды и плеском разлетающихся обломков.***
Вода — отличный проводник звука, и взрывы торпед мощными акустическим всплесками уходили в океан, отражаясь и реверберируя от дна, термоклина, и удаляясь все дальше и дальше. И вскоре где-то в сорока милях северо-восточнее от Тиниана из глубокой, скалистой расщелины на глубине более пятисот метров, из густой, как чернила темноты, всплыл неясный человекоподобный силуэт со светящимися сине-зеленоватым светом глазами, который безошибочно повернул голову в сторону пришедших звуков. Зависнув в воде, он, спустя несколько секунд, начал движение вперед и вверх, а за ним в расщелине, словно повинуясь безмолвной команде, начали вспыхивать один за другим несколько десятков таких же синеватых огней, устремившихся вслед за своим вожаком.***
Наконец, когда все стихло и в воздухе завис лишь заполошенный галдеж вспугнутых чаек, Мэг подняла голову и перехватила буксирный конец поудобнее: — Нас приглашают обратно. Потащили! На месте недавних взрывов ставшая серой вода клубилась поднятой донной мутью, в которой мелькали россыпи пестрых оглушенных рыбешек. Но цель была достигнута — в рифе был буквально прорублен коридор, сквозь который без проблем проходил наш ценный предмет транспортировки. Не спеша двигаясь через рукотворный фарватер, я сразу ощутил возникшее там течение: теплая вода верхних слоев устремилась из бухты в океан, а у дна к берегу заскользил прохладный поток с глубины. И в голове толкнулось всплывшее знание, что так правильно, так и должно быть. Оставив снаружи рифа дозор из легкого глубинного крейсера и четырех скалящих зубы эсминцев, вся наша процессия спокойно втянулась внутрь бухты, и лишь «Хацудзуки» взвизгнула и дернула стволами, когда пара эсминцев Ро-класса случайно — а, может, и нет? — подвсплыв, вскользь коснулись ее ног гладкими, черными боками и прошмыгнули дальше. — Т-ты!.. В-в-вы!.. Скажите этим, вашим… чтобы они так больше не делали! — чуть не выпрыгнув из воды, но совладав с собой, принялась меня отчитывать слегка побледневшая Тамако. — Я ведь и стрелять могла начать! — Извини! — начал я успокаивать девушку. — Я понимаю, для тебя они ничем не лучше недавнего врага, но и ты пойми… Эти эсминцы, они смышленые, но все же больше как животные. — И что с того? — недовольно буркнула в ответ «Хацудзуки». — А то, что они не умеют хитрить и прикидываться друзьями, чтобы внезапно ударить в спину. Для них есть только или свои, или враги. И если они трутся об тебя спинами, то угадай, кто ты для них? — и я серьезно поглядел ей в глаза. — Так уж получилось, что я их чувствую, так что сейчас ты или любая из канмусу, что рядом, могут даже попробовать прокатиться на их спинах. Может получится, а может, и сбросят, но уж точно не причинят вреда. — Да ладно… — недоверчиво протянула японка, а ее подруга наоборот — внимательно и любопытно слушала. В ответ я лишь молча пожал плечами и потянул груз напару с «Вестал» дальше. Придирчиво осмотрев несколько участков чистого дна на глубинах до трех-четырех метров, Мэг остановилась на одном, расположенном почти по самому центру бухты и немного прикрытому невысокой донной грядой кораллов, на которой она вознамерилась разместить аппаратуру наблюдения. Избавившись от поплавков, мы с подлодками аккуратно опустили приплюснутый объект на песчаную подушку, а затем вытянули из-под него сеть. Прошло еще около десяти минут, прежде чем пересаженный на новую грядку «цветочек» начал понемногу разворачивать свои лепестки — сначала робко, а потом все увереннее, понемногу возвращаясь к тому ритму пульсации, что мы видели в открытом океане. — Готово! — обрадовал я Тиллерсон, вынырнув на поверхность. — Найденыш освоился и вроде бы доволен жизнью. Думаю, я так и оставлю четверку эсминцев вместе с Цу снаружи рифа, а тут, внутри бухты, будут плескаться еще трое. — Хорошо, — кивнула Мэг. — Только сделай так, чтобы они не сожрали мое барахло, которое Ику поставит на кораллах. Аппаратура сейчас на вес золота — новую брать будет негде. — Будь спокойна, я их голодом не морю — железа на острове полно. Но внушение сделаю. — Ну, тогда я помчалась в лабораторию! Будь здесь!***
Вернувшись обратно по морю с внушительным, нагруженным «с горкой» понтонным плотом на буксире и вдобавок с прихваченной японской канмусу-подлодкой I-19 по имени Ику — улыбчивой девушкой со схваченными в два хвостика темными волосами с синеватым отливом, — «Вестал» развила бурную деятельность. Плот, поставленный на прикол над коралловой грядой, был назначен главным научным постом и плотно уставлен следящей аппаратурой, многочисленные кабели от которой уходили вниз, на гряду, где мы с Ику разместили с десяток камер, датчиков и прочих хитрых сенсоров, направленных на объект наблюдения. Мэг подошла к вопросу обустройства очень основательно — плот обзавелся стенами и крышей из растянутого на стойках тента, а еще один кабель пошел по дну на берег, где под быстро поставленным навесом затарахтел небольшой генератор. С ее подачи мы даже развернули на поверхности спокойной воды бухты десятиметровый квадрат из плотного прорезиненного брезента с поплавками по краям и центру, и заякорили его по углам прямо над сокровенной находкой, обеспечив на небольшой глубине привычный ей сумрак. — Уффф, — удовлетворенно выдохнула Тиллерсон, утерев тыльной стороной ладони слегка взопревший лоб, и покосилась на работающие мониторы, на которых отображалась картинка с глубины — как обычная, так и в инфракрасном диапазоне, — а также ползли столбцы каких-то непонятных простым смертным данных. — Пошел мониторинг… Спасибо за помощь, теперь можно слегка передохнуть. И Мэг, порывшись в квадратной сумке, оказавшейся переносным холодильником, взяла себе и кинула нам с Ику, усевшимся на край плота, по банке чего-то холодного. Но не успел я поднести газировку ко рту, как в голове у меня будто тонко завибрировала нить — группа эсминцев и Цу засекли приближающихся неизвестных Глубинных. — Так… — я поставил банку на плот и поднялся на ноги. — Мэг, Ику — у нас гости с северо-востока. И мои чем-то встревожены. Сообщи Сэнди — пусть подтягивается к бухте и, на всякий случай, не одна. — Ты думаешь, они нападут? — Не знаю… Но если дозор «нервничает», значит, там кто-то сильнее их. Близость суши заметно гасит мои способности, так что я выйду из бухты и попробую их засечь. И действительно — стоило мне преодолеть прорубленный взрывами торпед проход в рифе, как я сразу ощутил идущую к острову на средней скорости группу Глубинных с тяжелым крейсером во главе. «Что, еще добровольцы? — подумал я. — Видать, взрывы торпед их и привлекли…» Прошло не более нескольких минут, как ко мне на полном ходу пошла «Атланта» с двумя канмусу-эсминцами типа «Ширацую», имена которых я еще не запомнил. Остальные девушки, прибывая по одной-две, сосредотачивались в отдалении. — Я на всякий случай подняла всех. Так что тут у нас? — сказала Сэнди, останавливаясь рядом и слегка нахмурившись. — О, это уже дамы посерьезнее… И что? Будешь вербовать? — Хотелось бы… Еще один такой «кораблик» в копилку лишним не будет. Так что попробую, взяв с собой Чи, Нэ и пяток «головастиков» для солидности. — Ну, действуй… Только осторожно и, если что — мы тебя прикроем. Приближающаяся группа Глубинных, к которой я выдвинулся навстречу, была небольшой, но от этого не менее опасной, потому как ее центром была Глубинная неизвестного мне типа. Крейсер, судя по орудиям, тяжелый, но не Ри, и не Нэ, хотя наивно было бы надеяться, что та игрушка моего мира и вправду является полной энциклопедией здешних порождений морской Бездны. У этой Глубинной были обычные для глубинниц белая кожа, светящиеся синевой глаза, короткие, белые волосы, почти полностью покрытое черными пластинами развитое тело и четыре будто отлитые из глянцевой смолы двухорудийные башни, размещенные попарно по бокам. Еще в ее свите имелось три легких крейсера и пять эсминцев Ха-класса, держащихся прямо под поверхностью моря. Внутренне я был почти уверен, что и эти Глубинные будут не прочь присоединиться — ведь все встреченные мной до сих пор эсминцы и Цу-класс вливались в мою стаю с заметным энтузиазмом. И тем сильнее было разочарование и даже обида — в моем восприятии контакт с этой блондинкой выглядел так, как будто мою приглашающе протянутую руку через несколько секунд раздумья отшвырнули болезненным ударом когтистой лапы. А потом вообще на меня поглядели так, как посмотрела бы, наверное, стая матерых гиен на выскочившего на них подростка-льва. То есть — без всякого уважения и с заметным гастрономическим интересом. Но потом фокус внимания гостей сместился на группу канмусу, вытянувшуюся линией в полукилометре от берега, и вот тут намерения пришлых Глубинных я ощутил вполне безошибочно. — Опаньки… Вот же черт… — я рефлекторно напрягся, а стоящие по бокам от меня Нэ и Чи двинули оружием. — Стоп, девочки — никакой стрельбы, а быстро-быстро отходим! Отступив задним ходом, мы развернулись и на всех парах понеслись к «Атланте», тем временем выведшей на воду весь свой отряд с подлодками и отошедшей подальше от бухты к выдающемуся в море мысу. — Сэн, они сейчас атакуют, — торопливо сказал я, с брызгами подлетев к стоящей на воде девушке. — Моя свита эту мадам отчего-то не впечатлила, но вот напасть она решила на вас. — Кто бы сомневался… Мы для нее, как цель, куда в большем приоритете, и поэтому флагман этой стаи решила сначала перебить нас, а уж потом заняться тобой, — все поняв, кивнула Спартмайер. — Что ж… Будем драться! Плохо, что единого командования не выйдет. И девушка окинула взглядом моих Глубинных и своих подчиненных. — Почему? У тебя связь со своими, у меня — с моими, а уж между собой мы как-нибудь скоординируемся. — Тогда держи, — и мне сунули гарнитуру связи, которую я тут же надел, ощутив уже привычный легкий зуд по нервам от заработавшего радиоканала. — А чего она медлит? — Хех… А еще Глубинный Прынц, ничего-то ты не знаешь, — повела бровью приблизившаяся «Хьюстон». — Она ждет свои основные ударные силы, не хочет рисковать — мы же фактически на мелководье, какие-то шестьдесят-семьдесят метров глубины. — Да, к ней быстро идут еще около тридцати эсминцев и пять легких крейсеров. Будут где-то через пять минут, — подтвердил я. — Слушай, ты тогда говорила про подлодки… Так может поставить субмарины с правого фланга, напротив этого мыса? Пройдут под водой, встанут в позицию, а когда мы при ударе отойдем слегка назад — дадут полный торпедный залп. — Зажать их между берегом и подводной засадой? — оценивающе окинула взглядом диспозицию Сэн. — Так-то звучит неплохо, но их всего трое. — Утопить глубинный линкор это им не помешало. — То линкор, а то группа, где большая часть — эсминцы… — Тогда давай добавим к ним мою Чи, — пришла мне идея. — А ведь да — она же Глубинная, ей нырять дело привычное, — оживилась девушка, но тут же скептически произнесла: — Но пойдут ли немки вместе с «твоей Чи»? — Ну, они же немки, — резонно заметил я, не отводя взгляда от стоящей на воде пока небольшой группировки противника. — Прикажи им. И передай, что я гарантирую, что моя глубинница скорее погибнет, чем направит на них оружие. — Хорошо, — ответила «Атланта», судя по мгновенно замершему взгляду, связывающаяся с подлодками. И тут же ответила: — Приказ принят, высылай к ним свою торпедницу. Мой обмен с Чи-класс был похож на серию разноцветных вспышек - смысловых форм. Указание — утверждение — напоминание о «своих» и разрешение на временное им подчинение. В ответ пришло едва заметное удивление, согласие, легкий интерес и подтверждение начала выполнения. — Готово. Предупреди их, Чи будет ориентироваться на субмарины — двигаться вместе с ними и стрелять по тем же целям. — Принято. Что ж, осталось лишь подождать… Стаи подобного типа не слишком опасны из-за прямолинейности действий их альф, но это вовсе не повод расслабляться, — и Сэнди сняла и спрятала за отворот гидрокомбеза свои любимые очки. — Хелен! Делимся по обычной конвойной схеме, бери своих и отходи на пару кабельтовых ближе к мысу. «Хьюстон» молча кивнула и оставила нас, а отряд Дев Флота, явно получив приказы по внутренней связи, пришел в организованное движение, разделившись на две группы. Ждать долго не пришлось — «дикие» Глубинные, как я окрестил отказавшуюся подчиниться группу, пошли в атаку, как только собрались в кулак. Возможно, тяжелый крейсер, ставшая их альфой, еще не набралась опыта, а может, не сочла небольшую группу канмусу серьезным противником, но «Атланта» оказалась права: атаковали они нас просто и без затей — пойдя вперед развернутым фронтом и открыв огонь из всех стволов. Стрельба Глубинных при свете дня выглядела не столь феерично, как ночью: бледно-пепельный то ли дым, то ли пар — и едва светящиеся росчерки трассеров. В ответ на это канмусу тут же пришли в движение и начали огрызаться, окутавшись облачками дыма и отходя назад. А пять моих эсминцев схлестнулись в подводной схватке с вражеским авангардом, давая нашей засаде еще больше шансов остаться незамеченной. Стрельба с обеих сторон пока не принесла результата — попасть по быстроходной, активно маневрирующей цели не так уж и просто, да и сама отвечающая огнем цель из-за этих же самых эволюций не может похвастаться снайперской стрельбой. Отстреливающиеся Девы Флота, окруженные фонтанами промахов, отходили вдоль берега. — Сэн? — находясь на третьей линии, за замершими эсминцами и крейсерами Нэ и Цу, и способный только наблюдать, я чувствовал себя не в своей тарелке. — Нормально… Держимся, — прозвучал в гарнитуре спокойный голос Спартмайер, перемежающийся звонкими хлопками выстрелов ее оружия. — Враг лупит от души, но мажет. А встать и прицелиться не хочет — понимает, что тут же накроют самого. Ну ничего себе! За кого эта выскочка нас держит, чтобы так внаглую эсминцы в атаку кидать? Это «Атланта» произнесла про заметно ускорившуюся группу из семи эсминцев, которые, видимо, должны были рассечь нашу небольшую группу на две части. — Сейчас я их сильно огорчу… — и мисс Спартмайер, рванув наперерез, показала класс. Собираясь стать флотским офицером, я, разумеется, много читал по истории войн на море, не обойдя вниманием и войну на Тихом океане. И теперь я понимал, почему в те времена орудия крейсеров типа «Атланта» американские моряки называли «fire hose» — «пожарный шланг». Ее шестнадцать пушек в быстро крутящихся башенках, пусть были и небольшого калибра, но за счет скорострельности создавали впечатление непрерывного потока выстрелов, нащупывая противника струей огня именно как из шланга. Канмусу «Атланты» оказалась накоротке очень «зубастым» противником — она просто распиливала вражеские эсминцы, вскрывала их чередующимися бронебойными и фугасными снарядами, за счет маневренности уклоняясь от ответных попаданий и выходя на новую цель. Двигалась она резко, рвано, постоянно меняя скорость и порой почти касаясь башнями воды в крутых поворотах. Потеряв за три минуты боя пять эсминцев, нападающие лишь усилили натиск, еще ближе подойдя к выдающемуся в море мысу. — Ну что, кот в мешке! — раздался по связи голос Сэнди, что петляя, уходила из-под накрытий. — Даю засаде команду на огонь! — Давай! Залп трех субмарин из подводного положения был незаметен, несмотря на совокупный вес пуска по четыре торпеды у немок и шесть — у Ику. Но вот Чи не стала стрелять из-под воды — выскочив на поверхность в фонтане брызг, она вскинула на наступающих свои ручные модули с ярко засветившимся соплами и добавила к залпу двумя быстрыми сериями еще двадцать «угрей» — ведь она все же была полноценным крейсером, а не подлодкой. На таком расстоянии ускользнуть из плотной торпедной сетки было невозможно — поверхность вздыбилась сразу полутора десятками попаданий, разом ополовинив силы нападавших. Вода мгновенно потемнела, а в небо и море полетели черные куски тел «диких» эсминцев. Но те, жертвуя жизнями, все же смогли прикрыть от торпед своего вожака с его ударной группой. Подчиняясь моему приказу, Нэ и Цу открыли огонь и стали смещаться мористее, оттягивая на себя внимание и без того раздерганного врага. Воспользовавшись замешательством, канмусу группы Хелен открыли шквальный огонь по остаткам противника, что кинулись мстить подводным лодкам и Чи, отсекая их от засветившихся субмарин. Два моих эсминца Ро-класса, которых я оставил на всякий случай между силами противника и берегом, спущенные с поводка, за пару секунд догнали вражеского собрата и, вцепившись в него с двух сторон, начали рвать противника во вскипевшей воде, как два бультерьера — зазевавшуюся шавку. Но вражеский тяжелый крейсер со свитой по-прежнему рвались вперед - на меня, подошедшую почти вплотную Сэнди, «Акидзуки», «Хацудзуки» и Хёку-«Ашигару». Идущие на нас Глубинные дали общий залп — и с первого же раза накрыли «Хацудзуки», а «Ашигара» получила прямое попадание, лишившись двух башен из пяти. Увы, но сократившаяся дистанция боя одинаково играла в обе стороны. Эсминец вскрикнула, а от канмусу-крейсера брызнули обломки металла. Повернувшись к противнику исправными башнями, Хёка, с красной от крови щекой, тотчас открыла неприцельный огонь, одновременно заслоняя собой сильно хромающую Тамако. И у меня кончилось терпение. Стоять и ничего не делать стало просто физически неприятно. — Ах ты тварь… — огонь, холодный и обжигающий, как жидкий азот, вспыхнул в груди и растекся по жилам сплавом злости и силы. И, судя по одновременно вздрогнувшим канмусу и резко дернувшей головой предводительнице нападающих, я непроизвольно накрыл всех развернувшейся аурой. «Проклятье… Я же девкам сейчас снова как по голове дал!..» Сжав зубы, у меня получилось хотя бы слегка приглушить накрывшее место сражения поле — свернуть ауру в этот раз так просто не вышло. А потом, подчиняясь какому-то наитию, я выдернул из боковых креплений пригнувшейся и давящей беглым огнем противника «Атланты» ее оружие ближнего боя — метровый гибрид меча и кастета — и с разгоном пошел вперед, меняя направление галсами и забирая правее. — Рэм! Стой! Ты куда?!.. — раздался позади голос Сэнди. — Прикрой! Сейчас я эту селедку порежу на ломтики… Внезапно оставшаяся позади Спартмайер на мгновение вспыхнула в моем восприятии ярким огоньком беспокойства и страха, почти сравнявшись с отметками моих глубинных, но это длилось лишь мгновение. А затем она сквозь зубы выругалась, но тут же, пристроившись ко мне в кильватер, сосредоточила огонь на центре летящей прямо на нас группы Глубинных, состоящей уже только из их флагмана, двух легких крейсеров и тройки эсминцев. А я, все ускоряясь, двигался им навстречу, постоянно «ломая» курс и держа на отлете позаимствованный тесак. В висках толчками билась кровь, а тот отпечаток сущности Химе, отныне ставший и моей частью, самым настоящим образом вызывал желание оскалиться и зарычать. Как так — волю Высшей особи Глубинных осмеливаются игнорировать? И даже более того — проявлять агрессию ко мне и моей стае?! Непростительно! А то, что под понятие «моя стая» попадали и свои Глубинные, и канмусу, воспринималось уже как-то даже и привычно. Залпы, ложащиеся вокруг меня, толкали ударной волной, заливали водой и осыпали чем-то, по ощущениям похожим на кинутый с силой щебень — больновато, но терпимо. Мое человеческое зрение странным образом объединилось с глубинным, дав необычную, но эффективную картину словно подсвеченных контурами своих и чужих, причем неважно кто и где находился — в режиме «полной развертки» я видел и ощущал всех подобно круговому зрению. И особо жирным ореолом, как прицельной меткой, пылал вожак противника. «Ну, только дайте до вас добраться…» Дистанция сократилась до трех десятков метров, потом до двух и… Вылетев из-под воды, на меня рванули два эсминца, но я видел их атаку с самого начала и легко увернулся от первого, тут же издырявленного прямо в воздухе «Атлантой», а от второго отмахнулся позаимствованным секачом, глубоко пропоров ему бок. В то место, куда рухнула истекающая черным туша, тут же влетело несколько снарядов от «Ашигары» и две торпеды от «Акидзуки», вскинулось несколько водных столбов — и через миг вражеская отметка угасла. Но тут в дело вступила их альфа-особь, тяжелый крейсер, понятно кого выбрав мишенью. От выстрела с такого расстояния мне было уже не увернуться, но не своей памятью я четко знал — чтобы убить или вывести из строя меня нынешнего, ей потребуется гораздо больше усилий, чем пара-тройка залпов в упор. Взрывов я даже не услышал, на пару долгих секунд оглохнув в сдвоенной зеленоватой вспышке, и слыша в ушах лишь собственное сердцебиение. Два одновременных удара в грудь и живот чуть не согнули меня пополам, прилично затормозив и выбив воздух из легких. Мотнув головой и с хрипом выдохнув, я снова пошел вперед и, получив еще один мощный и чувствительный удар в плечо, окончательно рассвирепел и вышел на дистанцию вытянутой руки. Вот в жизни никогда не занимался ни фехтованием, ни еще чем подобным, разве что рубить дрова доводилось, но тут никакое искусство было и не нужно. Как говаривал Энцо Феррари — «Аэродинамику придумали те, кто не умеет делать мощные моторы!» А если есть сила… «Нннна!...» Матовый вороненый клинок со слегка более светлой режущей кромкой, почти не встретив сопротивления, рассек дернувшийся прикрыть своего флагмана легкий крейсер наискось, от ключицы до пояса, попросту развалив тело на две неравных половины. Не обращая внимания на забрызгавшую меня липкую черную жидкость, я замахнулся еще раз. Флагман попыталась закрыться, повернувшись и выставив орудия из башни на плече, но опустившееся лезвие влегкую срезало и пушечные стволы, и само плечо вместе с рукой. Пронзительный визг ткнулся в уши, как острая игла. Я уже отчетливо чувствовал, что Глубинная, ставшая хозяйкой этой стаи и опрометчиво решившая напасть на всех нас, больше не чувствует ничего, кроме страха и боли. Есть ли в мире Глубинных милость на поле боя? Возможно, среди равных и есть что-то похожее, но вот когда крейсер атакует Химе… «Непростительно…» материализовался в голове приговор. А следующий удар отсек и вскинутую вторую руку, и беловолосую голову. Залитое черной и светящейся жидкостями тело повело вбок, её колени подломились и Глубинная осела в волны, медленно начав погружаться. Бой закончился — и из ушей, в которых до этого будто отбивали ритм боевые барабаны, словно вынули затычки, возвращая звуки плеска волн, порывов ветра и легкий шум близкого прибоя. В крови понемногу затихал адреналиновый — или что там сейчас у меня? — шторм, а в руке подрагивал заляпанный черно-голубой кровью тесак. На сине-голубой поверхности моря, усеянной расползающимися чернильными пятнами погибших глубинников, остались только я, канмусу и мои подопечные. Несколько оставшихся в живых «диких» во все лопатки удирали в открытый океан, но преследовать их никто не собирался. И ещё одна небольшая группа Глубинных, мелькавшая почти на пределе «видимости» — возможно резерв, не ставший вступать в бой после гибели вожака, — тоже удалялась. Девушки уцелели все, даже обошлось без серьезно раненых, а вот моя стая не досчиталась четырех эсминцев — двух из числа влившейся охраны подводного «цветка» и двух из примкнувших ко мне вместе с легким крейсером Цу. Два эсминца Ро-класса, те самые, заметно более верткие живчики, что первыми кинулись рвать врага, уцелели, и это радовало. Как раз сейчас они под водой доедали то, что осталось от попавшей мне под горячую руку виновницы нападения, разве что не урча от удовольствия. А я тем временем ощупал себя и прислушался к ощущениям — в голове звенело, сильно ныли, затрудняя дыхание, грудь и живот. Кожа во многих местах просто горела огнем, но в целом и общем я чувствовал себя, как говорится, одним куском. — Ну вот и поговорили… Кха… Как-то так, — сказал я подошедшей ко мне «Атланте», закинув оружие на плечо тупой стороной. — Ну? И что это была за банзай-атака? — слегка язвительно вопросила она, протягивая руку за своим оружием. — Мы бы и с дистанции расстреляли эту тварь. — Вот именно — вы бы расстреляли, — ответил я, возвращая ей увесистый клинок рукоятью вперед. — Вы воюете, а я тут сижу за вашими спинами, как жопа в гостях… Неправильно это. Да и я как-то понимал, что ничего серьезного она бы мне не сделала. Не тот калибр, знаешь ли… Ну и просто разозлился. — Наследие Химе взыграло? — подняла брови девушка. — Очень даже может быть… Однако, блин, все равно больно… И я начал рассматривать свой организм, принявший несколько прямых попаданий и щедро обсыпанный осколками. Мда… Одежда пребывала в плачевном состоянии — и так поблекшая от соли и солнца матросская роба теперь висела на мне редкими клочьями, обнажая исцарапанную, в ссадинах, кожу. На груди же, на плече и животе, куда угодили снаряды крейсера, наливались обширные свежие кровоподтеки. Я поморщился. «Значит, аналоги 200мм снарядов меня толком не берут. Я что, линкор? Это, конечно, хорошо, хотя и неизвестно, что было бы, прилети мне такая чушка в лоб или глаз…» — Да, твоей форменке конец… Странно, что ее вообще первым же попаданием не сдуло, оставив тебя в одних «ледорубах», — отметила Сэнди и озорно прищурилась. — Глядишь, и Глубинные бы встали как вкопанные от такого зрелища. — Шутишь, да? — буркнул я в ответ. — А мне теперь что, в одних драных трусах ходить? Может, у вас там, на складах, хоть какая рабочая одежда найдется? — Конечно, найдется — и одежда, и форма. Береговой персонал же тоже снабжался с запасом, — обнадежила меня Спартмайер. — Хотя я думаю, особенно после сегодняшнего, тебе надо подобрать и подогнать гидрокомбез. Да и с обвесом стоит поэкспериментировать, Мэг наверняка за эту идею ухватится руками и ногами. О! А вот и она! «Вестал», весь бой находящаяся неподалеку и готовая выхватить из ордера нуждающихся в помощи, уже успела осмотреть повреждения и обработать раны «Ашигары» и «Хацудзуки» и теперь направлялась к нам. Но вид у канмусу, несмотря на вполне благополучный финал сражения, был заметно озабоченный. — Ты что такая хмурая? Мы же победили почти всухую, спасибо засаде, — спросил я у остановившейся девушки, кидающей взгляды на небо. — Победили, да… Но боюсь, что одновременно стали звездами спутникового ТВ. — Ты думаешь?.. — нахмурилась Сэнди и тоже задрала голову. — Я не думаю — я знаю, — покачала головой Тиллерсон. — «Окно» у орбитальной группировки закончится только где-то через три часа, а это значит, что вы сейчас скакали тут, считай, как на сцене. — Дааа… Представляю, какие рожи будут в штабе Боронгана, а потом и в Японии, — и Спартмайер внезапно прыснула смехом. — Ну и пусть! Мы же и не собирались тебя прятать, в конце-то концов… А так господа с большими звездами на погонах хоть как-то морально подготовятся… — Хм, так-то да, — и «Вестал» задумчиво скрестила руки под грудью. — Хотелось бы только надеяться, что от подобных новостей никто не начнет пороть горячку…