***
— А ты знаешь, зачем «Вестал» заново изготовила мне комплект гидрокомбинезонов? — поинтересовалась Амагири, ритмично отталкивающаяся ногами от водной поверхности. Оставив позади берег, она и ее напарник отошли от него уже на две мили. И продолжали двигаться дальше, на отдалении сопровождаемые смешанной патрульной группой. Обвес, и даже холодное оружие Рэмом было решено не брать, ограничившись только надетыми «гидро» и «ледорубами». А в качестве оружия, и одновременно — средства обнаружения, слегка впереди и на глубине всего десятка метров тихим, быстрым призраком скользила та самая субмарина Со, прихваченная сейчас «за компанию» этим странным русским парнем. — Знаю, — ответил ей двигающийся в паре метров от нее Рэм. — Чтобы ты могла дышать под водой. — Чт... П-под водой?!.. А, ну да… Все время забываю… — Вот-вот, — он бросил на неё короткий взгляд явно смеющихся пронзительно-голубых глаз. — Твоя привязка к поверхности моря теперь достаточно условна, со временем привыкнешь. Дело в том, что на моем примере было экспериментально выяснено, что то, что можно обобщенно назвать «глубинным дыханием», как-то завязано на кожные покровы индивида. И проницаемость того, что их покрывает. А эти ваши гидрокостюмы — не совсем «мокрого» типа, они для лучшего сохранения тепла как раз препятствуют обтеканию тела свежей водой. Так что Мэг сделала нам индивидуальные комбезы, просто убрав лишний мембранный слой. Ну и встроенную спасательную систему она добавлять не стала, ибо нам она незачем. Не утонем. — Так мы будем нырять? — Еще как будем! — и Рэм вновь улыбнулся. — А ты что, боишься? — Не… Не знаю… — и Аясэ, прислушавшись к собственным ощущениям, внезапно поняла, что прежний, уже даже привычный страх от мысли оказаться под водой, сейчас стал каким-то… тусклым. Как недавно приснившийся страшный сон, развеявшийся поутру. — Не переживай, ничего страшного… Я даже Сэнди на прогулку на дно уже водил. На подводный цветочек посмотреть, из которого потом Кью вылупилась. — Что?! На дно? «Атланту»? Канмусу-крейсера? — даже слегка сбавила ход от изумления Аясэ, глядя на собеседника. — Не шутишь? Не «погрузившуюся», обычную канмусу? — Ну да, — пожал тот плечами. — Надели ей маску с баллоном, я ее обхватил — и нырнули потихоньку. Поначалу она мне чуть мясо на руках до костей не продавила, но потом успокоилась. Ей даже понравилось… — Безумие какое-то! Вы, гайкокудзины, — что американцы, что немцы, что русские — все какие-то ненормальные! Канмусу, ушедшая в воду в бою хотя бы по бедра, уже, считай, обречена… Это же что-то сродни параличу! А тут — вы сами… — Думаю, это самое «что-то» — сильно психологическое, — наморщил лоб Рэм, отрабатывая ногами торможение и замедляясь. — Потом, в этот же день, Сэнди спокойно плавала в море на спине. И да — ее выталкивало, но уже никакого панического ужаса не было и в помине. Но давай об этом позже… Парень-Глубинный остановился и, уперев руки кулаками в бока, внимательно посмотрел на «Фусо». — Итак, Аясэ-сан, скажи — как ты сейчас видишь и воспринимаешь все окружающее тебя? Так же, как и раньше? Тогда, во время стрельб, проблем у тебя вроде не было… — Не совсем, как раньше, — ответила она. — Все… как-то резче, не сразу поняла даже. И цвета едва уловимо другие, слегка четче, а в голове… Словно какой-то легкий фоновый шум, но если на нем сосредоточится, то я… начинаю чувствовать тебя, и твоих… Глубинных. — А какие-нибудь звуки? Непонятные и непривычные, или эффекты со зрением? — Нет, ничего такого… — Ясно. У меня сначала было так же, но полную развертку способностей спровоцировала окончательная перестройка организма. Это когда меня вытаскивали Мэг с девчонками… У тебя же организм уже перестроился и стабилен, а это значит, что надо лишь дать ему импульс. Щелкнуть переключателем. И я, кажется, даже знаю как. У меня же, как-никак, ранг Химе, а это даёт такую замечательную вещь, как аура! — Аура?!.. Но она же… Подчиняет Глубинных, ведь так? Привязывает их к их Химе, делая бездумными исполнителями, идущими по команде на верную смерть. Ты что же, хочешь… — Амагири вздрогнула, и инстинктивно отодвинулась на несколько метров. Пусть и прекрасно понимая, что, в случае чего, она ничего не сможет противопоставить его атаке. — Ты что, с ума сошла? — явно озадаченный Рэм нахмурился, потом взглянул на нее своими отливающими синевой глазами, и досадливо вздохнул. — Если бы мне была нужна обычная Глубинная-линкор в свою стаю, то я бы тогда просто не стал помогать тебя вытаскивать. И все бы произошло само собой. Правда, сейчас это уже была бы совсем не ты. Так что не надо тут инсинуаций разводить… — И-извини… — все ещё нервничая, пробормотала Аясэ. Затем, потупившись, подплыла немного ближе и по привычке поклонилась. Ей сразу вспомнились и ободряющий голос этого парня, — когда она, почти растворяясь в страшной боли, болталась между жизнью и не-жизнью; и рассказ «Вестал», что именно он придумал, как ей помочь, а потом — и как-то смог объяснить маленькой Химе, что от нее требуется. «Вот же я дура… Обидела че… да, человека, перед которым у меня долг жизни…» — Извини, пожалуйста, — и она поклонилась еще раз. — Просто я... не так много знаю обо всем этом… Тем более, раз уж ты так говоришь — то, наверное, эту твою ауру можно применять и иначе? — Разумеется. Я только начинаю ее осваивать, но уже понял, что ей можно не только, образно говоря, бить по голове и «накидывать петли» на Глубинных, но и воздействовать более тонко. И чем дальше в море — тем лучше. Собственно, поэтому я тебя сюда и вытащил — чтобы не мешала суша, а то она сильно уменьшает наши способности. Так что возьми меня за руку — и ничего не бойся. Этот ослабленный вариант у меня получился сам собой, когда мы недавно отбивались от заплывшей на огонек «дикой» стаи. Я тогда испугался, что в разгар боя выведу из строя всех девчонок, и смог притушить ее на треть. И знаешь, — кажется, она подействовала даже на канмусу. В смысле — немного синхронизировала их восприятие в бою. Но никто из них после боя не кинулся поклоняться мне, как богу, так что ты ничем не рискуешь. Ну, что: поехали?.. Амагири, робко кивнув, все же рефлекторно зажмурилась, ощутив прокатившуюся вокруг и сквозь нее прохладно-бодрящую, невидимую волну — и тут же, затаив дыхание, изумленно распахнула глаза. Но вот только сейчас она воспринимала окружающее пространство уже не ими. Море, небо, полоска земли вдалеке, весь мир вокруг, — в этом непривычном круговом зрении все раскрасилось в серо-сине-голубые тона с обильными вкраплениями красного, оранжевого и желтого. Но, вместе с тем, увиденное вовсе не походило на картинку в тепловизоре — птицы, рыбы, контуры всех объектов были четкие и ясные. Даже плывущую на небольшой глубине в двух кабельтовых маленькую группу морских черепах она сейчас видела, как на ладони. — Ну, как? Судя по твоему виду, сработало? — услышала она довольный голос Рэма, фигура которого в ее новом зрении была будто объята пронзительно-синим огнем, с вытягивающимися во все стороны волнующимися и искрящимися языками. И заметно более тусклый, но того же оттенка, сейчас двигался по широкой дуге вокруг них силуэт подлодки Со-класса. Амагири просто оторопело кивнула в ответ. — Вот... А под водой будет еще лучше, — парень мягко взял ее под локоть. И в следующее мгновение вместе с ней буквально провалился под воду, зависнув на глубине около пяти метров. Не успевшую на это даже ойкнуть Аясэ в первую секунду сковал страх, но почти сразу по всему телу прошла на удивление приятная, обжигающая волна. И в следующий миг она с удивлением почувствовала себя здесь, именно как рыба в воде — куда-то исчезли страх и неуверенность, а вдобавок, ее тут же окутало все многообразие звуков подводного мира... «Фусо» двинула ногами, с ускорением всплывая к поверхности, и вскоре уже в фонтане брызг выскочила из воды, как пробка. Но потом снова, уже самостоятельно и медленно, погрузилась по плечи, и закачалась на легкой зыби. Вскоре к ней присоединился и поднявшийся наверх Рэм. — Поразительно… Я действительно чувствую и ощущаю все… по-другому. Как будто все то время, которое я была канмусу, у меня были заложены уши. И я носила темные очки. А океан… Я теперь слышу его! — Просто, наверное, дело в том, Аясэ, что канмусу, — несмотря на свою любовь к морю, — все же не его родные дети. Как и корабли, они лишь его пасынки и падчерицы. И океан далеко не всегда отвечает им взаимностью. Знаешь, какая официальная формулировка чаще всего звучит при чрезвычайных происшествиях и катастрофах вдали от берега? «От неизбежных на море случайностей»... Стоит расслабиться, допустить ошибку, небрежность или промах, да и просто может не повезти — и океан убьет и корабль, и человека. Но нас это больше не касается! Сказав это, парень отвесно ушел вниз, как брошенное в воду чугунное ядро, сделал круг на глубине, потом легко догнал свою подлодку, схватил ее в охапку и с максимальным ускорением, — в точности, как сама Аясэ недавно, — вылетел на воздух, в фонтане воды и пены. — Правила изменились, и теперь мы в гостях именно на берегу, а вот это все, — и он, выпустив Со, и позволив ей снова отплыть вниз, обозначил окружающие его и плавающую рядом с ним девушку морские просторы, раскинув руки в стороны, — отныне наша территория! Теперь океан для меня и для тебя — безоговорочный союзник, который и поможет, и укроет, и исцелит. Даст пищу и силы. Прочие же обитатели глубин… Да, тут царит право сильного, — но где на свете, по большому счету, бывает иначе? — Там, на берегу, ты говорил, что ничуть не жалеешь о произошедшем с тобой, — с легкой иронией заметила Аясэ. — Но на деле ты, похоже, просто в восторге от этой своей метаморфозы… — А как ты думаешь, зачем я, — и, думаю, многие другие парни тоже, — шли в военно-морское училище? Чтобы проверять, как у матросов ботинки вычищены и койки застелены? Качество надраенной палубы и покраски якорей контролировать? Или чтобы не вылезать с вахт «на железе», с не такими уж частыми морскими походами, ради военной пенсии в сорок пять лет? — Может, просто из-за любви к морю? — чуть наклонила голову Амагири. — И это тоже, но в гражданскую мореходку и поступить проще, и учиться легче, а море — оно одно на всех. Но нет. Мы, может, и не слишком умные романтики войны, — хотели быть не «торгашами», а именно хищниками моря. Косатками, а не толстыми китами. И ради этого были готовы терпеть упомянутые в присяге «тяготы и лишения военной службы». И учиться, сжав зубы. Так что, когда ты меня спросила, действительно ли я не жалею обо всем случившимся со мной, — мне стало смешно. У судьбы порой весьма забавное чувство юмора… Ведь я в итоге получил именно то, что хотел! И даже с процентами! Мне, — как в той притче, — дали не рыбу, и даже не удочку, а целую сеть. Рыболовный траулер! И какой «улов» я смогу выловить, теперь будет зависеть только от меня. И, да — к тебе это тоже теперь относится.***
На сушу мы с «Фусо» вернулись уже вечером, когда багровый шар солнца успел коснуться своим нижним краем линии горизонта. Оставив девушку переваривать кучу новых впечатлений и ощущений, я переоделся и направился проверять своих подчиненных. Эсминцы были накормлены — обязанность таскать им железо из руин я делегировал Ре, как способной наиболее просто выходить на сушу без съема оружейных модулей, не в пример Чи и Нэ. А вот сами линкор и крейсера ждали меня, желая получить еду из рук флагмана. Посмотрев на терпеливо ожидающих ужина глубинных девиц, я решил слегка поностальгировать — притащил почти к краю воды три ствола поваленных пальм, расположил их большой буквой «П» , и разжег посередине небольшой костерок. — Садитесь, давайте, — позвал я своих. Все три уже знали, что такое открытое пламя, — но, как истинные жители моря, относились к нему с вполне понятной опаской. И потому сели на бревно поближе к воде. В остальном же выданные пайки в достаточной мере примирили их с наличием рядом огня. А потом к нам, заметив свет костра, заглянули и присели рядом «Ашигара», «Акидзуки» и «Хацудзуки». Эсминки и подлодка, стоящие на наблюдательном посту на крыше бункера в сотне метров, тоже, наверное, были не прочь посидеть в сгущающейся темноте у костра, но служба все же была важнее. Сейчас, глядя на линкор, — разломившую брикет пайка на две половины и кусающую с обеих рук попеременке: мордочка в крошках, в светящихся фиолетовых глазищах умиротворение и удовольствие, — я только вздохнул. — Ре, да не спеши ты так, никто ведь не отбирает. Захочешь еще — дам. — Хочу! А еще, флагман… Я хочу имя! — и Глубинная в победном жесте вскинула вверх руку с куском «бисквита». Сидевшие рядом девчонки-канмусу удивленно переглянулись. — Имя?.. Ну, в принципе, логично… Ре — это не имя, конечно, это лишь обозначение твоего класса, или типа, если хочешь. Ты же видишь, что даже эсминцы отличаются внешне и по силе, так что люди и канмусу придумали систему обозначений для Глубинных. И если у нас появится, например, твоя однотипная сестренка… — То это будет весело! — закончила Глубинная девица с азартом, и довольно улыбнулась. — Даже не сомневаюсь, веселья будет через край, — тоже улыбнулся я, а присутствующие канмусу даже слегка вздрогнули: видимо, представив зубастую хулиганку, только уже умноженную на две. — Не звать же вас Ре-1 и Ре-2, правильно?.. Да и вообще… — А я… Нет… Мы — тоже можем получить имена? — негромко спросила Нэ, за себя и за тихоню Чи. — Конечно, чем вы хуже?. — Похоже, это будет интересно… — задумчиво произнесла Куроки Хёка, подсев с эсминцами к нам поближе. — И вот как бы нам тебя назвать, а?.. Хотелось бы с сохранением слога твоего класса, раз уж все привыкли к «Ре». Регина? Рената? М-мм… Нет. Все что-то не то… Да и ассоциации у меня с этими именами какие-то… не очень. Стервозно-высокомерные, что ли… Ре-ре-ре… — Рей? — выдала вариант Хёка, заведя прядь своих длинных волос за ухо. — Вряд ли… — ответил я, покачав головой и вызвав в памяти образ героини японской манги. — Пусть кожа белая, и волосы немного похожи. Но глаза не красные, да и на молчаливое бревно Ре ну вот совсем не похожа… Хм... Рей… Рей… Рейна! Вот!!! И я повернулся к нетерпеливо ожидающей своего поименования глубиннице. — Ты теперь — Рейна! А хвост пусть Хвостом и останется. — Я — Рей-на… — немного растягивая, по слогам произнесла линкор, на несколько секунд замершая с расфокусированными сияющими глазами. Но только на несколько секунд. — Рейна. Рейна! Ура! И тут я заметил, что в моем глубинном восприятии, которое я отслеживал, так сказать, «краем глаза», отметка Ре в созвездии моей стаи вспыхнула острыми лучиками, и сложилась уже в слегка иной узор, как рисунок стекляшек в визоре немного провернувшегося калейдоскопа. А затем через секунду меня опрокинули с поваленного ствола пальмы спиной на песок, в который уже раз беззастенчиво облапав, и начав тереться об грудь и живот. — Ну, хватит, отцепляйся… — в ответ я начал снисходительно теребить за уши довольно урчащую Глубинную. — Тут еще кое-кто хочет имена получить!.. А ты пока беги, расскажи всем, как тебя теперь зовут. Идея сработала: Ре — или, теперь уже Рейна, — тут же вскочила на ноги и, сияя в сумерках фиолетовыми глазищами, умчалась в сторону наблюдательного поста, подпрыгивая на ходу и радостно вопя: — Эй! Теперь я — Рейна! Флагман дал мне имя! «Господин назначил меня любимой женой!» — всплыла в памяти фраза из старого советского фильма, и я невольно хрюкнул, чем вызвал еще несколько удивленных взглядов уже в свой адрес. Давя смех, откашлялся и продолжил: — Ну, ладно… Теперь ты, Нэ, — длинноволосая блондинка встала с дерева, и подошла поближе. — На «Нэ» приходит в голову только всякие Нелли и производные от них… Есть еще японское имя Нэринэ, но тоже как-то что-то не то… — Может, просто Нэлл? — снова предложила «Ашигара». — Ага. И волосы ей в зеленый цвет покрасить. И рогатый череп, как шапку надеть… Хотя… Мне вообще-то нравится. А ты что сама думаешь, Нэ? — Как ты скажешь, флагман. — Тогда скажу. Отныне ты — Нэлл! — на этот раз я уже ждал чего-то подобного, и потому не был удивлён, когда ее отметка тоже мгновенно отреагировала на получение индивидуального обозначения. — Осталась только Чи… Это неожиданно стало проблемой — на ум шел только бывший сослуживец по военному училищу, хакас по национальности, имеющий пять младших сестер с именами, сплошь начинающимися на «Ч»: Чабачонг, Чаях, Чорах, Чуней и Чиис. «Имена, блин, звучащие, как шаманские проклятия…» Пришлось снова привлекать на помощь Хёку и сидящих рядышком эсминок — «сестер» типа «Акидзуки». И они, пошушукавшись, выдали несколько вариантов: Чидори, Чихару, Чие и Чисэ. И вот за последний вариант я и ухватился, как-то сразу вспомнив одноименную героиню аниме «Сайкано», в свое время проехавшемуся по моей хрупкой душевной организации, словно асфальтовым катком. Так что облаченный в маску глубинный торпедный крейсер тоже получил свое имя, снова вспыхнув в моем восприятии слегка изменившимся рисунком, и импульсом интереса и радости. Вечер имянаречения закончился спокойно, если не считать опять же Рейны, — которая с воплями носилась сначала по суше, порой сшибая остатки развалин, а потом и по воде, причем наперегонки с изредка постреливающим в воздух Хвостом. Глядя на этот праздник радости, мне невольно вспоминались некоторые обычаи жителей Кавказа. А еще хотелось одеть ее в тельник, голубой берет и вырыть ей персональный фонтан для купания. А кирпичи бы Ре и сама нашла... В итоге, успокоилась она, только будучи схваченной, усаженной между колен и заглаженной за ушами и по голове до состояния бесконечного млеющего счастья.***
Утро следующего дня порадовало нас хорошей погодой и почти полным — насколько это возможно для острова, — безветрием. По плану, на сегодня у меня с подопечными была патрульная вылазка почти полным составом вокруг Тиниана и Сайпана: эдакая «восьмерка», охватывающая острова, — так что вернулись обратно мы лишь почти к полудню. И когда я припарковал свой обвес в подземном доке, обслужил его согласно инструкции и проверил боекомплект, уже настало время обеда. Перекусив в одиночестве, — что слегка удивило, — я начал подниматься наверх, и вскоре получил ответ, отчего это внизу так пусто. Снаружи вовсю играла танцевальная музыка, а на площадке, неподалеку от гермоствора базы, стояла переносная магнитола Мэг, исторгающая басовитые дискотечные ритмы, а сама ее хозяйка неожиданно умело и с задором отплясывала что-то в стиле «шаффл». Однако стоящие кружком канмусу глазели вовсе не на нее, — хотя на танец девушки вполне стоило посмотреть. Рядом с ней, в точности повторяя все ее движения, танцевала Кью. Взметая подолом очередного платья-футболки от «Кавакадзе», и шлепая босыми ножками по очищенному от песка бетону, маленькая Химе не перевирала ни одного движения, и не пропускала ни одно па Мэг, превращая это парное выступление в весьма завораживающее зрелище. Причем, Мэг нисколько не поддавалась, упрощая танец — наоборот, она закручивала все более хитрые комбинации. Но Кью повторяла их все, от и до. Но посмотрев на эту картину по-иному, я расплылся в улыбке. Секрет небывалого таланта догадливой малявки оказался несложен — она попросту касалась Мэгги тонкими лучиками своей ауры, снимая таким образом, полный «рисунок» ее движений, и тут же его воспроизводя. Тем временем, очередная танцевальная композиция закончилась, и обе плясуньи, под хлопки в ладоши со стороны зрителей, остановились. — Слушай, это просто поразительно! Она в точности копирует все мои движения! — восторженно выпалила, увидав меня, слегка запыхавшаяся Мэг. — Угу. И я даже могу сказать тебе, как именно она это делает, — отметил я, и наша научница немедленно «сделала стойку»: — Что?.. Как?! — А ты что, совсем ничего не ощутила? Кью нитями своей ауры попросту считывала всю кинестетику твоего тела, и тут же ее повторяла. — Правда? Вот так просто?.. Это что-то вроде считывания и запараллеливания нервных импульсов? Так это ж какая у нее скорость прохождения... — «залипла» в размышления «Вестал», но тут же хлопнула себя по лбу: — Но если дело касается ауры, то сначала надо провериться… — Погоди, Мэг, я тут хотел спросить… — Ну и пойдем со мной, там дел-то — на десять минут. Вновь спустившись на несколько уровней в подземелья базы, мы вошли в дверь, обозначенную одновременно и красным крестом, и знаком биологической опасности. Тиллерсон сразу ушла, оставив меня в какой-то лаборатории, и кивнув на кушетку у стенки. — Слушай, а ты хорошо танцуешь, — уважительно покрутил я головой, наконец дождавшись, когда канмусу выйдет из глубин медицинского блока. — А-аа!.. Это еще из моей прошлой жизни, — махнула рукой потягивающаяся Мэг, но было видно, что похвала ей приятна. — Когда сидишь сиднем по полдня за компьютером и книгами, поневоле потом хочется размяться. Скачала несколько видео-уроков из сети, а там как-то само пошло… Она села за стол, сплошь заваленный множеством распечаток и герметичными мини-контейнерами, на котором вдобавок стоял мощный микроскоп, и подключеный к нему работающий ноутбук. — Так что ты хотел-то? — глядя с какой-то подначкой, спросила девушка, вытягивая ноги в кроссовках, и, слегка приподняв брови, слушая предложение о довооружении Рейны. — Значит, ты хочешь выдать этой своей зубастой еще и холодное оружие? — Ну да. Это сильно сложно? — Да не сказала бы, что сложно… — и Тиллерсон, приподняв очки, потерла переносицу большим и указательным пальцами. — Другое дело, что эти тесаки — не самое дешевое удовольствие. Они, знаешь ли, изготавливаются не из какой-нибудь штампованной легированной стали или нержавейки — это, вообще-то, достаточно дорогой и сложный сплав, содержащий бериллиевую бронзу. Их делают только на материке, и сразу нескольких штатных типоразмеров, согласно классу корабля. А потом просто подгоняют под индивидуальный хват канмусу. — А зачем именно бериллиевая бронза? — не понял я. — Из нее вроде всякие детали для космоса и для атомных реакторов делают. Почему не сталь? — Сталь? — искренне удивилась «Вестал». — Ты что, правда думаешь, что смог бы простым стальным клинком разрубить ту Глубинную, тело которой — суть аналог корпуса тяжелого крейсера? Я думала, что ты сам все уже понял… — Ну, извини, переоценила ты мой интеллект — солдафон-с, ничего не поделаешь, акула в печали, — пожал я плечами. — Ну и объясняй уж, раз речь об этом зашла… — Если очень вкратце, то оказалось, что бериллиевая бронза лучше всего взаимодействует с тем самым «М-фактором», как бы проецируя через него потенциальную силу корабля в руках у канмусу. Даже термин такой придумали — «фокус-эффектор воздействия». Из материалов на ее основе изготовлены и эти тесаки, и лейнеры в стволах орудий, — и, к слову, защитные элементы и бронекожухи всех обвесов тоже. — Ну, ладно, большую часть я понял. Хотя, вопросы еще есть... Но по существу моей просьбы — что, Ре клинки никак не оформить? — Да не то чтобы совсем никак, но… Дорого это, против правил, да и вообще… — «Вестал» подняла глаза в потолок, и демонстративно-обидчиво надула губы: — Обещали мне воздушный юнит? Обещали. И где он? Не дали! — Рейна сказала, что Хвосту будет лучше сначала торпедами обзавестись, — развел я руками. — А уж потом «леталки»… Но первый же летун — твой! — Хм-мм… Ну, если так… — задумалась Тиллерсон, искоса поглядывая на меня, и тут в ее взгляде что-то изменилось. — Хотя… Это же ты пришел за свою хвостатую просить? Вот ты и рассчитывайся! — А от меня-то тебе что еще надобно? — слегка недоуменно поинтересовался я. — Кровь и прочие общемедицинские анализы сдавал — и не раз, костный мозг — тоже. Больно, кстати, было!.. Образцы волос и ногтей исправно науке жертвую. Разве что пот ты еще у меня на исследования не брала, — но так я, вроде, даже на жаре потеть перестал. И тут очки Мэг предвкушающее блеснули. — Ну, вообще-то кое-что еще осталось неохваченным. Семенная жидкость. — Чего-о-о??!.. — вытаращился я на «Вестал». — Тебе и это нужно?! — А как же! Очень важный аспект! С Хелен ведь ничего взять не получилось… — Погоди… Так вот зачем ты ее так быстро «на проверку» тогда утащила? — Ну да, — тут же, притом без малейшего стеснения, раскололась Тиллерсон. — И зря! Я головой все же думаю, хотя бы изредка. И рисковать залетом при таком раскладе не стал бы… — Это ты молодец, что так думаешь, — кивнула канмусу. — Нет, серьезно. Но образец твоих сперматозоидов мне бы очень не помешал… А с меня — подбор и подгонка клинков! И я даже их крепеж для Ре сооружу! — Да, но... Э-ээ... Нет, как бы проблемы не вижу… — и я задумчиво потер шею ладонью. — Но как ты это представляешь? Мне что, как в фильмах — взять баночку, и где-нибудь уединиться? В ответ зарумянившаяся щеками Тиллерсон, со слегка неуверенной улыбкой от уха до уха, снова уперла взгляд на потолок. — Ну-у-у…. Можно, конечно, позвать Сэнди. Или Хелен… Хоть одну, хоть обеих разом. В медблоке тут имеется шикарный диван, а мне потом — результат. В презервативе. Ну, или… Но тут, подчиняясь какому-то ответному спонтанно-озорному толчку, я задал вопрос, — а вернее, разом спросили мы оба: — А ты сама — что, как-нибудь поспособствовать не хочешь? — Но могу и я попробовать помочь… И мы, немного удивленно уставившись друг на друга, через пару секунд молчания негромко захихикали, — причем в смехе канмусу явственно сквозило облегчение. — Однако… — почесав затылок, сказал я. «А ведь я просто подколоть ее хотел, думая, что ей эта сфера взаимоотношений не особо-то и интересна. А у нас тут — оп! — и встречное предложение! И ведь если сейчас отыграть назад, перевести все в шутку — обижу Мэг. Точно сильно обижу…» — Рэм, ты что, думаешь, я ничего не понимаю? — на этот раз слегка исподлобья, блеснув очками, спросила «Вестал». — Я не бравая Спартмайер, которой, такое впечатление, порой плевать на все, кроме своих. И не Хелен, которая вроде нормальная девушка, а временами прет вперед, как танк. Да и прочие девчонки, аватары боевых кораблей… На их фоне я слегка теряюсь. Пусть и полезное, а все же судно обеспечения и ремонта… Но у меня тоже есть самоуважение, и просить снизойти до меня… Но вот если… ты и сам не прочь… Удивительное дело, но сейчас Тиллерсон выглядела совсем не той слегка ехидной и самоуверенной научницей, что всегда была готова бесстрашно лезть в пасть кому-нибудь из Глубинных. Или, рискуя ради удачного ракурса для фото, задирать жующей Ре плащ на голову. В этот момент она была несколько сконфуженной и непривычно растерянной. И от этого, совершенно точно, — злилась на саму себя. — Мэгги, что за глупости? — сделал я пару шагов навстречу девушке, слегка нервно теребящей на груди пальцами застежку «молнии» комбинезона. — Почему это я должен тебя отталкивать? Ты одна из тех, кто спасла меня, а потом помогла мне понять очень многое из всех этих ваших местных чудес. На голом энтузиазме — ну, да, и на научном интересе тоже, — оснастила и вооружила меня. Да даже будь ты какой-нибудь вздорной стервой, и вдобавок страшной, как атомная война, — то и в таком случае имела бы полное право на весьма немалые... гм.., ответные бонусы. Чисто из благодарности. Но ты-то ни разу не стерва. Ты — умная, веселая, и с тобой всегда легко. А что до внешности… И сейчас я поглядел на «Вестал» откровенно мужским взглядом, — как тогда, когда застал ее приплясывающей у фрезерного станка. — Кто назовет тебя «страшной» — лично дам в глаз. — Убьешь ведь, — улыбнулась и тихо сказала опустившая руки канмусу. — Ладно — утащу в море, и притоплю немного. Или отправлю с рук Хвоста кормить, а протезы потом пускай за свой счет заказывает. Другое дело, что я все еще не привык к тому, что тут мое… так сказать внимание, оценивается как некий ценный приз. Нет-нет, — поднял я руку, видя, что «Вестал» собирается мне что-то сказать, — Сэнди мне уже объяснила в общих чертах, почему я почти наверняка стану «центром притяжения» у канмусу. Но вот привыкнуть к такому… — Да, парни из твоего мира и мечтать о подобном, наверное, не смели! — покачала головой Мэг. — Не сомневаюсь. Некоторые на моем месте — так сразу же кинулись бы окучивать возникшее поле деятельности. Причем, без сна и отдыха, до истощения и нестоячки, — ответил я. — Вот только я воспитан немного по-другому, и жить по принципу «сунул-вынул и пошел» как-то не привык. Ведь вы же девчонки... Хоть и корабли, — но и девчонки тоже. — Ох, Рэм, какой же ты… классный, — Тиллерсон, на секунду склонив голову и вздохнув, порывисто шагнула ко мне вплотную, и просто, без затей, спрятала лицо у меня на груди. — Плохо, что твой корабль угодил сюда, в наш мир. Плохо, что все твои погибли… Но вот что ты — вот такой вот, — попал к нам… Не иначе, как молитвы многих канмусу кто-то все же услышал. Если честно, то сейчас её приглушенный голос, красноволосая голова, уткнувшаяся лицом мне в грудь, и чуть вздрагивающие плечи будили внутри совершенно понятное желание: обнять эту девушку, и крепко прижать ее к себе. —... И, да, как ты и сказал — большей частью мы все же девчонки, и из-за этого сходим с ума, пусть и каждая по-своему. Я вот уперлась в науку, в изучение всего, что связано с Глубиной и нами самими. Притворяться ученым гиком почти и не приходится, потому что я и впрямь порой… заметно увлекаюсь. — Ага. И поэтому идею межвидового скрещивания тогда, когда я стоял в одних трусах на пирсе, ты оценила исключительно с научной точки зрения, — все же слегка поддел я Мэг. — Ну, надо же поддерживать имидж… — оторвавшись от моей груди и подняв лицо, пожала она плечами с тихим смешком... И замолчала. Как я уже говорил, донжуан из меня неважный, но вот распознавать подобные женские невербальные сигналы — «Ну поцелуй же меня, глупый…» — я научился уже через пару месяцев встреч со своей первой подружкой. Целовалась Мэг не слишком умело, но неплохо компенсировала недостаток опыта большим энтузиазмом. Так что, когда мы отлипли друг от друга, отчетливо порозовевшей девушке потребовалось отдышаться, чтобы продолжить разговор. — Да и не сказала бы… что я… сильно переигрывала — все то, что началось с твоего появления здесь: ты сам как феномен, твои Глубинные… Этот кокон и вылупившаяся Кью, — заставляет забывать почти обо всем. Все это просто тащит меня вперед, как волна — сёрфера. Влево-вправо еще можно, но уже не остановиться. И облизнула чуть припухшие губы кончиком языка. — Вот прямо как сейчас… С этими словами «Вестал» надавила мне на грудь ладонью, заставляя опустится на стоящую сразу позади медицинскую кушетку, села мне верхом на колени, и снова потянулась губами. В это раз «заход на целовашки» был лишь с перерывами на отдышаться, и потому продолжался заметно дольше. В процессе Мэг закинула руки мне на шею, а я ухватил ее за верхнюю часть ягодиц, подтягивая поближе и не давая соскользнуть с колен. А потом чуть отстранившаяся Тиллерсон просто и как-то привычно скинула до пояса верхнюю часть комбинезона, под которой на этот раз оказалась не футболка, а верх от гражданского купальника в бело-синюю полоску. Канмусу, ничуть не стесняясь, дернула за завязки, и чашечки упали вниз, открыв взгляду выпрыгнувшее на волю девичье богатство. — Ух ты!.. Вот это «близняшки»… Бюст у Мэг был заметно больше, чем у Хьюстон, с крупными, немного выпуклыми ареолами, и торчащими слегка вверх бугорками сосков. — Нравятся?.. — каким-то совершенно несерьезно-заговорщицким тоном спросила уже конкретно так расслабившаяся в моих объятиях канмусу. — А то… — Мне тоже! — сказала она чуть ли не шепотом и, приподняв свои груди ладонями, слегка покачала их влево-вправо, а потом сжала с боков, заставив еще больше округлиться и выпятиться. — Ха?! — поперхнулся я удивленным смешком. — Нет, я вообще-то в курсе, что девушек расстраивает, если у них маленькая грудь, но вот так с ними играться… — Вот! Видел бы ты меня три года назад, до того, как я стала канмусу… Я была плоская, как графический планшет! Те прыщики, что были спереди — не в счет. Худая, с короткой стрижкой, в очках… Да меня за парня порой принимали, а как девственности лишилась — сама до сих пор не понимаю… — смущенно пробормотала «Вестал», и потом улыбнулась. — Но к середине обучения в центре ОФ мой организм словно решил взять реванш. Причем, во всех местах — размеры одежды меняла раз в месяц. Как же они чесались, когда росли… А я каждый день перед зеркалом голышом крутилась, пища от восторга и оценивая прогресс. Мэг опустила ладони, и ее грудь, отпущенная на свободу, завлекательно и упруго колыхнулась. — Правда, потом радость слегка угасла — когда выяснилось, что, кроме как зеркалу — ну, и своим рукам, — оценивать это все равно некому. Сэнди же тебе рассказала, что с противоположным полом у нас всё — увы и ах. Так что... пользуясь случаем, научной необходимостью и еще кучей приятных совпадений — оценивай! И Тиллерсон, встав и развернувшись, снова уселась мне на колени, прижавшись голой, горячей спиной к моей груди, и откинувшись затылком слегка склоненной головы мне на плечо. Сразу хвататься за предложенное я не стал, сначала несколько раз плотно проведя ладонями по штанам. — ...Ты что там, руки в предвкушении алчно потираешь?.. — возбуждение на ее чувстве юмора ничуть не сказалось, и это мне нравилось. — Не-а. А тебе что, нравится, когда за тепленькие бока — да холодными руками берутся? А вот сейчас нормально будет… И я, взявшись за талию, не спеша провел ладонями по гладкой и нежной коже вверх и вперед — и увесистые округлости сами легли мне в ладони, провоцируя слегка сжать их, одновременно целуя девушку под ухом. — Ах… — Тиллерсон слегка пробила дрожь, и она шумно втянула воздух носом. — Ну, нет, кушетка — это совсем не по фен-шую… — пробормотал я пару минут спустя, уперевшись затылком в стену, вставая и легко подхватывая раззадоренную Мэг на руки. Вес у нее вполне имелся, но по ощущениям я бы мог спокойно прогуляться вот так с ней и вокруг Тиниана. — Где тут, ты говорила, имеется удобный диванчик? — В комнате отдыха… Возле лаборатории… — неровно дыша, ответила полураздетая добровольная жертва научного разврата, не сводя с меня малость затуманенных глаз цвета карамели, и крепко обхватив за шею. — Тогда — вперед! Проверим его на прочность…***
— Ой!.. Ох-х!.. Рэ-м-м-м!.. Ма-ма-а-амочки!.. — протяжно пискнула Мэгги, выгибая ступни высоко задранных ног, как балерина, вставшая на пуанты; спазматически несколько раз сжалась — причем везде, — и медленно обмякла, раскинувшись на диване, подобно морской звезде. Но я мучил ее еще несколько минут, пока тоже не упал на бочок рядом, и не подгреб Мэгги вплотную к себе. — Знаешь… А такой сбор анализов… Куда приятнее… Пункции костного мозга… В небольшой комнате, освещенной не слишком ярким дежурным светильником, из звуков осталось только наше сдвоенное, медленно успокаивающееся дыхание. Но уже через минуту ненасытный научный интерес все же продрался сквозь затянутый сладкой истомой разум «Вестал», и она начала неловко выбираться из моих рук. — Так, Рэм… Ты на боку лежишь? О-отлично… Давай-ка его сюда… И ее ловкие пальчики аккуратно сдернули с кое-какой части моего организма резиновое вместилище столь ценного генетического материала. — А теперь надо поспешить… — Ну, и куда тебя сейчас несет? — лениво и довольно поинтересовался я, наблюдая за действиями Мэг. — Закинь его в морозилку и падай сюда обратно. — Не-не-не! — замотала та головой так, что одна из ее полураспустившихся кос расплелась окончательно и рассыпалась веером красноватых вьющихся локонов по правому плечу. — Большинство презервативов обрабатывают изнутри спермицидным составом — ведь само их использование подразумевает, что зачатие нежелательно. А мне твои головастики нужны живые и здоровые! Я сейчас!.. Ой! Вставшая Тиллерсон, не озаботившись даже чем-нибудь прикрыться, пошатнулась, замерла на слегка подрагивающих ногах, и потом осторожно посеменила в лабораторный отсек. Попутно бормоча себе под нос: — Вот же… Укатал бедную девушку, аж ноги не держат… Монстр глубинный… Насильник и потаскун! Однако, недовольства в ее голосе не ощущалось ни на йоту, и я, глядя ей в спину — вернее не в спину, а несколько пониже — был уверен, что сейчас она улыбается. Услышав возвращающиеся шлепки босых ног по пластику пола, я приподнялся, чтобы насладиться зрелищем, но Мэгги вернулась уже завернутой в найденный где-то большой плед. И снова надев очки. — Ну вот… — опечалился я. — А я-то надеялся… — Что, хотел еще и попялиться на совращенную невинную флотскую деву? — расплылась эта самая дева в ухмылке. — Если честно, то да! — ответил я, почесывая плечо с красными полосками от чьих-то ногтей. — Но не попялиться, а полюбоваться. И не вижу в этом ничего предосудительного и ненормального. Вот если бы я на задницу какого-нибудь смазливого юнги начал бы поглядывать… — Ну-у-у… Ладно. Любуйся! — и «Вестал» распахнула плед, как крылья, широко и высоко расставив руки, повернувшись слегка боком и чуть согнув одну ногу в колене. Да, теперь имея возможность сравнивать, я мог отметить, что тип корабля, воплощением которого являлась канмусу, достаточно заметно отражался на сложении его аватары. Они все были безусловно красивы, но каждая по-своему, и если канмусу боевых крейсеров выглядели более атлетично, то Мэгги больше походила на модель Плейбоя годов 90-х, более округлая и женственная. — Девушка! Красавица! А вот это все великолепие снова — только смотреть, или можно и потрогать? — воззвал я, изобразив просительную морду лица. — Да что ж с тобой делать?.. И трогай! И плед полетел на угол дивана, а сама Мэг приземлилась рядом со мной, навалившись своей грудью на мою и прижавшись к ней щекой. — Знаешь, что слегка странно, Рэм? Я ведь хорошо знаю биохимию и физиологию — и людей, и канмусу. Я отлично понимаю, что происходит в моем организме, когда целуюсь с тобой, когда ты гладишь мою грудь, когда ты своим… Гх-м… Я знаю, какие гормоны при этом вырабатываются, и на какие именно рецепторы в моем мозгу они влияют, запуская соответствующие процессы... Но странное в этом то, что от понимания механики всего этого — сам процесс не становится менее приятным! И она снова потянулась за поцелуем, чуть не уронив на меня очки. — Слушай, а зачем ты их носишь? Вряд ли тебе они действительно нужны. — А они и так без диоптрий, — сощурились за стеклами ее карие глаза. — Это — часть образа, ну и при опытах иногда не лишние. Глаз у меня, конечно, если что — регенерирует, но ходить с повязкой, как адмирал Нельсон… А что, мне не идет? — Идет, все идет — и косички, и очки… Особенно очки, обожаю девушек в них! Хочешь узнать, почему? И я перевернулся, мягко опрокинув Мэг на спину и нависая над ней. — Хочу! — ответила она с каким-то веселым предвкушением, прижав к груди сжатые кулачки. — Потому, что с такой, даже самой неискушенной девушкой, можно заниматься сексом минимум в трех позах! Она в очках… И я осторожно взял ее очки за верхнюю планку. — …она — без очков,.. Я аккуратно снял с нее стеклышки. — … и очки на мне! И я с важным видом нацепил их себе на нос. Сказать, что Мэг засмеялась, было бы сильным преуменьшением — ее буквально согнуло от хохота, и потребовалось время, чтобы сквозь смех и всхлипы я разобрал слова: — Я… Я… Х-ха.. Сэн и Хелен такие же… такие же сделаю! Чтоб было… разнообразие… Это ж какая вариативность поз будет-то!.. А я же отметил, что заливисто смеющиеся голые полногрудые девушки — это весьма притягательная картина. — Кстати, Мэг, а ничего, что Сэн, Хелен, а теперь и ты… Извини, но вы точно между собой никаких сцен с выдиранием волос не учините? Я же говорил, что для меня все это дико непривычно… Султан, — или уж вернее, капудан-паша: Роман-ибн-Глубинн и его боевой гарем… — Нет, Рэм, ничего такого не будет… — отсмеявшись, ответила Тиллерсон, оперев голову на локоть, и тихонько водя пальцами по моим мышцам груди и живота. — Вот серьезно, думаю сейчас об этом — и даже раздражения нет. Вообще. Не знаю, как там у «номера один» и «номера два» в, — хех, — этом твоем гареме, но мне особо много не надо. Но как-нибудь, при случае, твой личный механик, лекарь и научный консультант в моем лице может рассчитывать на толику внимания?.. «Блин, да что ж вы все со мной творите-то?!.. — промелькнуло у меня в мыслях и слегка сдавило горло. — Когда что Сэнди, что Хелен, что Мэг, сильные и отважные девчонки, чуть ли не каждый день ходящие под смертью, вроде как шутливо, но с такой неумело замаскированной надеждой намекаете, что очень не прочь урвать еще кусочек обыкновенного человеческого тепла и ласки, мне дико хочется схватить вас всех в охапку, как котят, прижать и не отпускать». — И почему же «когда-нибудь»? — я накрыл рукой один из ее выдающихся холмиков и слегка поводил вверх-вниз, чувствуя, как реагирует на ласку сосок под ладонью. — Материал собран, долг перед наукой выполнен... Отчего же не повторить, но уже не под флагом сбора анализов? Как было не так давно кое-кем сказано: «Подруги — они где-то там, а вот ты — прямо здесь!»***
В итоге, на поверхность я вышел только где-то через час, оставив Мэг сладко спать в той самой комнате отдыха на диване, завернутую голышом в плед, как гусеницу. Девушка явно в последние дни недосыпала, тратя все свободное время на отслеживание состояния «Фусо», сбор данных и научную работу одновременно, а тут еще и такая встряска, пусть и в сугубо положительном ключе. Так что немудрено, что по окончанию второго раунда постельных игрищ и совместной помывки в тесноватой душевой, ее попросту срубило в сон. Снаружи солнце стояло в зените, все были заняты своими делами, и я направился к оборудованному на погруженных в море плитах «учебному классу», где под навесом сидели Кью и мои крейсера, и слушали что-то рассказывающую им «Самидаре»... Как вдруг все окружающее в моих глазах мигнуло, сменив диапазон на «глубинный», и на меня накатил… Зов. Да, это был именно Зов, — в котором безусловно звучал призыв о помощи, и острое чувство опасности. И ясный азимут направления. Но что поразило меня больше всего: его «звук» и эмоционально-смысловой пакет... Он явно был мне знаком, но как-то… полузабыт, — как голос друга, которого ты не видел несколько лет... Но вот только моей ли памяти принадлежало это «знакомство»? Отзвуки этого зова еще затухали у меня в голове, а на базе уже все переполошились — вскочили на ноги на дозорном посту эсминцы и сидевшая с ними «Кинугаса», выпрыгнула из растянутого между уцелевших деревьев гамака «Хьюстон», повыскакивали из воды на пирс немки-подлодки. Мои Глубинные мгновенно, как стрелки компасов, развернулись по направлению источника зова. И сейчас они больше всего, по-моему, напоминали стаю хищников, почуявших зверя: без суеты, без эмоций — только собранность и полное внимание. И готовность... Но к чему? Однако, больше всего взвинтилась Кью — сначала она на полной скорости дернула строго по азимуту, но спустя полсотни метров резко развернулась и, дойдя до берега, со всех ног кинулась ко мне, спешащему ей навстречу. Что-то беспрестанно и взволнованно лопоча, она забегала вокруг меня, размахивая ручками, и явно призывая к каким-то действиям. — Стой, Кью, стой!.. — опустившись на колени, придержал я мелкую. — Что случилось? Что это было?! Кто это?.. — Кьем! Кьем! Куа! — зачастила она, схватив меня за штанину одной рукой, и показывая на море другой. — Кьем! Кью! Кьи! Ити! Ити!!! — Идти?.. Туда? — «близкородственная» связь с Химе позволяла мне достаточно легко улавливать большую часть смысла, вкладываемого маленькой в свои односложные слова. — Но что там? И кому идти — только нам, или всем? Судя по тональности этого зова, там опасно… — Ити! Ити!! Кьясь!! Ксем!! — видя, что я в сомнениях, Кью вдруг выскользнула из моих рук, и посмотрела на меня так, что стало ясно: если не дать ей понять, что мы немедленно собираемся, чтобы проверить, откуда этот сигнал и что он означает, — малявка сорвется туда одна. То, что бы там ни было, тянуло ее к себе со страшной силой. И вряд ли мы ей сможем помешать. А отпускать маленькую Химе в одиночку… — Ладно, Кью, я понял, — поднявшись и отряхнув колени, я оглядел канмусу, собравшихся вокруг почти в полном составе. — Сэн, девушки, вы же, наверное, не прочь прогуляться?***
Адмирал Соичиро Ивагами постучал пальцами по лежащим перед ним на столе документам, стараясь сосредоточиться, но потом все же откинулся на спинку кресла, и устало потер лицо руками с проступившим венами на кистях. Затем встал и подошел к окну. Очень хотелось курить, а при напряженной работе — даже вдвойне, но врачи после последнего медосмотра вынесли его любимой и вредной привычке однозначный вердикт — бросить, или хотя бы значительно сократить число выкуриваемых в день сигарет. Сила воли у адмирала вполне была, но вот бросать он откровенно не хотел, так что выбрал промежуточное решение. И теперь в столе у него не переводились маленькие леденцы и орешки, а каждая сигарета из удовольствия становилась почти блаженством... Тишину кабинета, разбавляемую тихим шелестом кондиционера, нарушил короткий стук в дверь, и внутрь вошел адъютант вице-адмирала — лейтенант Наото Шигеру. — Я неоднократно говорил вам, Шигеру-кун, чтобы вы не стучались, входя сюда, — не поворачиваясь к вошедшему, произнес Ивагами. — Офицер, находясь на службе и в рабочем кабинете, не должен делать ничего такого, чтобы его требовалось предупреждать о входе. Если он, конечно, действительно офицер. — Прошу меня извинить, — тут же учтиво поклонился адъютант. — Но уважение… — Ладно, давай, что там у тебя, — слегка невежливо прервал подчиненного адмирал, возвращаясь за стол. Шигеру в своем глубочайшем уважении перед своим начальником был неисправим. — Пришло сообщение из Австралии. У них возникли небольшие сложности с формированием очередного конвоя до Японии. Потеря промежуточного узла на Марианах, проистекающие в том числе и из этого сложности с прогнозом метеосводки, а еще и проблема эвакуации последних поселений с архипелага Фиджи. Представители же «Торгового Дома Австралии», крупнейшего экспортера сельхозпродуции, выкручивают нашим коллегам в Брисбене руки, грозя миллионными неустойками. — Эти торгаши… — начал было, Соичиро, и замолчал. Во-первых, — потому, что проблемы у австралийского сектора ОФ возникли, в том числе, и из-за потери Тиниана. Его, адмирала, зоны ответственности. А во-вторых, — что треть конвоев из Австралии, в том числе и этот, шла в Японию, обеспечивая острова продовольствием и сырьем для легкой промышленности. — Передай им, что ничем не можем помочь. К сожалению. Операция по возврату контроля над Тинианом запланирована ориентировочно через две недели, а настолько задержать конвой им не позволят. А у нас все будет зависеть от данных разведки. Что с «Фукуро»? — Самолет на полосе, идет загрузка контейнера и дивизиона эсминцев сопровождения, вылет — через час, адмирал. — Хорошо. Но еще раз напомните командиру — соблюдать максимальную осторожность, потерять Риз-сан мы никак не можем. Особенно после того, что мы видели на видео со спутника.