***
Две первые небольшие стаи Глубинных эсминцев, попытавшеся охватить сбившийся в плотную группу конвой, предсказуемо влетели в минные сети и полегли в полном составе — в двух секторах вверх разом взлетело несколько десятков пенных столбов, а низкий грохот взрывов прокатился над водой, даже заглушив на миг громовые раскаты по-прежнему беснующейся всего в каких-нибудь паре миль от конвоя непогоды. Вот только своей жертвой они почти пробили в полях два прохода, через которые, пусть и потеряв еще несколько единиц, но прорвались две Глубинные ударные группы по десять-пятнадцать эсминцев, нескольких легких крейсеров и одного тяжелого. И как раз с ними-то вплотную схлестнулся отряд прикрытия этого участка, вместе с подошедшей для усиления канмусу «Норфолк». Сражение во время пусть как бы и не совсем шторма, но при этом вполне себе ощутимого волнения, диктует свои условия. Прыжки по гребням в условиях посредственной видимости, когда цели открываются для ведения огня лишь на пару секунд, заставляет противников идти на максимальное сближение. Но если тебе становится проще попадать во врага, то это играет и в обратную сторону тоже. Так что по итогам стычки, в ходе которой все Глубинные эсминцы были перебиты, а из крейсеров смогла отступить только Ри-класс, без повреждений из канмусу остались лишь четверо из девяти. Пока это было не страшно — как и настоящие корабли, их аватары могли «держать» достаточное количество урона без критической потери боеспособности. Но вот сколько таких стычек на контркурсах еще предстояло впереди? Этого не знал никто. Между тем, как раз противнику никуда спешить было не нужно: еще три часа Глубинные просто давили отдельными группами тонкую линию обороны, словно пробуя ее на прочность, прорывая минные поля огнем, торпедами, а порой и направляя в прорыв небольшие группы эсминцев. Канмусу же в ответ использовали разделение на маневренные группы с несколькими свободными тройками тактического резерва, бросающиеся выбивать врага при выходе из прогрызенных ими проходов, и тут же засыпая их новыми порциями мин. Периодически долетавшие глухие удары и толчки отдачи где-то из глубины, вспухавшие на поверхности быстро тающими в волнах кольцами небольших брызг и пены, говорили о том, что заранее расставленный эсминцами «невод» нижней части сетей тоже держится. Пока еще держится. Несколько раз прямо внутри обороняемого ордера темная вода тоже вспучивалась и белела, выпуская на поверхность мириады мелких пузырьков и расплывающиеся чернотой бесформенные куски — это в глубине, где висело, медленно опускаясь, широкое полотно минной «банки», подрывались на зарядах Глубинные, посчитавшие хорошей идеей обойти конвой далеко во фланг или с большой глубины, и нанести удар снизу. Серьезных попыток прорыва к конвою пока было только две — и в обоих случаях несколько вееров торпед прорубали в минных сетях уже не проходы, а целые проспекты, сквозь которые неслись сразу до полусотни эсминцев и более десятка старших особей. Отбить их получилось только благодаря придерживаемому до срока «козырю» в виде восьми орудий канмусу-линкора. Однако флагман Глубинных, словно понимая, что конвою и его защитницам все равно некуда деваться, не спешил с общей атакой, предпочитая изматывающую тактику коротких наскоков. Численное превосходство и плотность огня постепенно брали свое — и через несколько часов из сорока двух канмусу групп RQ-27 и SQ-56 половина была уже ранена и получила повреждения обвесов, а десять девчонок вообще выбиты из строя, заехав в лазарет «Артемис» на руках своих подруг. Причем в этом сражении на них уже можно было не рассчитывать, а командиры групп, Магритт и Киммел, втихую молились, что никого не потеряли насовсем. Пока еще никого...***
«— Merde! Вот же обнаглевшие ублюдки…» — от души ругнулась Рене, глядя на хоть и откатившихся, но вовсе не думающих отступать даже после ее залпа Глубинных, чьи силуэты — антрацитово-черные и наоборот, белые, — были отлично видны на фоне моря. «Жан Бар» курсировала семиузловым ходом вдоль линии соприкосновения, обозначенной вспышками «блинкеров» над поредевшими минными сетями, на небольшом удалении по одну сторону которой сновали сменявшие друг друга тройки канмусу, а с другой нет-нет, да мелькали в воде и над ней голубые и зеленые огоньки Глубинных. Она скосила глаза на свои исходящие паром, нагретые орудийные стволы, а затем — на счетчик боекомплекта, который показывал около половины. «— Скоро надо будет свистнуть наших аux pieds légers за перезарядкой. Вот мы влипли, а...» «— Пока же держимся...» — ответила ее «второй номер»: канмусу крейсера «Кольбер» Мари Фаньер, идущая параллельным курсом вместе с двумя эсминками. «— Угу, до первой их общей атаки. А потом начнется полная свалка... Боги! Может, вы пошлете нам хоть кого-нибудь в помощь?! Очень бы не помешало, право!..» Но серое, бурлящее и слоистое небо над головой осталось безответным к мольбам... …Или нет?.. «— Эй, а это еще что такое?» — спустя несколько минут навострили уши канмусу группы сопровождения линкора. Возникший где-то на границе слышимости звенящий в вышине, прорывающийся сквозь близкий рев непогоды звук был явно не природного — рожденного бурей и морем, — а искусственного происхождения. Мало того, он приближался: и вскоре, пробив плотную пелену облаков и слегка «просев» вниз за их кромкой от перепада давления, на высоте чуть более мили и с удалением вдвое в этот обманчиво-спокойный гигантский колодец из туч и седой мглы вывалилась старая двухмоторная «Каталина»! Но что было поразительнее всего — это то, что ведущие ее люди явно оказались здесь не просто так, и знали, куда и зачем летят… И отступать, похоже, не собирались. Ведь эта летающая лодка, пусть даже случайно нырнув в эпицентр тайфуна и чудом не развалившись где-нибудь на полпути к нему, — при виде картины происходящего здесь вовсе не поспешила прочь, да притом как можно скорее. — Всем, …о нас слышит! — внезапно ожило радио на общей волне. — Это SSA-025 вспомогательно-разведывательной авиа… базы ОФ Брисбен! Пришли по вашему сигналу! И у нас на борту гру… канмусу SG-18 в полном составе! … садиться и очень не отказались бы от прикрытия! — Чего-о?.. Да ладно?!!.. — «Жан Бар» решительно захотелось протереть глаза. Она даже пару раз с силой сжала веки, но самолет — ревущий на вираже движками и подмигивающий бело-красно-зелеными ходовыми огнями на законцовках крыла и посадочным проблесковым маячком — никуда не делся, продолжая облет конвоя с легким набором высоты. — Mon Dieu!.. — только и смогла выдохнуть пораженная мадмуазель Магритт. — Мне не послышалось про SG-18? Они правда привезли сюда этих бешеных…? — Вот только скажи, Рене, что здесь и сейчас ты этим еще и недовольна... — с явным облегчением хихикнула в ответ Фаньер. — Кстати! Ты же там что-то просила у богов? Похоже, что сработало. Может, их милость еще не кончилась? Проси еще что-нибудь!!! — А-а-а-а-а... А хочу познакомиться с парнем! — ляпнула Магритт первое, что пришло в голову. — Симпатичным и интересным!.. И покрепче, чтоб не бояться переломать ему все кости! — Вот кто про что — а ты о парнях... Как бы эти летуны сейчас сами кости не переломали! — присвистнула вдруг враз посерьезневшая Мари. — Смотри, что творят! Они там что, уже все с ума посходили?!..***
— …Иисус Мария Иосиф! Мы все-таки долетели! — сжимая подрагивающий штурвал, выдохнул Анхель Прадо, когда внизу, в заметно рассеявшейся серой дымке, мелькнули темные силуэты судов, расцвеченные редкими огоньками. — Qué fuerte! Двенадцать, даже почти тринадцать часов прошло с тех пор, как их отчаянный борт взлетел с базы в Брисбене. Позади был полет вдоль восточного побережья Австралии, в течение которого с ними выходили на связь раз двадцать — не меньше. Такие же пилоты на земле и в воздухе, береговые базы, выносные посты и аэродромы, работающие на ОФ. Слухи о цели их вылета распространялись, как пожар в буше, и каждый хотел перекинуться с ними парой слов и пожелать им удачи. Перед тем, как окончательно уйти в поиск над грозовым морем, «Каталина» Фрэнка Боуга приводнилась в извилистом заливе Джаки-Крик, что находился на выступе самой северной оконечности австралийского континента, который, как большой палец ноги, упирался в Папуа-Новую Гвинею. В этом месте, среди изрезанных небольшими ручьями и речушками болотистых прибрежных зарослей, неподалеку от самого северного в Австралии пункта радиолокации и наблюдения, расположенного в Бамаге, притаился небольшой частный аэродром «Нортерн Пенинсула». Причем, что интересно: аэродром хоть и имел только грунтовую полосу, но расположенный буквально на задворках залив позволял ему принимать и гидропланы — что для больше не имеющей возможности приземлиться «Кэт» было настоящим подарком. После спешной переделки и облегчения «Каталина» из самолета-амфибии окончательно превратилась в летающую лодку. Одни ее колеса с гидравлической системой выпуска весили почти полтонны, занимали изрядно внутреннего пространства, и поэтому были демонтированы в первую очередь. После успешного приводнения в заливе выпрыгнувшие на воду прямо из задних открытых блистеров, где когда-то много лет назад располагались огневые точки крупнокалиберных пулеметов, канмусу организовали охранение самолета. А меньше чем через полчаса к берегу уже подъехала небольшая колонна автомашин, во главе со стареньким заправщиком. Все они прибыли с того самого аэродрома — ведь бумага, выданная коммодором Риддом, официально закрепляла за пилотами и северянками статус поисково-спасательного отряда, и давала право на запрос и получение необходимого группе обеспечения. Что и было сделано еще на подлете. Так что прямо здесь, на воде, их снова заправили «под пробку», докинули пайков для людей и канмусу, опять дали пригоршню монет «в долг», и проводили на взлет всем персоналом, приехавшим поглазеть на отчаянных смельчаков… …А затем было долгое, муторное болтание в небе: то со сменой курсов и эшелонов, то ныряние в грозовые облака, то плавное скольжение по кромке бушующего атмосферного фронта. И дружный, радостный вопль, когда они сквозь треск и рёв забитого помехами эфира поймали рваную передачу второго радиобуя, — и сумели взять на него пеленг, подойдя ближе и приняв уже полный текст с указанными координатами. — Да, полдела сделано. И я клянусь лично напоить в баре до полного изумления того, кто догадался выпустить второй радиозонд! А то мы так и летели бы в строну Гавайев! — сквозь грохот болтанки и гул двигателей над головой прокричал Фрэнк Боуг. — А как там, внизу, с условиями посадки? — поинтересовался бортмех, сунувшийся в кабину пилотов, в которой висел устойчивый запах сигарет и кофе. — Сейчас, сделаем «коробочку» и оценим... — поглядел в боковое остекление кабины пилот. — Но по первому взгляду ветер и волнение куда меньше ожидаемого, хотя и больше разрешенного инструкциями для приводнения. Другое дело, что там вовсю идет бой!.. И действительно, сверху было очень хорошо видно, как плотно сбившуюся группу судов, находящуюся ближе к краю глаза урагана, охватывают три дуги активно маневрирующих и ведущих огонь групп канмусу. По мелькающим красным и желтым трассерам и летящим им в ответ зелено-голубым росчеркам, а также вздымающимся фонтанам подрывов с обеих сторон, линия боевого соприкосновения читалась достаточно четко. Знакомая картина, не раз уже виденная летчиками ОФ с более-менее безопасной высоты… Вот только раньше им не предстояло садиться, по сути, прямо за спинами сражающихся канмусу. «Каталина», плавно опустив крыло, продолжала облет группы конвоя, когда внезапно с хрипом ожило бортовое радио, настроенное на общую частоту ОФ. — Борт SSA-025! Немедленно изм... к..рс! В квадрате с... Глубинн...! Высота оп...! — Да что вы говорите... А мы, типа, этого не знаем... — фыркнул Боуг. — Так как будем садиться, парни? — Сесть, как по учебнику, нам тут явно не дадут, так что остается только «спрыгнуть», буквально по-голубиному. Как тогда, в море Бисмарка... — ответил Прадо, вытирая потную шею уже и так влажным платком. — Похоже на то, иначе никак... На внутреннем жаргоне пилотов «по-голубиному» означало быструю и весьма рискованную посадку с крутого пике, — подобно голубям, что торопливо слетаются с окрестных крыш на брошенную им горсть зерна. Вот только под огнем они этого ни разу не делали. А в том, что он начнется, стоит им только опустится ниже определенной высоты, никто не сомневался. Да, Глубинные очень любили, просто-таки обожали летящие воздушные цели, если таковые имели глупость оказаться ниже «потолка безопасности». Морские твари очень быстро поняли, что для того, чтобы спустить большую груду такого вкусного металла с небес в море, достаточно всего лишь нескольких попаданий, пусть даже зацепивших цель лишь краем. Так что идея флотских массово использовать для подброса и эвакуации Дев Флота вертолеты и конвертопланы по типу V-22 «Оспрей» потерпела в свое время полное фиаско. Потери были почти стопроцентные: никто из глубинников — даже посреди боя, — обнаружив над морем большой, шумящий на всю округу и вдобавок медленно летящий — или вообще неподвижно зависший — летательный аппарат, не отказывал себе в удовольствии сделать пару-тройку залпов по нему. — Тогда заходим на посадку! — и Фрэнк решительно развернул свою потрепанную кепку-бейсболку козырьком назад. — Пассажирские корабли, как я заметил, ближе к хвосту конвоя… Попробуем сесть рядом с ними! Анхель! Набираем шесть тысяч футов и готовимся к пике. Тягу на полную! — Sí, el jefe!***
Выходящий из пологого разворота самолет, за которым сейчас пристально наблюдало много человеческих и нечеловеческих глаз, вдруг сделав «горку», резко пошел на снижение, метя носом в сторону хвоста конвоя. — Черт! Они все-таки садятся! А мы ведь их там не прикроем!.. Но этого уже не ждали ни Глубинные, ни сами летчики. Практически сразу и отовсюду в буквально падающую все ниже к воде «Каталину» понеслись зеленые и голубые прочерки выстрелов, готовые разорвать на куски покачивающийся, такой хлипкий на вид самолетик. И лишь неожиданность маневра на какие-то краткие секунды была на стороне летевших в самолете-амфибии: как раз в это время большинство Глубинных оказались заняты боем у противоположной оконечности каравана, и просто не успевали встретить огоньком дорогих гостей с другой стороны. Тем не менее, сомневаться в том, что даже с меньшим числом Глубинных на поверхности моря и такой высотой над ними летающая лодка все равно была обречена — не приходилось. Однако явно чокнутый экипаж небесного раритета упрямо отказывался понимать это, игнорировал здравый смысл, и все так же держал курс на конвой... Хотя все возрастающая скорость снижения и то, что пилот, словно невзначай раскачивая самолет из стороны в сторону работой педалей, постоянно давал летящей вниз машине еще и горизонтальное смещение, — все это работало против стрелков. Глубинные «трассеры» раз за разом пролетали выше и за хвостом самолета. Вот только долго подобное везение — и при такой плотности огня, — продолжаться не могло. Первый взрыв попадания, превративший поплавок и добрую четверть левой оконечности крыла в фонтан обломков и разливающийся во все стороны шар жидкого пламени, не заставил себя ждать. Причем было видно, как практически сразу у лодки сорвало еще и разлетевшиеся в стороны каплевидные блистеры стрелков на фюзеляже позади поврежденного крыла. А саму машину ощутимо подкинуло и повело, и начало теперь уже неконтролируемо и еще круче заваливать вниз и влево. Но такой неожиданный «нырок», как ни странно, в чем-то оказался даже на руку летящим — место, где только что был резко потерявший в высоте самолет, мгновенно прошили еще несколько залпов. А пилот — или пилоты — по-прежнему упрямо тянули теперь уже оставляющую за собой хвост огня и дыма, и все больше кренящуюся и рыскающую машину. И теперь были довольно близко к крайнему кораблю конвоя. — Да вы же сдохнете сейчас!!!.. — Самоубийцы, мать вашу! — Кто-нибудь, откройте огонь на подавление... Но крики девчонок потонули в нарастающем грохоте двигателей — когда очередной выстрел кого-то из Глубинных эсминцев — пусть и по касательной, — наконец достиг цели, и пришелся в правый из них. Брызнувший обломками авиационный движок коротко и пронзительно взвыл, затарахтел перемалываемыми поврежденными потрохами, а затем с хлопком густо харкнул из-под кожуха черным дымом, который тут же сменился рванувшим ярко-оранжевым пламенем. Но его экипаж упорно гнул свою линию, изо всех сил выравнивая с воем летящий уже над самой водой на умирающих моторах, расстреливаемый с трех сторон и буквально чудом еще не развалившийся в воздухе самолет, почти готовый воткнуться носом в море…. — Это конец… — Кто из наших к ним ближе всего?!.. …Сто метров высоты... Пятьдесят... Двадцать... Ниже, еще ниже!.. Наполовину объятая огнем «Каталина», чиркнув брюхом по гребню волны, уже почти коснулась своим лодочным днищем выбранной для посадки и относительно спокойной воды в распадке между двух пологих гребней волн, как в полыхающем крыле что-то громко лопнуло — видимо, подточенный горящим топливом дюраль просто не выдержал, — и боковая стойка отделилась от крыла, а левые закрылки повисли и затрепетали на ветру, как белье на веревке. Самолет тут же повело в противоположную сторону, и только синхронно рванувший штурвалы экипаж не дал ему свалиться на крыло. «Птичка», пусть и слегка наискось, но все же плюхнулась в море широким пузом, чуть подскочила, и снова врезалась в воду, подняв фонтаны брызг и зарывшись в океан едва не по самые иллюминаторы. Многострадальная левая часть крыла, лишившись поплавка и пару раз нырнув щерящимся обломками концом в глубину, пусть и потухла, но теперь крыло надломилось сразу за все еще горящим двигателем, и смялось окончательно потерявшим форму обломком назад и вниз. При этом все еще скользящий между волн гидроплан резко дернуло, и он снова ушел носом в море по пилотскую кабину. Но скорость уже была сброшена и самолет, слегка приподнявшись из воды, быстро терял инерцию, пока не замер окончательно, закачавшись посреди серой зыби и взбаламученной пены, и выписав посадочным путем на волнующемся море пологую дугу почти полукилометровой длины, местами подсвеченную пятнами все еще догорающего на воде топлива.***
— Х-ха! Аллилуйя, мать-перемать! Получилось!!! — во все горло гаркнул Фрэнк, и что было сил хлопнул себя по коленям, сбрасывая дикое напряжение последних минут. — Все же не настолько мы невезучие идиоты, чтобы, долетев сюда сквозь шторм и найдя-таки наш конвой, быть сбитыми прямо над ним огнем глубинников! Ах ты ж моя лапочка..! И летчик от души расцеловал свой самолет прямо в штурвал. — Хвала всем святым... Мы сели! Все целы? — мокрый, как мышь, Прадо выглянул в открытую дверь, за которой начинался их импровизированный грузопассажирский отсек, где сейчас все было усыпано осколками стекла и металла, и из-за сорванных блистеров гулял ветер, разгонявший струящийся сверху, сквозь центральную консоль крыла, дым от полыхающего мотора. Канмусу, судя по их возбужденным смешкам и одобрительным жестам, можно было и не спрашивать, а вот бортмеханик Билл, вылетевший при рывках и толчках из пристяжных ремней, был бледен, сидел на полу и, чертыхаясь, бережно придерживал свою левую руку. Казалось, совсем не замечая длинного пореза от левого виска почти до подбородка, сочащегося каплями крови. — Хрен его знает, Анхель... Похоже, крыло сломало не только нашей птичке... Но вроде жив. — Ладно, пора выбираться! — пока сидевшие самыми задними в цепочке девушки уже выбирались через аппарели хвостовых стрелков, латиноамериканец подскочил к временно зашитому листом толстого дюраля проему в борту, который крепился двумя кустарными «быстросъемными засовами». Но пара рывков ничего не дала — железяки даже не сдвинулись. — Проклятье! Заклинило! — выругался Прадо. — Наверное, фюзеляж тоже слегка в перекос ушел! Ничего, сейчас достану резак... — Еще чего! Отойдите! Ларре, к черту дверь!!! — мгновенно отдала приказ Нирен. Оставаться для еще нескольких девушек взаперти в такой ситуации лишние полминуты было смерти подобно. — To sekunder! — буркнула подскочившая молчаливая норвежка, тут же добавив: — Kom deg ut! Мужчины и девчонки из SG-18 быстро отодвинулись, насколько позволяло пространство, а Ларре Олсен, канмусу эсминца «Гарм», чуть сдвинув обвес назад и освобождая руки, выдернула с креплений свои парные тесаки. Неизвестно, как именно эта канмусу смогла уговорить техническую службу обеспечения, и чем именно с ними она рассчиталась, но вместо стандартного для канмусу колюще-рубящего оружия с моноклинком, напоминающим нож-боуи, в руках у нее оказалось две полноценные реплики самых настоящих мечей. Они имели обоюдоострый клинок с широким долом, украшенным цепочкой рун по центру, рукоятью под одну руку, чуть изогнутую вперед небольшую гарду и характерное, массивное навершие. Второй пилот и бортмеханик только и успели, что моргнуть и приоткрыть рты, как четыре слившихся в гулкую дробь удара и брызнувшие искры вывалили из борта качающегося самолета неровный кусок обшивки размером два на два метра. — Ну, нихрена ж себе... Ларре же, сунув мечи обратно в магнитные захваты и не сказав больше ни слова, первой из оставшихся в самолете выскочила на воду. Двое эсминок из флагманской тройки, раньше других вылезшие через проемы хвостовых блистеров, уже разошлись в стороны, ощетинившись орудиями и сканируя подступы к качающейся на воде «Каталине» с подломленным крылом. — Пока чисто! — сразу поступил доклад. — Но самолет вскоре перекинет через гребень! И он горит, вообще-то... — Мистер Боуг! — крикнула Нирен в сторону кабины, уже убедившись в выходе всех своих девчонок через дыры в фюзеляже. — Поспешите, волна на подходе! И те, кто по нам стрелял, думаю, тоже могут попробовать прорваться! — Сейчас! — сквозь зубы ответил Фрэнк, который, сноровисто работая двумя гаечными ключами, отвинчивал командирский штурвал. — А что это вы делаете? — оставшись последней, командир SG-18 сунула голову в отсек управления. — Дай мне полминуты!.. Вот выберемся — а мы обязательно выберемся! — и я поставлю его на свою следующую птичку! Наша «Кэт» всегда будет с нами!.. — Нормально, — одобрительно кивнула Нирен. — Но можно и быстрее! И канмусу, подавшись вперед, с хрустом просто отломила всю штурвальную штангу, и вручила ее на секунду онемевшему летчику. Который, впрочем, быстро пришел в себя. — Прощай, родная! — судорожно обняв ставший вдруг таким дорогим сердцу кусок металла, хлопнул мужчина по переборке возле двери в кабину. — И… спасибо тебе! — Ну все, все! Уверена, самолет оценил ваше уважение, и его дух уже перебрался в штурвал!.. Пошли! Альтисдоттир, аккуратно взяв пилота за локоть, вытянула его из кабины в центральную часть самолета, зияющую широкой прорехой, через которую внутрь вовсю захлестывало море. Снаружи же канмусу придерживали надутый ярко-оранжевый спасательный плот: круглый и с непромокаемой сферической крышей, внутри которого уже сидели Прадо и Питерс, облаченные для верности в спасжилеты. — Кэп! Залазьте! Поедем почти первым классом! — приглашающе взмахнул здоровой рукой бортмеханик, держа больную на наспех сооруженной из куска обивки кресла кем-то из канмусу перевязи. Фрэнк примерился, было, для прыжка, — но со словами «Извините...» его схватили руки той стройной блондинки с мелкими косичками, по имени Ингвильд Боссе — канмусу легкого крейсера «Якоб ван Хеемскерк», бывшей командиром второй тройки группы SG-18. Она, взявшись за шиворот и пояс пилота, безо всякого напряжения пронесла его над водой и пихнула в раскрытый зев плотика. — Ну, теперь все вроде на местах, — подытожила она, возвращая на место отведенные башни орудий. — Вторая и третья тройки — боевое охранение! Четвертая — арьергард! Ну а мы берем на буксир летчиков... — И Нирен наклонилась к наполовину открытому клапану купола спасательного средства, прицепленные к которому буксировочные концы уже держали эсминки. — Мистер Боуг, на каком, вы говорите, корабле ваша родня? — На «Андреа Гейл»! — ответил тот, сидя в обнимку со штурвалом, все еще немного шокированный способом своего перемещения на плотик. — Ясно! Ну, держитесь — довезем с ветерком! — Нирен дала отмашку своим канмусу и, начав движение, кинула запрос в «м-диапазон». «— Вызываю судно «Андреа Гейл», канмусу связи. На канале — командир SG-18 Нирен Альтисдоттир! Прием!» «— Говорит «Андреа Гейл», канмусу связи и навигации Бетти Сталл, HMS «Маундер», — тут же пришел радостный ответ. — Спасибо, что пришли, девочки!» «— Да не за что. Просьба: принять на борт трех летчиков. Одному нужна медицинская помощь. Отчаянные и храбрые дядьки — довезли нас сюда прямо сквозь шторм!» «— Но у нас неполадки с двигателем…» «— Не думаю, что это имеет значение — у вас среди пассажиров семьи двоих из них». «— Секунду, передаю запрос капитану корабля, ждите... Запрос одобрен, шторм-трап будет спущен по левому борту через три минуты!» «— Отлично, мы как раз успеем подойти». А потом на канале зазвучала «Норфолк»: «— SG-18! Я понятия не имею, как вы умудрились сюда добраться, да и вообще найти нас, — но знали бы вы, как мы все вам рады! Нирен! Отряди двоих на доставку экипажа «Каталины» — а сами следуйте на максимальной по указанным координатам! Трое моих попали в серьезный переплет и долго могут не протянуть!» «— Принято!.. Агне! Дорта! На вас пилоты, потом догоняйте!» «— Исполняем!» И небольшая группа прибывшего подкрепления, мгновенно разделившись, направилась прочь от медленно кренящегося и разгорающегося чадным пламенем самолета.***
— Больно... Мамочка, больно-то как... Я... Я не хочу вот так умирать... Мика Саковски, канмусу эсминца «Волкер» класса «Флетчер», едва держала ход и не плакала только потому, что отчаянно сжимала зубы, превозмогая горячую, дергающую боль, огнем растекающуюся по телу. Почти прямое попадание от глубинного крейсера — и по левому борту у канмусу от обвеса осталась лишь торчащая гнутая и рваная сталь — башни и торпедные аппараты были буквально срублены взрывом, который вдобавок сильно посек Саковски осколками и перебил левую руку. — Не хнычь! Уже отходим, нас прикроют! — тащившая раненого новичка на буксире канмусу британского эсминца «Юпитер», Сара Ноэл, дала залп в маячившие меньше чем в полукабельтове темные силуэты с сияющими точками глаз. И хотя попасть в них не удалось — о чем дали знать высокие султаны подрывов, — но это слегка сбило темп пытающейся взять их в кольцо группы Глубинных. Во время очередной локальной стычки с давящими Глубинными эсминец «Волкер», новенькая в отряде и впервые вышедшая в глубокое море, растерялась, была оттеснена и ранена. И если бы не кинувшаяся за ней «Юпитер», дела ее были бы плохи. Но зато теперь обе девушки оказались в стороне от места основной схватки и с внешней линии минного заграждения… И с группой Глубинных на хвосте. «— Флагман! Нас почти окружили! Что делать?» — Саре тоже было страшно, но это был уже ее одиннадцатый боевой поход, и она пока давила паршивое сосущее чувство в груди боевой злостью и верой в своих подруг. «— Продержитесь еще немного! Помощь уже в пути, а потом подойдет целая свежая группа!» «— Принято! Мика! Стой на ногах! Держим волну!» Однако пологая водная гора, накатившая сзади, едва не сшибла ослабевшую «Волкер». А затем подступившее море со стороны вставшего в круговую оборону конвоя вдруг с грохотом взлетело фонтанами, и сквозь оседающую воду прорвался пригнувшийся стремительный силуэт. — Что приуныли, мелкие?! Выше носы — мамочка Ким пришла на помощь! — игнорируя «м-связь», во всю глотку проорала канмусу легкого крейсера «Сан-Диего», на ходу перезаряжая набедренные торпедные аппараты — она только что потратила восемь торпед, чтобы проделать безопасный проход в минном поле. Обозначив коридор двумя белыми дымовыми шашками, не глядя брошенными через плечи, она, набрав скорость на спуске, вылетела вперед, вставая между врагом и отступающими девчонками. Все ее восемь башен водили стволами, словно принюхиваясь, а сверху, поперек обвеса, была закреплена уже собранная любимая короткая «алебарда». — Сара! Отводи Мику через проход и следи за моей задней полусферой! А с остальными я разберусь сама... Как там подкалывали меня наши японки? «Watashi wa numba wan?..» А дальше легкий крейсер с маневренностью эсминца и кучей скорострельных стволов оказался в своей стихии. Первый ее полный залп лег довольно кучно, убив на месте вырвавшийся за добычей эсминец, ощутимо повредив еще один и вдобавок зацепив легкий крейсер. Которая тоже недолго задержалась на этом свете, потому что сдавшую назад Глубинную догнали сразу две из четырех пущенных «Сан-Диего» новым залпом торпед. Кимберли Вайл, не давая врагу опомниться, перешла на столь эффективную для ее класса крейсеров цикличную побашенную стрельбу, когда снаряды летят практически сплошным потоком. Цепочка фонтанов, обозначившие выстрелы, перечеркнула еще двоих противников, заставив одного из них нырнуть, а второго резко уйти на циркуляцию. «— Ким! Резко вправо!» — раздался по связи голос Сары. Вайл тут же сманеврировав, сменила курс, а левее нее у самой поверхности чиркнули под водой белые полосы торпед. Это эсминец, оставив на пару секунд тащимую на буксире раненую, нашла время разрядить по противнику все свои торпедные аппараты. Половина из которых, судя по взметнувшимся фонтанам, все же нашли свою цель. А Вайл, наклонившись почти горизонтально, как скейтер на трамплине, лихо взмыла по накатившей волне и, оказавшись выше, выпустила еще с десяток снарядов по вытянутым силуэтам Глубинных. Малочисленная — всего две канмусу плюс раненая, — но верткая и больно бьющая в ответ группа Дев Флота, окончательно разозлила Глубинную-крейсера, что командовала этим фрагментом стаи. Расстрелять издалека их не получалось — пологие, но достаточно крупные волны давали лишь небольшие «окна» для огня, а идти в ближний бой она не хотела. Особенно после того, как прибывшая на выручку «Сан-Диего» практически в упор перестреляла сразу шесть ее боевых единиц. Однако командная директива, полученная от Флагмана в самом начале боя, никуда не делась — и Глубинная кинула в атаку все имеющиеся у нее эсминцы, у которых были максимальные шансы совладать с маневренной канмусу. «— Есть чем заткнуть проход за нами?» Отступавшие через минное поле девушки прекрасно понимали, что просто так им уйти не дадут. «— Нет, я пустая, и торпед еще на один залп. А у Мики вообще от обвеса почти ничего не осталось» — Сара Ноэл, сцепив зубы, тащила за собой все больше раскачивающуюся «Волкер», стараясь одновременно не выпускать из виду спину Ким. «— Плохо… До подхода наших не удержим.» Глубинные прекрасно видели отступление трех девушек, и не побрезговали воспользоваться их же собственным «коридором». И хотя через секунду из-под воды где-то чуть правее глухим ударом долетел последний привет от кого-то, попытавшегося на глубине обойти их с фланга, но тех, кто сейчас просто по одному и по двое проходили сквозь брешь в сети, было более чем достаточно. И сейчас они, вновь собравшись в группы уже по эту сторону периметра, готовились использовать против девушек свою любимую тактику — «клещи». Одновременно с этим что-то происходило с другого борта конвоя, ближе к хвосту колонны — но не было времени гадать и думать. «— Дальше от периметра отходить нельзя, иначе точно сомнут. А здесь их сеть хоть немного, но сдержит!..» Однако Глубинные сейчас меньше всего интересовались своим комфортом: с двух сторон к девушкам среди волн уже мчались атакующие группы. «— Если двигаться можешь — за мной!» — Ким Вайл вдруг резко пошла на сближение с заходящими справа. Не успев даже охнуть, Сара всего мгновением позже оценила маневр — подруга старалась первой сократить расстояние с одной из групп, чтобы не ввязываться в самоубийственный бой со всеми сразу... Перехватив другой рукой Мику, Сара вновь повернулась к врагу. «— Ким, залп! Резко влево!» Еще серия торпед, вновь пропущенных мимо себя их спасительницей, с близкого расстояния врезалась почти в середину этой группы — и окрасила воду вокруг быстрой серией грязно-черно-синих взрывов, с разлетающимися в разные стороны кусками дымящейся плоти. Наступавшая группа потеряла ход, и оставшиеся в живых вдруг сообразили, что идущие с другой стороны к ним на помощь уже не успевают… «— Дальше сама!.. Попробую что-то из обвеса Мики вытащить!» «— Держитесь!» В каком-то буквально сумасшедшем маневре, держа четырех выживших после залпа эсминцев под обстрелом и постоянно смещаясь, Ким нашпиговала троих прежде, чем успела заметить, как вторая группа вдруг резко сменила курс, и вместо нее устремилась к двум беззащитным девушкам. «— Осторожно!» Сара, уже подхватив Мику поперек туловища, скользила в ее сторону, отчаянно маневрируя под огнем и стараясь собственными редкими выстрелами хоть немного задержать рвущихся к ним с подругой тварей. «— Иду!!!» На ходу полоснув четвертого, попытавшегося сбежать на соединение с новой группой, эсминца лезвием поперек покатой спины, и тут же для верности добавив пару выстрелов в безвольно закачавшуюся на волнах тушу, Ким рванула наперерез наступавшим… «— Ким!..» …И успела буквально в десятке метров от цели перехватить двух головных атакующих эсминцев, уже ощеривших пасти и готовых разорвать посмевшие встать у них на пути два тщедушных тельца. — А-а-а!.. — отчаянный крик Сары был заглушен грохотом разрывов полного залпа «Сан-Диего», который буквально смел авангард нападавших. В последнего же, спасая Саковски и Ноэл, Вайл, размахнувшись, метнула свою «алебарду», пробившую врага насквозь, и ушедшую на дно вместе с ним. Но времени на повторную перезарядку после такого залпа у Ким уже просто не было: командовавшая группой Глубинная-крейсер, сверкая бездумным огнем призрачно-синих глазниц, в окружении последних двух своих эсминцев кинулась в атаку. И следующие несколько секунд смогли вместить в себя целую жизнь… — …Сара! Оружие!!! — и та без раздумий швырнула Кимберли свое собранное «копье». В одном движении поймав его на лету и дав проскользнуть в руке до последней трети древка, канмусу «Сан-Диего» волчком развернулась — и широкое лезвие со всего размаху снесло голову наглого Глубинного крейсера. А уже на излете замаха, уйдя вниз, заодно достало и глубоко пропороло морду высунувшемуся вслед эсминцу… Боевые навыки канмусу оттачиваются и закрепляются в применении к своему вооружению. Лично своему — никому, знакомому с этой, уже ставшей привычной, фантастической механикой взаимодействия канмусу и ее обвеса, и в голову не придет навешивать на эсминец башни крейсера, и наоборот. Но это же правило относится и к однажды выбранному своему, «штатному» холодному оружию: привычка к весу, балансу и... длине. И сейчас Ким не учла, что оружие, которое кинула ей «Юпитер» — не ее. И что оно короче почти на метр. Удар, нанесенный отвесно вниз, прямо в пасть атакующего из-под воды последнего глубинного эсминца, пробил его голову, глубоко войдя в черную плоть и одновременно вынося девушку вверх, как прыгунью с шестом. Но этот метр недостающей длины оружия оказался роковым — челюсти уже убитого Глубинного сомкнулись, как лезвия пресса для рубки металла, и отсекли ноги «Сан-Диего» чуть выше щиколоток вместе с «ледорубами». Коротко вскрикнув, она отлетела в сторону, но все же успела отработанным множеством тренировок движением рвануть на боках своей «кирасы» — нагрудного элемента обвеса, — два предохранительных тросика аварийного сброса всего вооружения. Рама упавшей на спину канмусу вместе с орудийными башнями и кормовыми отсеками с металлическим щелчком отстегнулась, и тут же камнем пошла ко дну. А сама Ким закачалась на воде, поддерживаемая автоматически надувшимся воротником встроенного в гидрокомбинезон средства спасения. Обвесом никто не дорожил — его можно было менять хоть каждый день, а вот Дева Флота была ценностью куда более высокого порядка. — Ким! Ким!! Держись, я сейчас! — крикнула Сара, и повернулась к почти висящей на ней Мике. — Очнись!!! Очнись, и стой здесь! Слышишь?!.. Просто стой и наблюдай! Заметишь малейшую опасность — дай знать!!! Действительно очнувшаяся от резкого окрика, «Волкер» отпустила руку подруги и кое-как выправилась на воде, закрутив по сторонам головой и хлопая глазами на перекошенном от боли лице. И тогда «Юпитер» рванула к упавшей Вайл. Девушка была в сознании и, часто дыша и некрасиво оскалившись, шарила у себя по поясу, стараясь нащупать аптечку. — Сейчас, подожди!.. — Ноэл первым делом выдернула из своего комплекта пару резинометаллических жгутов и сноровисто перетянула кровоточащие ноги Кимберли пониже колен, а потом воткнула ей в бедро, прямо сквозь комбинезон, сразу два ее собственных одноразовых инъектора. «— С… Сара...» — раздался голос Саковски. «— Что? Враг??!» — вскинулась британка, но «Волкер» тут же добавила: «— Н-нет, свои... Нас все же спасут...» «— Что значит «все же», глупая ты треска?!» — вдруг язвительно прозвучало на канале. Девушке на секунду показалось даже, что с каким-то явно северным, горловым акцентом. Если бы только у мыслесвязи был акцент. «— Если здесь мы — то никто не умрет! Только враг!» И сквозь застилающий волны белый дым, полосой тянущийся от все еще обозначавших проход в минном рубеже дымовых шашек, на двадцати пяти узлах вылетела десятка канмусу, сразу расходясь в три атакующих «зубца», направленных в разрыв линии обороны. «— Гуннел! Прикрой пока раненых! За нами идут британки, они выведут их внутрь периметра! — на ходу отдала распоряжения Нирен Альтисдоттир, оставляя позади одну из своих. — И напомни им — нам будут нужны боеприпасы! Много! А мы пока разомнемся… Ну, где тут эти твари? Ага, а вот и вы… Торпедная атака двумя группами! Уровни один и три! Чистим поле!» И все девять канмусу, каждая из которых имела солидное торпедное вооружение, дали общий залп по давно отработанной схеме — один широкий веер торпед на глубине в метр, по уже миновавшим через разрыв минные сети и изготовившимся для атаки новым Глубинным эсминцам, и еще один, чуть позже — на трех метрах. Для тех, кто, уходя от первого, нырнет глубже. Поднявшие воду в воздух как минимум десять детонаций торпед еще не успели опасть, как сквозь соленый дождь наперерез старшим особям Глубинных, тоже лезущим через проход, уже неслась SG-18, выходя на дистанцию ближнего боя. — Send dem til helvete!! — рыкнула крейсер «Тромп» по имени Вигдис Линдгрен — коренастая и плотная деваха с двумя толстыми косами. Общий залп ее орудий, направленный в одну точку, разорвал пополам тонкое белое тело ближайшей глубинницы Хо-класса, расплескав по воде жидкую черноту со светящимися голубыми разводами. А канмусу ее тройки, походя быстро прикончив всплывшего оглушенного эсминца, закружили в отчаянном хороводе дергающуюся от попаданий и хаотично отстреливающуюся Хе-класс. — Riv dem isär!!! — раздался в ответ зычный клич совсем рядом, где тоже кого-то расстреливали и добивали, вколачивая в море, оставляя за собой только воду с расплывающимися пятнами черных клякс. SG-18, благодаря своей особенной привычке находить сражения даже там, где они не предполагались, а также с явного благоволения ответственного за удачу скандинавского бога Ньёрда, имела оплаченные своими кровью и потом боевой опыт и слаженность, на голову превосходящий большинство эскортных эскадр канмусу. И именно это качество позволило им сейчас, даже неполным составом, просто размолоть группу не самых сильных Глубинных, как десяток яиц, закинутых в блендер. А сквозь остатки белесого дыма, которые на последнем издыхании выплевывали уже отработавшие свое шашки, тем временем прошло две тройки канмусу-эсминцев во главе со слегка потрепанным, но все же крейсером. — Ну, наконец-то... Оставляю их на вас. И не забудьте про снаряды! — дернула плечом Гуннел Хольм, канмусу эсминца «Драуг», не слишком-то вежливо обращаясь к легкому крейсеру «Ахиллес» — старшей подошедшей группы из состава RQ-27. И нетерпеливо махнула рукой прибывшим с ними Агне Берг — эсминцу «Слейпнир» и Дорте Улссон, эсминцу «Хвален», которые, доставив тройку пилотов на «Андреа Гейл», на всех парах догоняли своих. — Пошли скорей! А то наши сестры там сами всех перебьют!.. «Ахиллес» же, покрутив головой и проводив взглядом рванувших вперед северянок, скомандовала: — В первую очередь выводим раненых! Сью, Кэрри, Ти — на вас охрана прохода! И тут же перешла на «м-связь». «— Вызываю «Артемис!» Нам срочно нужна эвакуация двух тяжелораненых! Срочно!.. И также необходима доставка двадцати боекомплектов типов C и D!»***
Первые часы боя для лейтенанта-оружейника прошли в напряженном, но неожиданно праздном бездействии. Работы по его профилю не было. Он отстоял вахту помощником штурмана, потом у него нашлось время поесть и немного отдохнуть, а затем поприсутствовать на мостике, где Майкл смог получить общее представление о сложившейся обстановке. Но вот потом... Обвесы канмусу проектировали весьма небесталанные люди и, будучи оружием, они также являлись и неплохой защитой, становясь благодаря ауре «м-эффекта» аналогом элементов разнесенной брони, или некоего корабельного бронепояса. И в бою, разумеется, первыми принимали на себя наносимый противником урон. Но если настоящий корабль физически не мог посреди боя зайти в док и «по-быстрому» починить или сменить оружие и броню, то у канмусу с этим дела обстояли гораздо лучше. Так что спустя еще несколько часов лейтенант и двое его старших коллег оказались просто завалены работой по ремонтам обвесов, замене расстрелянных до выгорания лейнеров стволов и подгонкой доставаемых со складов запасных элементов. Вышедшие из боя и прибывавшие на «Артемис», валящиеся с ног от усталости канмусу снимали поврежденные модули на штатные кронштейны в личных отсеках, а иногда и просто сбрасывали их на пол технической палубы, отправляясь на время ремонта перекусить на скорую руку, обработать раны или подремать хотя бы минут двадцать. Прямо сейчас лейтенант, облаченный в уже порядком испачканный рабочий комбез, управляя ездящим по потолочной балке тельфером, поднимал с палубы изрядно раскуроченный обвес французского легкого крейсера. Его хозяйку, хрипло дышащую шатенку с залитым кровью лицом, из него только что фактически вынули и унесли в лазарет — похоже, последние силы она потратила на то, чтобы дойти до HSV своим ходом. Подняв на тросах и зафиксировав на ремонтной стойке боевой модуль, офицер скептически осмотрел его, прикидывая, целесообразен ли в этом случае ремонт. Решив все же попытаться воскресить изделие, он взял висящий на передвижном инструментальном стенде пневмогайковерт, развернулся и... почти упер инструмент в живот неслышно подошедшему сзади старшему помощнику капитана корабля. Тот устало поглядел на направленную ему в район печени блестящую шестигранную насадку, отвел ее указательным пальцем и произнес: — Лейтенант, отложите пока эту штуку, — а когда тот выполнил просимое, продолжил: — Мистер Харриган... Майкл. Скажу прямо — у нас возникла непростая задача: две канмусу нуждаются в срочной эвакуации, а положение таково, что мы не можем отправить за ними даже одну тройку, чтобы не оголить какой-нибудь участок обороны. В данный момент их отводят от линии соприкосновения, но на «Артемис» их доставить банально некому. Послать катер не выйдет, да и целью он будет достаточно заметной. Но есть еще один вариант, хотя и весьма рискованный. Для наших «Барракуд» предусмотрена специальная платформа, на которой можно... — Я все понял, сэр, — спокойно ответил лейтенант, хотя тут же ощутил ледяные коготки, пробежавшие по позвоночнику от осознания принятого им решения. — И даже не буду спрашивать, почему это вспомнили именно про меня… Через сколько минут будет готов гидробайк? — Ты точно уверен, парень? Не скрою: если ты за это возьмешься, ты очень сильно поможешь и девчонкам, и всем нам. Погодные условия для такого рывка, скажем так, сложные, но допустимые. Я, конечно, мог бы тебе приказать, но... — Не стоит, сэр. Просто скажите, когда выходить. — Пять минут. Туда с тобой пойдут два эсминца смены, но вот обратно — ты сам. Пространство от нас и до линии минных полей условно-«зеленая» зона, но сам понимаешь — никаких гарантий. И, да... — обернулся уже в створе выхода из отсека Дрейк. — Одна из раненых — твоя знакомая, мисс Вайл. — Ким?!.. — сжал губы Харриган и, вытирая не слишком чистые руки ветошью, быстрым шагом направился в свою каюту. Всего через четыре минуты, облачившийся в полный гидрокостюм, маску и спасжилет по нормативу утреннего подъема первого курса военно-морской академии, Майк вышел на ют HSV, где техники заканчивали пристегивать к стоящей перед опущенным слипом «Барракуде» некое подобие небольшого буксируемого плота два на три метра, имеющего ограждение и несколько встроенных крепежных систем ремней. На манер волокуши он был подвижно закреплен с небольшим возвышением к корме гидробайка, а задняя его часть, с двумя килями, пока лежала на палубе. Запущенный кем-то заранее двигатель морского транспортного средства уже тарахтел на холостых, а техники спешно грузили и закрепляли на плоту контейнеры с маркировкой различных типов боеприпасов. — Заодно подкинешь девчатам амуницию, чтоб им лишний раз не возвращаться, — махнул рукой вышедший лично проводить Харригана старпом Дрейк, чья форменная рубашка начала быстро намокать от летящих брызг и висящей в воздухе водной взвеси. Майкл, не желая снимать лицевую маску, в ответ лишь утвердительно кивнул. — А вот твой эскорт и смена раненым! Из нутра «Артемис» показались два черных, угловатых из-за обвесов силуэта, оказавшимся канмусу эсминцев «Тейлор» и «Де Хавен». При виде готового к выходу лейтенанта их серьезные лица заметно помягчели, девчонки даже слегка улыбнулись и почти синхронно показали ему знак ОК. — Итак, еще раз! Идешь за канмусу до точки эвакуации! Там с тебя снимут боекомплект, загрузят раненых — и все, тут же назад! Видимость в этом «колодце» удовлетворительная, мы включим огни, так что не потеряешься. Давай! Сначала эсминцы — через пять секунд — ты! И стоило девчонкам уйти вниз, как следом трое из палубной команды слаженно столкнули «Барракуду» с прицепом и седоком по слипу в бурлящее, серое море. Многие считают, что гидробайки в море — это полная чушь. Что их стихия — это исключительно реки, озера, а если и море, то возле бережка и в самый-самый штиль. И некоторая доля правды в этих словах есть: по мелким волнам такое плавсредство будет прыгать, как запущенный «блинчиком» камень, выбивая душу из седока, и далеко и долго не упрыгает. Но тут все зависит от волн. И навыка управления самого ездока. Невысокие, но широкие и покатые валы, катящиеся в зоне временного затишья глаза урагана, лишь изредка сталкивающиеся друг с другом в пенных завихрениях, не были большой проблемой для мощного и обладающего достаточно солидной массой гидробайка, на который прицеп и вес груза на нем действовали сродни плавучему якорю, и только добавляли ему остойчивости. Идти вниз и вверх, поддавая ходу как при езде на кроссовом мотоцикле, не лезть на наваливающийся водяной холм в лоб, вести по дуге и чуть сбрасывать газ у вершины гребня — и, как результат, ровно идущая в кильватере двух канмусу «Барракуда» нисколько при этом от них не отставала. А может, даже смогла бы обогнать. Руки лейтенанта, облаченные в перчатки гидрокомбинезона и сжимающие руль гидробайка, пронизывала легкая, вибрирующая дрожь, и он сам толком не понимал — от работы двигателя ли это, или от четкого, холодного и кристально ясного осознания, что под его ногами, порой заливаемыми водой по колено — несколько километров глубины. Что вокруг — шторм, которого не видывали уже несколько лет. А впереди — вовсю идущее сражение со смертельно опасными тварями. И посреди всего этого — он, верхом на гидробайке и во всём, мать его, своем великолепии. «Мамочка родная, и куда я только влез... — как-то даже отстраненно, параллельно с управлением «рыбкой», текли мысли Майкла. — Единственный заблудший Глубинный эсминец сожрет этот гидробайк, и даже не заметит, что на нем сидело что-то живое... Даже не попадание, а просто близкий взрыв — и меня если не убьет, то выкинет оглушенного в море, а там: или тони — или плыви своим ходом хоть в Японию, хоть в Австралию, на свой выбор...» Линия боевого столкновения тем временем быстро приближалась — все громче ухали взрывы, поодиночке и сериями, а когда «Барракуда» взлетала на гребень, то открывался, жутковатый и завораживающий вид на расчерченный разноцветными цепочками сероватый сумрак и небо, бывшее лишь на пару оттенков светлее моря. «Издалека — почти как фейерверк, но каждый такой светлячок...» И Майкл лишь сильнее сжал руль, увеличивая скорость и подходя ближе к идущим впереди канмусу, которые держали связь с ожидающими их подругами. Потому как в следующем распадке между волн их уже ждала целая группа из семи Дев Флота. Сбросив тягу, он подошел к ним почти впритирку. — Отлично, сэр! Очень хорошо, что вы пришли! Давай быстрее! — дала отмашку своим старшая группы «Ахиллес». Налетевшие пять девчонок сноровисто освобождали прицеп от груза; одна, с наполовину разнесенным обвесом, вся в кровящих порезах и с зафиксированной шинами рукой, пусть и нетвердо, но стояла на ногах сама, а еще двое эсминок подтащили на руках вторую раненую. — Как же ты так... — вырвалось у Харригана при виде ног «Сан-Диего» без ступней, замотанных в пропитанные кровью повязки и перетянутые жгутами ниже колен. — Чт… Майк?.. Вот так… встреча... — вяло произнесла Ким, нетвердо приподняв голову с плота, к которому ее быстро пристегивали ремнями. В царящем вокруг полумраке все же было отчетливо видно ее бледное лицо с кругами под глазами, и сильно расширенные от обезболивающих и противошоковых препаратов зрачки. — Лейтенант, сэр! Раненые закреплены! Можете... — и тут ниже чем в паре человеческих ростов над головой, рванув воздух, наискось пронеслось несколько сине-изумрудных всполохов, с грохотом и зеленью вспышек вставших белыми столбами в каких-то трех-четырех десятках метров. Глубинные явно засекли скопление канмусу и начинали нащупывать его огнем. — Немедленно уходите обратно! — замахала руками «Ахиллес». — Могут накрыть, да и Ким с Микой нужно быстрее показать врачам! Пошел-пошел-пошел! — Понял! — глухо крикнул сквозь маску Майк и, пригнувшись, с плавным ускорением повел гидробайк прочь. Волна... Еще одна... И еще... Компас, имеющийся на «Барракуде», в зоне соприкосновения с Глубинными был бесполезен, но заблудиться в двух-трех милях пусть и штормящего моря было трудно — достаточно было того, чтобы, время от времени оглядываясь через плечо и проверяя канмусу, лежащих на транспортной платформе, держать вспыхивающие в сумраке зарницы строго за кормой. Но все равно: время, на которое он остался один на один с океаном и ранеными девчонками на борту плотика, тянулось, казалось, просто по капле. Однако мотор гидробайка успокаивающе урчал, а скошенный нос уверенно резал воду, распуская волну на белые, вьющиеся усы, взлетающие вверх облаками брызг. И когда впереди мелькнул светло-серый силуэт «Артемис» с включенными ходовыми огнями, от чувства облегчения и, без скромности, дикой радости, Майк решил, что сейчас сам взлетит над волнами, как летучая рыба. Правда, ощущение сжатой внутри до предела пружины начало понемногу отпускать только тогда, когда он вышел в кильватер HSV и, врубив курсовой поисковый прожектор, со всего разгону взлетел по опущенному слипу на кормовую палубу корабля. А потом и вовсе стало не до страхов — сорвав с себя маску с головным капюшоном и спасжилет, он вместе с палубной командой кинулся освобождать раненых от ремней. И если Мика за время их недолгого путешествия слегка пришла в себя и, скинув обвес и морщась от боли, смогла идти сама, то кусающую губы «Сан-Диего» пришлось тащить на руках, стараясь ничего не задеть ее искалеченными ногами внутри не самых широких корабельных переходов… Харриган вместе с матросом, зайдя в пахнувший теплом и светом медотсек, аккуратно положили девушку на свободный лежак и подсунули под ее ноги несколько свернутых валиком спасжилетов, поднимая их повыше. А раненая «Волкер» присела на идущую вдоль стены скамью, привалилась спиной к стене и закрыла глаза. Уже мельком виденный Майком во время экскурсии по «Артемис», пустовавший тогда корабельный лазарет теперь был почти полон. Одна из трех имеющихся на борту регенерационных капсул была уже в работе: в ней, покачиваясь в подсвеченном зеленоватом растворе, колыхалась облепленная трубками девчонка лет пятнадцати. А на закрепленных к полу разложенных складных койках лежали более десятка канмусу — сплошь в повязках, с проступавшими алыми пятнами, в гипсе и с лангетами на конечностях, а у некоторых — и частичной ампутацией последних… Между койками же с находящимися в сознании девушками излучающим оптимизм живчиком сновала капитан Жаклин Деверо. — Мне нужно... Нужно обратно к девчонкам! Нас же мало, каждый ствол на счету, а я могу воевать! — твердила сейчас канмусу с плотно замотанными бинтами руками, плечом, животом и свободным от повязки на лице только одним глазом. — Разве это ранения? Я смогу..! — Конечно, сможешь! Кто же сомневается? Но именно поэтому ты должна немного отдохнуть, — женщина тут же мягко взяла за плечи порывающуюся встать с койки девушку. — Я говорила с Валери и командором Дрейком — Глубинные пока отошли, так что текущих сил хватает. Но если будет прорыв — то вы, кто еще может воевать, станете резервом и последней линей обороны… И поэтому — поспи хотя бы час, хорошо? И тут же переходила к другой. С легкими ранениями в лазарете не задерживались или вообще появлялись только после отбоя боевой тревоги. — Мадмуазель Деверо, а у меня вырастут волосы взамен сгоревших? — Ну конечно, милая! Вы, мои кораблики, вообще девочки крепкие, у вас руки-ноги отрастают, что уж там до каких-то волос!.. Вырастут, и еще красивее будут! И француженка осторожно и ласково погладила по плечу девушку со сплошь покрытой повязками головой. Лейтенант опустил глаза вниз. На заляпанном брызгами и потеками подсыхающей крови полу то тут, то там валялись обрывки спешно срезаемых гидрокомбинезонов и жгутов, использованные одноразовые инъекторы, пустые перевязочные упаковки, разнокалиберные обломки рваного металла, а еще — несколько ярких заколок для волос, разорванный браслетик из цветных бусинок и маленький брелок-акула. Видимо, чей-то талисман на удачу. И позвякивая, перекатывались в такт качке десятки пустых ампул всех возможных размеров. От вида всего этого у Харригана сжались зубы, и лицо стянуло, как обмазанное подсыхающей глиной. А горло вдруг резко и до злого першения перехватило, словно удавкой. «Служить на HSV почетно, престижно и, что скрывать, довольно денежно», — вспомнил он слова куратора их курса в академии: тридцатипятилетнего, но полностью седого капитан-лейтенанта, который из-за этого наголо брил свою голову. Он год служил на HSV-3 «Магдебург», участвовал в печально известном рейде к Гавайям, и потом был списан на берег по показанию офицера службы мониторинга. «Тем, кто на них ходит, завидуют, а они вполне заслуженно гордятся. Но никто и никогда из них вам не скажет, как это тяжело. Снаряжать в бой девчонок... Оправлять в бой девчонок... И не дожидаться их обратно. Или, что порой еще хуже, дожидаться, но вместо вчерашних бегающих по воде красивых озорных фей видеть кричащие и плачущие от боли изломанные обрубки тел, непонятно каким образом еще живые. На которых ты, здоровый и обученный мужчина — смотришь, и абсолютно ничем не можешь помочь... Как вы думаете, отчего экипажам HSV приказом запрещено иметь личное оружие, кроме как у командира корабля?» Двери смежного с лазаретом помещения раздвинулись в стороны, выпустив наружу одуряюще плотную волну запахов медикаментов, звуки работающей медицинской аппаратуры, яркий свет хирургических бестеневых ламп и трех девушек в забрызганных красно-бордовыми пятнами зеленых хирургических костюмах и чепцах. Двое из них выкатили на каталке находящуюся без сознания канмусу, на две трети покрытую бинтами и под двумя капельницами. А третья, постарше, вышла, сдирая с рук перепачканные кровью перчатки. — Так! Оливия в норме, кто у нас следующий? — вытерла лоб рукавом зеленоглазая шатенка лет девятнадцати на вид по имени Диана Фостер, канмусу плавмастерской F-137 «Вейланд» флота Её Величества. — Ким?!.. А ты где это умудрилась оставить свои ласты? — Я… тебе дам — ласты... У меня тридцать… седьмой размер, к-коновал ты бездушный! — выдавила из себя Вайл, силясь усмехнуться. Но получалось у нее плохо. — Будешь ругаться — специально выращу тебе сорок второй! — сузила глаза Диана. И кивнула Харригану и двум своим помощницам: — Давайте ее сюда! Каталку с уложенной на нее бледной, покрытой потом Ким, вкатили в тесноватую операционную, но двинувшемуся было следом лейтенанту дорогу канмусу-ремонтница заступила. — Спасибо за помощь, сэр, но вам сюда нельзя. Вы отличный офицер и храбрый моряк. Без шуток, мы тут все уже в курсе... А теперь — позвольте нам заняться раненой. — Нет! — внезапно подала голос сама пациентка. — Можно… он побудет рядом... пока вы займетесь моими ногами? Мне их… еще ни разу не откусывали, так что… страшно очень... — Что ж… Ну, хорошо, — после секундного раздумья устало согласилась та, явно не желая спорить. — Но только на время первичной обработки! Перекидываем ее на стол! Две канмусу, исполняющие роль медсестер, рывком перетянули охнувшую при этом Кимберли на операционный стол, молниеносно срезали с «Сан-Диего» нижнюю часть гидрокомбинезона, тут же отгородив обнажившееся тело операционной ширмой и аккуратно зафиксировали замотанные кое-как перевязочными пакетами ноги на возвышающих держателях. Пару раз негромко пшикнул инъектор. — Так, приготовьте зажимы — снимаем повязки, а затем — жгуты. — М-Майк... Возьми меня за руку... — повернула голову в сторону лейтенанта Ким, и подняла подрагивающую кисть. — Пожалуйста… Он без раздумий взялся за ее пальцы, но Фостер его тут же резко одернула: — Не вздумайте! Держите за запястье, а не за ладонь. Местную анестезию мы ей дали, но не дай бог она вдруг рефлекторно сожмет пальцы — и от вашей руки останется такая каша, что ни один хирург не соберет. — А у нее правда отрастут ноги? — спросил Майк, плотно ухватив тыльную сторону неожиданно горячей ладони Вайл. — Сразу видно, что вы у нас недавно... — чуть качнула головой и повела уголком рта медик, что-то быстро и аккуратно делающая за ширмой, позвякивая инструментами. — Конечно, отрастут: месяц спецпитания, постельного режима и ежедневного бултыхания ногами в реген-растворе — и будут, как новенькие. Хоть на танцы иди. — Правда? Тогда приглашаю, Ким. — А?.. К-куда? — На танцы, естественно. — М-меня?.. — как-то вдруг даже робко поглядела на него снизу вверх канмусу. — Ну да! — пожал плечами Майк. — Я же не успел толком освоится в Брисбене, попал, как говорится, с бала на корабль, но там наверняка же есть какие-нибудь клубы... — Есть... И ты... меня приглашаешь? — Да. А что в этом такого? — Ничего... Совсем ничего... — и «Сан-Диего» прикрыла глаза, но ее нервно подрагивающие искусанные губы неудержимо начали расплываться в улыбке. А одна из ассистенток подмигнула из-за операционной ширмы Харригану, и затянутой в перчатку рукой молча показала большой палец.***
— Потери? — Пока — чтоб по дереву постучать, — безвозвратных потерь нет. Есть одиннадцать тяжелых, которым потребуется несколько недель, чтобы вернуться в строй. Девятнадцать со средними ранениями, которые будут воевать, если все станет совсем плохо. А с легкими «царапинами» девчонки даже не идут на «Артемис», перевязываясь на месте. — Боеприпасы? — Хватает. Даже с учетом подарочка с небес в виде SG-18, которые набрали столько, будто решили перебить всех Глубинных в одиночку. Но вот минные сети подходят к концу, и это плохо. — Конвой? — Было несколько шальных попаданий, но мелкого калибра. Пока ничего серьезного. Механики на пассажирских корытах, пользуясь временем, колдуют над своими барахлящими дизелями. — Общая обстановка? — Пока держимся. Стая потеряла много эсминцев на минах, а потом еще и получила по зубам от «Жан Бар». С прилетевшей подмогой мы закрыли несколько прорывов и наши шансы сильно увеличились, вот теперь точно пятьдесят на пятьдесят. А учитывая удачу этих северных бестий — возможно, что и побольше… Внезапно его доклад прервал тревожный голос одной из канмусу связи: — Внимание! Сообщение от «Норфолк»! Глубинные начали концентрацию сил на центральном участке! С большой долей вероятности готовится прорыв линии! Валери стягивает туда всех боеспособных канмусу и просит выделить ограниченно-боеспособных для прикрытия флангов! — Так… Отзовем пока свежих канмусу из дозора между конвоем и зоной шторма, и вместо него пошлем туда тройку самых бодрых легкораненых. Так что, сходи в лазарет... — Оставляешь самую поганую часть на меня? — Ну, ты же старпом, а значит, по умолчанию сволочь еще та. Причем с булыжником вместо сердца. — Вот спасибо, порадовал... Как думаешь, вытянем? — В общем, как и всегда — надежда только на наших девчонок.***
Растянувшиеся редкой цепочкой канмусу не сводили глаз с приближающейся темной волны Глубинных. Да, половина их авангарда гарантированно подорвется при преодолении восстановленных минных заграждений, но за авангардом шла основная сила группы прорыва. И вот с ней-то и предстояло схлестнуться стянутым сюда двум с половиной десяткам Дев Флота. Хотя конечно, прибытие северянок — причем прямо-таки по-голливудски эпичное, — и то, как лихо они врубились в противостояние, заметно ободрило и уже основательно потрепанных канмусу, занявших глухую оборону внутри минного поля, и экипажи защищаемых кораблей. Но больше чудес ждать было неоткуда. «— Итак, дожидаемся подрыва всех «сеток», затем первая линия дает торпедный веер и тут же уходит на перезарядку! — давала последние вводные командир RQ-27. — По факту попаданий торпед — не раньше! — разряжается вторая линия. Артиллерийские крейсеры — стрельба по готовности, приоритет — старшие особи! И все понемногу откатываемся назад — на флангах справа и слева еще полно мин, туда они не сунутся, так что позволим им втянуться, а вот потом...» «— Рене! Огонь только по команде, или если засечешь вражеские тяжелые единицы, они могут натворить бед... Нирен, ты со своими ударишь с фланга. Я дам тебе еще двух эсминцев с «сетками», вы замкнете мешок, а они закидают прореху в периметре». «— Сделаем», — пришел по «м-связи» короткий ответ исландки. «— Новенькие! — Валери повернулась к группе канмусу-эсминцев, для которых этот бой был первым. — Вы все хорошо себя показали, но повторю — не трусить! Глубинных больше, но это не страшно — их всегда больше! Держим гибкую оборону, прикрываем своих и помним — за нами не просто груз и раненые подруги, а еще и почти пять тысяч человек!.. Стоп… Погодите все, тишина!!!» «— Ты что-то слышала?» «— Что?» «— Кажется, кто-то вдали открыл огонь... Может, и послышалось...» «— Постой, я тоже услышала!» «— Это Глубинные обошли нас?!» «— Нет, звук был нашим...» «— Эй, а это что еще такое?!..» Несколько канмусу, все же отвлекшись от наблюдения за начавшим движение противником, завертели головами и заметили, как откуда-то издалека, мелькнув со снижением практически в десятке метров над мачтами судов конвоя — быстро, но все же различимо, — пролетела стая разноцветных огоньков — красных, желтых и пронзительно-синих… …И тут у Валери Киммел расширились глаза. Сначала ее разум кольнул страх, — но потом, за какую-то секунду, за которую мозг канмусу рассчитал траекторию подлета, он сменился изумлением. «— Это что, массированный залп?!.. Всем приготовиться к ударной волне!!!» «— В смысле? Чей залп?..» — удивленно переспросила «Орион». Но ответа не дождалась, потому что в каких-то полутора милях темное от тел море перед ними вдруг встало на дыбы, скрыв идущих по их души Глубинных за сплошной стеной мгновенно побелевшей воды. При взрыве или выстреле до наблюдателя всегда первым долетает свет вспышки. Так было и в этот раз: натуральные драконьи выдохи разрывов — оранжево-алые и непривычно синие, вдобавок отразившись от призмы идущего за границей Ока дождя и низких облаков, осветили все поле боя неожиданно многоцветной и яркой вспышкой, перед которой, казалось, в этот миг померкли бледной тенью все молнии урагана. А потом, спустя несколько мгновений, до линии решивших стоять насмерть девчонок долетела практически видимая в насыщенном влагой воздухе стена ударной волны — и обрушился оглушительный, низкий рокочущий грохот, буквально встряхнувший их изнутри. Нескольких не успевших сгруппироваться и возмущенно пищащих канмусу-эсминцев налетевшей ударной волной даже опрокинуло на воду; все же прочие, пригнувшись и наклонившись вперед, переждали мощный порыв, разгладивший волны словно гигантским утюгом. Затем же с неба на девушек обрушился настоящий ливень, вперемешку с падающими тут и там фрагментами разнесенных в клочья, бывших живыми еще несколько мгновений назад Глубинных. Валери на секунду даже не поверила своим глазам: крупная ударная группа тварей Бездны, буквально только что готовившаяся волной накатиться на оборонный периметр и смять его ко всем чертям, просто перестала существовать, будучи разорванной прямыми попаданиями и перемолотой промеж нескольких десятков пересекающихся, спрессованных до твердости стали и рвущих все вокруг себя волн воды и воздуха. «— О-о-о черт!.. Что это было?!» — раздалось сразу несколько ошалелых голосов. От такой близости к месту попадания у половины канмусу все еще звенело в заложенных ушах, но на «м-связи» это никак не сказалось, так что на канале моментально стало очень оживленно. «— А-а-а!.. Меня всю забрызгало этой дрянью! Ну и гадость!» «— Борода Одина и ляжки Фрейи! Это что там так рвануло?..» «— Кто стрелял?» «— Рене, это ты?» «— Вот уж нет! Залп был точно от линкора, да, — но у меня всего восемь стволов! Да и те не такого дикого калибра!..» «— Ага! Ну, значит, не иначе кто-то в конвое тайком провез сюда «Ямато» или «Айову»!..» «— Но тогда — как и кто?!.. И почему были и синие вспышки тоже? Что, у Глубинных артпогреба взорвались?» Тут на радиоволне появился и, наконец, опомнившийся HSV-11 «Артемис»: — На связи коммандер Дрейк! Доклад о состоянии! Дамы, что за х... Что там у вас происходит?! Это наши сумасш... хм, союзницы из SG-18 притащили с собой какую-нибудь адскую хреновину, да?!! — А чего сразу «восемнадцатые»-то?! Да мы сами чуть на задницы не сели! — обиженно ответил на общем канале кто-то из крейсеров северянок. — Но бабахнуло знатно, мое уважение — несколько десятков Глубинных просто на тряпки порвало!.. Кому надо руку пожать? — Эй, мы видели трассеры! Залп шел со стороны кораблей! — Погодите... Со стороны кораблей? Но — как? Там же нет никого, кроме дозора... Стоп. А это еще кто? И все спорящие и галдящие защитники конвоя разом замолчали, когда и по радиосвязи, и в «м-диапазоне» пошла четко слышимая передача: — Внимание! На связи эскортный отряд RQ-91! Говорит командир отряда, канмусу третьего ранга CL-51 «Атланта» Сандра Спартмайер! Подходим к точке боя с северо-запада. Прошу дать канал связи с командиром сил канмусу и старшим офицером конвоя!..