***
Жить в огромном доме, стилизованном под старинный японский стиль, оказалось не так проблемно, как я думала. Фундамент под домом был вполне себе современный, и в подвале вдруг обнаружилась стиральная машина, а кухня, оснащённая чуть ли не по последнему слову, располагалась в другой части огромного особняка. Да и ванная комната очень просторная, особенно по меркам японцев, которые сидят в ней, подтянув коленки к груди. Так что особых перемен в худшую сторону я не чувствовала. Комнаты Кёи располагались не так чтоб далеко, но и не через стенку, поэтому мы друг другу не мешали. Оказалось, что всем заправляет домоправительница, поэтому за многие аспекты я могла не париться. Кёя грубо называл её «женщина», но именно она знала, что и где находится, она же вела все домашние дела. Единственное — дом выглядел пустым. Даже свитков с иероглифами или маленьких деревьев в горшочках не было, хотя это бы отлично вписалось в строгую обстановку традиционного особняка. Невооружённым глазом заметно, что хозяин жилья приходит только переночевать. Иногда. Когда не спит в школе на диване. Нана на известие о временном переезде в гости отреагировала странно. Её глаза всё время светились счастьем, а позже и лицо зарумянилось. Когда я собрала в спортивную сумку все необходимое и спустилась вниз, Нана вручила парочку свёртков. В одном по виду скрыта коробка, в другом, судя по запаху, еда. Много еды. Я не поняла и хотела было посмотреть, но Нана вручила оба свёртка Рёхею, дожидавшемуся меня в гостиной, с наказом передать всё лично в руки «тому мальчику». Потом, когда Кёя встретил нас у ворот своего дома с охраной из ребят в форме Дисциплинарного комитета и развернул свёртки, то ухмыльнулся со смешинками в глазах. — Ты за меня замуж собралась? — Какого?! — одновременно с Рёхеем воскликнула я и заглянула в открытый сверток. Надо было, надо было куда раньше восполнить пробелы в своих знаниях о старых обычаях выдавать замуж. — Ну, в этом есть и положительная сторона, — вдоволь наворчавшись, решила я. — По крайней мере, она будет полностью спокойна за меня и не будет вмешиваться в мою жизнь. — Зато теперь имею право вмешиваться я, — самодовольно заявил Хибари. — Нет, — сразу же отрезала, а потом, увидев эти непривычные смешинки в глазах, пригрозила: — Только попробуй. Под конец второго дня заявился Реборн. Его не задержала ни современная охранная система, ни патруль из Дисциплинарного комитета. Его просто не волновали такие вещи, он считал себя в своём праве. Я почувствовала приближение его пламени, и мы с Кёей были готовы встретить его, когда он вышел через сад к открытой веранде. На видимое вечернее чаепитие, которое мы с невозмутимым видом проводили, он только хмыкнул. Остановившись у столика, репетитор остался стоять. Гордость не позволяла сесть на пол, а мы ему подушечку не приготовили. Вдоволь насверлив нас взглядом, аркобалено полюбопытствовал: — И как долго ты собираешься оставаться здесь? — Некоторое время, — уклончиво ответила, отхлебнув ароматного напитка. — Возвращайся обратно, — сказал Реборн твёрдо. — Ни тебе, ни ему ничего не грозит. Мне нет смысла больше стрелять в тебя пулей предсмертной воли. Я позволила себе встретиться с этим уверенным взглядом под полами шляпы. — Извини, Реборн, но ты не вызываешь у меня доверия. — Могу понять, — кивнул он. — Если я расскажу тебе, почему я это сделал, ты поймёшь, что мне нет смысла повторять это. Я скептически приподняла бровь, а сама навострила уши, надеясь на информацию. Кёя почти не двигался, делая вид, что он статуя Будды. — По имеющимся у меня сведениям, твой атрибут должен быть Ураган слабой силы, — заговорил аркобалено. — На практике оказалось, что всё-таки Небо и не самое слабое. Ожидаемо, что некоторые хранители обратили на тебя внимание. Не думаю, что ты всё поймёшь, но постарайся. Существует семь видов особой силы, которую называют пламя предсмертной воли: Солнце, Гроза, Ураган, Дождь, Туман, Облако и Небо. Особенность Неба — объединять другие атрибуты. Ты и Тсуна — оба Небеса. Но остальные атрибуты, которых называют хранителями, подбирали Тсуне, как будущему боссу. Они все потенциально сильные атрибуты, которые смогут отлично защитить своего босса. Тебе же это не надо. Да, будущие мафиози, боевики, разведчики и ещё бог знает что, мне, по мнению отца, не нужны. Ведь мне уготована другая судьба. Хм, а ведь получается, Девятый понял, что оставил один мой источник свободным. Специально или нет, кто знает, может, повторная такая операция будет слишком вредна, но зато Емитсу не настораживают мои физические данные. Человек, использующий пламя, куда выносливей и сильней человека без него. Обычный человек обожжётся даже о пламя свечи, я же испытываю минимум неудобств от этого. — И ты предлагаешь мне уступить? — снова приподняла я бровь, прервав его лекцию. — Судя по тому, что тебя не удивляет информация про атрибуты, кое-кто успел тебе о них рассказать, — Реборн бросил говорящий взгляд на Кёю, который прикрыл глаза, опять же делая вид, что его тут нет. Только его тонфа лежали прямо у ладони. — Да, я предлагаю тебе отступить, пока не поздно. Я не сообщил до сих пор никому о сложившейся ситуации, и мы можем вернуть всё как должно быть. Отлично, семья Хибари не в курсе, родители Рёхея тоже, да и босс Вонголы тоже не знает. Нам повезло. Только надолго ли? Надо заставить Реборна молчать и дальше. Но как? — Хорошо, Реборн. Кёя открыл глаза и принялся сверлить меня острым серым взглядом. Он по-прежнему молчал, так как я попросила его не лезть на рожон, но взглядом он буквально линчевал меня. Ответив Хибари спокойным уверенным взглядом, продолжила мысль: — Пусть Тсуна возьмёт своих Хранителей… Если сможет. Ты пришёл сделать его лучше, воспитать из него достойного босса, так что всё в твоих руках. Я не могу резко ни с того ни с сего перестать общаться со всеми своими друзьями, поэтому вам с ним придётся прежде доказать, что он достоин. — Я принимаю вызов, — уверенно усмехнулся он, видимо, вспомнив свои же слова. Да-да, Реборн, ты правильно понял. Одно дело, когда выбора особого нет, и другое — когда он есть. Не самый лучший, конечно: плыть по течению или против, когда и там, и там будет непросто, но всё же тогда появляется интерес. Тогда это соревнование, где победит тот, кто покажет себя лучше. Тебе придется тренировать Тсуну как следует и прямо сейчас, потому что чем дольше ты будешь тянуть, тем больше шанс, что парни откажутся. И ты не расскажешь никому об этом, иначе тебе всю игру быстро обломают и обвинят в некомпетентности. Потому что больше не на кого спихнуть ответственность, кроме, опять же, тебя. Ведь до приезда репетитора всё было нормально, верно? Я говорила это всё мысленно, продолжая смотреть прямо на него, и не отводила взгляда. Думаю, он размышлял о чем-то подобном, и в его глазах появился блеск. Эта азартная хитринка, думаю, присутствовала и в моем взгляде. — Тебе ещё рано переезжать к мужчине, — сказал Реборн, повернувшись, чтобы уйти. — Возвращайся. Через несколько минут, когда ощущение удаляющегося пламени Реборна вышло за радиус моей чувствительности, я выдохнула: — Ушёл. Неуверенно посмотрев в сторону Хибари, я уточнила: — Как думаешь, нормально всё прошло? — Неплохо, — сдержанно кивнул он. — Слушай, так это что, правда, как-то само собой получается так, что один атрибут притягивает другие? — решила спросить у него. — Кто знает, — протянул он, пожав плечами. — Небес слишком мало, чтобы о них было известно много. — Интересно было бы знать, действительно ли я чего-то такого учудила и чем мне это грозит, — проворчала я. — Я вроде ни к кому не подходила с предложением «стань моим хранителем». Стоп, — одернула себя. — Так ты теперь, вроде как, мой хранитель? Что-то странное чувствуешь? — Нет, — чуть удивлённо уставился он на меня. — Значит, никакой магии, — выдохнула я, облегчённо прикрыв глаза. — Ну, это хорошо. Выходит, спор действительно возможен и существует вероятность, что ты станешь хранителем Тсуны. Внимание привлекла вдруг возникшая жажда убийства. — Я не стану его хранителем. Немного занервничав, я всё-таки удержала себя от того, чтобы вскочить на ноги. Понимаю, почему Кёя принципиально не хочет даже допускать мысли объединиться с Тсуной, но почему у него не вызывают такой же реакции слова о том, что он станет моим хранителем? У Хибари стойкая неприязнь ко всяким группам, тогда почему такая двузначность? Неужто потому, что мне удалось добиться какой-то тонкой грани в отношениях, чтобы стать небольшим исключением, которому позволены послабления? — Кёя, так я чисто теоретически, — сделала невинный вид, будто ничего не видела. — Должна оставаться такая вероятность, иначе Реборн бы не согласился. Не сводя с меня нехорошего прищура, он вроде бы успокоился и сказал: — Ты останешься здесь ещё на некоторое время. — Почему это? — с подозрением уточнила. — Останешься, — требовательно повторил он, потом чуть сбавил обороты, так как я вскинулась. — Ты должна показать, что не пойдешь слепо у него на поводу. Показывая, что разговор окончен, Хибари поднялся и удалился в дом. Хм, и почему мне показалось, что это отговорка? Хотя… ладно. Возможно, не помешает немного подразнить Реборна. Пусть чувствует, что победа не будет такой уж лёгкой. Он ведь не любит, когда всё идёт предсказуемо. Я твёрдо уверена, что он обожает создавать хаос и участвовать в нем. И всё-таки, что ж это за хранители такие, что за зверь такой? Почему люди, с которыми я просто наладила отличные отношения, в одном случае даже чисто деловые, вдруг стали хранителями? А что с Ямамото? Почему Реборн записал его в мою группу, хотя Такеши ясно дал понять, что будет хранителем Тсуны? Неужто только потому, что все сбежались в кабинет главы Дисциплинарного комитета, когда почувствовали мое пламя? Не смешите. Любой человек, умеющий ощущать пламя, сделал бы так же. Правда, не каждый бы остался там, когда пришёл Реборн, но мы и не совсем чужие люди. Вопросы, одни вопросы. А Реборн-то знает, что выиграет в любом случае. Этот спор просто добавит интереса и азарта. Даже если у него не выйдет задуманное, он потом меня просто «обрадует» известием, что у парней всего два выхода: стать хранителем Тсуны или умереть, как в случае с Хибари. Конечно, он не собирается проигрывать, ведь результат в таком случае будет хуже. Пока что я не знаю, что именно буду делать, но… слепо действовать по указке Реборна, как Тсуна, Гокудера и Ямамото, не собираюсь.***
Через пару дней я взвыла. Откровенно говоря, у Кёи было скучно. Занудные книги с непонятной японской поэзией да манекены для тренировок. Ничего более. Разве что компьютер и ноутбук, но сидеть за ними мне быстро наскучило. Вечерами заняться было абсолютно нечем. Вот и болтали о всякой ерунде. Когда я рассказала про И-пин, вдруг обнаружилось, что Кёя знает китайский, и я решила купить несколько книг для изучения языка. А потом, немного почитав их, вытрясти с него помощь в разговорном китайском. Хотя он подозрительно быстро согласился, и потом я поняла, почему. Он меня просто так задолбал этим китайским, что за прошедшие несколько дней я сама поражалась своему темпу изучения. Утром, в обед или вечером, не важно, что ты хочешь сказать, даже просто спросить, какая на улице погода — только на китайском. — Сколько языков ты знаешь? — в конце концов спросила я. — Китайский мой родной, японский, корейский, английский и немного итальянский, — закончил со странной ухмылкой. А я вдруг поняла, что про помощь в изучении другого языка даже заикаться не буду. Я не полиглот и изучать языки могу лишь по необходимости. Если же я изъявлю хоть каплю желания в этом поприще, Кёя не даст мне залениться и бросить это дело. Но вообще, он сказал — китайский его родной, но имя у него японское. Внешне, да, Хибари чем-то похож на китайцев, но у нас тут такая вакханалия с внешностью, что даже не берусь сказать, почему у нас, среди типично черноволосых и кареглазых японцев, такое разнообразие внешности. Изучение другого языка — это ещё полбеды. Потому что Хибари вдруг будто задался целью вбить в меня правила хорошего тона. Хорошо, что не буквально, а то от него можно было и этого ожидать. Правила хорошего тона по-японски — это не только извещать о своем приходе домой или уходе. Это только вершина этого ужасного айсберга. Так не сиди, так не смотри, если скажешь так, то можешь дать понять то, одним поклоном можно выразить свое отношение к собеседнику, а уж о высокой речи можно отдельные книги писать. Высокая речь — это такой довольно запутанный философский способ беседы, где одно слово может значить очень много. Такой способ общения редко используют, так как это считалось уделом аристократов и просто знати. Но семья Хибари то ли много о себе мнит, то ли действительно какая-то аристократия. Кёя на высокой речи мог говорить без запинки. При этом совсем другое дело, что обычно он предпочитает сказать коротко и ясно. — Зачем оно мне, скажи, пожалуйста, — страдальчески вопросила я, — если в наше время в обычной жизни так никто не разговаривает. — Обычные травоядные не разговаривают. В высших кругах надо уметь ориентироваться заранее. Я вдруг задумалась. Сложила два и два. Одно дело, когда слишком правильный и воспитанный Хибари учит правилам поведения человека, который нарушает их день за днём почти осознанно, и совсем другое, когда эти правила имеют определённый уклон. Вспомнить хотя бы урок обычной вроде бы ситуации «в гостях», когда приглашённая Хибари женщина расставляла перед нами блюда и разливала чай, а Кёя спокойно комментировал все её действия. Он ведь мог и меня заставить на ходу учиться совершать все необходимые действия, и я думала, что он заставит, но позже. Но если взглянуть на всё с другой стороны… Хибари будто заранее учил меня привыкать сидеть со стороны звена руководствующего и главного. Кому чай наливают, а не тот, кто его разливает. Подобное открытие выглядело странно и сюрреалистично. Впрочем, я не могла просто проигнорировать его и забыть. Зная, как Кёя может отреагировать на вопрос, если я спрошу об этом прямо, я не стала поднимать тему. Просто решила учиться, пока учат. Как говорится, делать можешь не делать, а уметь обязан. Да и знания карман не тянут, вдруг действительно когда-то пригодятся. Хотя сбежать в гости к Рёхею, где также игнорировались многие старые правила, всё равно хотелось, м-да. Зато я поняла, почему Реборн, да и Нана, по-другому отреагировали на мой переезд в гости к Хибари. У Рёхея-то ещё и сестра есть, да и я не давала намёков о том, что мы с ним встречаемся. В конце концов, я решила сходить домой проверить обстановку и вообще морально подготовиться возвращаться обратно в наш дурдом после идеально правильного и тихого особняка Хибари. Я присоединилась к братцу после школы с намерением пообщаться с ним и Наной. Скоро Новый год и короткие зимние каникулы. Погода только немного стала прохладнее. В школьную форму добавился бежевый пиджак, а сама одежда стала чуть плотнее. Об этом я и завела непринуждённый разговор с Тсуной. Выяснилось, что Реборн как-то вовсе поумерил пыл и даже взялся выгонять Тсуну с утра на пробежку, на что братец особенно сильно жаловался. О том, как его подгонял репетитор, можно догадаться и без жалоб. Он так же силой заставляет братца выполнять домашние задания, поэтому успеваемость Тсуны слегка повысилась. Увы, не больше чем на двадцать баллов. Это хорошо, но немного странно. Неужто это и есть подготовка в боссы мафии? А где же специальная литература и уроки правильного поведения? Кажется, кто-то всё ещё халтурит. Либо же Реборн просто начал с малого? — Имото, а как к тебе относится Хибари-сан? — осторожно поинтересовался братец. Я с подозрением скосила на него глаза. Похоже, кого-то что-то волновало сильнее погоды или школьной формы. — Хорошо относится. Ну, насколько это в его случае возможно. — Он не угрожал тебе? — спросил и тут же затараторил: — П-просто, это так неожиданно. Я же не знаю, вдруг он тебя просто запугал или вовсе бьёт? Девочек бить неправильно! Глядя на то, как он панически размахивает руками, я не сдержала улыбки. — Не волнуйся на этот счёт. Он не такой уж ужасный, да и я никогда не дам себя избивать. — И всё же… — пробормотал он все еще смущаясь этого разговора. — Если Хибари-сан делает нечто подобное, ты не должна молчать и терпеть. — Ты бы остановил его? — спросила прямо я. Братец начал мямлить что-то невразумительное. Я так и не поняла, каков был ответ: «Скорее да, чем нет» или «Скорее нет, чем да», когда пришлось переместить свое внимание. Что подумает нормальный человек, обнаружив, что улица возле твоего дома заполнена людьми в чёрных деловых костюмах? Да ещё мужики все как на подбор крепкие и с суровыми лицами. Я лично сразу нырнула обратно за поворот, утянув за собой братца, и снова выглянула, пытаясь определить, есть ли у них оружие. Я уверена, что это люди Вонголы, которых Реборн вызвал ради очередной тренировки качеств, по его мнению, нужных боссу, а может, просто показать объём будущей работы. Но всё же существует и обратный вариант, где эти люди настроены недоброжелательно. В худшем случае это нападение, но тогда бы они спрятались в доме. Хотя их тут слишком много для устранения маленькой семьи с несколькими постояльцами, да и ведут они себя больно расслабленно. — Кира, а что ты делаешь? Я повернулась и смерила братца возмущённым взглядом. Это же надо додуматься: не дойти десяти метров и громко спросить? Хотя ещё лучше — остановиться посреди улицы. Тут же себя одёрнув — не время для этого, я выглянула проверить, слышали ли они нас, и напоролась на несколько внимательных взглядов. Благо оружие не доставали, но руки-то потянулись натренированным движением к скрытой кобуре. — Савада Акира? — спросил один из них. Я с подозрением кивнула, готовясь рвануть в укрытие, чуть что. — Нас предупреждал Реборн-сан. Прошу, проходите. — А ты кто, парень? — остановила крепкая ладонь плечо Тсуны. — Я — С-савада Тсунаёши. — А! Это он! — донеслись восклицания. Мужики в костюмах расступились, выстроившись в коридор вдоль улицы. Да я скорее полечу, чем пойду вперёд и дам себя окружить! — Кто они такие? — уже привычно истерично прошептал Тсуна, остановившись рядом со мной. Спасибо, хоть не заорал на всю улицу. Зато мужики начали перешёптываться. Только семечек в пакетиках не хватает и на лавочки присесть! — Йо, Кира! Бегущий Такеши появился откуда-то из толпы чёрных костюмов. — Привет, Тсуна! Меня малыш попросил вас в дом провести, чтобы вы не нервничали из-за всех этих людей, — сказал он так легко, будто о заварившемся чае. Увидев моё скептическое выражение лица, добавил: — Пойдёшь со мной, Кира? Я попыталась приподнять бровь и ещё больше увеличить долю скепсиса, а потом плюнула на всё мысленно и пошла вперёд. Пусть хотя бы спину прикрывает кто-то, кого я знаю. Неприятным звоночком оказалась незнакомая мужская пара обуви в прихожей. Мужские кожаные туфли, я не спец, но вряд ли они с барахолки. Тсуна, похоже, не смотрел никуда. Абы как скинув туфли, громко стуча пятками, помчался скорее по лестнице наверх, крикнув: — Реборн! Что ты натворил?! Добравшись до своей комнаты, он, видимо, пытался надавить на совесть репетитору. Такеши рассмеялся. Я покосилась на него, раздумывая, что делать. Хотелось посмотреть на гостя Реборна, с которым хотят познакомить Тсуну, но вряд ли Ямамото тут просто так. Да и невежливо прогонять его сразу же, ради удовлетворения собственного любопытства. Не говоря уже про то, что этого гостя Реборна, будь моя воля, я бы ещё век не увидела. Что сказать — бил лёгкий мандраж. Что делать в комнате и чем отвлечь Такеши, я представляла слабо. Но очень хотелось хотя бы услышать, что там за стенкой происходит. Впрочем, Такеши нашёл занятие сам и с любопытством рассматривал обстановку, оставленную никем не тронутой. Удивился ковру на полу, в Японии их обычно не стелют в комнатах, перебрал корешки книг на полке, провёл пальцем по дужке наушников, которые я бросила на стол по приходе, тепло улыбнулся, заметив того самого подаренного плюшевого кота, и замер, рассматривая всё более детально, пока я якобы просто так оперлась спиной о стену, смежную с комнатой братца. — Вы с Рёхеем знаете друг друга с детства, да? — с вечным беззаботным выражением лица спросил, взяв в руки одну из фотографий на стене. Я помню тот день. Мне шесть, Рёхею восемь. Он вернулся с первых соревнований по боксу, где ему выбили передний зуб, и потому улыбка у него своеобразная, но лицо очень довольное. На шее висит медаль, одной рукой он приобнял Киоко, вторую неожиданно закинул мне на плечо и дёрнул на себя, что я аж едва не упала. Поэтому выражение лица у меня немного потерянное. — Да, с четырёх лет. Он тоже переехал, как и ты, — ответила, слыша по ту сторону пока что не очень понятный голос, но смеющийся. Голос братца, конечно же, перепуганный, но смех у гостя не злой. — Не знал, что вы с Хибари-саном гуляете в парке, — заметил другим тоном, обратив внимание на вторую фотографию, которую мне дал Реборн. На этой он запечатлел нас в обычной позе спина к спине. Мы тогда заметили его присутствие и пытались сидеть расслабленно. У Хибари получилось, он будто дремал, я же взяла в руки книгу и сделала вид, что напряжённо вчитываюсь в текст. — Да, иногда. Как ты сам понимаешь, он не любит людные и шумные места. — А сейчас вы с ним тоже так проводите время? На самом деле мы не только чаще можем сидеть спина к спине, но и провести спарринг. После того происшествия я стала на куда большем расстоянии замечать приближение Реборна, но и без того, я уже не так боялась попасться, как раньше. Думаю, репетитора, заметь он бой, это бы не удивило. Рёхей, как отвёл меня домой к Хибари, приходил ещё пару раз. Каждый раз его крики разносились по саду, хотя Кёя не пускал его дальше порога, пока не приходила я и не просила его проявить гостеприимство. Мы пили чай, весело болтали о чем-то, в процессе Рёхей обязательно один-два раза срывался и норовил затеять драку с Кёей из-за намеренно холодного поведения Хибари. Каждый раз Рёхею почти удавалось растормошить Кёю до раздражения и мне приходилось отвлекать их. Хотя потом они всё равно пошли к тренировочной площадке. Как ни странно, Ямамото тоже приходил один раз. На второй день. Он тоже шутил, посмеивался, но почему-то мне казалось, что он выглядел грустным. Что-то такое было, едва уловимое, которое вряд ли бы смог различить человек, который редко с ним общается или плохо знает его натуру. Вот и сейчас что-то такое едва уловимое проявилось. Я с внимательным прищуром наблюдала, как он рассматривал фотографии. — А эта вроде бы сделана недавно. — Ага, эта с этого Шичи-Го-Сана. Нана взяла всех в храм. Не было разве что Реборна и Бьянки, они вовремя куда-то смылись. Я же вынуждена была стоять на месте, засунув руки в карманы куртки, пока меня, Нану, Тсуну и Ламбо с И-пин фотографировала знакомая окаа-сан. Окаа-сан мило улыбалась, дети бесились, едва смогли упросить их смотреть в камеру, Тсуна стоял со своим вечным виновато-потерянным видом. Неожиданно раздались твёрдо определимые звуки взрывов. Мы с Ямамото побежали на шум. К счастью, комната братца была цела. Реборн и Тсуна выглядывали в окно, и оба даже без копоти. Ламбо, которому, несомненно, и принадлежало авторство взрывов, недоумённо стоял посреди комнаты вместе с И-пин. Ещё двум людям в чёрном в таком маленьком помещении я уже не удивляюсь. Некогда, ведь репетитор там только что кому-то на улице выдал разрешение остаться переночевать. — Кира, я не выбрасывал гранаты в окно! — воскликнул Ламбо, сам спалившись. — И я не знал, что там люди! — малыш зажмурился и ещё громче сказал: — Они из мафии, поэтому это не считается, так ведь?! М-да, что бы я делала с полусотней трупов на улице?.. Наверное, Хибари бы прибавилось работы. К счастью, всё обошлось. Я смогла внушить Ламбо технику безопасности, и это, скорей всего, случайность. — Верю, Ламбо. К тому же всё закончилось хорошо, и никто не злится, — я посмотрела на двоих людей в чёрном, те остались бесстрастными. — А! — вспомнил он. — Мама сказала, что ужин скоро будет готов. А ты… Ты не уйдёшь больше? Ребёнок смотрел на меня круглыми щенячьими глазами, ожидая ответа. И-пин молчала, с интересом следя за нами. — Да, ненадолго. Стоило мне это сказать, как произошла резкая перемена. Ламбо запрыгнул на ногу и громко завыл, как плачут уж совсем маленькие дети. Крепко держась за юбку, норовя при этом её стянуть, малыш успевал выть: — Не уходи! Останься, Кира! Ламбо-сан хочет остаться с тобой! Я попыталась его отцепить от нещадно сползающей одежды, но маленькие пальчики держали неожиданно крепко и обещали разжаться, только если юбка будет не на мне. — Я вернусь, Ламбо! — повысила я голос. — Завтра же и вернусь! — Нет, не вернёшься! — завыл ещё громче ребёнок. — Я пойду с тобой! Блин, эти детские истерики у меня ещё с младенчества поперёк горла. Каждый раз у меня наступает некая паника и горячее желание хоть как-то это прекратить, а лучше просто уйти подальше. К сожалению, это был тот редкий случай, когда вариант «уйти» был невозможен. — Ламбо, перестань! — рявкнула я. — Ты глупо себя ведёшь! Я разве этому тебя учила?! — Нет. Ребёнок, к моему облегчению, выключил атакующую звуковую волну и поднял на меня полные слёз глаза: — Возьми меня с собой, Кира, — попросил он. — Ламбо-сан будет слушаться и хорошо себя вести. — И плакать больше не будешь? — уточнила я, прищурившись. Малыш, закусив губу, отрицательно замотал головой. — Хорошо, — облегчённо выдохнула я. — Никуда я не денусь, Ламбо. — Обещаешь? — недоверчиво насупился. Слова «обещаю», хотевшие быстро слететь с языка, там задержались. Я отчетливо поняла, что это не просто слово. Ламбо к нему относится со всей серьёзностью, и если я вдруг предам это доверие… На краю сознания появился образ взрослого Ламбо с его недоверчиво-горьким: «Кира-сан, не оставляй меня, ладно?». — Обещаю, — ответила я пересохшим горлом. — Я должна отлучаться по своим делам, Ламбо, но я тебя не брошу. Я взъерошила его волосы одной рукой и попыталась мягко отцепить, что мне на этот раз удалось. Поставив его на обе ноги, я дернулась от хмыка Реборна: — Ламбо к тебе хорошо относится. Большое достижение. Сказано было с ядом в голосе, который невозможно было не услышать. — Если люди ко мне со всей душой, я отвечаю им тем же. Мы померились взглядами, пока братец, напрягшись, переводил глаза с одного на другого. Тсуна издал испуганное восклицание непонятного содержания и замахал руками: — Разве нам не надо встретить Дино-сана? — Верно, — от взгляда Реборна двое здоровенных лбов в деловых костюмах, так и стоявшие на своем посту, зашевелились и покинули комнату. Ну, вроде со всем разобрались. Скоро увижу того гостя, люди в чёрном разошлись… Остался один вопрос: как и зачем они затащили огромное кожаное кресло в комнату Тсуны?! Гость будет на нём спать, что ли? Наверное, пафос — это всё. Мне было тоже интересно, что там за иностранец по имени Дино, поэтому я поспешила вниз со всеми вместе. Едва мы дошли до лестницы, как услышали жуткий грохот, будто упало плашмя что-то большое, да ещё и несколько раз. Один Реборн остался спокоен, мы с Тсуной и Такеши забеспокоились источником, а Ламбо с И-пин любопытно высунулись. Внизу, прямо у лестницы, лежал какой-то блондин. Лежал очень интересно, половиной тела и лицом на полу, а второй половиной и ногами на ступеньках. Главное, руки выставил перед собой, но всё равно лицом лежал на полу. Тут было отчего недоумённо застыть. — Дино-сан? — неуверенно позвал Тсуна. Тело дернулось и быстро подскочило на ноги, обернувшись к нам лицом. Это оказался темноглазый блондин, одетый в мешковатую одежду. На лицо довольно симпатичный, забавно смущённый, около двадцати лет. Волосы средней длины. Глаза большие и выразительные, в обрамлении густых пушистых ресниц. Почему-то это напомнило лошадей с их умным выразительным взглядом. Что-то я не догоняю… — Как неловко. Непривычные полы в японском доме. Слишком скользкие, — смущённо улыбался блондин. — Вы упали с лестницы? — спокойно уточнила я у этого странного субъекта. — Или подсели на экстази? Или упали с лестницы, потому что подсели на экстази? Блондин некрасиво округлил глаза. Он явно ошарашен и, похоже, не знает, что ответить. Зато мне это сразу прояснило несколько вещей. Первое впечатление — передо мной молодёжный идол. Это популярная вещь в большом городе. Вокруг избранных молодых парней и девушек привлекательной внешности создавалось целое движение поклонения. Всё, что им надо — вести себя чисто по-детски непосредственно, чтобы вызвать обожание японской публики. Агентства набирают детей и подростков, которые мило себя ведут, стильно их одевают и делают из них звёзд. Но этот блондин — мафиозо. У мафиози совершенно другой образ жизни. Он не агрессивен, не обладает жёстким характером, не острый на язык, да и не слишком находчивый. Он мог как угодно отреагировать на эту шутку, но просто впал в ступор. Ситуацию разрядил Реборн, который кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. — Это наш гость — Каваллоне Дино. — Акира-чан, верно? — обаятельно улыбнулся блондин, быстро собравшись. — Ты сестра моего младшего брата? — В смысле — младшего брата? — резковато переспросила я. Блондин сообразил, что сказал не то, и рассмеялся, но я оставалась серьёзной и не думала облегчать ему задачу. — Ну, я называю Тсуну младшим братом по клятве. — Он был моим учеником до Тсуны, — вклинился Реборн и, посмотрев на моё выражение лица, ответил на невысказанный вопрос: — Да, из твоего брата может выйти что-то путное. — Не говорите так… — проворчал братец, пристыженный этими словами. — В общем, я — Дино Каваллоне, приехал из Италии. Слышал, тебе больше нравится, когда к тебе обращаются на иностранный манер. Можно звать тебя Кира? — Нет, только полным именем. Вы босс этих людей, что были в нашем дворе? — уточнила я. — Ну да, — парень чуть смутился. — Я отправил их в гостиницу, они привлекают слишком много внимания, но всё равно не хотят оставить меня одного. А тебя я не знаю. — Ямамото Такеши, приятно познакомиться, — раздался смех бейсболиста, подошедшего ближе и остановившегося за моим плечом. — Кира, а что такое экстази? — поинтересовался Ламбо, стоящий близко от моей правой ноги. — Потом как-нибудь расскажу.***
— А я не боюсь Хибари-семпая! — внезапно заявил Ламбо, привлекая внимание. — Он хороший человек. — Хороший? — недоумённо приподнимаю бровь. — Рёхей-нии так сказал, — бодро подтвердил телёнок. А, ну если Рёхей… Ламбо снова что-то залопотал, хвастаясь своими детскими достижениями, которые я слушала вполуха. Очень уж ему хотелось моего внимания, очень он радовался моему присутствию, так что я вынужденно обращала на него внимание, одновременно пытаясь держать нить разговора за столом. Нана жаловалась, что Ламбо, узнав, что меня нет и долго не будет, устроил истерику. Кёя говорил, что малыш пытался пробраться к нему в дом, но он сделал ему от ворот поворот. Подозреваю, без рукоприкладства не обошлось. Ну никак не мог Хибари допустить шумного и бесцеремонного ребёнка к себе в святая святых, а жаль. Ламбо стал чаще пробираться в школу, заставляя Дисциплинарный комитет за собой гоняться. Меня пугает эта привязанность и ответственность, но деться от неё уже некуда. Мне совесть не позволяет пройти мимо и оставить ребёнка на произвол судьбы. На Каваллоне посмотришь — босса мафиозной семьи не признаешь, разве что молодёжную модель, а судя по всему, всё именно так и обстоит. К тому же я вроде бы ощутила от него схожую с моей силу, но всего на несколько мгновений, пока в прихожей не хлопнула дверь, когда его люди уходили. Если верить пересказу случившегося, Каваллоне лично подбросил гранаты Ламбо вверх и уберёг своих людей, так что, должна признать, боевые навыки у него должны быть. С мозгами вроде бы дружит, но настораживает, как быстро он завоёвывает доверие. На мой взгляд, ведёт себя уж слишком дружелюбно и панибратски. Тсуну вон после десяти минут с первой встречи окрестил младшим братом. Это не тянет назвать как-то иначе, кроме как «втираться в доверие». Только какая у него цель? А ещё меня тянет спросить, зачем на самом деле он приехал к нам. Братцу он рассказал сказочку, что хочет повидать старого учителя, к которому питает тёплые чувства и огромную благодарность. Я бы от такого учителя, как Реборн, до конца своей жизни потом держалась подальше. Если бы, конечно, пережила время обучения. Речь за столом зашла о Тсуне и его подчинённых. Каваллоне задал вопрос, есть ли они уже у Тсуны, а ответил Реборн, перечислив почти всех назначенных хранителей, на что братец его перебил, заявив, что они просто друзья и семпаи. Ямамото, как и я, за столом в основном помалкивает. Возможно, его одолевают те же вопросы. На причисление к подчинённым Тсуны, когда братец запаниковал, думая, что Ямамото ничего не знает о происходящем, Такеши, прикрыв глаза, заявил с широкой улыбкой: — Ага, Тсуна и Акира мои друзья! Мы вместе играем в мафию. Такеши, вообще, очень удобную позицию выбрал, представляя, что это все ролевая игра. Пока Тсуна держит его за идиота, братец не спросит, а как так вышло, что Ямамото знал о мафии и стал хранителем. — Реборн, почему ты приехал к такому типу, как я? — спросил братец, поняв, что Ямамото задавать неудобных вопросов не будет.— Тебе неплохо и с Дино-сан было. — Вонгола самая главная семья в нашем союзе, — ответил ему сам блондин. — Именно поэтому у нее приоритет перед остальными. Я едва палочки не проглотила. Я-то, наивная, думала, что Вонгола обычный среднестатистический мафиозный клан. Да, все еще опасный, но… мне тут только что сказали, что Вонгола — это, считай, та же Коза Ностра. В смысле, далеко не на последнем месте, а если совсем не повезёт, то на первом. То есть, если у меня были какие-то надежды скрыться и затеряться после совершеннолетия, то пролетела я, как фанера над Парижем. Семья Каваллоне насчитывает, по словам самого Дино, пять тысяч человек. А ещё неизвестно, сколько там людей в союзе. С такими возможностями найдут. А уж отец меня так просто не отпустит, это точно. Хорошо, что мне Хибари вовремя мозги вправил. Это мафия, и не стоит надеяться на не оправданное ничем чудо, как бы в него ни хотелось верить. Если уж Дино против воли припахали, то Тсуну тоже никто спрашивать не будет. Посадят в кресло, научат, как красиво на нём сидеть, а там, может, приставят серого кардинала. Правда, объём работ предстоит немалый, но это не моя забота. Хотя… Роль серого кардинала мне может подойти, но это вряд ли устроит другие стороны. — У вас хорошее вино, — похвалил Каваллоне, заметив этикетку на бутылке, которую Нана поставила на стол из-за гостя. — Это прислала семья Бовино в подарок за испорченные нервы, — пояснил Реборн. — Тупая корова их немало попортила, поэтому в подвале ещё тридцать две коробки. Каваллоне снова некрасиво округлил глаза. С таким выражением лица он молодел и выглядел пятнадцатилетним подростком, не старше. — Интересно, когда придет компенсация за Реборна, — задумчиво изрекла я. — Наверное, всё ещё упаковывают, так как объём должен быть явно больше раз в пять. В этот момент я отчётливо поняла схожесть между Каваллоне и Тсуной — оба смотрели на Реборна испуганно, будто он сейчас достанет пистолет из кобуры. — Я отдариваюсь кофе, — хмыкнул он, как всегда ухмыльнувшись. Я решила это не комментировать, чтобы не обострять конфликт. Появилась Нана, решившая, что самое время заварить чай, и всплеснула руками: — Ох, Дино-кун! Ты всю еду разбросал! М-да, манеры, видимо, были одним из тех уроков, которые Реборн не успел преподать. Хотя… Я больше не ощущаю от него силы. Даже капли. — Без его людей потенциал Дино падает вдвое, — пояснил на это Реборн. Действительно, блондин потерял некую долю шарма и уверенности, которая ранее присутствовала. Хотя, если задуматься, то более всего собран и серьёзен он был, когда его подчинённые спускались с лестницы. Да и пламени он как-то потерял. Аура совсем исчезла. Кажется, у парня проблемы с мозгами. Если бы не его заява о занимаемом высоком посте, я бы сказала, у него те же проблемы с мотивацией, что и у Тсуны. Точнее с её полным отсутствием. Тсуна опускает руки, едва начав, Дино может заставить действовать только присутствие людей, за которых он в ответе. Так что, наверное, ничего удивительного, раз Каваллоне наступил на собственную ногу, пытаясь подняться из-за стола.***
После вечерних происшествий с генно-модифицированной черепашкой Дино, которая раздувалась от воды, я решила, что пора возвращаться, чтобы завтра вернуться уже со всеми вещами. Нана, кажется, показательно промакивала лицо фартуком, называя это «слезами счастья». Я к этому относилась весьма скептически, так как до сих пор не поняла, она издевается или серьёзна. Про любого другого я бы подумала, что именно первое. А вот непонятно откуда появившийся огромный букет шикарных и явно дорогих красных роз в руках Дино — ещё более подозрительно. Парень строил из себя дурачка и глупо смеялся, успевая делать попытки заставить меня смущаться. Так и хотелось сказать: «Передавай привет отцу». Впрочем, не удивлюсь, если сейчас процессом заправляет Реборн. — Каваллоне-сан, в Японии считается дурным тоном дарить цветы просто так, — сказала я, проигнорировав его жест, и подхватила Ямамото под руку, быстро пересекая порог, пока итальянец не придумал, как ему действовать. Что-то подсказывало, Каваллоне будет пытаться продолжать, и это заставляло меня недовольно хмуриться. — Забавный парень, — прокомментировал со смешком Такеши. — Угу. — Кира, давай сходим куда-нибудь на выходных, — неожиданно предложил Ямамото, заставив меня испытать чувство дежавю. Вспомнился доклад Коичи. Масато — тот парень, которого я знала ещё с детского сада, который принадлежал к банде Азазеля и отвечал за моё сопровождение вблизи, вдруг переехал с семьёй. Вот так прям ни с того ни с сего. Коичи удалось с ним связаться, и Масато говорил странные вещи. Что вдруг на работах у родителей произошли перестановки, и теперь они всей семьёй собрались с места. Собрались в течение пары дней и переехали в другой маленький городок. При том, что обычно всё проходит как минимум за несколько недель. Всё зависит от объема вещей и необходимого документального сопровождения. Так что теперь я временно без охраны, пока не найду достойную замену для защиты от гопников. Хотя охрана всё равно бездействует, ведь на этой территории властвуют законы Альянса и редко кто-то пытается их нарушить. Подобные перестановки натолкнули меня на некоторые мысли. Емитсу довольно хорошо относился к Рёхею даже тогда, когда я перескочила пару классов в школе якобы из-за большой любви к нему. Реборн абсолютно индифферентно отнесся к известию, что я встречаюсь с Кёей. Только спросил в самом начале, не испытываю ли я чувств к Ямамото. А тут, не отличающийся необычной силой, обычный парень Масато, который только постоянно ходил рядом и, может быть, что-то испытывал ко мне, тут уж я не уверена, исчезает с горизонта. Был Масато и нет Масато. Хорошо, что не буквально. Но всего этого я не могла озвучить, поэтому согласилась.***
Ямамото предложил прогуляться по городу. В самой прогулке не было ничего примечательного, но в какой-то момент я просто забыла обо всём… и будто проводила время с другом. Когда Ямамото вручил мне одну из двух фотографий, сделанных в обычной будке для быстрого фото, мне стало теперь совершенно ясно, что на него сложившаяся ситуация также давит. А стресс он, видимо, стал сбрасывать в занятиях мечом, на которые обратил внимание его отец. Но Такеши не жаловался, ни словом о чём-то таком не обмолвился. С одной стороны, я рада, что не пришлось подставлять жилетку, но с другой — мы так и не смогли об этом заговорить. Я сама не знала, что сказать. Если Кёе терять особо нечего, а семья Рёхея — лишь Киоко, то рядом с Такеши всегда находился Ямамото Тсуёши. Его отец всегда мог подставить плечо, так что, наверное, мне нет необходимости пытаться сделать то же самое.***
Всё было тише некуда, будто кто-то хотел, чтобы я расслабилась. И я самую малость, но расслабилась. Кёя предупредил, что у него появились дела и это затянется на несколько дней. Тут бы мне и насторожиться, но мало ли какие дела у Дисциплинарного комитета. Нана позвонила днём и сообщила, что Тсуна попал в больницу. От Ямамото я знала, что Каваллоне взялся дать пару уроков Тсуне на тренировке. Учитель из Каваллоне, очевидно, ещё хуже, чем из Реборна. После Аркобалено Тсуна, по крайней мере, в больницу не попадал. Теперь лежит в обычной палате с переломом ноги. Я зашла проведать и передать ему угощения от Наны, но два раза меня направляли не туда. Наконец, палата оказалась та самая, но картина удивляла. Тсуна лежал побитый на полу палаты и стенал от боли, а на одной из двух кроватей спокойно положил голову на подушки Хибари в чёрной пижаме. Глаза у него были прикрыты, возможно, он действительно спал. — Что с тобой, Тсуна? — спросила я, заподозрив причины такого положения. — Говори тише, имото! — одёрнул меня оживившийся братец громким шёпотом, подскочил на ноги и вытолкнул в коридор. — Хибари-сан забьёт меня до смерти, если проснётся! — Так попроси перевести в другую палату. — Я не могу! Он сам захотел, чтобы меня перевели сюда, и он заправляет больницей! — В смысле? — Ему заведующий низко кланяется! — братец подвинулся и зашептал мне на ухо, будто по секрету. — Пошли, поговорим с этим заведующим. Мы не спеша двинулись по коридору больницы, так как Тсуна использовал костыли для передвижения. Это он в палате в присутствии Хибари прыгал ланью, а в коридоре ковылял, как настоящий больной. Я могла вдоволь поразмышлять над странным поведением Хибари. Ни в жизнь не поверю, что Кёя захотел наладить дружеские отношения с назначенным Небом. Да он вообще Тсуну до недавнего времени презирал. Что тогда поменялось? Может, услышал, что он с Гокудерой и Ямамото банду Момокёкай разнес? Так там ещё и Дино был. Да и вообще, не ему ли знать, что там за банда, если они под него прогнулись. Очередное приключение, спланированное Реборном. Может, Хибари о его участии не в курсе? Похоже на правду. Кёи не было в городе несколько дней. Мураками и Фуюки говорили, что, по имеющейся информации, он отправился в соседний город встретить каких-то новых якудза. Свято место пусто не бывает, вот кто-то и позарился на зачищенную территорию. Думаю, теперь вопросы расширения территории — это меньшая из их проблем. Хотя поверить, чтобы Кёя чего-то не знал о происходящем в городе, сложно. Значит, второй вариант — Хибари просто очень хорошо «попросили». У заведующего было не слишком приятное лицо и маленькие глазки. Но он хотя бы был вежлив. Старшая медсестра же просто пыталась на нас наорать и таким образом заставить слушаться. На Тсуну её крики и суровое лицо очень даже действовали. — Переводите моего брата в другую палату, иначе с этой палатой можете попрощаться. Ага, ведь если Реборн узнает, что задумка вышла, наверняка снова начнет действовать. Если уже не начал. — Мы не можем этого сделать, — вальяжно повторил заведующий, остающийся предельно спокойным. — Кстати, а почему Кёя сюда попал? — Кёя? — вытянулись у взрослых лица. — Имото, я не думаю, что они могут ответить тебе, — громко зашептал мне на ухо братец. — Он сказал, что простудился. — А вы кем приходитесь Хибари-сану? — осторожно поинтересовался заведующий. — Можно сказать, что мы почти члены семьи, — улыбнулась я мило, сообразив, куда ветер дует. В общем, и Тсуну в другую палату перевели, и карточку Хибари мне в руки добровольно дали. Правильно, если точно не знаешь — лучше не связываться лишний раз. Просмотрев его «историю болезни», я отдала карточку Хибари обратно девушке, которая заведовала регистратурой. Ещё когда девушка отправилась за ней, мне на глаза попалась моя фамилия. Сейчас вдруг подумала, а не просмотреть ли мне свою карточку. Не помню, чтобы я чем-то болела в детстве, но надо узнать точно это хотя бы сейчас, когда я уже научилась читать иероглифы. Девушка, которую чуть ранее припугнул заведующий, безропотно и без вопросов позволила мне взять свою карточку. Я её так же быстро просмотрела, и она была практически пустой. Имелись только записи обычных досмотров врача ещё в раннем детстве. Я потянулась поставить свою карточку на место и замерла, увидев ещё кое-что любопытное. Карточка Савады Наны и Савады Тсуны. — Я это тоже посмотрю, — сказала, скосив глаза на девушку. — Да, конечно, как вам угодно, — ответила она со стандартной улыбкой. Карточка Тсуны мало отличалась от моей. Карта Наны была толще и содержала куда больше вложенных бумаг. Конечно, Нане уже тридцать четыре, она могла переболеть много раз, но это правда не многовато ли? Да ещё эти врачебные термины на трезвую голову не разберёшь. Нет, японские врачи пишут аккуратнее, но всё равно слишком много специфических медицинских слов. Я снова посмотрела на девушку-заведующую: — Вы поможете мне сделать ксерокопию? — Да, конечно. Мне не сложно, — снова угодливо улыбнулась она. Отлично, пока есть возможность, надо использовать её. И действовать быстро, потому что мне кажется, что копии делать запрещено. Я хоть и от владельца города — Хибари, но всё же кто-то может вскоре очнуться и выпроводить меня. Пока Тсуну перемещали, я узнала, кто его новый единственный сосед в интенсивной терапии. — Что, подорвался-таки? — не сдержала я ехидства. — Ничего подобного! Я просто упал! — вскинулся на кровати Гокудера и зашипел от боли. — Ага, упал на раскалённые угли и обжёгся. — Что ты понимаешь! Я проводил испытания нового вида оружия, когда узнал, что Джудайме в больнице, и поспешил скорей сюда! Гокудера прервался, с напряжением посмотрев на то, как я задумчиво разминаю кулак. — Вот думаю, можно ли бить пациентов в интенсивной терапии? Наверное, лучше подождать, пока ты выйдешь отсюда, чтобы не сдерживаться. — Это просто стечение обстоятельств! — Из-за твоего беспечного отношения, — отрезала я. — Ладно, не хочу тратить на тебя время сейчас. Гокудера показательно фыркнул, проводив меня раздражённым взглядом. Видимо, хотел показать, что последнее слово за ним и вообще он сильный, самостоятельный и независимый. Оставив новую палату братца, куда его как раз привезли на больничной каталке, я вернулась обратно. — Простуда, значит? — задумчиво сказала я, остановившись у кровати. Хибари, утопающий в огромной и мягкой, совсем не больничной подушке, открыл глаза. — А открытое пулевое ранение — это ОРВи, наверное. Совсем на тебя не похоже. — Выстрелили сзади. Если бы я их убил, этого бы не произошло, — ответил он сквозь зубы, не скрывая раздражения. Ха? А, ну да, у него же запрет на убийства. Правда, нормальному человеку было бы всё равно, откуда стрельба началась. — Так ты всё-таки разглядел в Тсуне его потенциал? — приподняла я бровь. — Или это задумка Реборна? — Нет, — отвернулся, сердито скрестив руки на груди. Позволил себе поморщиться: — Бесполезное и беспомощное травоядное, останавливающееся перед первой же сложностью. Раздражает. — Думаю, твой шаг всё равно оценили, — философски изрекла, пожав плечами. Хибари промолчал, прикрыв глаза. — Я хочу спать. — Хорошо, я сейчас уйду. Окаа-сан передала бенто для Тсуны, но, как я заметила, ему и так много чего принесли. Так что я оставлю его здесь. Она очень вкусно готовит, я раньше тоже её бенто брала на наши «свидания». Поправляйся. — Останься ненадолго. Я недоумённо замерла, так и не сделав шаг. Сначала прогоняет, потом просит остаться. Наконец, я вспомнила, что как-то моя сила, не знаю как, но уже помогла одному пострадальцу. Поэтому я положила коробочку с едой на тумбочку и присела на кровать, делясь с ним пламенем. Покинув больницу, я отправилась в городскую научную библиотеку. Там были не только компьютеры с доступом в интернет, но и куча справочников, в том числе и медицинских. Ксерокопии карточки Наны лежали у меня в сумке, и я рассчитывала просто из любопытства чуть разобраться в ней, а потом вернуться домой к ужину. Но то, что я обнаружила… Карту Савады Наны я брала из обычного любопытства. Обычно с детьми такое не обсуждают, но я считала себя взрослым человеком, который имел право знать такие вещи. Теперь я даже немного пожалела о сделанном… но понимаю, что сделала правильно. Бóльшая часть медицинской карты Савады Наны приходится на период с четырнадцати лет назад до девяти лет назад. Я легко разобралась в отметках врачей, наблюдающих за прохождением её обеих беременностей. А вот потом начинался самый настоящий кошмар. Одна прерванная беременность за другой. Классификация и срок выкидышей была самой разнообразной, но суть оставалась одной. И боюсь, ей, как женщине, было всё равно, сформировался ли ребенок или нет. Затем, спустя семь таких «случаев», врачи вынесли вердикт: бесплодие. И всё. Только излечение последствий для организма, длительный приём разнообразных антидепрессантов и чуть ли не транквилизаторов, в течение пары лет — приемы у психолога и реабилитационные курсы. И я этого всего в детстве не видела. Нана была приветлива и искренне хлопотала над детьми. Очнулась я от того, что библиотекарь попросила меня заканчивать, потому что библиотека закрывается. Я посмотрела на часы и присвистнула — восемь часов вечера. С опаской достав мобильный, на котором я отключила звук, перед тем как зайти в огромное хранилище книг, я увидела двадцать шесть непринятых вызовов. Меня явно потеряли. Больше всего вызовов было из дома, но имелся десяток от Сасагав, несколько от Ямамото и даже один от Хибари. Боюсь, Нана переполошила всех известных ей моих знакомых. Ох, блин, меня ж убьют. Собрав свои вещи, я покинула опустевшую библиотеку и тут же открыла телефон. Немного засомневалась перед тем, как набрать, уж очень в потерянных чувствах я была. — Кира-чан! — сразу же сняли трубку, и донесся взволнованный голос Наны. — Не волнуйся, окаа-сан, всё в порядке. Я просто задержалась в городской библиотеке и забыла о времени, — ответила почти ровным голосом. — Где ты сейчас? — Иду к автобусной остановке. Думаю, еще успею на последний. Скоро буду дома. — Кира-чан, оставайся в библиотеке, я приеду и заберу тебя! Опасно ходить ночью одной. Её слова ввели меня в кратковременный ступор. Потом я вспомнила, что не Азазель, а двенадцатилетняя дочка, находящаяся под гиперопекой. — Э-э-э… Не стоит, наверное. Я позвоню Рёхею, он меня встретит. — Ой, Кира-чан! — вдруг воскликнула она громко. — Надо сказать остальным, что ты нашлась! Все так волнуются! — и уже куда-то в сторону: — Тсу-кун, Кира-чан нашлась! — Не-не-не, я сама им скажу, — поспешила возразить я. — Всё хорошо, просто ждите меня дома. — Боже, иногда ты ведёшь себя как отец, — я услышала непривычные укоряющие нотки, но тон Наны тут же сменился на хорошо знакомое дружелюбное щебетание: — Кира-чан, я всё-таки позвоню Сасагаве-куну и Хибари-куну. Подожди их где-нибудь. Рядом есть работающее кафе или магазин? Ещё некоторое время было потрачено, чтобы убедить её, что я точно буду сидеть в кафе, пока кто-то не придёт меня забрать, а потом я села за столик упомянутого кафе и заказала зелёного чаю. Принесли обычную японскую муть из порошка, которую я так не люблю, поэтому я просто медитировала над кружкой, погрузившись в свои мысли. Время пролетело незаметно, пока в кафе не ворвался Рёхей. В принципе, ожидаемо. Более неожиданным был факт того, что следом за ним зашёл Хибари. Рёхей тут же подбежал ко мне и то громко радовался моей находке, то так же громко ругал меня. — Кёя, разве ты не должен быть в больнице с ОРВИ? Хибари молча достал тонфа и попытался дать дубинкой мне по голове. Я увернулась, пригнувшись к столу, и возмущённо уставилась на него. Зато Рёхей тут же принялся орать на Хибари, вызывая его помахать кулаками с ним, раз уж ему так неймётся. Тут уж мне пришлось останавливать горячного боксёра, а Кёя тем временем направился на выход. Мы с Рёхеем пошли за ним. Увидев машину, я сперва подумала, что они приехали на такси, но… Ничего себе Дисциплинарный комитет жирует. — С каких пор Тетсу умеет водить? — брови окончательно полезли на лоб. — Добрый вечер, Савада-сан, — кивнул мне багетом на голове помощник Хибари, сидящий на водительском сиденье. — Садись в машину, — не счёл нужным ответить Кёя. Вскоре мы уже колесили по дороге. Рёхей ранее, видимо, выпустил пар и затих, Кусакабе молча следил за дорогой, соблюдая правила движения, а Кёя невозмутимо сидел рядом с ним и распространял вокруг отчётливую угрозу. Парни, видимо, тоже как-то ощущали её и заметно нервничали. Я вздохнула и уставилась в окно, бросив попытки понять мотивы их действий или как они так дружно приехали. Хотя я не хотела срывать Кёю с больницы или беспокоить Рёхея, но всё же подобная забота была приятна, и мне стало немного легче. Тревожные, мрачные мысли всё ещё не давали покоя и не собирались уходить, но атмосфера и некая уверенность убавили этот настрой безысходности. Я попросила Тетсу не доезжать прямо до дома, и мы вышли чуть раньше, оставив Кусакабе в машине. Только я стала ногами на твёрдую землю, как Кёя, появившийся будто ниоткуда, прижал тонфа к моему горлу, заставив прижаться спиной к дверце. — Эй, Хибари! Ты что делаешь?! — тут же возмутился Рёхей и хотел было наброситься на того с кулаками, но ему помешал Кусакабе, выскочивший с той же стороны машины. — Ну, и? — как можно спокойней спросила я, смотря в злой прищур серых глаз. — Во-первых, никогда больше так не делай. — Да, мамочка. — Во-вторых, — с давлением произнес он, прижав дубинку сильнее, отчего я закашлялась, — на этот раз ты расскажешь, что произошло. — Ничего не произошло, — пожала я плечами, смотря на него как можно более честными глазами. — Я сказал, расскажешь, — снова с давлением повторил он. Тут уж взбунтовалось всё моё естество. — Ничего не произошло, — я выпрямилась и посмотрела уже совсем иначе, отчего Кёя даже тонфа отодвинул. — По крайней мере, ничего нового. Если я не хочу рассказывать, значит, это личное, и ты точно никак на это не можешь повлиять ни в одну из сторон. — А как же равное доверие? — вернул он мне мою монету. — Разве не ты говорила, что, чтобы сотрудничать, надо хотя бы немного доверять друг другу? Мне возразить на это было нечего, и я отвела взгляд, отвлёкшись на Рёхея и Кусакабе, которые продолжали свою борьбу. — Ребят, прекратите, — попросила я. — Мы не ссоримся, всё в порядке. — Не уходи от ответа. Кёя оружие убрал, но отходить в сторону не собирался. Я могла разве что отодвинуться боком или толкнуть его, если хотела увеличения личного пространства. — А что случилось? Кира-чан? — к моему несчастью, Рёхей, оказывается, кое-что всё-таки слышал и теперь тоже хотел добиться от меня ответа. Я посмотрела на Кусакабе, и Кёя понял это по-своему: — Я ему доверяю. Можешь говорить. — Не в том дело, — нахмурилась я. — Тетсу, надеюсь ты понимаешь, что у нас тут не игры, за такие знания просто так не отделаться. — Понимаю, Савада-сан, — кивнул здоровяк. — Но, если вы хотите, я могу отойти. — Если тебе не трудно… — с сомнением протянула я, но парень всё понял и споро, без возражений, удалился дальше по улице. Больше видимых поводов увильнуть не было. На меня требовательно смотрели две пары глаз. Я снова вздохнула, собираясь с духом. Рано или поздно это всё равно пришлось бы рассказать. — Рёхей, помнишь, я говорила, что для меня приготовлена другая судьба? — Ага, помню такое, — кивнул серьёзный друг. — А знаешь, сколько стоит элитная редкая порода лошади? Обескураженный боксёр замычал и замотал головой. — Представь, что у тебя есть жеребец редкой породы. Но если ты хочешь не полукровку, а гарантированно получить ту же породу, тебе нужна женская особь того же вида. Допустим, тебе повезло, и ты получил одного малыша нужной породы. Но если у тебя есть пара, уже давшая тебе одного дорогостоящего малыша, то, наверное, у них получится ещё раз? А потом можно и ещё раз. Если получится, конечно. Порода ведь редкая. — Ну, всё так. Но при чём тут лошади? — продолжал недоумевать друг, и я с каким-то садистским удовольствием продолжила. — А я принадлежу к той самой редкой породе. Если моему брату пророчат карьеру и высокую должность, то мой удел продолжать род, — осклабилась я. Конечно, это была не самая худшая судьба на первый взгляд. По крайней мере, до старости я должна прожить в достатке. Даже счастливо. В теории. До Рёхея доходило медленно, а может, он просто не мог поверить, потому просто пялился. Кёя сообразил быстрее: — Но ты ведь не жеребёнок, зверёк. Ты им покажешь свои клыки. Не знаю, спрашивал ли он или утверждал, но я оскалилась ещё шире: — О, да.