Пламя моей души

      Сидела на месте я недолго. Всё-таки середина дня, а в четырёх стенах, тем более, близко от папани, было очень неуютно. Я была взбудоражена, и мне требовалось немедленно чем-то себя занять. Вдобавок всё время думала о поступке Конрада.       Похоже, конфликт решился с помощью Каваллоне, раз все не стоят на ушах, но действия рыжего меня смущают. С одной стороны, о Варии я ничего не слышала ранее. Это ладно, всю информацию о мафии сразу не охватишь. Но, несмотря на мой протест, Конрад всё равно сделал так, как посчитал правильным. Самостоятельность — это хорошо, и при данных обстоятельствах его действия можно было бы считать правильными, если бы при этом нам не пришлось оставить моего брата. Важного мне, но абсолютно безразличного Конраду. И если бы при этом братец серьёзно пострадал… При этом, оставлять меня в стороне, учитывая наши взаимоотношения и заранее расставленные точки над "и", точно не следовало.       По-хорошему, мне следует как-то на это отреагировать, чтобы дать понять, что было сделано не так. И ведь рыжий прекрасно знает об этом, поэтому этого же и ждет. Только как правильно, я не знала. Могла разве что догадываться. Ведь Конрад — это не член подростковой банды, он уже жил наравне с совершеннолетними мафиози. А в мафии, ещё и итальянской, правила другие. Я могла бы спросить совета у Кёи, но он также более знаком со стороной японской преступности. Обратиться к Реборну? Даже не смешно. Кто из моих знакомых так же, как и Конрад, успел достаточно провариться во внутренней кухне мафии? Не то чтобы мне требовалось указание к действиям, но знать, как принято делать, всё-таки следовало.       Поэтому я быстро собралась и спустилась вниз. Проходя по гостиной, заметила россыпь бутылок. Парочка ещё не открытых стояла у дивана. Думаю, возьму одну с собой. Пригодится.       Не думала, что идти в школу с бутылкой рисовой водки в сумке будет так странно, пусть даже время последнего урока. В школьной сумке её было не слишком заметно, но я-то всё чувствовала. И мне всё время казалось, что все смотрят.       Перед медкабинетом я остановилась и достала бутылку, проверив на целостность ещё раз. Надеюсь, папаня пьёт не какую-то гадость, а что-то сносное — я-то в этом не разбираюсь.       — Добрый день, — поздоровалась, заметив Шамала, с весьма страдальческим видом склонившегося над столом.       — Акира-чан, какими судьбами? — протянул он с вымученной улыбкой. — Что-то болит?       Он повернулся ко мне лицом и выпрямился, позволяя разглядеть мятую рубашку со следами помады на воротнике и дряблую кожу с синяками под глазами.       — Кажется, у вас была бурная ночь. И утро, — усмехнувшись, поставила на стол перед ним бутылку саке. — Не желаете?       — Акира-чан, а разве можно такое школьнице носить в своей сумке? — настороженно поинтересовался Шамал.       — Это подарок. Я хотела лишь поинтересоваться, не поступало ли вам новых подлых заказов.       — Это работа, — закатил глаза Шамал, но бутылку в руки взял, и, судя по лицу, это пойло всё-таки сносное. Доктор почесал подбородок, разглядывая восковую печатку, которая свидетельствовала о том, что бутылку не открывали. — Очень милый гостинец с твоей стороны, я обязательно отвечу тем же в другой раз. Насчет Хибари можешь не переживать, никаких новых сюрпризов от меня он не получит.       — Это хорошо, — согласилась я. — Надеюсь, это заявление касается не только Кёи.        Я чуть раздражённо повела бровью, и мужчина скорчил досадливую рожицу:       — Кира-чан, я сам не рад таким заказам, но не всегда меня предупреждают о своих дальнейших планах. Уверяю тебя, я не злой мафиози, а очень даже добрый, и имею кучу других положительных сторон.       — Которые вы используете по назначению, чтобы «положить» женщин, — в тон ему ответила я, воздержавшись от язвительных интонаций, которые были не к месту.       — И не только положить.       Шамал подарил мне многозначительный взгляд, но если он думал меня этим смутить, то обратился не по адресу.       — Я хотела спросить у вас совета.       Доктор вопросительно приподнял брови, прося таким образом продолжать. Я без приглашения заняла табурет, стоящий у стены, и заговорила:       — Вы мне показались человеком со своей головой на плечах. Как я поняла, вы свободный наёмник и действуете только согласно своим соображениям, поэтому у меня возникла мысль, что разговор между нами двумя не уйдет дальше.       — Да, если есть чем поделиться, то я всегда готов выслушать девушку, Акира-чан, — заулыбался тот, продолжая дурачиться.       — Для установления равного доверия, ответите, что у вас за задание?       Шамал посмотрел на меня долгим взглядом, будто прикидывая что-то. Не иначе как решал, стоит ли со мной иметь дело.       — Очень хорошее задание. Сидеть здесь и ничего не делать, — с самым серьёзным видом поведал он. — Давно у меня таких не было. Болезнь сакура-куры — это приятная премия. Знаешь, Акира-чан, зная тебя, мне даже интересно стало, что ты хочешь за совет получить.       — Всего лишь узнать, как реагирует босс, когда его подчинённый поступает вопреки его желанию, но из разумных побуждений. И всё-таки его действия могли привести к плачевным последствиям. Знаете… чисто из интереса.       Я в ожидании уставилась на Шамала.       — Нарушение воли дона — это, безусловно, жестоко карается, — мигом посуровел доктор. — Но наказание может быть смягчено или изменено в зависимости от воли дона. А с какой целью интересуешься, Акира-чан?       Хм, когда он произносит мое имя более серьезно, без певучих и слащавых ноток, мне больше нравится.       — Чисто образовательная, — невинно захлопала я ресницами. — Некоторое время назад, когда мы все потеряли Ламбо и принялись его искать, Гокудера соврал Тсуне. Более того, подбил всех остальных тоже соврать просто ради того, чтобы не выглядеть плохо в глазах Тсуны. Конечно, к происшествию он никакого отношения не имел. Ламбо оказался в гостях у Хару, но он здорово всех запутал.       Взгляд Шамала стал таким, что любой моментально бы поверил, что он — киллер. Небезосновательно я подозревала, что Гокудера важен для Шамала.       Эта история действительно имела место. Тсуна просто спустил всё на тормозах, не придав значения, что показывает его отношение к Гокудере как к однокласснику. Подрывник и сам понимал, как оплошал, и что всё так наложилось одно на другое, а затем вскрылось, поэтому что-либо объяснять ему не требовалось. Он и так убивался, просил прощения и бился головой о землю, стоя на коленях. Для него всё обошлось. Хотя данная история случилась давно, и я о ней забыла, пока не попала в схожую ситуацию.       — Я закурю, если ты не против, — Шамал со скрипом отодвинул стул от стола и отошел к окну.       Открыв окно, мужчина достал из внутреннего кармана белого пиджака пачку папиросок и зажигалку, а затем сразу с силой втянул в себя дым. Я внимательно следила, улавливая каждое движение.       — В пятнадцать лет глупости так и просят себя совершить. Совершенно не думаешь о последствиях и идёшь на поводу у эмоций. Девочки в этом возрасте куда спокойнее, — Шамал растянул губы в улыбке.       — Я бы сказала, он просто дурак, — пожала плечами. — Но с вами согласна. Как, по-вашему, Тсуне следовало бы поступить?       — Наказание за нарушение омерты может быть одно — смерть. Но, если без злого умысла, в воспитательных целях, лжец может быть наказан отрезанием языка или чего-то другого. Получить прощение дона в данном случае означает получить прощение семьи. Но дон семьи обычно не настолько мягок, чтобы прощать каждого.       Шамал смотрел на меня тоже слишком внимательно. Но намек я поняла.       — Понятно. Чего ворошить прошлое, — легкомысленно протянула, — ведь это дело уже прошедшее, а я интересуюсь из праздного любопытства. У кланов якудза, например, принято всего лишь отрезать фалангу пальца за каждый совершенный проступок. Оказывается, наши ребята гораздо миролюбивее.       — Ну как сказать, — фыркнул на это Шамал, поддержав мой деланно несерьёзный настрой, — ведь якудза палец отрезает сам себе. Да и в случае непростительных вещей, нож в живот тоже сам себе вонзает.       — Аугх, — скривилась я.       Шамал на это ухмыльнулся и затушил остатки сигареты о пепельницу, которую снял со шкафа и тут же забросил обратно.       — Ну что, попробуем, что ты там мне принесла? — весело поинтересовался он уже другим тоном, говорящим об окончании серьёзных и странных бесед.       — Мне тринадцать, о чём вы? К слову, я слышала, саке принято пить чуть подогретым.       — Откуда тогда такие познания, если ты не пьёшь? — приподнял брови Шамал.       — Разностороннее развитие, — развела руками. — Дабы не искушать себя любопытством, я, пожалуй, пойду по своим делам. Думаю, компанию себе вы и так найдете.       — Никто не узнает, — заговорщицки ухмылялся Шамал. — К тому же пить надо уметь, а кто тебя ещё сможет научить? Я — доктор и всю ответственность беру на себя.       — Как-нибудь в другой раз, — пообещала я, выскакивая из кабинета и закрывая за собой дверь.       ***       Вернувшаяся домой Нана, которую я встретила буквально на пороге, тут же выложила продукты из огромных пакетов и принялась возиться на кухне. Бьянки спустилась вниз перекусить чем-то вместе с нами, Тсуна сказал, что не голоден. Бьянки призналась, что сидит с детьми и намеревается пойти скоро спать. Нана, как узнала, что я наорала на отца, тут же принялась меня отчитывать:       — Нельзя так делать, Кира-чан! Не говори так с отцом!       Я удивленно уставилась на нее вместе с замершей от удивления Бьянки. Нана разозлилась? Вечно дружелюбная и приветливая женщина, которая выдержала увеличившееся число постояльцев и взрывы в собственном доме, разозлилась?! Да ещё из-за чего?! Из-за того, что я повысила голос на отца, который едва не убил детей.       — Но он ведь пусть не специально, но навредил детям, — возразила я.       — Он не виноват, просто так вышло. Папа наш кормилец, путешествует по миру, добывая нефть. Ты не должна злиться на отца!       Я замолчала, испытывая странные разнонаправленные чувства. Вспомнилась ее медицинская карта и таблетки в сумочке. Даже если Нана сидит на успокоительных, я не могу создать ей спокойные условия, где лекарства ей не понадобятся. Она в самом деле не самая умная женщина, раз Емитсу не заметил разницу между Наной до начала приёма успокоительных и после, но она не совсем дура.       Все мои сомнения испарились — Нана знает о мафии и о работе мужа. Всё стало ясно потому, что она выгораживает его, и это вряд ли только от большой любви. Она просто не хочет, чтобы мы все ссорились. Возможно, Нана, как и я, понимает, что Емитсу пусть и ввязал нас в мир мафии, но он всё ещё единственный гарант нашей безопасности. Наша защита, наш кормилец… сволочь распоследняя, раз дрыхнет в гостиной и ничего не замечает! Конечно, Нана просто ведет себя очень дружелюбно, ещё и гиперопекает детей, отчего это очень похоже на образ стандартной японской жены и матери. Не думаю, что Емитсу об этом догадывается…       — Хорошо, я не буду.       Что Нана, что Бьянки удивлённо уставились на меня. Что? Слишком быстро согласилась?       — Вот и ладненько, — снова заулыбалась Нана и принялась напевать что-то под нос, взявшись за приготовление новой еды.       Бьянки пожала плечами и вышла из кухни. Не могу больше. Просто не могу. Я подошла к Нане из-за спины, крепко обняла, прижалась, как делал это в детстве Тсуна, и прошептала:       — Не беспокойся из-за этого. Всё будет хорошо.       — Конечно, будет, — убежденно ответила она, не отвлекаясь от своего занятия. Она улыбалась и продолжала напевать навязчивую мелодию. — Как думаешь, что больше понравится твоему папе? Якисоба или такояки? Хотя я, пожалуй, приготовлю и то, и другое!       — Оставь это, на сегодня он уже наверняка всё. Там с дюжину бутылок саке, и он их почти все опустошил. Даже такого, как наш отец, это заставит крепко спать до утра.       — А утром что, по-твоему, будет есть твой отец? — попыталась она меня укорить.       — Я что-нибудь приготовлю, — пожала плечами. — Иди отдыхать. Ты уже почти сутки проводишь на кухне. Пожалей себя, ока-сан.       — Это не так уж сложно! — бодро ответила Нана. — К тому же отец редко приезжает, и это не слишком утомляет. Хорошо, Кира-чан, я приготовлю что-нибудь быстро, а утром ты приготовишь завтрак. Если кому-то будет мало или захочется перекусить ночью, он сможет достать еды из холодильника.       Я снова нахмурилась. То ли я сделала неправильные выводы, то ли она хорошо держит маску.       — Всё будет хорошо, — повторила я твердо. — Я про отца и Реборна… и про многое другое. Что бы ни случилось, я смогу разрулить ситуацию… как и тогда с Киоко. Поэтому, пожалуйста, не напирай на таблетки.       Нана замерла. Просто замерла, так и не донеся овощи до умывальника. Пауза затягивалась, и я почувствовала, как подкрадываются ледяные щупальца страха. Может, не стоило этого говорить? Все жили спокойно, нося свои маски и изображая обычную семью. Но есть риск, что у Наны просто поедет крыша от лекарств. Счастье, что у неё до сих пор не произошло каких-то серьёзных сдвигов или она может рассчитать последствия. Я не знаю сколько и что она сейчас принимает. Очень хорошо прячет, а тайник я так и не нашла. Психически нестабильная женщина в доме с двумя детьми… Счастье, что это вылилось только в гиперопеку. Если об этом узнает Емитсу или Реборн, есть вероятность, что Нану мы с Тсуной больше никогда не увидим. А верить или нет в то, что нам расскажут о ее дальнейшей судьбе, решать только нам.       Нана вдруг содрогнулась и закрыла ладонью рот, издав какой-то странный звук, похожий на икоту. Через некоторое время звук повторился, и я сообразила, что это сдерживаемый всхлип.       — Иди в спальню, — посоветовала я. — И отдохни. Я обещаю, что всё будет хорошо.       У неё неожиданно подогнулись колени, и она присела, держась рукой за кухонный стол. Отпустив руки, я осталась стоять, не зная, куда себя можно деть.       Топот маленьких ботинок раздался ещё с коридора. Так ходить мог только Реборн. Нана успела выпрямиться и быстро привести себя в порядок, но этого не потребовалось. Аркобалено подвинул стул к кухонным шкафам и потянулся, доставая банку кофе.       — Мы договорились, — утвердительно сказала я, чуть подтолкнув Нану к выходу. — Отдыхай, ты сегодня уже заработалась.       Нана послушно посеменила к выходу. Я слышала, как шуршат её тапочки по лестнице, а затем, как тихо затворилась дверь в спальню. В принципе, я бы тоже не осталась с таким папаней в гостиной.       — Кофе? — предложил Реборн, доставая две чашки.       — На ночь? — приподняла с сомнением бровь.       — Какао для детишек? — предложил в отместку.       Я заварила кофе и присоединилась к нему за столом. Ясно же, что репетитору есть что сказать, да и настоящие эмоции Наны он не мог не заметить, пусть и сделал вид, что не видит. К тому же, думаю, Реборн специально шумел.       Репетитор отпивал кофе маленькими глоточками, но молчал. По лицу не прочесть, но судя по тому, что он неотрывно смотрит мне в глаза, то ему есть что сказать. Но он так и не решается, поэтому я мою кружку и говорю:       — Я к себе. Сяду за уроки на завтра. Постарайтесь не шуметь.              ***       По сложившейся традиции папаня проснулся рано утром и в четыре часа утра пошел будить всех остальных. Я проснулась от того, что он распахнул дверь в комнату братца и громко позвал его на рыбалку. Как ни странно, моя дверь потом не распахнулась так же. Хм, неужто поумнел с прошлого раза? Ладно, я пообещала накормить его завтраком, так я накормлю. Так накормлю…       Папаня очень обрадовался, когда я спустилась и огласила, что буду готовить завтрак. Только я не позволила следить за готовкой (читай, умиляться с умницы-дочки) и выгнала его в гостиную, которую, кстати, так никто не убрал. Ага, типа папаня таким будет заниматься.       Нана должна проснуться часам к шести. Значит, два часа… Мне хватит.       Яичница очень странный предмет! Скорлупа вроде есть, а желтков вовсе нет! Бекон когда-то был кусочками мяса. Сейчас он стал похож на чернослив. Салат надо было поперчить и добавить соуса, но рядом с соевым соусом призывно стоял соус васаби. Чай я поставила завариваться ещё в самом начале, и он должен был превратиться в чифирь. Холодный чифирь. Тосты я так натерла чесноком, что аж глаза слезились. Я дожаривала блины, когда в двадцать минут шестого появилась Нана.       — Нет-нет-нет! — отодвинула я от нее салат, когда она захотела его попробовать, и подсунула тарелку с кучей блинчиков.        — А? — недоумевала она.       — Это для ото-сана, — сказала я, а потом пояснила: — Ему ведь надо более плотный и разнообразный завтрак.       Нана мне доверилась, хоть и со скрипом. Пришедший Емитсу выглядел счастливым, и это выражение счастья на лице не пропало, даже когда он пережёвывал яичницу. Звук стоял такой, будто где-то щебень крошили, но его это не волновало. Салат папаня смел подчистую, не испытывая каких-то неудобств. Гренки проглотил и не заметил.       — Кира-чан, всё было чудесно! — воскликнул он, широко улыбаясь. Затем его щеки покрылись довольным румянцем: — Ты уже стала такой взрослой.       Убирая стол, я даже уважением к нему прониклась. Конечно, я хотела позлорадствовать, но мне даже немного стыдно за пакость стало. Какой бы ни была ужасной еда, приготовленная дочерью… съесть всё и даже не поморщиться — я считаю, это достойно уважения. Не собираюсь его прощать за устроенные нам неприятности, он действительно идиот, но иногда он умеет поступать правильно.       Удивительно, но Емитсу не просто поглощал тонны еды, но и после выпитого вчера вечером он, кажется, совсем не мучился похмельем. По крайней мере, он выглядел слишком бодрым и веселился, играя с детьми во дворе. Завидую его здоровью… Хотя может, дело в том, что алкоголь слабее действует на людей с пламенем? Хм, проверить это я смогу не скоро.        Первым на попытку снова напоить детей саке среагировал Тсуна. К счастью, когда Емитсу понял, что его заметили, он уже не наливал детям «магической воды». После вчерашнего можно было бы подумать, что он тормоз, но нет. Зря он, что ли, орал о «магической воде» под окнами Тсуны? Ещё и с довольной рожей встретил его? Пф, очередная проверка сыночка. Но Тсуна был слишком взбудоражен, чтобы отгородить детей от ненадежного элемента, и умчался наверх, едва папаня намекнул на некое украшение на шее братца. Кольцо привело Тсуну в такой ужас, что он умчался наверх и даже на улице был слышен его крик: «Это ты надел его на меня, Реборн?! Не лги, кто кроме тебя будет это делать?!».       Я встретилась взглядом с довольно улыбавшимся папашей и нахмурилась.       — Если ещё раз напоишь детей, я тебя не прощу.       — Кира-чан, ты такая строгая, — засюсюкал Емитсу с укором. — Девочки ведь должны быть помягче.       — Возможно, два года назад так и было, — сказала и вернулась в дом.       Почему так сложно смотреть ему в лицо? Да, не стану лгать сама себе — мне страшно. Я боюсь того, что может сделать этот человек. Я ему не доверяю. Хотя я уверена, что семью он ценит и любит.       Конрад как обычно ждал перед домом, раскуривая на этот раз сигарету. У меня было ещё время до начала уроков, так что, встретив рыжего у дома, я сделала вместе с ним крюк до парка, где с утра были лишь бегуны и собаководы. А затем порадовала Конрада ударом по печени, от которого рыжий припал на правый бок и выронил сигарету.       — Это за вчерашнее, — пояснила я, выпрямившись. — Так легко, потому что всё закончилось хорошо и чудом никто серьезно не пострадал. Даже несмотря на обстоятельства, ты действовал вразрез с моим мнением, знаешь?       — Знаю, — прохрипел рыжий, придерживаясь за место удара. — Я же сказал, делай со мной, что хочешь.       А ведь он знал, какие последствия его могут ждать, но всё равно действовал самостоятельно.       — Разве не ты мне перечислял законы мафии и говорил о том, что приказы босса неоспоримы?       — В таких случаях босс сам вправе выбрать меру наказания, — хмуро парировал Конрад. — Убьёшь?       Я аккуратно отставила сумку в сторону. Если вчера я не могла быть уверена, что всё будет спокойно и рыжий мне не понадобится, то сегодня я вполне могла добросовестно его избить. Второй удар по лицу Конрад встретил стойко и даже не упал, но на этом я не остановилась. Рыжий не сопротивлялся и сносил удары, которые могли положить любого другого в больницу, а ведь я практически не сдерживалась. Выносливость у него была, пожалуй, на уровне с Хибари, а может, и больше. Зато удалось сбросить пар, уже накопившийся с утра.       — На этом всё, — сказала, осмотрев плоды трудов своих.       Парень сидел на земле, завалившись набок, и опирался на одну руку. Вторую он прижимал к животу, куда пришелся последний удар. Лицо я ему красиво подрихтовала, да и тело тоже в синяках, но, думаю, через пару дней оклемается.       — Если веришь в меня, то не решай за меня, — сказала, вытирая руки о платок. — Пару дней можешь не появляться. Отлежись, пока Емитсу дома.       — Я уже завтра буду в порядке, — вскинул он подбородок, посмотрев на меня едва открывающимся заплывшим глазом.       — Это мой приказ, — ответила, пряча платок и закидывая сумку на плечо.       Взглянув ещё раз на неотрывно следившего за мной рыжего, я развернулась и поспешила в школу. Мне следовало и вправду поспешить, чтобы успеть в класс до звонка. Хотя успела впритык, так как звонок прозвенел, когда я пересекла порог здания школы. Коридоры уже были пустынны, а ученики сидели в классах.       Каково же было мое удивление, когда я увидела главу дисциплинарного комитета в коридоре. У меня ни на мгновение не мелькнуло сомнений, что это не ко мне.       Так и есть, заметив мое приближение, Кёя тут же среагировал. Опознав его взгляд как опасный, я тут же сбавила шаг, внимательней отслеживая признаки: сжатые в тонкую полосочку бледные губы выдавали сильное недовольство, искры в серых глазах — раздражение или гнев, поза напряжённая, готов сорваться в бой в любую минуту.       — Что произошло? — с тревогой вопросила я.       Кёя застыл напротив идеально прямой, как струна, и чётко произнёс, практически не раскрывая рта:       — Это я у тебя должен спросить.       — Что я успела сделать? — приподняла в недоумении брови. — Исключая, конечно, общение с нашим общим знакомым.       Хибари подошел совсем близко и потянул носом. Я с подозрением на него уставилась:       — Ты сейчас надеешься вынюхать следы Му-куна? И как? Чем он пахнет?       Кея так дернулся и посмотрел на меня, что я добавила:       — Хотя я всё равно не могу им пахнуть, потому что он ко мне больше не подходил.       Оу, теперь я смогла расшифровать этот не понятный до конца взгляд. Я просто веду себя по-идиотски. Но ведь по его непроницаемому лицу ничего не поймешь!       — Я пытаюсь понять, сколько алкоголя ты выпила из той бутылки саке, которую вчера принесла из дома. Куда ты его спрятала? — требовательно вопросил, смотря мне прямо в глаза и пытаясь давить.       — Шерлок Холмс, ты ли это? — улыбнулась в ответ безоружно. — Мне было бы очень интересно узнать, кто сдал, прежде чем я расскажу, куда её дела.       — Дисциплинарный комитет следит за всеми школьниками, даже за теми, которые пытаются незаметно проникнуть в школу. Включая тех, замечания которым не делают, — отчеканил. — Возможно, зря.       — Не волнуйся, я просто прикрыла тылы и переговорила с Шамалом, — сообщила, пытаясь сделать так, чтобы это не звучало, как оправдание. — Чтобы дважды не угодить в одну ловушку. Маловероятно, что его вновь используют так же, но шанс всё равно есть.       Хибари хмыкнул, но и не подумал отступать, нависая темной тучей. И видно, что успокоился, но всё равно не очень верит. Напрягал минимум расстояния между нами, так как он мог в любой момент ударить или…       — Только, пожалуйста, без укусов, — попросила я, пытаясь не проявлять нервозности. — Мы вроде бы решили забыть об этом?       Хотя я что-то совсем не уверена в этом. Я-то забыла, но Хибари извинения не приносил, отдувались за него подчинённые, которых я пожалела чисто по-человечески.       Вместо ответа, Кёя одним едва уловимым движением достал тонфа из креплений и напал. Я ещё успела удивиться, почему это он вдруг осмелился это сделать прямо в коридоре школы, когда тут в любой момент мог появиться наблюдатель. Но долго об этом думать не вышло, пришлось срочно уклоняться и отступать. Ловить на блок из не прикрытых кастетами рук тонфа? Ни за что. Ведь Хибари не сдерживается, и за такую неосторожность я могу получить перелом.       Уклоняюсь вполне успешно, отступая. Строю план, куда мне бежать: лучше двигаться к лестнице или попытаться успеть открыть и выпрыгнуть в окно? Но реальность в очередной раз удивила. Я зажмурилась от боли, дернулась и беспомощно застыла, тонфа прокатилась, стуча, по полу.       — Это не честно, — открыв глаза, заявила прямо. — Если не отпустишь, я ударю тебя.       — Можешь попробовать, — ухмыляясь, заявило мне это чудовище, крутанув в руке ручку второй тонфа.       Если бы он действительно вознамерился меня ударить (даже в ответ), то уклониться я не смогла. Потому что ухо, зажатое, как в железных тисках, так можно оторвать. К таким приёмам я как-то не привыкла.       Я быстро схватилась обеими руками за его запястье со всей силой. Моей хваткой, усиленной пламенем, можно было и кость сломать, только пригрозить сделать это я не успела — Хибари повернул запястье, выворачивая и ухо следом. От этого я только сильней сжала его руку, пытаясь не дать сделать это, и зашипела от боли. Его предостережение расслышала с трудом:       — Не дергайся. В отличие от тебя, я умею терпеть боль.        Я расслабила хватку, и Кёя вернул кисть в прежнее положение. Мы снова застыли, сверля друг друга взглядами.       — Пусти, — попросила я, постаравшись сдержать бушевавшие эмоции.       — Нет, — лаконично ответил Хибари, зашагав по коридору и потянув меня за собой. — Ты весь день вчера прогуляла с этими травоядными.       — У меня была уважительная причина! — возмутилась я, пытаясь поспевать за его шагом и не слишком дергать головой. — Я тебе расскажу, как только отпустишь.       Многозначительное фырканье было мне ответом. Не дождавшись ответа и через пару минут, я прекратила пыхтеть и решила возмутиться:       — Ты собрался тащить меня через всю школу?!       Возмущение мое вполне можно понять, ведь классы устроены так, что окна есть не только наружу, но и в коридор. Сидящие на уроках ученики провожали нас разнообразными взглядами, а учитель, читавший предмет, замолчал. Я, конечно, та ещё фигура в глазах общественности, но хотелось бы не усугублять положение.       — Просто ради интереса, куда он укусил? — неожиданно раздался тонкий голос Реборна по пустынному коридору.       Я аж дёрнулась, а Кёя остановился и глаза скосил назад. Реборн вновь не использовал пламя, поэтому я и не смогла его почувствовать.       — Это тебя не касается, малыш, — холодно ответил ему Хибари. — Ты что-то хотел?       — Да, — невозмутимо приблизился аркобалено. — Хочу забрать у тебя Акиру. У нас есть разговор по поводу случившегося вчера.       Кея оглядел меня внимательным прищуром, видимо, начиная догадываться, что там не просто приблудившийся террорист развлекался. Да я и сама начала подозревать, что не всё закончилось, раз Реборну есть что сказать.       Выдерживая прищур, подошедший бы служащему КГБ, я просто ждала, когда Хибари перестанет дурачиться и отпустит. Но не тут-то было.       — Я бы тоже с ней хотел об этом поговорить, — ответил Кёя. — Так что я буду при этом присутствовать.       — Мы вот так и будем здесь беседовать? — скептически изогнув бровь, я скосила на него глаза, не рискнув шевелить головой.       — Удобней будет присесть у меня в кабинете, — согласился Хибари, продолжив невозмутимо тащить меня за собой в прежнем направлении.       Через каких-то десять минут мы вдвоём сидели на диванчике из черной кожи в кабинете главы дисциплинарного комитета. Напротив нас на краешке массивного кресла сидел Реборн.       — Может быть, чаем угостишь? — поинтересовалась я с невинным выражением лица у Кёи.       — В другой раз, — не повелся Хибари на уловку и ухо так и не отпустил. — О чем ты хотел поговорить, малыш? Мы слушаем.       — Прежде всего, хочу сказать, что это был не обычный мафиозо, — заговорил Реборн. — Это Суперби Скуало — член элитного отряда наёмных убийц, подчинённого Девятому Вонголе.       — Прозвище? — полюбопытствовала я.       — Да. «Гордая акула» — за непомерную гордыню и за одержимость стилями мечей, которые искал, как акула — кровь. Руководит им Занзас — сын Девятого.       — Ты ведь говорил, что других наследников, кроме Тсуны, нет? — мгновенно подобралась я, уловив возможность раскрутить репетитора на информацию.       — Так считалось. У Девятого были основания отстранить Занзаса от титула наследника, и о причине я могу только строить предположения. Так как это касается лишь верхушки Вонголы. Тот мальчик, который свалился на вас вчера, принес реликвию Вонголы — половинные кольца, в одном наборе. Это была фальшивка, которую отобрал Скуало. Второй набор колец у Занзаса уже есть. Полный комплект станет основанием избрания претендента Десятым Вонголой.       — Отлично, выходит, ты нас покидаешь?       — Не надейся, — усмехнулся мне Реборн. — У Скуало качественные подделки, настоящий второй набор колец доставил Дино. А это значит, что Вария придет за ним снова.       — Вдвойне замечательно. Думаю, Тсуна с радостью отдаст кольца другому наследнику и избавится от этого ярма.       — Если бы всё было так просто, — возразил Реборн. — Занзас — человек, который не допускает упущений. Он захочет устранить конкурента в любом случае. Скорее всего, и про тебя не забудет. Поэтому за десять дней, пока они не обнаружат обман и не прибудут в Японию, мы должны сформировать полную команду хранителей, чтобы противостоять ему.       Даже Кёя мое ухо, наконец, оставил в покое. Я молчала, переваривая новую информацию.       — То есть ты думаешь, что бывшая вчера команда семи школьников всерьёз сможет дать отпор группе обученных убийц? — спросила, не скрывая скепсиса.       — Да, если это будут соревнования, — Реборн хитро прищурился. — Гарантии есть. А полного набора хранителей — нет.       Аркобалено смотрел на нас с Хибари, предлагая что-то с этим делать. Если Кёя был бесстрастен, напряжен и с бритвенным блеском глаз смотрел на Реборна, то я уставилась прямо перед собой, ничего не видя.       Известия очень безрадостные, и дело не в том, что мы никак не можем решить ситуацию с хранителями. Мало того, что совсем скоро прибудет группа опытных убийц, против которой у вчерашних мальчишек нет даже шанса, так у нас даже нет пары лет, чтобы подкачать всех. Реборн не рассказал никому о сложившейся ситуации с хранителями, а его, очевидно, никто не предупредил заранее о кольцах Вонголы и другом кандидате. А это похоже на запланированное испытание, только не от Реборна, да и план уже не похож на прежние. Время не сходится. Если бы Скуало, а значит, и другой наследник знали о Тсуне наверняка, а не «что-то слышали», скорее всего, ещё на курорте, то пришли бы раньше, например, как только мы приехали с Мафия-Лэнда. А сейчас мы видели отчётливый слив информации. Причем какой — тот паренёк прямо привел Скуало к Тсуне.       Тсуне нужно больше людей, чтобы иметь хотя бы мизерный шанс, но вряд ли количество перевесит качество Варии. Просто все погибнут: что Тсуна, что парни. Причём от моего ответа тут ничего не поменяется, парни уже числятся в хранителях официально, и Варии, скорее всего, это известно. Возможно, Девятый босс Вонголы и босс Варии о чём-то договорились, чтобы уравновесить шансы, и предполагаемой бойни не будет. Потому что это глупо — провозглашать наследником одного, лишив этого права другого, а потом резко переменить свое решение на обратное. Реборн явно осведомлен о неких гарантиях, если главная проблема для него — это выяснение пробелов в его работе.       — Я не могу отступить, Реборн, — перевела взгляд на аркобалено. — Это будет предательство. Но ты прав, у Тсуны должны быть все хранители, — я перевела взгляд на Хибари. — Кёя, это похоже на план, давай пока что сделаем вид, что… — я глубоко вздохнула, зная, какой может быть реакция, но закончить мне было не суждено.       — Нет, — отчеканил он.       — Просто сделаем вид.       — Нет, — перебил он меня снова.       Вокруг Кёи тут же стала расти темная, недружелюбная аура его силы.       — Я сказала, что не отступаю, — нахмурилась я. — Ситуация такова, что если у нас не будет всё готово к этим «соревнованиям», то они не начнутся, и есть большой шанс, что будут жертвы.       — Ты можешь забрать кольца, — бесстрастно ответил Кёя, а его пламя и не думало утихать.       — Это похоже на очередной план, — помотала я головой. — Просто дай мне немного времени понаблюдать.       Мои надежды оправдались, и выразительный взгляд был принят к сведению. Он вспомнил, как в прошлый раз повлиял на него план.       Хибари отвернулся, прикрыв глаза. В помещении ощутимо стало легче дышать, хотя аура пламени до конца не исчезла.       — Похоже, у нас есть хранитель Облака, — с довольной усмешкой заявил Реборн, положив на стол круглое кольцо странного вида.       Я взяла его двумя пальцами, рассматривая. Действительно, есть зазубринки, похожие на соединения. Положив кольцо обратно на стол перед Хибари, я уставилась на Реборна, полагая, что ему есть что ещё сказать, раз он ещё тут.       Репетитор довольно ухмылялся. Похоже, его всё устраивало.       Не было бы меня, ребята всё равно бы вынуждены были выступить от имени хранителей Тсуны, только убеждать их сделать это методом кнута и пряника пришлось бы Реборну. Впрочем, уверена, ребятам и так многое доходчиво объяснили.       — Тсуна и все остальные будут усиленно тренироваться эти десять дней. Я уже всё продумал. У каждого будет свой личный репетитор. Хибари, твой прибудет сюда к часу дня. Все остальные встретятся в одиннадцать в больнице Намимори. Тебе можно пойти со мной, Акира.       С интересом наблюдая за Реборном, я поняла, что в стороне не останусь и вытрясу из него всё, что он собирается делать… и похоже, именно этого он хочет. Странное ощущение.