Разведение ангелов

Неделю спустя Кастиэль и Миссури сидели в отдельном кабинете на четвертом этаже. После ежедневного совещания она пришла и настояла, чтобы он шел с ней. Он бы предпочел тренироваться с остальными, но даже ангел не мог заставить упрямую женщину изменить свое мнение, неважно о чем. — Итак… я подумала, что пришло время поговорить, — сказала Миссури, взяв у Кастиэля кровь на анализ и измерив температуру. — Я слежу за твоим состоянием и… действует что-то или нет, обычно мы выясняем это достаточно быстро. Кастиэль кивнул, слегка сузив глаза. Миссури глубоко вздохнула, прежде чем снова заговорила. — Ингибиторы на тебя не действуют, дорогой. Мне жаль. — И это означает… — Это значит, что у тебя будут продолжаться течки. И, поскольку ты ангел, для тебя это навсегда. — Она выругалась про себя за то, что слишком поторопилась, увидев, как глаза Кастиэля расширились от ужаса. — Но, возможно, есть другое решение. Мы просто еще не нашли того, кто мог бы нам помочь. — И что это? — спросил ангел сдавленным голосом. — Удаление твоей репродуктивной системы. Это возможно, но крайне сложно найти кого-то, кто проведет такую операцию. — Ты же врач, ты не можешь это сделать? — Это очень затруднительная процедура, Кастиэль, особенно для мужчин. Для меня слишком опасно делать попытку вслепую. — Я ангел, Миссури. Операции недостаточно, чтобы убить меня. Миссури задумалась об этом на секунду, потому что, в принципе, он был прав. — И все же, я не знаю, как это делается, — призналась она. — Эта процедура была всегда засекречена. Власти не хотят, чтобы омеги могли запросто избавиться от способности производить детей. В этот момент голос Кастиэля понизился до шипения. — Должен быть способ. Я не смогу пройти через очередную течку… просто не смогу. — Знаю, Кастиэль, прости. Фрэнк прилагает все силы, пытаясь найти кого-нибудь, кто нам поможет. Вчера он рассказал мне, что нашел доказательство того, что военные медики, те, кто могут проводить такие операции, просто исчезают с лица земли, когда увольняются из армии. Он уверен, что их убивают, и на этот раз я не могу с ним не согласиться. — Значит, надежды нет, — произнес Кастиэль и встал. — Я бы предпочел, чтобы ты убила меня. Освободила от этого предательского тела и позволила мне покончить со всем этим. Схватив Кастиэля за руку, Миссури дернула, понадеявшись, что он снова сядет, но без успеха. — Послушай, я знаю, что прямо сейчас все выглядит мрачно, но пожалуйста, дай нам время. Твоя следующая течка не должна начаться раньше, чем через десять недель. Возможно, до этого мы найдем кого-то. — Вы не можете держать меня в плену... Вы обещали. — Ты не пленник, Кастиэль. Но пожалуйста, наберись немного терпения, хорошо? Мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе. Губы Кастиэля сжались в тонкую линию, но он кивнул, а потом вышел из комнаты, больше не взглянув в сторону врача. ~ • ~ Дин постучал в дверь Кастиэля, практически уверенный, что ангел не отзовется. И не важно, что Кас позвонил ему и попросил спуститься, Дин не был бы удивлен, если ангел передумал. Но дверь распахнулась и Кастиэль, оставив ее открытой, молча вернулся внутрь и сел на диван. Дин быстро осмотрелся, удивившись, что в квартире мало что изменилось с тех пор, как умерла Анна. Не считая запаха: однозначно пахло лучше с тех пор, как здесь поселился омега. Но эти мысли он оставил при себе, подойдя и сев рядом со своим другом. Некоторое время оба молчали. Дин, потому что не знал, что сказать, а Касу нужно было собраться с силами. — Я позвал тебя, потому что хотел попрощаться, — грустно улыбнувшись, в конце-концов сказал Кастиэль. — Куда ты пойдешь? — Еще не знаю. Отец никогда не говорил нам, чем мы станем после смерти. Это однозначно привлекло внимание Дина. Он повернулся лицом к ангелу. — О чем, черт побери, ты толкуешь? — Я хочу попросить твою мать освободить меня. Так жить я не могу. — Как так? Что это значит? Кастиэль судорожно вздохнул, снова откидываясь на диван. — Я приговорен к течкам до конца своей жизни. А так как я не старею… — Кто тебе сказал? — пытаясь не дать выход гневу. — Это не важно Дин, я рад, что они это сделали. Ты сам видел, каким жалким делают меня течки. Невольно, Дин понял. В какой-то степени. Он сам любил секс и не возражал бы не принимать модуляторы и наслаждаться полной течкой. Но Кас в буквальном смысле пережил ад. И он мог понять, что Кас мог никогда не захотеть повторения. И все же, он не мог и помыслить о его смерти. — Кас, ты не можешь уйти… я… ты нужен нам. — И в каком качестве? Я не могу помочь тебе, Дин. Я не могу идти и драться. Я буду выходить из строя минимум на четыре недели в году. Но более всего, я не хочу делать это снова. — Разве в последний раз игрушки не помогли? Ты не мог бы просто… жить с тем, что время от времени тебе надо их использовать? — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что они не настолько эффективны, как настоящий. В этот момент Дин понимал, что отчаяние заставляет его молить, но не мог ничего с собой поделать. — А что, если я помогу? Страх в глазах Кастиэля мог бы быть достаточным ответом. — Я… я не могу, Дин… Что случилось… — Я просто сказал… Если бы ты предпочел не умирать, я бы помог. Я на модуляторах и они на меня действуют. Я не стал бы метить тебя или что-то в этом роде. Это было бы чисто клинически… просто… я был бы твоей игрушкой, только — живой. Кастиэль улыбнулся, пусть не широко, но искренне. — Это все, что я знал, Дин… клинически и жестоко, и… я знаю, что ты хочешь как лучше, но я позвал тебя только, чтобы попрощаться. Ты, и все остальные были всегда безмерно чудесны и добры. Кастиэль встал и открыл дверь. Он больше ничего не говорил и не смотрел на Дина, ожидая, когда тот уйдет. Уходя, Дин остановился перед ним. — И все же, подумай об этом, хорошо? — попросил Дин, прежде чем наклонился и прикоснулся губами к щеке ангела, заставив того вздрогнуть. — Жизнь может быть хорошей. И я могу доказать тебе это. Дин вышел в коридор, наблюдая, как Кастиэль закрывает за ним дверь, они не отрывали взгляда друг от друга. Когда дверь захлопнулась, у Дина поникли плечи, и он отвернулся, направляясь наверх. Он вошел в квартиру родителей, Джон и Клэр смотрели телевизор в гостиной. — Где мама? — спросил он, почти уверенный, что уже знает ответ. Как он и предполагал, оба показали пальцами в сторону кухни. — Мама, я могу поговорить с тобой? — спросил Дин, тут же пожалев, что его голос прозвучал очень резко. Отложив картофелечистку, Мэри повернулась, растерянно посмотрев на него. — Что случилось, милый? Все в порядке? — Это ты рассказала Касу? Об ингибиторах и прочем? — Конечно нет, мы же решили подождать, разве нет? — она подошла к нему, а потом обняла. — Он хочет умереть, так? — прошептала она на ухо сыну. Дин обнял ее в ответ, пытаясь проглотить комок в горле. — Я понял, ты знаешь, — тихо сказал он. — Не могу винить его за нежелание снова проходить через это. Но также не хочу, чтобы он умирал. — Знаю, милый, прости. Он знает о твоих чувствах? Она услышала, как сын резко выдохнул. — Я попросил его остаться. Я даже предложил… Остаток предложения повис в воздухе, он просто не мог выговорить это снова. Но Мэри поняла. Она мягко дотронулась до его головы, так, как делала, когда он был маленьким. Он вздохнул, расслабляясь в ее объятиях. — Хочешь, чтобы я с ним поговорила? — спросила Мэри. Дин молча кивнул, спрятав лицо в изгибе ее шеи. Из уголка глаза стекла одинокая слеза. Его мама сделает все правильно.