Разведение ангелов

Кастиэль не удивился, обнаружив за дверью Мэри. Он знал, что Дин не смирится с решением, которое он принял. И поэтому выслал кавалерию. — Могу я войти? — спросила Мэри. Резко кивнув, Кастиэль пригласил ее в гостиную. Сев на диван, он вопросительно посмотрел на женщину. Она улыбнулась и села рядом с ним. — Дин рассказал мне, что ты собираешься сделать. Кто сказал тебе? Миссури? — Она… но, пожалуйста, не злитесь на нее. Думаю, я заслужил право знать правду. — Не волнуйся. Думаю, у нее была веская причина рассказать тебе об этом так рано. Она ведь сказала тебе, что мы ищем доктора, который мог бы тебе помочь? Кастиэль снова кивнул, не сводя взгляда со своих сцепленных рук. — По-моему это вряд ли произойдет. И я честно не знаю, как я вообще мог вообразить себе, что смогу быть полезен. Мое время уйти пришло, Мэри. Мэри не перестала улыбаться, несмотря на мрачные слова Кастиэля. — Твоя следующая течка начнется не скоро. У нас все еще будет время, чтобы найти кого-нибудь, кто прооперирует тебя. Я знаю, что пообещала тебе свободу выбора, если ты захочешь уйти но… Если мне придется изгнать тебя, я буду чувствовать себя убийцей. Увидев, что ангел не до конца понял, что она имела в виду, Мэри продолжила. — Я имею в виду, что… ты решил остаться, но твое тело предает тебя. Способ исправить это есть, но пока мы не удостоверимся, что мы не можем провести операцию, твоя смерть была бы неоправданной. — А то, что я прошу об этом — недостаточное оправдание? Нежная улыбка не исчезла с лица Мэри. Она кивнула. — Я просто думаю, что ты не готов принять решение прямо сейчас. Ты пережил травму и тебе пришлось перенести еще больше. Я не виню тебя за желание уйти, но… это ошибочное решение. В любом случае, не сейчас. — Ты знаешь, что такая же гадкая, как и все остальные? Внезапная раздраженность Кастиэля не остановила Мэри. — Как я говорила тебе — ты свободен. Я просто не думаю, что ты сейчас в правильном настроении, чтобы принять какое-либо решение. — Не думаю, что ты когда-нибудь смогла бы понять, Мэри. У тебя хорошая жизнь, конечно, ты ее ценишь. Но я — нет… Не последние семьдесят лет. — Мог бы тебе помочь разговор с кем-то, кто тоже прошел через то, что ты? — спросила она. Кастиэль пожал плечами. По крайней мере, ответ не был отрицательным. Она достала телефон, повозилась с ним, и приложила к уху. — Джессика? Это Мэри… ты не могла бы спуститься в квартиру к Касу..? Нет, думаю не стоит. А где Сэм…? О, хорошо. Да, принеси радионяню, с ним все будет в порядке… Хорошо, спасибо. Повернувшись к Кастиэлю, она заметила страх в его глазах. — Что с тобой? — Почему Джессика придет? — Потому что она, возможно, одна из немногих, кто может тебя понять больше всего. Она была в плену… — Знаю. Двадцать лет, четырнадцать детей… Она мне уже рассказала. Но, понимаешь ли, она — человек и модуляторы на нее действуют. Между нами нет ничего общего. Их разговор прервал стук в дверь. Ни один из них не сделал попытки встать. Мэри громко пригласила свою невестку войти. Джессика открыла дверь и улыбнулась им. Она подошла и села рядом с Кастиэлем, держа в руках радионяню. Она поставила аппарат на кофейный столик и повернулась к ангелу. — Как дела? — спросила она, переводя взгляд с Каса на Мэри. — Кастиэль знает, что медикаменты на него не действуют. Теперь он хочет уйти. Джессика глубоко вздохнула и покачала головой. — Кастиэль, ты ведь знаешь, что произойдет с тобой, если ты уйдешь? Это не для омеги… — Прости, я имела в виду, что он хочет, чтобы я изгнала его, — прервала ее Мэри. Обе женщины посмотрели на Кастиэля, уставившегося на аппарат, который Джессика принесла с собой. Были слышны легкие звуки дыхания, и время от времени даже воркующие звуки. Не смотря на обеих женщин, Кастиэль заговорил дрожащим голосом. — Выключите это. Я не хочу это слышать. Мэри и Джессика переглянулись. После бессловесного диалога, Мэри, взяв радионяню встала и вышла, забрав аппарат с собой. — Я буду наверху с Генри, — сказала она, оставив Джессику и Кастиэля наедине. — Генри? — спросил Кастиэль, явно расслабившись, когда больше не слышал ребенка. — Дедушку Сэма звали Генри. Мы назвали его Генри Мэттью Винчестер. Мэттью — в честь моего отца. — А где он? Твой отец? Молодая женщина грустно улыбнулась. — Он и мама погибли в тот день, когда меня украли. Они пытались спасти меня, но… Люди Люци были слишком сильными. — Люци? — Николо Берти, итальянский босс мафии в Нью-Йорке. Он любил называть себя Люцифером или Люци, — глаза Джессики наполнились слезами. — Мы не были его единственными омегами, но точно, самыми любимыми. Все дети, которые у нас рождались, были от него, — в ее голосе послышалось отвращение. — Ты сказала мы. В смысле, с Лэлиэль? — стараясь не думать о самозванной кличке преступника. — Да… мы были друг у друга всем в течение долгого времени. Я считала ее своей лучшей подругой. Знаешь, мне все еще ее не хватает. — Ты поняла, почему она ушла? Если бы у тебя был шанс, разве ты не поступила бы также? — Могла. Тесса так и сделала… А вот я выбрала жизнь. Лэлиэль умерла за меня, и я никогда не смогу заставить себя бросить ее дар ей в лицо. — Ну, со мной было по-другому. — Он указал на свою грудь. — Все эти годы в рабстве, я был там один. У меня не было никого, кто мог бы помочь или разделить мою боль. Никто не пожертвовал собой ради меня. Джессика впервые взглянула на него потемневшим глазами. — Никто не пожертвовал собой ради тебя? Ты же знаешь, что у нас погибло двое людей, спасая тебя? Это недостаточная жертва? — Ты знаешь, что я имею в виду. — Нет, в действительности, не знаю. Твой страх перед жизнью только перечеркнет все, что было сделано для тебя. Кастиэль ответил Джессике таким же мрачным взглядом. — Я не просил спасать меня. Это было ваше решение. И ты сказала, ты — обещала, что я смогу уйти, если захочу. Джессика закрыла глаза, глубоко дыша и пытаясь успокоиться. Злость здесь явно не поможет. Когда она снова открыла глаза, все следы раздражения исчезли с ее лица. — Послушай… Я не в курсе, но я знаю, что Фрэнк активно ищет решение. Что, если он его найдет, а ты уже уйдешь? — Ему не надо будет продолжать искать, если я умру. — Он будет продолжать, потому что это может пригодиться кому-то еще. Что для тебя еще пара недель? Опустошенный Кастиэль покачал головой. — А ты не думаешь, что мне будет сложнее уйти? Чем дольше я живу, тем больше я ценю вас всех. И думаю, с вами происходит то же самое. — Что? Ты думаешь, что мы тебя еще не приняли? Ты тут совсем недолго, но ты — все еще член семьи, Кас. Видеть как ты уходишь — не то, что каждый из нас ожидает. Особенно не… — Джессика вовремя замолчала, зная, что почти сказала то, что не ей было озвучивать. И все же Кастиэль понял невысказанную правду. — Особенно Дин. Ты это хотела сказать? — Джессика не ответила, теребя штанину своих брюк. — Не волнуйся, я знаю, что он хочет, чтобы я остался. Он предложил мне помочь с моими течками. От заявления ангела у Джессики буквально упала челюсть, но она ничего не сказала. — Он помог мне, но, после этого я все равно впал в панику. Я почти сорвался с его узла, пытаясь освободиться. Принятие его помощи будет означать, что я снова подвергну его риску. — А что если ты будешь принимать успокаивающие лекарства во время течки? Поначалу мне это было нужно. Даже если модуляторы действовали, я сходила с ума, когда тело жаждало освобождения. В какой-то момент я перешла на ингибиторы. Не считая того, что я любила своего мужа и хотела, чтобы он был счастлив. Он бы пережил, если бы у меня никогда больше не было течек, но… он был так терпелив, помог мне преодолеть мои страхи и травмы. Я никогда не приду в норму, мне снятся кошмары и случаются панические атаки, но Сэм всегда дает мне ощущение безопасности. И любви. С ним я начала наслаждаться сексом. — Так ты говоришь, я должен принять предложение Дина? — Ты не должен. Но мне кажется, что тебе стоит знать, что хорошая жизнь возможна, даже после всего дерьма, которое нам пришлось пережить. — И снова ты забываешь, что я ангел. Мы не умеем любить. — Вранье, и ты знаешь это. Думаю, История показала нам, что ангелы так же восприимчивы к любви, как и люди. Ведь так появились первые нефилимы? Сам того не желая, Кастиэль был вынужден согласиться. Несмотря на то, что Габриэль был архангелом, он влюбился, пал на землю и больше никогда не оглядывался назад. Но Кастиэль не был влюблен, и уж точно не хотел этого. Ни сейчас, ни потом. — Хорошо… Я останусь, только если Мэри пообещает убить меня прежде, чем начнется моя следующая течка.