Жены демонов и где они обитают.

       — Чжухон, малыш, прекращай брыкаться — можешь ненароком себе что-нибудь сломать… — руки невзначай скользнули по бёдрам прижимаясь всем телом к бунтующему, обжигая горячим дыханием покрасневшее ушко. — Думаю, они найдут чем заняться и без твоего участия, а вот я — нет, так может лучше проведём это время с пользой для нас двоих. — очень нежно и ласково, бессознательно будоража шепотом чувствительную зону.       Чжухон задыхался в цепких объятьях со спины, а после, был весьма аккуратно перевёрнут лицом и усажен на бёдра к властному демону, что приземлился на огромную кровать утягивая за собой комок оголённых нервов. Аластор без излишних стеснений обвил свою поясницу трясущимися ногами Хона, притягивая его к себе вплотную, чтобы чувствовать буквально каждый сантиметр и тяжелое дыхание с последующими более развратными действиями. Торопиться некуда, но искушение так огромно, что сдерживаться — великое преступление.        — Эй! Стой, отвали от мм…м. — эти непривычно огромные глаза, раскрытые в безмолвном испуге, наполнились влагой и недовольством. — ему не позволили договорить.       Одна рука блуждает в районе поясницы, контролируя оторопевшее тело, а второй придерживает затылок, нежно поглаживая скулу большим пальцем. Это всего-лишь лёгкое касание губ, но душа Хона чуть-ли не проваливается в бездну.       Он пытается дать отпор, старательно отталкиваясь от массивных плеч, рельефного торса и удобных бёдер, но с треском проваливается. Чжухон чувствует как влажный язык проходиться по его немного припухшим губам, вторгаясь всё глубже. Но вместо усиленного сопротивления, демон слышит лишь громкий выдох, вперемешку со стоном и сцепившиеся пальцы на белоснежной рубашке. Это больше похоже на стон отчаяния чем наслаждения, но демон знает, что это «пока».       Чжухон не часто целовался за свою скромную жизнь. Все пережитые поцелуи можно пересчитать на пальцах двух рук, а то, что сейчас с ним вытворяют, мягко выражаясь, перечёркивает весь полученный опыт жирной чернильной линией. Чжухон не сдался, просто это было для него уже слишком. Весь тот спектр эмоций, что он сейчас испытывал, можно было соотнести лишь с бушующим океаном, посреди которого тонет маленький человечек. Мысли путались, не давая и шанса вернуть своё сознание, кислорода в лёгких оставалось всё меньше с каждой секундой, а тело становилось всё тяжелее.       Демон не пользуется ситуацией, он знает, что его малыш чист как весенний цветок и так же нежен, поэтому в действиях Аластор осторожен, и не напорист. Но стонущий, пытающийся отстраниться от любого прикосновения (тем самым, только усугубляя своё обречённое положение, елозя аппетитной задницей на бёдрах голодного хищника), плавящийся в горячих поцелуях Чжухон, просто, не даёт возможности закончить сегодняшний вечер приветственным поцелуем и разойтись каждый по своим кроваткам. Аластор разрывает «французское бесстыдство», позволяя паре вдохнуть желанного воздуха, а себе немного поостыть. Демон чувствует, как его захлёстывает волнами жара, переходящих от человеческого наития.       Хон крепко держится за Ала, сейчас для него непозволительная роскошь потеряться в закоулках сознания. «Остановись! Это влечение — всё это неправильно! Ты же парень…» Разум кричал одно, а тело горело… горело изнывая от пространства, что демон любезно предоставил.        — Малыш, ты так прекрасен, и так невинен. — шепот разноситься волной удовольствия пробивая на мелкую дрожь. — Мне хочется большего с первой же секунды нашей встречи, но ты так зажат и стеснителен, боюсь сорваться с катушек из-за вида как ты кусаешь сейчас губы и дрожат пальцы на моих плечах… жаль я не знаю стыда и не смогу осознать твоих мыслей, хоть они и звучат чуть громче, чем ты думаешь. — еле весомое прикосновение губ к виску, вдыхая запах своей пары. — Знаешь, меня сдерживает лишь твоя непорочная суть. Душа не должна быть запятнана до церемонии скрепления нашего союза. Я не позволю перерождаться тебе в адских муках.        — В-в каких муках? — оторопевший Чжухон приходил в себя.        — Добрый, нах, вечер, изрыганцы самой преисподней!!! — в комнату влетает до безумия довольный Вельзевул театрально раскрывая объятья, мол «Вот он я, любите меня». И тут же замечая пикантную ситуацию сжимается в виновный комочек. — Упс, обознатушки. Братец Аластор, я сколько раз просил не сдерживать свою ауру, я же тебя тогда с Дэмьеном путаю! Ой, а кто это у тебя такой миленький? Ути-пути, какой хорошенький, твой?!        — Вельзи, как всегда без стука и приглашения… Это мой избранник, так-что веди себя сдержанно и это не просьба. — янтарные глаза сверкнули огненными стрелами.        — Хэ-гэй! Не злись, Алли, я же из чистых побуждений, как будущий деверь, так сказать.        — Ты давным-давно отрёкся от всех родственных связей, званий и престола семьи, уходя отшельничать меж нашими измерениями. Так в честь чего, вдруг, мы удосужились чести лицезреть тебя собственной персоной, раньше ведь эфирным телом обходился?        — Да вот, соскучился я тут на днях, дай, думаю, свяжусь с вами. Сижу такой, потягиваю стаканчик вискаря сбадяженного с кровью девственницы.        — Ккк…кровью девственницы?        — Да не боись ты, я шучу. Я запивал, не бадяжил, что я дурак что-ле кровь девственниц переводить! В ваше время она на вес золота. Ахахахах!!! Внезапно вспыхнувшая шевелюра прекратила рьяный хохот.        — В рот мне потного ерша, ты чего?!! — демон неистово замахал руками сбивая пламя с головы. — Хуль ты вытворяешь, бесчувственный хрен, я же ничего не делал-то!!! — хнык-хнык. — Мои бедненькие волосики…        — Ты пугаешь его. — буднично произнёс Ал пытаясь усадить вновь разбушевавшегося Хона, заковывая его железной хваткой за спиной. — Лучше скажи зачем пришел, а то я немного занят, как видишь. И в этот раз, я жду более уважительную причину отрывать меня от дел, чем повесть о том, как ты дрался за место в МакДаке.        — Это было очень серьёзно! Тот огроменный понч посмотрел на меня так, будто сожрёт меня вместо своего заказа, если я не подвинусь в очереди. Клянусь, Голод всё же успел заделать пару отпрысков перед смертью.        — Отпусти~и меня… — пыхтя, прохныкал парень сдаваясь в отчаянных попытках вырваться.        — Ну-ну-ну, только не плачь. Вельзевул, если это немного ждёт, то можешь приберечь истории к полуночи, я зайду к тебе, когда освобожусь?        — Понял, понял, ретируюсь, только успокойтесь… вдвоём…       Горело-зелёноволосый выскочил в дверной проём, плотно закрывая за собой. Аластор, бесспорно, снисходителен к младшим, но грань почти сломалась.        — Фух, еле пятки унёс, я уж начал задыхаться в этой атмосферке… Аааа!!!!! — трогая свои обожженные волосы. — Это же мочало!!! — хнык-хнык. — Такие сухие стали… Пойду лучше к слугам, пусть меня утешат…       Тем временем, за дубовой дверью слышны всхлипы и тихие мольбы.        — Хонни, я собираюсь освободить твои руки, но с условием, что ты пообещаешь не делать глупостей. Вырываться бесполезно — мне бы не хотелось наблюдать как ты себя травмируешь в бессмысленном саботаже. Договорились?       Парень согласно кивнул, тут же вытаскивая руки из демонского плена и смахивая пару предательских слезинок. Хон всё ещё сидел на чужих коленях чувствуя при этом дикий моральный дискомфорт. Спасительно сдвигаясь ближе к краю, в надежде, что ему позволят сделать хотя бы это, он не смог удержать весь тот эмоциональный багаж. Скатывающиеся слёзы будут не так заметны с опущенной головой и спадающими на лицо волосами, но горячие капли падали прямо на чёрные джинсы, оставляя чёткие отметины.        — Вы сказали, что не хотите навредить, так может отпустите нас, пожалуйста, мы никому не расскажем о вас, и о том что здесь происходило, и вообще… — давясь словами, парень сложил ладошки вместе, растирая их друг об друга. — Это всё моя вина, это я предложил провести ритуал. Но я не знал… Хосок не хотел участвовать… я его попросил и… Боже, пожалуйста, я вас умоляю, у нас в том мире остались семья и друзья, они же будут нас искать. Они… они будут нас искать… — у парня начиналась нешуточная истерика. Он всё пытался закрыться руками, стирая длинными рукавами слёзы.        — Ну-ну, чшш… об этом можешь не волноваться, мы сотрём вас из памяти, будто вас и не было никогда, они даже не заметят. — Аластор ласково вытер крупные капельки с припухших глазок, как за ними хлынул новый поток.        — Неет, — Хону не хватало воздуха, — за что вы так с нами поступаете… не д-делайте этого, п-пожалуйста!        — Чшш~, тише, маленький. Как скажешь, только не плачь. Давай обсудим это завтра, а сейчас тебе нужно поспать. — Демон прошелся пальцами по вискам, спускаясь ниже к влажным, от солёных дорожек, щёчек. Веки тяжелели слипаясь, а взгляд затуманился. Пробормотав ещё пару невнятных фраз, медленно погружаясь в сон, Хон мог только чувствовать как его бережно укладывают в постель, заботливо укрывая тёплым пледом. — Лисёнок, я никогда не сделаю тебе больно, но тебе всё равно придётся остаться здесь, со мной, это твоё предназначение. Но я дам тебе время свыкнуться, а пока лучше восстанавливай силы. — Ал в последний раз погладил мальчишку по растрёпанным волосам, нехотя отрываясь от его расслабленного лица.       У высшего демона было ещё целая гора дел, что нуждались в неотложном разбирательстве, но перво-наперво он вынужден разобраться с занозой Вельзевулом, что наверняка сейчас развлекается, извращая несчастных слуг. Аластор прошел к себе в кабинет, присаживаясь за роскошный, ручной резки стол, забитым бюрократической писаниной и устало откинулся на спинку кресла.        — Я же говорил в полночь… — демон щёлкнул пальцами, раздраженно подпирая подбородок.       В ту же секунду в комнате образовалась тёмная дымка, мгновенно формируясь в человеческое очертание.        — За дело, крошки, а то у меня недавно шею защемило, даже не знал что делать от боли. — бесстыдный лорд разлёгся на массажной кушетке, рьяно жестикулируя руками, указывая где, как и что разминать… — Чёт как-то интерьер у вас на полу изменился… блять, Ал, у меня же только всё наклёвывалось! Вот чё ты начинаешь, нормально же общались… — с обиженной мордой Вельзий уселся, буравя неудовлетворённым взглядом предстоящего собеседника.        — Мне некогда в игры с тобой играть, Вэл, мне дела клана разгребать, да ещё празднество готовить предстоит. Если решил проверить мою выдержку, тогда у меня к тебе тревожные новости…        — Окстись, грешник, я к тебе с миром, а ты мне угрозы.       Аластор оторвался от заполнения бесконечной стопки бумаг и перевёл усталый взгляд на внезапно посерьёзневшего Вельзевула. Тот выдержав театральную паузу, собрав в кулак всю свою красноречивость, в итоге сглаголил речь.        — Я нашел её. — тяжело выдохнул зеленовласый растягиваясь в чеширской улыбке. — Я наконец нашел эту маленькую мразь.