Незнайка-ловелас

      Худенький остроносенький коротышка с замиранием сердца отсчитывал секунды.       Круглый экран пошёл помехами, и Козлик (а это был именно он) заволновался, как бы связь не прервалась. Ему удалось связаться с Большой Землёй, а точнее — с обсерваторией Цветочного города. Знакомый ему астроном Стекляшкин, принявший вызов, сначала сильно удивился, но обещал, что Незнайка выйдет на связь с ним… может, через десять минут, может, через полчаса…       Картинка снова стала чётче, и через пространство экрана вдруг пролетела до боли знакомая голубая шляпа. Она шлёпнулась, вероятно, об стену. Затем появилась и голова — встрёпанная, со светлыми, чуть рыжеватыми волосами, буйно торчавшими в стороны, как весёлые лучики солнышка. Правда, как выглядит солнышко, Козлик знал только по рассказам земных коротышек, в первую очередь самого Незнайки. Тот явно запыхался на бегу, но как только уставился в экран, то улыбнулся до ушей, отчаянно замахал рукой и радостно воскликнул:       — Ко-о-озлик! Козлик, миленький, это ты! Ты же меня слышишь, да?       — Не только слышу, но и вижу, — Козлик так и расцвёл в счастливой улыбке. — А ты меня?       — И слышу, и вижу, — подтвердил Незнайка и от радости даже засмеялся, но вдруг замолк. — Как же давно я тебя не видел, Козлик! Жаль, нельзя обняться…       — Мне тоже очень жаль, — кивнул Козлик, заметно погрустнев, но осторожно коснулся ладонью экрана — и Незнайка со своей стороны тоже моментально приложил к экрану руку, будто они могли дотронуться друг до друга, даже находясь так невероятно далеко.       — Ну, расскажи, как ты живёшь! — в нетерпении попросил Незнайка, не сводя с него сияющих глаз. — У тебя всё хорошо?       Козлик открыл было рот, но странно замялся и оглянулся назад, как будто рядом находилось что-то — или кто-то, — заставлявшее его нервничать.       — Всё замечательно, Незнайка, — ответил он, снова глядя в экран, но глаза у Козлика стали ещё грустнее. Он не любил и не умел врать, а именно этим ему и приходилось сейчас заниматься. И Козлик горячо хотел увидеть Незнайку, но не мог рассказать ему всю правду о происходящем на Малой Земле: так, или просто Землёй, лунные жители называли свою планету, скрытую внутри Луны.       Да, коротышкам с Большой Земли лгали. Никому не нужна была ещё одна экспедиция, ещё одно вмешательство в дела лунатиков, ещё одно, как называли это газетчики и телевизионщики, «вторжение». По крайней мере, такое «вторжение» не нужно было богачам, которые снова появились на Луне. Невесомость и гигантские растения не смогли помешать этому и не сделали бедняков счастливыми.       А наименьшее, чем можно было поплатиться за правду — так это угодить в каталажку на несколько месяцев.       — У меня всё… правда хорошо. Гораздо лучше, чем раньше, — Козлик закивал, чувствуя, что всё равно выдаёт своё истинное состояние. Незнайка на миг нахмурился, и Козлик так разволновался, что даже начал заикаться: — А-а-а ты как?       — А я… А у меня столько всего произошло, Козлик, что рассказывать целый день, наверное, можно! Я в Зелёный город ездил, к своим друзьям — помнишь, я рассказывал тебе? — и наконец-то увиделся с Синеглазкой, а потом мы с ней вместе поехали в Солнечный город, она очень хотела там побывать. Один раз я даже чуть не утонул, а она не испугалась — прыгнула в воду за мной и вытащила… Видишь, какие смелые малышки у нас бывают! Ну, а в Солнечном городе тоже много всего приключилось…       Козлик слушал своего единственного и лучшего друга с вниманием и улыбался, пытаясь представить всё, о чём Незнайка так бойко говорил: чистенький и красивый Зелёный город, в котором даже дорожки устланы цветастыми половичками, малышку с толстой чёрной косой и огромными синими глазами, которая так отважно спасла Незнайку, Солнечный город с его поразительной архитектурой, фантастической техникой и доброжелательными, приветливыми жителями, среди которых всегда царят мир и согласие и нет никакого разделения на богатых и бедных, а каждый трудится и получает всё, что ему необходимо, без всяких денег.       — А ещё в Солнечном городе фильм про наше путешествие на Луну сняли, представляешь? — вдруг сказал Незнайка.       — В самом деле? — с любопытством переспросил Козлик.       — В самом деле. Знайка же книгу написал о Луне, профессор Звёздочкин читает лекции, а Фуксия и Селёдочка по телевизору рассказывают… И всем-всем было так интересно, что с нами произошло — но не все коротышки книги хотят читать или там лекции слушать, поэтому и сняли такой фильм, чтобы ещё и приключения показать. Только переврали всё! А из-за того, что про тебя почти ничего не сказали, я даже с режиссёром поссорился. Он, говорит, в консультанты Пончика пригласил! Нашёл кого приглашать… Только я, говорю, совсем не из-за этого разругался. Они вместо тебя Звёздочку какую-то придумали… это в Солнечном городе певица такая, страшно популярная, вот режиссёр и говорит: Звёздочка — это же звезда! На неё в кинотеатры все пойдут! — тут Незнайка передразнил чью-то незнакомую интонацию. — Ну, я и разозлился. Вспомнил, как мы с тобой на Луне… вместе были…       Козлик заметил, что Незнайка украдкой вытер глаза рукавом, но тут же встряхнул своей непослушной золотистой шевелюрой и лучезарно заулыбался. Изображение на экране дрожало, и Козлик не был уверен, действительно ли глаза у Незнайки стали мокрыми, только у него самого вдруг что-то сдавило в груди.       — Я тоже часто об этом вспоминаю, Незнайка. И я очень… очень-очень сильно по тебе скучаю. Без тебя здесь совсем… не то, — Козлику почудилось, что ему обожгло щёку, хотя это всего лишь слезинка скатилась по ней.       — А ты прилетай к нам, Козлик, — вдруг с надеждой предложил Незнайка. — Мне столько всего хочется тебе показать… С нами бы пошёл в поход! Или, может быть, мы к вам прилетим… только меня одного не отпустят, — он разочарованно вздохнул и развёл руками.       — Я бы очень этого хотел, — прошептал Козлик севшим голосом и неожиданно решился. — Незнайка, прилетайте к нам. Прилетай… ко мне. Я буду тебя ждать. Я всегда…       Козлик осёкся и испуганно вздрогнул, ощутив далеко не нежный тычок в спину. Чья-то рука в перчатке предупреждающе легла на приборную панель, сбоку от экрана. Последнее, что Козлик почти выкрикнул Незнайке, было:       — Я очень сильно люблю тебя!       На этом связь резко оборвалась. Ответа он так и не узнал.       — Ты закончил? — холодно спросил коротышка с красивым, но злым лицом, на котором особенно выделялись тонкие чёрные усики над губой. Он был одет дорого — в тёмное пальто, кожаные перчатки, костюм-смокинг и лакированные ботинки. На голове у него красовалась шляпа, точь-в-точь как из многочисленных лунных фильмов про гангстеров. От скуки он небрежно поигрывал небольшим пистолетом.       — Д-да, господин Красавчик… закончил, — Козлик нервно сглотнул, обернувшись к вооружённому коротышке.       — Красавчик не любит ждать, — отрезал коротышка, говоря о себе в третьем лице, и ткнул Козлика пистолетом под рёбра. — Живо в машину.       — Сейчас.       — И перестань трястись. Скажи спасибо, что благодаря мне смог поговорить со своим бывшим дружком, — он вдруг нехорошо прищурился. — Никакой Незнайка за тобой не прилетит.       Козлик ничего не ответил на это. Он, потупившись, последовал за Красавчиком к выходу из Центра межпланетной связи имени Альфы и Мемеги, учреждения, закрытого для простых смертных, таких, как он. Уже в дверях Козлик вдруг посмотрел назад и прошептал сквозь слёзы:       — Незнайка, пожалуйста…       Он знал, что Незнайка его не услышит.       А настоящая жизнь на Луне так и не наступила. Настоящая жизнь осталась где-то там, на светящихся неоном улицах Давилона, в грязной ночлежке Сан-Комарика, под мостом в Брехенвиле, даже на Дурацком острове — везде, где они с Незнайкой терпели лишения, горести, беды и опасности, но были неразлучны.       Незнайка не прилетит.