Санса стояла на палубе, слегка склонившись над перилами, и смотрела на разбивающиеся с легким плеском о борт корабля волны. Лунная дорожка серебрила море, ночь нежно держала в своих теплых объятиях, и вокруг разливался яркий запах цветов и фруктов. Чем дальше они двигались к югу, тем более пьянящими были эти ароматы.
Корабль стоял в бухте близ Тарта, почти всю команду капитан отпустил в прибрежный поселок - развлечься, спустить свою долю добычи на шлюх и выпивку, на самом корабле остался только Пес, какое-то количество матросов, и Джендри, которому в обязанности вменялось присматривать за пленницами. Санса вряд ли убежала бы, даже если захотела, а вот ее младшая сестрица была та еще проблема и, видимо, знатно бесила Даарио, который раз уже ловя на себе его недовольный взгляд и неоднократно получая угрозы быть сеченой кошками на палубе при всем честном пиратском народе.
Но сейчас Арья, уже отправилась спать, а Джендри, скорее всего, сторожил у их каюты. Парень знал, что насчет Сансы он может не волноваться, а вот за младшей Старк нужен глаз да глаз, поэтому они просто договорились, что Санса немного постоит и подышит воздухом, пока на палубе безлюдно и никто не пялится на нее, а потом вернется в их пристанище.
Девушка услышала, как открывается дверь капитанской каюты и Пес выводит оттуда свою гостью. Санса не боялась быть увиденной, хоть и стояла совсем близко от капитана и его подруги. Она пряталась за бочонком, и тень от мачты падала на нее, поэтому, если не знать, где она находится, увидеть ее было почти невозможно.
Женщина была неприлично красива. Если в первый раз Санса не смогла ее хорошо разглядеть, потому что она шла, прикрываясь капюшоном от любопытных взглядов, то сейчас девушка смогла вдоволь рассмотреть ее. На ней не было ничего такого, что напоминало бы об ее интересном роде занятий, только разве что шикарное черное платье, отделанное прекрасными кружевами, которое можно было увидеть во всей красе, ибо плащ она держала в руках. Куртизанка была высокой, немного повыше Сансы, но, конечно же, она все равно смотрела на капитана снизу вверх. Кожа у Доминики была светлее молока, красивые белые плечи и пышная грудь выглядывали из выреза ее относительно скромного наряда, но, видимо, призванного лишь подчеркивать ее красоту. Ее длинные черные как смоль волосы были аккуратно расчесаны и крупными волнами рассыпались по ее спине, почти до пояса. Она могла соперничать красотой с самой королевой Серсеей и, возможно, даже победила бы ее в этом соревновании самых привлекательных женщин королевства. Ее точеный профиль, подчеркиваемый лунным светом, был прекрасен. Прямой нос, изогнутые капризные полные губы, чьи уголки будто постоянно улыбались, из-за чего казалось, что она смотрит на собеседника, знает про него что-то любопытное, но сама при этом не раскрывает эту тайну, наслаждаясь только ей известным знанием. И глаза. О, таких черных и глубоких глаз Санса не видела ни у кого в Вестеросе. Под крутыми бровями скрывались два бездонных темных озера, которые словно кипящая смола засасывали глядящего в них человека, не давая шанса на спасение. Она видела это по капитану, который, тихо разговаривая с ней, не отрывал взгляда от ее лица.
Наконец они договорили, Пес кликнул нескольких людей, помог своей даме спуститься в шлюпку и приказал доставить ее куда она прикажет. Доминика погладила его на прощание по щеке. Сансе на секунду показалось, что она хотела потянутся с поцелуем к капитану, но тот отстранился и ушел в свою каюту.
Девушка отвернулась и опять начала разглядывать водную гладь. Возможно, ей должно было стать стыдно за то, что она наблюдала за Псом и его возлюбленной, но почему-то не стало. Интересным показалось, что женщина неравнодушна к суровому капитану, что было довольно очевидным даже для такой неискушенной девицы, как Санса. Однако по лицу мужчины было не понять, испытывает ли он к женщине взаимность или просто пользуется ее привязанностью к нему.
Санса хотела было вернуться к своим мыслям о маме, папе, Джоффри и о том, что же будет с ней самой, когда их судьбу наконец-то определят, но почему-то все перебивал образ стоящих на палубе Пса и его прекрасной куртизанки. Какой-то червячок грыз Сансу изнутри, она рисовала в уме картины, которые могли бы разыграться в капитанской каюте, и никак не могла отмахнуться от них. Догадываясь, чем они там занимались, Санса краснела от своих мыслей. Перед глазами у нее мельтешили образы, в которых сплетаются в страстных объятиях мускулистое загорелое мужское тело и гибкая белая женская фигура. Хотя как это должно выглядеть в реальности, девушка плохо себе представляла, но почему-то ей казалось, что в покоях капитана все происходило именно так.
От этого водоворота непристойных образов на мгновение у Сансы закружилась голова. В этот момент корабль качнулся, и слабые девичьи руки не удержались за перила - она с криком упала за борт, провалившись в теплую толщу воды.
Санса плавать не умела. Когда она падала в море, успела лишь закричать и подумать лишь о том, что в Винтерфелле негде было учиться плавать, кроме собственной ванной. Опустившись под воду и сразу начав глотать соленую жидкость от паники и страха, забыв задержать дыхание и пытаясь хаотично размахивать руками и ногами, которые плотно облепил намокший подол платья, Санса подумала, что сейчас она, верно, утонет, потому что свидетелей ее падения на палубе не было. Да никто и не знал, что она там стояла, а единственный, кто знал, сидел под дверями их каюты и сторожил несносную Арью. Почему-то Санса начала жалеть Джендри, ведь если завтра ее не обнаружат на корабле и поймут, что она утонула, ему достанется от свирепого Пса, возможно, он даже казнит его. В мыслях о несчастном парне девушка из последних сил попыталась рвануться к поверхности воды, где видела темные очертания корабля, слегка подсвечиваемые лунным светом, и поняла, что уже не может сделать ничего. Легкие ее были полны воды, а на глаза постепенно начала наползать дымка, и сознание потихоньку уходило от нее…
Сильная рука ухватила ее за волосы и потащила на поверхность. Вытолкнув ее из воды, спаситель, прижимая ее спиной к своей груди, поддержал за подбородок, не давая возможности хаотично болтать руками и лишь позволяя дышать и откашливаться.
- Жива? – проскрипел над ухом голос, словно пила, скрежещущая по камню.
Ее спас Пес. Прыгнул за ней и вытащил за волосы, когда она уже собиралась стать добычей Утонувшего Бога, или в кого там верят обитатели Железных Островов.
Санса закивала головой, подтверждая свою жизнеспособность и продолжая кашлять и отплевываться. Они подплыли к веревочной лестнице, которую еще не убрали с момента отплытия Доминики с корабля и, видимо, дожидающейся возвращения сопровождавших ее пиратов.
- Лезь, - услышала она опять этот скрипучий голос, - я буду тебя страховать, - и капитан приподнял ее из воды, чтобы она могла ухватиться за плетеные ступеньки. Санса начала подтягиваться на руках, но сил совсем не было, ноги плохо слушались, опутанные мокрым платьем. Пес, все еще плещущийся в море и ожидающий, пока она хоть на фут сдвинется, тяжело вздохнул и, уцепившись за лестницу, поднялся на один с ней уровень, так, что она чувствовала на своем затылке его дыхание.
- Перебирай руками, - сам он задрал ей мокрые юбки, так, что голые лодыжки Сансы, казалось, светились в ночи ярче луны, и, придерживая за талию, подталкивал, чтобы она могла перебирать руками и ногами.
Когда они наконец-то вылезли на палубу, там все так же никого не было. Несмотря на теплую ночь, девушку стал бить озноб, и мокрое платье показалось ей каким-то могильным саваном. Она обняла себя за плечи и стояла, наблюдая за Псом, который уже шел в свою каюту, будто ничего не произошло. Более нелепой ситуации девушка не могла себе представить. Она не знала, что сказать, а ее спаситель сделал вид, будто он просто угостил её яблоком. Санса уже хотела его окликнуть, как увидела, что он сам оглянулся, нахмурился, смачно выругался и в конечном итоге все же изволил промолвить.
- Иди за мной, - Пес приоткрыл дверь в свою каюту, и продрогшая Санса прошла вперед него, думая о том, что сейчас она делает то, чего завтра себе не простит ни при каких обстоятельствах. Юной невинной деве никак нельзя оставаться наедине с жестоким убийцей, грозой Узкого Моря и работорговцем, поправшим все нормы морали и порядочности. Но что-то уже толкало Сансу внутрь покоев капитана вопреки всем голосам в ее голове, вопреки здравому смыслу и всем заветам, данным матушкой и септой.
Санса прошла в его каюту. С момента прошлого ее тут появления мало что изменилось, только постель все еще была разобрана, и девушка понимала почему, а в воздухе стоял приятный запах фиалковых женских духов, мускуса и чего-то еще, чего Санса не смогла распознать. Она продолжала стоять на пороге, пока Пес не протолкнул ее вглубь. Девушка вздрогнула от его прикосновения, но прошла.
- Садись, - он кивнул ей на кресло и протянул кубок с какой-то жидкостью, скорее всего, вином, - выпей, а то еще заболеешь.
Девушка послушно приложилась губами к бокалу и почувствовала очень приятный и тягучий вкус напитка. «Наверное, она тоже пила его», мелькнула шальная мысль и тут же пропала, потому что Пес начал раздеваться. Он снял жилет, начал стаскивать облепившую мощный торс мокрую рубаху, влажные длинные темные волосы спадали на плечи, лицо было повернуто к ней здоровой стороной, и в лунном свете девушка не могла не отметить его грубую мужскую привлекательность. Он не был красив, как Джоффри, ее брат Робб или даже как Джендри, но именно его хищная и жестокая натура, видимо, накладывала отпечаток на его внешность. Он был прекрасен, как дикий непокорный зверь, опасный и кровожадный. У Сансы глаза стали как блюдца, и она не могла оторвать взгляд от этого зрелища.
Когда он, развернувшись к ней спиной, начал снимать штаны, она покраснела и опустила взгляд, в голове метались мысли о том, что он невежливый разбойник, которому плевать на то, что в его присутствии сидит леди, раз он позволяет себе при ней оголяться, но даже это почему-то не могло заставить ее уйти, и она сидела как приклеенная, уткнувшись глазами в пол и машинально глотая сладкое вино.
- Страшно, Пташка?
Санса вздрогнула от его голоса. Пес стоял над ней, уже переодетый в сухую одежду, и что-то протягивал ей.
- Нет, милорд, просто я посчитала, что неприлично смотреть на переодевающегося мужчину, хотя вы могли бы и удалиться, дабы не смущать меня, - Санса сама пришла в ужас от своей смелости.
- Ты в моей каюте и могла бы удалиться сама, - хмыкнул он. Санса сама не знала, почему она этого не сделала, и чувствовала себя очень глупо.
- Да, милорд, вы правы, я, пожалуй, пойду, - она встала и направилась к выходу.
Капитан аккуратно двумя пальцами придержал ее за плечи и развернул ее к себе.
- На вот, переоденься в сухое, я выйду, - ухмыльнулся он и, скользнув взглядом по облепившим ее тело мокрым тряпкам, подал ей сухую одежду.
Санса взяла сверток и пока разбиралась, что это, Пес уже хлопнул дверью и вышел. В ее руках была рубашка, бриджи и жилет, но определенно не принадлежащие капитану, иначе она бы в них утонула, эта одежда была небольшого размера и, видимо, предназначалась для какого-то юноши или девушки. Что она делала в каюте у капитана, Санса предположить не могла, но начала с трудом снимать с себя насквозь промокшее платье, борясь с нехитрыми завязками и застежками. Наконец-то она сняла с себя обременительную одежку и осталась в сорочке - ее, впрочем, тоже пришлось скинуть. Оставшись полностью голышом, девушка стала натягивать бриджи, которые оказались ей почти впору, но в талии были великоваты, и пришлось подпоясаться кушаком, который тоже был тут, следом она надела рубашку и жилет, почувствовав, как сухие вещи, касаясь ее влажной кожи успокаивают и согревают уставшее и замерзшее тело.
- Готова? – на пороге стоял капитан.
Санса вздрогнула, она не знала, когда он тут появился - только что или уже какое-то время наблюдал за ее потугами нарядиться в мужские одежки. Девушка густо покраснела, но не стала у него уточнять.
Пес подошел к столику и, налив в штоф вина, начал его пить, испытующе глядя на нее. Не зная, что сказать, она посмотрела на него и проблеяла:
- Милорд, я должна вас поблагодарить, вы спасли мне жизнь.
- Благодарности мало, я хочу больше, - криво усмехнулся ее недавний спаситель.
- Но у меня ничего нет, - начала пятиться к выходу Санса, понимая, что сама пришла в каюту к капитану и теперь полностью в его власти, и даже если она начнет кричать и звать на помощь, никто ее не услышит, а кто услышит – все равно не поможет. Ну, может быть, кроме Даарио, но и он на берегу сейчас. Девушка сглотнула и посмотрела в глаза надвигающему на нее мужчине. В них не было ничего, кроме любопытства, будто кошка играет с мышкой и ждет, куда та побежит в следующий момент.
Пес прижал Сансу к стене каюты, и она видела совсем рядом его обожженное лицо, холодные, словно ледяные, серые глаза, искривленные в ухмылке жесткие губы, и поняла, что сейчас ей не поздоровится. Он навис над ней, разглядывая ее с интересом и словно забавляясь от ее страха.
- За твое спасения я хочу поцелуй, - он пронзительно посмотрел в самую глубину ее глаз.
Сердце у Сансы колотилось, как загнанный зверек. Она не знала, что ей делать, но, видимо, выбора у нее не было, надо было дать Псу, что он просит. Убежать не представлялось возможным. Вздохнув и приняв решение, она закрыла глаза и потянулась к его лицу, уже ощущая его дыхание, смешанное с алкоголем.
Девушка слегка прикоснулась к его губам, которые на удивление оказались теплыми и сухими, и ощущать их под своими губами было приятно и необычно. На секунду задержавшись в этом движении, Санса отстранилась, с облегчением выдыхая, открывая глаза и считая, что плату за свое спасение она отдала. Пес все так же стоял, нависая над ней, не отодвинувшись, казалось, ни на волосок, и продолжал сверлить ее взглядом.
В следующий момент она чуть не задохнулась, обхваченная огромными руками капитана и прижимаемая им так, что у нее, казалось, кости поломаются. Пес привлек ее лицо к своему и прильнул к ее губам своими, увлекая в водоворот страстного поцелуя. Его язык проник к ней в рот и хозяйничал там, не давая ей перевести дыхание, его губы сминали ее, заставляя подчиняться и таять. Ноги у девушки отнялись, и она понимала, что практически висит в руках у капитана, поддерживаемая лишь его ладонями на талии и спине. В низу живота стало так жарко, будто внутри у Сансы все закипало, и, поддаваясь неизвестным ей ранее ощущениям, девушка тихо застонала, сама испугавшись тому, что делает, и тому, как реагирует на вольности этого ужасного мужчины.
В следующий момент она уже стояла самостоятельно, тяжело дыша и подпирая стенку, от которой ее недавно бесцеремонно оторвали чужие руки. Она испуганно смотрела на Пса, который уже наливал себе очередной кубок вина, насмешливо поглядывая на нее.
- Можешь лететь, Пташка, мы в расчете, - Пес еще раз хмыкнул и проводил взглядом тонкую рыжеволосую фигурку, которая, комкая в руках свое мокрое платье, уже стремительно убегала в свою каюту, чтобы упасть на койку и в стыде и непонятной неге постараться забыть события этого вечера.
***
Убегая из капитанской каюты, Санса услышала за спиной доносящийся до нее хриплый смех и покраснела еще сильнее, чем до этого. Губы горели огнем, сердце колотилось, как пойманная птица, ноги тряслись, как у новорожденного олененка, а пальцы намертво вцепились в скомканное мокрое платье. Она неслась вперед, не разбирая дороги - скорее добраться до места, упасть в кровать и накрыться одеялом, чтобы надоедливая сестра не поняла, что с ней, и не начала приставать с проницательными вопросами. О Боги, только бы Арья спала и ничего не заметила!
Перед дверями их каюты она остановилась и постаралась унять сбившееся дыхание, Джендри сидел, прислонившись к стене с закрытыми глазами. Санса аккуратно потрясла его и сказала, что она пришла, и он может закрывать их. Парень спросонья что-то пробурчал, запустил ее внутрь и закрыл за ней дверь на ключ.
Девушка осторожно, стараясь не шуметь, подкралась к своей кровати и рухнула туда, как подкошенная. Ей хотелось выжечь каленым железом события сегодняшнего вечера, чтобы не вспоминать вкус соленой воды во рту, сильные руки на своей талии и бедрах, когда Пес сначала помогал ей добраться до лестницы, а потом поддерживал ее мокрые юбки, насмешливый и немного издевательский взгляд, когда он прижал ее к стене, и, конечно же, ощущение его жестких губ на своих и горячего дыхания, смешанного с запахом алкоголя. Она словно заново почувствовала железные объятия, когда он схватил ее и прижал к себе, не давая возможности ни пошевелиться, ни вздохнуть, а лишь быть покорной податливой куклой, отвечающей на каждое его требовательное движение. При этих мыслях в животе у Сансы стало так жарко, как на сковородке, и она поджала колени, стараясь избавиться от этого навязчивого, но такого сладостного ощущения.
Что с ней происходит? Почему она пошла за ним, после того как он ее вытащил, почему не ушла, как только он начал переодеваться, а сидела там, как непотребная девка, и пялилась на его голый торс. Каких-то мыслей и фантазий о том, как может быть приятно глазу мужское тело, у Сансы не было и быть не могло. Иногда она видела обнаженных по пояс братьев, но это не казалось ей привлекательным, просто обычные полуголые мальчишеские тела. И вот теперь, после того, как она увидела раздетого капитана, все ее представления о мужчинах просто перевернулись с ног на голову. Ведь раньше она считала - и так было принято думать - что обязанность мужчин заключается в том, чтобы восхищаться красотой женщин, восхвалять их достоинства и принимать их благосклонность, когда они того захотят. А оказывается, бывает и совсем по-другому, и мужчина тоже может вызвать учащенное сердцебиение даже у юной девы - и не галантностью и учтивостью, а одним лишь своим видом и необузданным нравом. И совсем не обязательно дожидаться благоволения своей дамы, а можно нагло украсть ее поцелуй без спроса или отобрать силой, как взрослый мальчишка отнимает у малыша его сладость, не спросив разрешения и не обращая на протесты никакого внимания. И снова Санса вспомнила горячее тело капитана, когда он прижал ее к себе, его жаркий рот, требовательный язык, стальные пальцы на своей спине и чуть было не застонала от нахлынувших на нее воспоминаний. Санса уже знала, что происходит между мужем и женой в спальне, они шушукались с Джейни об этом и слушали, раскрыв рот, рассказы некоторых служанок, которые уже познали радость плотских утех, но сама Санса с трудом представляла себя на их месте. Все ее мысли о супружестве заканчивались лишь на том, как она стоит в красивом подвенечном платье перед кроватью, усыпанной лепестками роз, а ее суженый держит ее за талию и нежно целует в уста. Боги! Она ведь благородная девица из знатной семьи, как ей могло понравится то, что сделал с ней Пес и почему она не может уснуть, все возвращаясь и возвращаясь мыслями к этой непотребной сцене?
А зачем ему все это? От него только-только ушла красивейшая женщина из всех, кого Санса видела в своей жизни, можно даже сказать, еще постель не остыла от их тел, а в каюте до сих пор стоял ее запах, и вот он уже требует поцелуй у шестнадцатилетней неопытной девицы. Неужели только для того, чтобы насмехнуться над ней? Но для чего? Что она такого ему сделала, что ему захотелось над ней позабавиться? Они ведь почти даже не встречались на корабле, не считая пары раз, когда она ловила на себе его обжигающий взгляд, пока разговаривала с Даарио. И почему его не удовлетворило то легкое прикосновение к губам, которое она ему подарила как плату за спасение, если уж на то пошло? Зачем он украл у нее этот почти звериный поцелуй, будто и в самом деле животное со всей страстью разрывает свою жертву, пытаясь добраться до ее еще живого сердца и вытащить его еще бьющимся? И это странное прозвище «Пташка», к чему оно вообще было? Опять какая-то насмешка, о которой она ничего не знает и не понимает, чем заслужила такое отношение.
Вон Арья болтается целыми днями на палубе, пристает ко всей этой матросне с глупыми вопросами и докучает Даарио, но над ней никто не смеется, а даже наоборот, многие находят ее умной и ловкой и рассказывают ей всякие морские байки, а рыжий кормчий, так тот вообще взялся обучать ее находить путь по звездам. Санса же, кроме неловкого топтания на палубе у бортика в компании Даарио, ничего не делает и ведет себя как можно незаметнее, почему так к ней относится этот жуткий Пес? Зачем он позвал ее к себе в каюту, не для того ведь, чтобы дать эту одежку? Зачем он унизил ее своим похотливым порывом, зачем смеялся вслед? Вопросов у Сансы было больше, чем ответов, и она почти всю ночь провертелась, то вспоминая этот неприличный поцелуй, то перебивая томительную негу одними и теми же мучительными мыслями о целях капитана касательно ее скромной особы, когда почти под утро уже уснула без сил, так и не разобравшись ни в чем.
***
Пес сидел в своей каюте, попивая вино и ухмыляясь собственным мыслям, вспоминая маленькую рыжую дурочку. Забавно все сложилось. Он заметил ее, еще когда провожал Доминику, она стояла на палубе, за бочонком с песком в тени мачты и пялилась на них, думая, что он ее не видит. У нее было такое ошеломленное и испуганное лицо, когда она разглядывала их с куртизанкой, будто увидела на корабле самого Неведомого. Почему-то она торчала наверху одна, где был тот клятый юнга, Иные бы его побрали? Надо будет завтра наказать мальчишку.
Пес уже был в своей каюте, проводив женщину, когда услышал тихий крик и всплеск воды. Глупая девица умудрилась упасть за борт и, подбежав к перилам, он не увидел ее. Наверное, не умеет плавать. Не раздумывая, Сандор кинулся вниз и нырнул, чтобы вытащить это ходячее недоразумение. Но ее не было нигде видно, да еще и эта темень, не дающая ничего разглядеть. Пес метался под водой, как акула, пока наконец краем глаза не уловил всполох огненных кос, чья обладательница уже стремительно опускалась на дно. Он постарался в одно сильное движение рук рвануться к ней и ухватил за волосы, потащив на поверхность. Воздух уже заканчивался и в его легких, что уже говорить об этой рыжеволосой нелепости.
Он вытолкнул ее наружу, сдавил грудь, приподнял подбородок, чтобы выдавить из нее воду, которой она наглоталась, и услышал, как она закашлялась и начала фыркать и отплевываться, в то же время пытаясь размахивать бесполезными слабыми ручонками.
- Жива? – спросил он у нее.
Девица что-то замахала головой, пыталась еще что-то пробулькать, но он уже тащил ее к канатной лестнице, которая ждала уехавших с Доминикой людей. Пес подсадил ее, чтобы она схватилась за веревки и вылезла, но она висела, что баранья нога в мясницкой лавке, ни туда ни сюда. Пришлось чуть ли не вытаскивать ее на себе, задрав намокшие юбки почти до пояса.
Когда они вылезли, он пошел в свою каюту переодеваться, начисто уже забыв про эту пигалицу. Наверное, она сверлила его взглядом, потому что он, ощутив некое неудобство, обернулся и увидел ее, дрожащую, обнимающую себя за тощие плечики, жалкую, как мокрый куренок. Выругавшись и подумав о том, что у нее даже и переодеться не во что, решился пригласить ее к себе и дать ей какие-нибудь подходящие по размеру вещички, невесть откуда появляющиеся в его каюте время от времени, наверное, Даарио таскал, когда у него самого место для тряпок закончивалось.
- Иди за мной, - рявкнул на нее Пес и увидел, как она спешно проскользнула мимо него в открытую дверь каюты.
Он усадил ее, дал ей вина с Летних островов, которым угощал и Доминику, и начал переодеваться. Сандор видел, какими широко раскрытыми глазами она смотрела на него, когда он снял рубаху. Ему захотелось засмеяться, но он этого не сделал, а лишь решил еще больше ее засмущать и принялся переодевать бриджи, правда, отвернувшись от нее. Так его давно никто не веселил, разве что беснующийся Тормунд, после того, как узнавал, что к Бри опять приезжал Ланнистер. Он достал сухие вещи для нее и подал ей, наблюдая за ее лицом, которое было цвета спелой вишни.
- Страшно, Пташка? – это прозвище вырвалось у него само собой. Она напомнила ему сразу всех птиц: начиная от пестрых сладкоголосых певуний с Летних островов, на которых она была так похожа, когда смеялась шуткам Даарио, и ее голосок, словно серебряный колокольчик отзывался в его ушах, и заканчивая так кстати пришедшим ему на ум образом мокрого цыпленка, грустного и нахохлившегося.
Она подняла на него свои глазищи и начала нести какую-то невообразимую ересь про приличия. Сама пришла и сама потом же и начала проявлять недовольство. На этой волне уже было собралась уходить, но Пес заставил ее остаться и, сунув ей в руки сухие вещи, вышел, чтобы не смущать эту благородную мокрую леди.
Побродив по палубе, он не стуча открыл дверь и увидел, как она, отвернувшись от двери, по пояс голая копошится в рубахе, разбираясь, как ее правильно надеть. Тонкая белая спина с торчащими лопатками светилась в робких лучах лунного света, с трудом пробивавшегося сквозь витражные стекла окна каюты. Рыжие волосы были перекинуты на грудь, и он мог видеть, какая у нее красивая, будто лебяжья, шея. Наверное, надо было выйти, но, забыв обо всех приличиях, он стоял не в силах оторвать от нее глаз. Такого удовольствия от созерцания женского тела он давно не получал, даже тот факт, что еще недавно он держал в руках Доминику, не мог заставить его перестать наблюдать за движениями этой маленькой птички. Когда она уже управилась со всеми своими тряпками, он наконец-то подал голос.
- Готова?
Она встрепенулась и кинула на него испуганный и стыдливый взгляд, верно, раздумывая, как много он смог увидеть, стоя в дверях.
Пес подошел к столу и плеснул себе вина, не задерживая ее больше, но она продолжала стоять в нерешительности и исподлобья смотреть на него.
- Милорд, я должна вас поблагодарить, вы спасли мне жизнь, - прочирикало создание тоненьким голоском.
Пес усмехнулся и решил дальше продолжить веселиться, постаравшись еще больше преуспеть в запугивании юных стыдливых дев.
- Благодарности мало, я хочу больше.
Девчонка начала пятиться, а он пошел на нее, поглядывая с любопытством, как же она выкрутиться.
- Но у меня ничего нет, - проблеяла краснеющая девица и уперлась в стену.
Сандор навис над ней, приперев руками к стенке.
- За твое спасение я хочу поцелуй, - решил он до конца играть роль забавляющегося с мышкой кота.
Если бы она начала нести свой благочестивый лепет и уговаривать не трогать ее, он бы ее отпустил, лишь посмеявшись в ответ, но она о чем-то подумала пару мгновений, закрыла глаза и, встав на цыпочки, прикоснулась к его губам, задержавшись на секунду и обдав его сладким, как мед, запахом. Так, наверное, пахнут девственницы из благородных семейств. У Пса от неожиданности даже закружилась голова, такими сильными были эмоции от этого нехитрого прикосновения.
Девчонка уже отстранилась и, открыв глаза, смело смотрела в его лицо, явно считая, что свою часть сделки она выполнила.
Не думая ни о чем больше, кроме того, что хочет еще раз почувствовать ее вкус, такой сладкий и такой пьянящий, Пес смял ее тонкое тельце и прижался снова к нежным девичьим губам, решительно и неумолимо проталкивая свой язык в ее рот, сминая ее уста своими и удерживая рукой ее голову, чтобы она не отстранилась. Девочка-птичка сначала затрепыхалась, а потом обмякла и, перестав сопротивляться, повисла в его руках, отдаваясь тому урагану, который бросил ее в его Псовые объятья. Он услышал легкий стон - рыжая глупышка уже пыталась отвечать ему на поцелуй. Почувствовав в штанах давление, Пес отпустил свою добычу. Еще этого ему не хватало. Хотел пошутить над девицей, а его тело само над ним пошутило. Он поспешил отойти к столу и снова налил себе вина.
- Можешь лететь, Пташка, мы в расчете, - хрипло промолвил он, криво улыбаясь и глядя, как она словно птица вспорхнула с ветки и, комкая свое мокрое платье в руках, стремглав выскочила из каюты.
Сандор невесело рассмеялся сам себе и отпил из кубка. Он решил, что не будет наказывать юнгу. Пусть это останется их с девчонкой маленькой тайной, а в том, что она никому об этом не расскажет, он был почему-то уверен.
