***
«Неведомый» заходил в воды Тарта. Боцман оплатил специальную пошлину, чтобы судно могло пройти, и цепи, закрывающие проход в укрытую природой и людьми бухту, опустились на дно, пропуская галеон. От Сапфировой гавани, места, куда запускали пиратские суда до Вечерней Зари, где жила красотка Бри, было несколько часов пути, однако же на берегу притаилось крупное поселение с одноименным названием, кишащее кабаками, трактирами, борделями и разномастными лавчонками, в которых охотники за удачей могли отдохнуть душой и телом, потратить свои нечестивые заработки и даже отправить своим семьям - а у некоторых пиратов и таковые имелись - послания и деньги. Тартская Дева позаботилась, чтобы у ее «друзей» все было для того, чтобы они хотели возвращаться в тихую и уютную пиратскую обитель, где они могут быть уверенными в том, что их никто не побеспокоит, а их добыча найдет достойное применение в ее вотчине. Берик разрешил девушкам стоять на борту, когда корабль причалит к берегу, и наблюдать, как радостные матросы с гиканьем и веселыми шуточками сходят на берег, уже потряхивая кошельками в предвкушении жарких объятий местных девиц и хмельного пойла в своих глотках. Приезд в Тарт был незапланированным, и связан он был именно с сестрами Старк, капитану надо было узнать, что слышно в мире, в том числе и про пленниц, поэтому старпом с Тормундом должны были немедля отправиться к хозяйке острова и передать ей письмо от Пса. Берик и сам мог бы это сделать, но рыжий верзила никогда не упускал возможности повидать красотку Бри. История любви кормчего к недостижимой для него Тартской Девы уже была притчей во языцех для всей команды. Тормунд был тайным, как ему казалось, поклонником Бриенны. Он каждый раз при встрече кидал на нее томные взгляды и тяжело вздыхал, несмотря на то, что на Севере у него было две или даже три семьи. Что он и Джейме Ланнистер нашли в этой блеклой крупной женщине, никто не понимал, но факт оставался фактом - хозяйка Сапфирового Острова разбила сердце свирепому кормчему «Неведомого», и каждый раз, заслышав, что к его зазнобе приезжал сир Ланнистер, он рвал и метал, веселя всех своей яростью. Высадив команду, корабль отчалил в море, и оставшиеся на нем матросы, закончив свои дела и отдраив палубу до блеска, разбрелись восвояси. Лишь парочка пиратов остались на палубе, попивая эль и греясь в закатном солнце, ибо ничего крепче квартмейстер и капитан не позволяли употреблять во время стоянок. Они же должны были встретить и гостью капитана, которая должна была появиться с наступлением темноты. Санса с безразличным видом таскалась за сестрой и юнгой, которые обсуждали, что можно было бы приготовить из чаек и как бы их половчее поймать во время плаванья, и жевали яблоки, которые им выдал толстяк Сэм. Девушки не отказались от своего первоначального плана и дожидались обещанного им зрелища – прибытия так воспетой красавицы Доминики к суровому Псу. Арья непристойно шутила по этому поводу, что ее старшей сестре было стыдно за нее, хоть их никто и не слышал, кроме Джендри, а сама Санса с непонятной тревогой поджидала появления этой загадочной женщины, не понимая, почему ей вдруг так неуютно от этого.***
Пес вышел на палубу и осмотрелся. На носу крутился юнга с вверенными ему сестрицами и что-то увлеченно рассказывал, размахивая руками. Через пару часов приедет его женщина, встретившись с которой он наконец-то расслабится и хоть немного выкинет из головы этих благородных дурочек, которые по прихоти Даарио уже с неделю мозолили ему глаза, вечерами прогуливаясь по палубе. И он, нахмурившись, нашел взглядом одну из сестер, обладательницу огненной гривы, на другом конце корабля. Пес никогда раньше не заморачивался о том, для чего нужны женщины, полагая, что их дело только ублажать своего мужчину и рожать ему детей. Поскольку дети ему не были нужны, он ограничивался тем, что платил шлюхам и принимал их продажные тела лишь для того, чтобы снять напряжение. В Королевской Гавани для него даже с этим было туго, проститутки даже за деньги воротили от него свои помятые размалеванные лица, стараясь побыстрее закончить, боясь, может быть, не столько его ожогов, сколько выражения его лица с плещущейся в глазах бесконечной злобой. В Астапоре с этим было проще, там мужчины со шрамами, а еще и именитые воины, коим он уже был на момент встречи с Даарио, считались очень привлекательными, и тогда дня не проходило, чтобы какая-нибудь малышка не желала согреть его постель. Когда они уже принялись бороздить моря и первый раз прибыли на Тарт, местные рассказали ему о куртизанке, красавице Доминике Монтгомери, которую с визитом посещали даже некоторые знатные лорды. Девушка не была шлюхой в обычном понимании этого слова, она была очень дорогой содержанкой, и близ Сапфировой Гавани у нее даже был свой небольшой замок, где она обитала и принимала гостей. Пес, не особо рассчитывая на успех, попросил о встрече с ней, и она позволила посетить ее. Он появился в ее замке, его проводили как самого дорогого гостя в просторную комнату, украшенную гобеленами, картинами, мееринскими коврами, резной мебелью с эмалевой инкрустацией и тяжелыми бархатными портьерами. Повсюду стояли свечи и ярко горел камин. Когда вошла женщина, он опешил, она была прекраснее, чем ее описывали восторженные почитатели. Кожа, как у статуи в королевском саду, белая и почти светящаяся, волосы цвета воронова крыла, длинные и вьющиеся, лежали на ее плечах, словно змеи, готовящиеся ожить. Высокие скулы, полные губы, застывшие в загадочной полуулыбке, темные изогнутые брови над потрясающими, словно смоляными, глазами, в которые хотелось прыгнуть и утонуть. Появись она при дворе - и Серсея в тот же миг захотела бы ее убить, потому что в сравнении с ней, ее грацией и очарованием королева казалась ярмарочной торговкой на фоне истиной леди. Пес открыл рот, не веря в то, что такая женщина позволила ему появиться в ее комнате. Она заметила его изумление, очевидно, она не смогла не заметить и его уродства, но даже бровью не повела, а лишь приветливо пригласила его сесть и налила ему вина в серебряный кубок, украшенный рисунком из виноградных лоз. Сама же расположилась у его ног на шкуре какого-то животного и, не отрывая от него глаз, с интересом расспрашивала о нем, о его жизни. Она, словно искусный заклинатель змей, вытащила из него больше половины того, чего он никому и никогда не рассказывал. Пес понял, что он не может смотреть на нее с привычной для себя злостью и презрением, которыми он обычно награждал других женщин, встречавшихся на его жизненном пути. Она вынула из него все, что его злило, душило, что годами клокотало в нем, а взамен дала, хотя бы на время, спокойствие и некую приятную опустошенность. И хоть они в тот раз даже не притронулись друг к другу, лишь проговорив до утра, он знал, что придет к ней еще и еще раз, если она позволит. Помнится, в тот раз она не взяла с него ничего, лишь погладила по щеке и легко прикоснулась к его губам, сказав, чтобы пришел к ней следующей ночью. Потом были безудержные занятия любовью до утра, перемежаемые долгими разговорами, и все это заставляло Пса возвращаться на Тарт раз за разом, лишь бы увидеть ее снова. Постепенно их встречи перенеслись на борт «Неведомого», Доминике хотелось сменить обстановку, и она всегда с удовольствием приходила к нему на корабль под покровом ночи. Про других женщин он забыл вовсе, всякий раз сравнивая любую из них со своей куртизанкой, и каждый раз сравнение было не в их пользу.***
Даарио с Бронном ввалились в один из самых лучших борделей Сапфировой Гавани, он назывался «Нежные Жемчужины». Тут их все знали, как знали и их вкусы. Девчонки тут были отменными, со всех концов Семи Королевств и не только. Поприветствовав хозяйку борделя, высокую шатенку средних лет, родом из Хайгардена, Бронн удалился к двум улыбающимся ему девицам. - Давненько я те6я не видела, ты все такой же, ни капельки не изменился, - начала заигрывать с Даарио старшая. - Ты тоже, Элейна, все так же свежа, как летний персик, - и тирошиец игриво ущипнул женщину за бочок. - Тебе как обычно? Блондиночку, невысокую и светлоглазую? – хихикнула сутенерша. - Нет, - улыбнулся мужчина, - сегодня я изменю своим правилам. Найди мне рыженькую, светлокожую, желательно посвежее, - и он положил в руку главной пару золотых. - Рыжую и неопытную, ну ты и задал мне задачку, но для тебя чего только не сделаешь, - хозяйка подмигнула своему щедрому гостю, - проходи в дальнюю комнату, девочка сейчас посетит тебя. Она почти еще дитя, ты будешь доволен. - Надеюсь, - ответил Даарио, поднимаясь наверх и весело насвистывая. У него было хорошее настроение. Последняя проданная добыча принесла хорошие барыши, команда была довольна, он тоже. А еще ему грело душу, что каждый вечер он держал в объятиях рыженькую девчушку Старк. Сам не понимая, что на него нашло, он дарил девушке незамысловатые подарочки и стоял с ней, слушая ее почти еще детские истории про родной дом, про семью и прочие девичьи глупости. Что за блажь его посетила, Даарио было неизвестно, только каждый вечер он приказывал юнге выгуливать подальше ее младшую сестрицу, которая сверлила его свирепым взглядом и, казалось, за малым не подбегала и не колотила его по рукам, когда он держал Сансу за плечи или брал ее ладони в свои. Старшенькая была прелестна в своей невинности и трепетности, а уж голосок, верно, ей дали сирены, зазывающие корабли на рифы своими прекрасными и смертельные песнями, такой он был нежный и мягкий, и хотелось его слушать и слушать. Да и сама она была как русалка с огненными волосами цвета закатного солнца, кожей словно пена морская и голубыми, словно небо во время штиля, глазами. Впервые Даарио на какое-то время забыл о той, чей образ еженощно посещал его во снах, и, держа в руках тонкие изящные пальцы Сансы и глядя на ее коралловые губы, с трудом сдерживался от того, чтобы поцеловать ее. Она не была похожа на ту, гордую и прекрасную, но от ее близости странно кружилась голова, а ее запах сводил с ума. Такие мысли посещали голову квартмейстера «Неведомого», пока он ждал в выделенных ему покоях девочку, что обещала ему Элейна. Когда вошла девица, он аж вздохнул от изумления, замороченный мыслями о Сансе мозг вначале было подумал, что это она появилась в комнате, закутанная в тонкую полупрозрачную тунику, но, подойдя поближе, он понял, что это лишь обман зрения. Шлюшка была симпатичной, рыженькой, молоденькой и при взгляде на него потупила глаза, но не покраснела, как делала Санса, когда смущалась. А значит, не так уж она и свежа, как обещала хитрая Элейна. И глаза были карие. И веснушки на лице, никуда не годные. Не то все это было, не то. Ну да ладно, он будет брать ее сзади, представляя на ее месте скромную русалку, глядящую сейчас на ночное небо с палубы «Неведомого».