Кроссчассильм

Парень с яркими огненно-рыжими длинными волосами, что были заплетены в косу, сражался на учебных мечах с соперником. Удар, уклон, выпад… — всё гармонировало в невероятном танце этого спарринга. Шаг, выпад, ещё один шаг, блок, резкий выпад — и вот противник лежит на спине, а к его шее приставлено «остриё» тренировочного клинка. — Всё-всё, Огнев, хватит! — дал свисток тренер, останавливая показательный спарринг двух его лучших учеников. Соперники встали друг напротив друга, поклонились и пожали руки. Ребята, преимущественно новички, что сидели на лавочках, зааплодировали, мечтая научиться делать также. Кто-то из старших ребят фыркнул, считая, что он мог бы сделать лучше. — Огнев, опять ты меня уделал сегодня, — уже в раздевалке засмеялся паренёк, подшучивая над другом. — Потому что я мастер своего дела, прелесть моя, — с довольным видом произнёс Василий, принимая свою победу как должное. В этот момент в раздевалку зашёл один из «непризнанных» звёзд кружка, который с видом босса возмущённо что-то рассказывал рядом плетущемуся мальчику, видимо, новичку. — Он же сиротка, бедный мальчик, давайте последнюю бесплатную путёвку отдадим именно ему! Не кому-нибудь по-настоящему талантливому, а нищенке, у которой нет даже денег на парикмахера!.. — Валентиночка, неужели ты считаешь себя истинным талантом? — в янтарных глазах Василия виднелись искорки смеха. Вошедший парень аж побагровел. Даром, что на вид он был практически на голову выше Огнева, пошире в плечах и плотнее, почему-то иногда даже думать о причинении вреда рыжему было больно и страшно. Но с внутренней ненавистью к этому пацану с длинными патлами он ничего поделать не мог. — Многим больше, чем ты. Позор - наш кружок будет представлять парень, похожий на девчонку! — Конечно, было бы лучше, если бы это был парень с женским именем. — Василий уже открыто издевался. — Да ты… — Валентин ринулся было на рыжего, но того прикрыл парень, который был соперником на спарринге. — Валя, прекрати. Не запугивай новеньких, — защитник кивнул в сторону мальчишки, с которым пришёл Валентин. Новенький с каким-то страхом смотрел на ухмыляющегося Огнева. — Лёха, я и сам могу за себя постоять, — отодвинул Василий «миротворца» за плечо, после заглянул прямо в глаза Валентину, и произнес негромким, но твёрдым, ужасающим голосом, который не терпел неповиновения: — Не становись на моём пути, иначе тебя никогда не найдут. Когда Василий говорил это, казалось, что освещение немного приглушилось, что в раздевалке стало темно и на пару градусов жарче. Сам Валентин нервно сглотнул, убеждая себя, что странный всполох на радужке Огнева - всего лишь отблеск лампы. У Лёшки нервно дёрнулся глаз, а новенький мальчишка так вообще чуть в осадок не выпал. Однако в следующее же мгновение всё вернулось. Огнев с весёлым и очень довольным видом закинул на плечо спортивную сумку, поправил косу и с улыбкой бросил: — Лёха, ты идёшь? — после чего вышел, косо посмотрев на новенького, когда проходил мимо. Домой шли ребята уже в темноте. Жили они в одном подъезде, благодаря чему и дружили с самого детства. Лёшка вначале всегда горой стоял за друга, который физически всегда казался слабее, ростом был меньше, как и телосложением, однако Огнев быстро доказал, что если у него и длинные волосы, а сам он не слишком мускулистый, он может легко постоять за себя. Буквально с первых занятий по ушу Огнев сразу выбился в лидеры. Алексея порой очень сильно удивляло, как в Василии помещается столько сил. А его дар убеждения, ораторские способности, его влияние — зачастую хотелось признать его своим боссом и подчиняться, бояться и боготворить. Пока парни шли до дома, они успели разговориться на чрезвычайно странную тему: — Если бы я курил, это было бы эпично… — задумался о чём-то своём Василий, смотря на проходящего мимо мужика, который курил на ходу. — Если бы ты курил, я бы врезал тебе по морде. — Кто бы сомневался, что главный драчун школы за ЗОЖ. — А ты дерзкий, смертный, — хихикнул Огнев, хотя незаметно прикусил себе язык за вырвавшееся словечко. — А ты у нас бессмертный? — казалось, Лёшка даже оскорбился. — Как видишь, пока не умер, — пожал плечами Василий, думая, как бы слить этот разговор. — Но это не делает тебя бессмертным. — Но мы же не собираемся проверять, прелесть моя, — как-то загадочно блеснули глаза Василия в темноте. И в следующий миг Огнев присел, делая подсечку ногой. Тут же рядом упал Валентин, который было хотел сильно ударить в спину рыжего. — Какой же ты непонятливый, — цокнул языком Василий, возвышаясь над неудачным бандитом, всем своим видом показывая такое раздражение, что парни, что пришли с Валентином, немного отступили. — Понимаешь, я просто не хочу разбираться с тобой перед свидетелями, — Огнев обвёл взглядом тех парней, — но и отпустить тебя сейчас просто так нельзя, — и Василий очень сильно пнул лежачего в живот, да так, что тот отлетел на метр. После рыжий подошёл, взяв Валентина за волосы, заставляя того смотреть прямо в янтарные блестящие глаза. — Ты же знаешь, что завидовать плохо. Особенно завидовать Тьме. Поэтому, будь добр, не лезь… Кто-то из приведённой толпы, набравшись смелости, сделал было шаг в сторону «босса» и склонившегося над ним парня с длинными волосами, заплетёнными в косу, как тут же по улице пронёсся пугающий рык Огнева на страшном, рычащем, пробуждающем первобытный ужас языке. Толпа тут же убежала, как и Валентин, что в страхе сначала отполз на асфальте на более-менее, как он считал, безопасное расстояние, а после убежал, куда глаза глядят, лишь бы не видеть больше этот пугающий взор, от которого, казалось, некуда бежать. — Офигеть, — только и вымолвил Лешка, глядя вслед убегающим. — Я, конечно, знал, что ты зверь, но настолько - впервые. — Сам не знаю, что на меня нашло. Видимо, меня сильно разозлило бесчестное нападение на меня со спины, — ответил Огнев, хотя мысли, что плодились в его голове, были совершенно иными. — А что ты сказал… ну… в конце? На каком языке?.. — Разве я что-то сказал? — наигранно удивился Огнев. — Вроде, просто рыкнул что-то. — Ну… может, — замявшись, потупился Алексей, понимая, что он абсолютно не помнит, что произнёс друг. — Я, видимо, переутомился, что-то не то расслышал. — Скорее всего. Дальше разговор ну никак не клеился, поэтому друзья дошли до дома в абсолютной тишине. Попрощавшись с Лёшкой, Василий зашёл к себе в квартиру, поздоровавшись с Мартой Михайловной - якобы его бабушкой, хотя парень знал, что это не так, и, приласкав парочку котов, плюхнулся к себе на кровать, лицом уткнувшись в подушку, что заглушила короткий вскрик. Василий сейчас был зол. Очень зол на себя в первую очередь. Потому что вспышки силы стали почти неконтролируемые, что радовало - наконец-то сила потихоньку растёт, но и злило - его сдадут в какой-нибудь отдел на опыты и всё. Саурон был зол. Невыносимо быть в теле ребёнка, проживать всю жизнь заново, с малых лет. Причем в каком-то странном мире, совершенно не похожем на привычную и родную Арду. Одно было неизменным: люди всё оставались те же - порочные, слабые. Ещё и жизнь среди них доставляла Майрону проблемы. Эта школа, где люди ещё маленькие и глупые. Одна отрада - кружок по ушу, хотя то фехтование и боевые искусства, которые знал майа в Средиземье, были просто запредельной высотой в сравнении с этим людским развлекательным центром. Однако это лучше, чем ничего. Ещё радостью было отсутствие ненавистных эльфов и прочих рас. Хотя по назгулам Саурон скучал. Чем-то этот мир иногда ему нравился, но по большей части многое раздражало. Однако раз Эру дал ему эту вторую жизнь, значит так было нужно. Двенадцать лет, конечно, небольшой срок в копилке многотысячелетней жизни Майрона, но скука одолевала очень часто. Только в последнее время было странное чувство, что скоро произойдёт что-то глобальное, но Майрон отмахивался от него, тратя всё время на тренировку этого тела, полной копии его в самом начале жизненного пути, и ворошения старой памяти. Чтобы совсем не загнить в царстве кошек и сильной независимой старой женщины, Саурон подружился с соседом по подъезду. Порой он даже напоминал Короля Чародея - предводителя назгулов, но Майрон думал, что это всё от тоски по Арде. Хотя Лёшка был так же… предан ему во всём, несмотря на поначалу довольно холодное отношение Саурона к нему. Майа чувствовал, что этот парень будет готов даже жизнь отдать в случае чего. Но как этот человеческий отпрыск смог так к нему привязаться? Иногда люди всё же выкидывали что-то, чем удивляли Саурона. И это восхищало. Так он понял отчасти Олорина с его любовью к хоббитам. Размышления о бытие своём прервала Марта Михайловна, которая радостным вихрем влетела в комнату к своему воспитаннику. — Радость-то какая, Васечка! Твой отец приехал!