Кроссчассильм

Для мира сделаю я много добрых дел, Во веки вечные их не забудут люди, И если выйдет всё, как я хотел, О, милый Боже, мир прекрасным будет. (с) Воскресенье - Когда поймёшь умом

Большие часы на стене в библиотеке пробили шесть, когда Василий перевернул последнюю страницу какой-то странной книжки с детскими сказками из отцовской библиотеки. На длинных полках стояли огромные энциклопедии, плотно прижатые друг к другу, пестрели корешки старинных томов в красивых позолоченных переплетах, причем, судя по названиям, на разных непонятных языках. Саурон однажды взял одну из таких книг - в бархатном переплёте, с окованными медью уголками. Страницы были испещрены рукописными буковками, похожими на иероглифы. Буквы чем-то походили на тенгвар, нелюбимый Майроном. Знания множества языков позволили ему определить логику этого языка, но всё же было слишком много вопросов, поэтому изучение их пока отложилось на время. К тому же нашёлся словарь по данным иероглифам, а после Саурон решил начать с логической цепочки изучения этой непонятной истории: хочешь познать какой-либо мир, начни с изучения его сказок. Многие из этих сказок отдалённо были похожи на те, что знал сам Майрон. Кроме чтения других приятных занятий в доме все никак не находилось. Да и библиотека была единственным безопасным местом в отцовском «поместье», как окрестил для себя Майрон довольно большой двухэтажный дом с садом и забором высотой в три метра. Конечно, не Утумно, не Ангбанд, да что там, даже близко не стояло, но после маленькой квартирки уже чувствовалась какая-то свобода. В тот злополучный вечер восторженная Марта Михайловна, сверкая глазами, сообщила: за Василием приехал отец. Сложно сказать, что Саурон почувствовал. Сначала он хотел убивать всех, кто к нему придёт, ибо Зло пребывало в плохом настроении. Затем была глупая мысль - а на кой ему отец спустя двенадцать лет? Может, он и биологически отец этого тела, но дух в этой плоти божественного происхождения, поэтому родственной связи уже нет. В планах на ближайшее будущее у Саурона было закончить школу и выучиться на кузнеца, чтобы работать около печи. Так, наверняка, можно было бы вновь оказаться в прошлой жизни, возможно, понять, как действовать дальше. Майрону не хватало огненных печей, раскаленного жидкого металла, искр, которые не обжигали только его, тяжёлых молотов и того чувства, когда из-под твоих рук выходит что-то изящное и прекрасное. Мастерство Майрона достигло таких высот, что любой знающий в Средиземье мог безошибочно отгадать автора того или иного клинка или изделия. В частности колец, но об этом Саурон старался думать как можно меньше. Правда, оказалось, что это не сам отец приехал, а всего лишь его водитель. Высокий, угрюмый мужчина, с длинными черными волосами, туго стянутыми в хвост, и странным белым шрамом на левой щеке, так и представился - господин Эрн, работает у господина Огнева. Он пошептался с Мартой Михайловной, показал какие-то бумаги, и соседка, вытирая глаза платочком, помогла Василию собрать необходимые вещи. И вот уже три месяца прошло, как Майрон впервые появился на пороге «поместья». Возле дома его встретила команда из четверых детей: мальчик и девочка, Норт-младший и Дейла (двойняшки четырнадцати лет), и два мальчика поменьше, Эрик и Ноель, девяти и восьми лет соответственно. Над ребятнёй возвышалась няня - очень худая, неприятная женщина с колючим взглядом маленьких бегающих глазок. Водитель поздоровался с няней и передал ей шефство над Василием. Няня, холодно представившись госпожой Азалией, внимательно осмотрела парня, словно собиралась поставить его в гостиную в качестве вазы или повесить на стену как картину. Этот взгляд Саурону очень сильно не понравился. Никто из жалких смертных не смел ТАК смотреть на него, словно оценивая какую-то безделушку. Поэтому Саурон очень зло посмотрел на эту няню в ответ, еле сдерживая свою магию. Азалия же только скривилась и, развернувшись, знаком приказала следовать за ней. Дети молча проводили новоиспеченного брата недружелюбными взглядами. Комната для Василия оказалась маленькой, но опрятной: справа возле окна стояла кровать, слева - небольшой столик и даже два стула, а в самом углу возле двери - низенький лакированный шкаф. На полу лежал круглый, грязновато-белого цвета коврик. Не Барад-Дур, но хотя бы кошек нет. Хотя от парочки волколаков Майрон не отказался бы. Госпожа Азалия сухо сообщила, что ужинают в семье в восемь, а за опоздания наказывают. Саурон только фыркнул и показал няне в спину средний палец. Мелочь, а приятно. За столом Василий всё более убеждался, что как-то не очень в семье ему рады. Однако легко принял этот факт - за родных он этих людей не считал. Саурон вообще никогда не понимал такого понятия как родители или родственники. Вот валар ещё были сёстрами-братьями, а вот он, майа, как-то обошёл всё это стороной. А затем жизнь такая пошла, что Саурон с одиночеством стал на «ты». Няня не обращала на парня никакого внимания, дети по-прежнему кидали злобные взгляды, а младшие и вовсе показывали языки. От этого Майрон раздражался всё больше, сдерживая себя - его названный отец вряд ли обрадуется убийству деток в его же доме. Однажды после ужина он впервые поцапался с Нортом. Братья и сестра поджидали его в коридоре, все четверо. Ничего не объясняя, Норт тут же попытался ударить Василия в нос, но кулак был мгновенно перехвачен, а рука вывернута за спину. Как же хотелось эту руку оторвать, но Майрон с тоской отпустил, толкнув Норта перед собой, заставляя его упасть на ковер, после чего гордо прошёл к себе в комнату, зло сверкая глазами. Больше открытых неприязненных взглядов, по крайней мере на ужине, Саурон не замечал. Чем Нортон-старший занимается Василий не знал, и знать не хотел, но дела его приносили, по всей видимости, неплохой доход. Семья жила богато для людей этой Эпохи, взять хотя бы штат прислуги: водитель, охранник, няня и еще несколько человек, убирающих в доме. Дети каждое утро ехали в частную школу, куда их отвозила и забирала после занятий госпожа Азалия. Василию разрешили ходить в прежний класс и даже посещать занятия в кружке, но теперь - при обязательном сопровождении господина Эрна. Впрочем, выехать за пределы ограды дома оказалось весьма непросто: приходилось проезжать двое ворот, а перед этим долго смотреть, как они медленно поднимаются. А ещё госпожа Азалия строго-настрого запретила оглядываться и зорко следила за исполнением приказа. Саурон только закатывал глаза, представляя, как он сжигает эту вредную старуху вместе с чёртовым водителем. Нет, господин Эрн ему ничего не сделал - он вообще молчал вечно - но так, за компанию. Раздражала эта пародия на аристократию. Няня всё время говорила о каких-то запретах, однако Майрон только ухмылялся. Вряд ли бы они смогли его сдержать, если бы он чего-либо захотел. И всё-таки, несмотря на эти неприятности, каково было видеть изумление одноклассников, когда Василий стал приезжать на учебу в длинной черной машине, и дверцу ему открывал грозного вида шофёр. Вся школа шумела, и даже учителя приставали к парню на переменах, расспрашивая о новой жизни в отцовском доме. Расспросы о новой жизни раздражали, а вот внимание льстило Майрону. Помнится, так его встречали когда-то на приёмах или какая-то армия, которую нужно было вести в бой. И самое приятное - Василию начали выдавать деньги на карманные расходы. Когда первый раз няня вручила ему хрустящую новенькую купюру, у парня глаза полезли на лоб - неужели хоть что-то ему дадут в этом доме? — Мне что, можно тратить всё? — на всякий случай переспросил Майрон. Мало ли, вдруг это на месяц. Норт, который был поблизости, презрительно хмыкнул. — О, наконец-то рыжая сиротка обзавелась деньгами! Может, наконец-то, снизойдёт до парикмахерской! — язвительно сказал он и показал брату неприличный жест. И если бы не чёртова няня, корчиться бы Норту в муках боли. А так он просто заслужил тяжёлый взгляд, полный злости. И, надо сказать, подействовало - Норт мог поклясться, что видел огненный всполох на желтоватой радужке. — Каждый день я буду вручать тебе столько, — ответила госпожа Азалия, делая вид, что не заметила кривляний Норта-младшего. — И очень надеюсь, что ты сам сможешь о себе позаботиться. Майрон довольно кивнул, игнорируя брата, который как-то быстро отошёл. Однако Василий тут же скрылся в коридоре, направившись в свою комнату, где из окна можно было залезть на большой раскидистый дуб и спрятаться меж ветвей. Дерево высилось над домом, заслоняя густыми листьями окна Сауроновой комнаты, поэтому в помещении всегда было темно, что несказанно нравилось Первому После Тёмного. Зато по ветвям дуба, чуть-чуть не достававшим до оконного карниза, можно было незаметно забраться в комнату или, наоборот, спуститься в сад. Правда, это отдавало эльфятиной, заставляя порой морщиться, но других радостей в жизни не было. Можно было и просто выпрыгивать из окна - невысоко, да и тело уже было довольно крепким, однако зачем, когда есть дерево. В будние дни, ровно в восемь утра, у ворот Василия поджидал господин Эрн. Провожал до школы, вечером забирал, вёз на тренировки, а оттуда, когда к ним присоединялись госпожа Азалия с Нортом и Дейлой, домой. Весь ритуал происходил в совершеннейшем молчании, поэтому Майрон довольно быстро привык, воспринимая всё как должное. Он - сильнейший из майар, к нему должно быть соответствующее отношение. А вот Лёшку господин Эрн раздражал ужасно. — Слушай, этот тип так и будет всё время за тобой таскаться? — спрашивал он как-то, косясь на мрачную фигуру водителя, постоянно маячившую поблизости. Сегодня была суббота - полностью свободный для Майрона день. Норт, Дейла, Эрик и Ноель куда-то исчезали на все выходные. Во всяком случае, просыпаясь в шесть утра парень уже не заставал никого, кроме господина Эрна. Это радовало. В доме не будет скучных и тупых смертных, которые назвались его родственниками. Майрон, привыкший к жизни без денег - у него всегда было то, что он хотел, и без этого грязного изобретения человечества, накопил за первую неделю приличную сумму, потому потащил Лёшку по магазинам. — Да давай, мне всё равно они ни к чему, а так хоть будет, что вспомнить, — фыркнул Майрон на отнекивания друга от предложения. — Ну, неудобно как-то… — Слушай, перестань, не власть над миром предлагаю, — рыкнул в конце концов Саурон, после чего Лёшка был вынужден согласиться. В магазинах чего только не было. Но по-настоящему ценного, полезного и нужного - увы. Майрон заметил, что друг как-то грустно смотрит на стеллаж с видеоиграми, поэтому купил Лёшке парочку, несмотря на то, что тот долго стеснялся брать. Но Майрон был благородным Властелином, который поощрял своих подданных. Да и просто чувствовал, что, возможно, они с Алексеем разойдутся по жизни, ибо жизнь в этом особняке прямо орала о грядущих переменах. Сам же Саурон засмотрелся на парочку ножей. Он, естественно, сделал бы нож лучше, чем каждый из всех тут присутствующих клинков, но всё же что-то подсказывало, что лучше иметь при себе хоть что-то, а то магия магией, но нож в сердце - вернее. Долго провозившись, доведя продавца до истерики, Майрон всё же выбрал более-менее неплохой кинжальчик, решив, что обязательно выкует себе меч, как только доберется до ближайшей кузницы. Продавец же настолько был доведён до ручки, что продал ребёнку оружие, даже не спросив документов и цель. Лишь бы этот рыжий ушёл. После покупки подарка себе любимому, а кинжальчик стоил недешево, Майрон позвал Лёшку в ближайшее кафе, дабы объесться пиццы. От ходящего вечно неподалеку Эрна кинжал был надёжно спрятан. — Ну что, твой отец уже приехал? Ты его видел? — спросил Лешка, едва одолев первый кусок. — Нет, я его ещё не видел. — Василий задумчиво откусил кусочек. — Хотя, если честно, мне всё равно. Меня радует, что он не вмешивался до сих пор в мою жизнь. И, надеюсь, этого не произойдёт. — Странно, что он не примчался сразу же посмотреть на тебя, — не без резона заметил Лешка. — Ему двенадцать лет не было до меня дела, зачем сейчас торопиться? Возникло неловкое молчание. — Как твой братец, не пристаёт больше? — спросил Лешка, меняя тему. — Пусть попробует, — маньячно усмехнулся Майрон. — Хотя пытается подкараулить в коридоре, а еще эта Дейла! Да и младшие гады во всём старшего слушаются… — Эх, увидеть бы этого Норта, — с сожалением сказал Лёшка, зло прищурившись.— Поговорить бы с ним по-мужски. Майрон только хохотнул, напоминая, что он и сам не лыком шит. — Это невозможно, — лишь покачал головой Саурон, отсмеявшись. — Я бы вообще тебя с удовольствием пригласил. Знаешь, какой там сад! — «сжечь бы его» - мечтательно подумал Саурон. — Но лучше не стоит, там тётка вредная, хуже нашей школьной вахтёрши. Живу, словно на зоне, туда им нельзя, за забор не выходи. Скука. Было ещё одно обстоятельство, и тоже довольно-таки странное даже для Майрона. Однажды, проснувшись глубокой ночью, Василий обнаружил, что стоит возле приоткрытого окна. На чёрном беззвёздном небе сияла полная луна, а руки Саурона слабо и нежно светились в темноте. Он, как заворожённый, сложил ладошки вместе - они наполнились голубыми и синими мерцающими искрами, что удивило Майрона, ибо раньше все его искры были огненно-рыжие. Майрон встряхнул руками, и комната на миг осветилась фейерверком серебристо-синих огней. На какой-то миг ему показалось, что через полотно света проблескивают цифры. А потом все исчезло. Майрон подумал, что странно всё это. Его магия никогда раньше не приобретала вид цифр. Тем более синего цвета. Может, это загадка этого тела? С этим вопросом Саурон и уснул. Часы пробили семь. У-у-у, воспоминания совсем захватили Майрона, а ведь давно пора выбираться из библиотеки. Он сидел на своём любимом месте - на подоконнике, спрятавшись за малиновой шторой. Здесь он и читал всю ночь при свете маленькой свечи. В доме было проведено электричество и центральное отопление, но ими почти не пользовались, предпочитая свечи и камины. Госпожа Азалия любила повторять, что господину Огневу больше нравится живое пламя, а не жалкое подобие в виде электрических ламп. И в этом Саурон был солидарен со своим отцом. Трепетный восторг в нём вызывал процесс зажигания свечи простым взмахом пальца. Хоть какое-то практическое использование магии, а то совсем зачахнуть можно от такой обычной жизни. Майрон только собрался вылезти из своего укрытия, чтобы, как всегда, немного поразминаться с утра в библиотеке: надо было готовиться к лету, тренер не даст спуска. Правда, пустят ли его в летний лагерь на целых три недели? А если и не пустят, то Майрон сам уйдёт. Благо, есть опыт. Но тут из коридора донёсся шорох. Кто-то возился под дверью. Майрон насторожился. В следующую секунду дверь начала медленно отворяться, и парень услышал приглушённый шёпот Эрика: — Ну, и где рыжий? — Кажется, он был немного разочарован. — Ты же говорил, здесь будет? — Да здесь он, прячется где-то… — тихо ответил ему Норт. — Даю сто процентов. Дверь захлопнулась, но Василий знал, что братья всё ещё находятся под дверью. Однако возмущение внутри росло с каждой секундой. Это настроение прекрасно уловило пламя свечи, которое встрепенулось и увеличилось в разы. Надо будет с этими мелкими разобраться раз и навсегда. — Да спит он, — протянул Эрик. — Вечером подловить стоило… — Нет его в комнате, я проверял. — Норт сделал несколько шагов к малиновой шторе, где сидел Василий. — Вылил ему в сумку случайно целую банку клея! Услышав такое, Майрон тихо хмыкнул - какая же наигранная ложь. Слишком банальная уловка для Его Темнейшего Величества. Тем временем мальчишки приблизились почти вплотную к шторе. — Нет его здесь, — уверенно произнёс Эриков голос. — Он наверняка в саду гуляет. Опять всякие упражнения делает с деревянными мечами… — Как обезьяна с палками в цирке, — презрительно сказал Норт, хотя чувствовалось, что ему было завидно и в тоже время страшно. Он ещё не забыл огненный всполох в глазах брата. А что, если тот не просто так занимается с холодным оружием?.. Василий только прикрыл глаза, сдерживаясь, чтобы не ответить: не очень-то хотелось скандалов с самого утра. Он намеревался попросить господина Эрна отвезти его в город, чтобы пообщаться с Лёшкой. — Зато видал, как он по дереву лазит? — Эрик присвистнул. — Я видел, как он выбирался из своей комнаты. Еще прыгал по веткам, как… — Обезьяна, — опять вставил Норт. — И почему этот рыжий должен жить с нами? И вообще он больше на девку похож. И всё как раз перед самым испытанием? Что-то здесь не то… Майрон навострил уши. О чем это он? Видимо, всё же дом не стоило полностью игнорировать, тут что-то замышляется. Но братец замолчал. Зато Эрику, видать, не терпелось поговорить о новоиспечённом братце: — Я слышал, как Эрн говорил нашей Азалии, что парень делает отличные успехи в боевых искусствах… — Глупое, бессмысленное занятие, — опять оборвал брата Норт, хотя вновь всплыла та же нотка зависти и опасения. — Я вот думаю о другом… Неужели отец хочет, чтобы он жил с нами и ТАМ? Вновь заскрипела дверь. Послышались тяжёлые, мерные шаги. — Что вы делаете в библиотеке? — раздался спокойный, равнодушный голос. — Вам больше не на что потратить субботнее утро? Норт? Майрон прислушался, голос был ему незнаком. Кто это? — Мы искали рыжего, папа… О, так, значит, папаша объявился! Хм, это уже интереснее, чем слушать разговоры двух мелких человеческих отпрысков. — Он сюда часто приходит. — Норт, ты забыл, о чём я просил тебя? — В равнодушном голосе прозвучали холодные металлические нотки. По всей видимости, Норт тоже расслышал их, ибо проговорил как-то тускло: — Да, отец. Я больше не подойду к нему ни на шаг. — Я рад, Норт, что ты ведёшь себя благоразумно. Скоро испытание, и твои мысли должны быть сосредоточены только на нём и ни на чём больше. — Да, отец, — почтительно произнёс не похожий сейчас на самого себя Норт. — Я очень хочу быть настоящим часо… — В воздухе пахнет свечным угаром, — перебивая сына произнес Нортон-старший. — И та штора, на втором окне, немного колышется… Прекрасно. Воцарилось молчание. Майрон взглядом скользнул по догорающей свече, от чего огонь погас, затем немного размял шею, приняв как можно более вальяжную позу. Самая лучшая защита - это нападение. А его присутствие ещё было раскрыто. — Вылезай. Голос прозвучал негромко и спокойно. Майрон отметил, что этот человек - уже что-то достойное на фоне всех остальных, кого он узнал тут за двенадцать лет. Поэтому надо хоть немного выразить своё уважение. Саурон одёрнул штору, присаживаясь на подоконнике, словно на троне в момент приёма важных гостей. Спину он держал ровно, взгляд янтарных глаз был дерзок и презрителен, однако в нём читался интерес. Мужчина, стоявший перед ним, был высок, худощав, но широк в плечах, светловолос. Серые с зелёным, как у Норта-младшего, глаза смотрели как-то сквозь, равнодушно. Саурон даже не представлял облик отца в своём воображении, поэтому был удовлетворён тем, что есть. — В моём доме не принято подслушивать, — произнёс мужчина, холодно оглядывая сына с ног до головы, однако Майрон смог уловить и хорошо скрытую заинтересованность. Саурон решил ничего не отвечать на это, лишь слегка склонил голову на бок, ожидая продолжения. Но Нортон-старший истолковал это по-своему. Лицо с тонкими чертами приняло брезгливо-кислое выражение. — Я так и думал, — морщась, жёстко подытожил он. — Ты разве не знаешь, что подслушивать плохо? — Я не подслушивал, — пожал плечами Майрон. — Я читал сказки. — Он продемонстрировал книгу в своих руках. Ещё некоторое время отец молча разглядывал его, а потом вдруг вытащил из кармана пиджака листок и протянул сыну. На краешке листка было написано: «Василию». — Я нашёл это в твоей комнате на столе, — произнёс отец. — Прочитай. Майрон изогнул бровь. Значит, нормально, что в его комнате находятся посторонние. Хорошо, если названный отец не копался там детально. И записка, кто мог ему написать? Недоумевая, Майрон развернул записку: «Василий, будь вечером в библиотеке, мне нужно поговорить с тобой. Эрик». Это было даже смешно. И что же этому мелкому внезапно понадобилось от него? Спустя три месяца взыграла совесть к ещё одному брату? Да в жизни Майрон не поверит в этот бред. — Что это значит? Василий только пожал плечами. Откуда он знает? Возможно, очередная попытка «оригинального» розыгрыша. Норт заинтересованно поглядывал то на отца, то на Василия, зато Эрик стоял бледный и испуганный. Он неловко переминался с ноги на ногу. — Ты часто бываешь здесь, в библиотеке? — продолжал спрашивать отец, делая вид, что не замечает, что творится с младшим сыном. Только Майрон хотел ответить, как влез старший братец. — Он бывает здесь каждый день, — ответил за него Норт, криво ухмыляясь. — Когда не в школе или на своих дурацких занятиях. — Я хотя бы занимаюсь самообразованием в отличие от некоторых, которые не понимают элементарных правил разговорного этикета, — довольно вежливо и сдержанно парировал Саурон, тяжело посмотрев на брата. Тот нервно сглотнул. — Хорошо, — произнёс отец, немного удивлённо посмотрев на рыжего. — Эрик, Норт! Может, вы что-то знаете? Норт отрицательно покачал головой. Эрик опустил голову. Нортон-старший вновь повернулся к Василию. Долгую минуту он вглядывался в его лицо, словно желая получить ответ на невысказанный вопрос. После, очевидно, приняв некое решение, цепко схватил сына за руку и повлёк за собой к выходу. Норт-младший проводил их торжествующим взглядом. Они сошли вниз по широкой лестнице, спускающейся в холл, и встретили по пути госпожу Азалию. Та, не обратив на бедственное положение Василия, который все равно смотрелся гордо и величественно, ровно никакого внимания, низко поклонилась Нортону-старшему. Отец с сыном вышли из дома и пошли по узкой извилистой дорожке, густо посыпанной чёрно-белым гравием, все более углубляясь в сад. Сейчас вновь в Майроне проснулось желание сжечь этот сад к чертям собачьим. Остановился Нортон-старший только возле неприметного сарайчика. Эта часть сада казалась самой заброшенной - трава росла по пояс, скрывая маленькую постройку почти наполовину высоты двери. — Пришли, — произнёс Нортон-старший, отпуская руку сына. — Тебе придётся провести некоторое время здесь. Скажем, до вечера. — По какому поводу? — лишь задал вопрос Майрон, совершенно не сопротивляясь решению. В этой части он ещё не был, мало ли, подо что можно соорудить себе этот сарайчик. — В моём доме заведены определённые порядки, — сказал на это отец, прищурившись. В глазах его промелькнула заинтересованность. Во всяком случае, сейчас он выглядел менее равнодушным. Слишком взрослый и осмысленный взгляд был у парня для мальчика двенадцати лет. — Считай, что так и должно быть, — продолжил он, и лицо его вновь окаменело. — И еще… я запрещаю тебе появляться в семейной библиотеке. — Тогда прошу выделить мне сборник с описанием всех правил и табу этого дома, — усмехнулся Майрон, которому порядком надоел список всяческих запретов, которые подкидывала почти каждый день госпожа Азалия. — И ещё мне хотелось бы заняться уроками. Нам очень много задали в школе. — Забудь о школе. И о занятиях. Теперь твоя жизнь сильно изменится. — С чего бы это? — иронично изогнул бровь Майрон. — Запомни одно простое правило, — сухо произнёс Нортон-старший, следя за переменами на лице сына, раздражаясь дерзости этого юнца. — Никогда не зли меня. И отец, коротко размахнувшись, хотел было отвесить сыну сильную пощёчину, как его руку перехватила поразительная железная хватка рыжеволосого парня. Отведя чуть руку, приблизившись к отцу, глядя ему прямо в глаза, Майрон тихо, но чётко, с ухмылкой произнёс: — Как и ты меня, папа, — последнее слово было сказано с такой маньячной улыбкой, что Нортон-старший опешил, чем и воспользовался Майрон, гордо шагнув в темноту сарая. Огнев готов был поклясться, что на секунду увидел, как в темноте сверкнули пламенем глаза, зрачок на мгновенье стал узким и вытянутым, а по волосам пробежала парочка искорок, утонувших в сплетениях косы. Моргнув, спровадив это наваждение, Нортон закрыл дверь сарая на щеколду, удаляясь в раздумьях. Не так он представлял первую встречу с сыном. Слишком уж тот вёл себя… хозяином положения? Да кем этот сопляк себя возомнил?! Нортон с досады пнул ближайший камень, словно ребёнок. Как только дверь закрылась, Майрон прикрыл глаза, с удовольствием услышав звук летящего камня, что нёс в себе боль и непонимание. После чего открыл уже яркие драконьи глаза с вертикальным зрачком. Радужка состояла полностью из огня, который достаточно давал света, чтобы прекрасно видеть в темноте. По телу разлилось приятное тепло от магии. Пока Огнев тащил сына к этому сараю, Майрон успел насытиться его магическими силами, которые были, на удивление, не так малы. Это дало толчок к пробуждению силы самого Саурона. Сарай, к сожалению, не представлял из себя чего-то действительно ценного. Только как ещё одно прекрасное место для уединения. Найдя кипу соломы в углу, Майрон улёгся на ней, не боясь её поджечь, прикрыл глаза и уснул. Всё же читать всю ночь утомительно. У него были огненно-красные крылья, как у бабочки. Это вызвало недоумение и отчасти отвращение. Слишком пахнет эльфятиной. Но делать нечего - какие крылья достались. Василий взмахнул ими - вышло это невероятно легко, будто он летал на них всю жизнь. Невероятное чувство полёта. Правда, в образе летучей мыши или на драконе было бы лучше. Пушистые облака неожиданно сменились звёздами, дружелюбно мерцающими вдалеке. И вдруг в мягкой бархатной темноте вспыхнули тысячи огненных лестниц, они заслонили собою все небо. Майрон даже растерялся. Он не знал, куда ему лететь: крылья опалил жар, идущий от пламени тысяч ступенек, стало трудно дышать. Это было странно, учитывая, что Майрон чувствовал себя превосходно в любом пламени. «Давай, — прошептал в ухо мягкий шелестящий голос, — поскорей, осталось немного… совсем чуть-чуть, главное, выбери правильную дорогу!» «Нет! — перебил голос другой, более резкий и грубый. — По лестницам из огня нельзя ходить! И, кстати, разве он знает, куда идти?» Раздался громкий неприятный смех. Майрон вздрогнул и застыл в нерешительности, замерла неподвижно его пародия на крылья. «Не сдавайся!» — испуганно произнёс первый голос. Но было поздно - Майрона потянуло назад со страшной силой, словно кто-то отматывал кадры на кинопленке: мигающие звёзды стремительно уплывали вдаль и таяли, превращаясь в чуждые бледнеющие точки, пока их совсем не скрыл густой серый туман, возникший неизвестно откуда. Туман лез в уши, рот, глаза - крылья потяжелели и намокли, пока совсем не обмякли. Руки-ноги задубели, словно скованные ледяной броней, он не мог пошевелить даже пальцами! Это пугало. Такой лёд, сдерживающий Майрона, мог создавать только Мелькор. Саурон падал вниз, словно камень, сорвавшийся с обрыва, - тихо, стремительно, неумолимо; и видел, как всё быстрее приближается земля. Еще немного, и он разобьется! Так страшно, страшно! Холодно!.. ничего поделать с этим нельзя. Саурон проснулся от собственного крика. Во сне он рефлекторно произнёс что-то на Тёмном наречии, отчего пучок соломы, на котором так уютно спал Майрон, обуглился. Снаружи потемнело - наступил вечер. Майрон уселся на солому, поджав под себя ноги. Ну и странный сон приснился! Красные крылья, лестницы, голоса… Дурь какая-то. Особенно крылья. Всем оркам на смех. Чтобы их повелитель имел подобное!? Наверное, это от голода. Его мысли об ужине были прерваны звуком приближающихся шагов - кто-то крался к сарайчику. Майрон прислушался. Шаги замерли у самой двери. — Эй, братец! — Голос Норта раздался, словно гром среди ясного неба. — Ты там не замерз? Послышался то ли смех, то ли писк. Ага, значит и Дейла здесь. Самая противная девка из всех, что он знал. За исключением Лутиэн. Так хоть ещё и умная была, а эта просто противная. Замечание о холоде Майрон просто проигнорировал. — Рыжий-рыжий! — затянул Норт. Саурон поднял глаза к потолку и вздохнул. Опять то же самое! Интересно, когда можно будет убить этого гада? Он решил не отвечать. Чего разговаривать с глупыми людьми. Если их послал сюда отец, то они волей-неволей дверь откроют, так зачем напрягаться и умолять? Темнейший майа так низко никогда не падёт. — Если ты не хочешь с нами разговаривать, то мы не скажем, что велел передать тебе отец, — тоненьким голоском сообщила Дейла. Закатив глаза, Саурон понял, что эти наивные от него не отстанут, так что лучше ответить сейчас, чем на ещё более глупый повод вызвать его на разговор. — И что же? — Отец просил сказать… — медленно начал Норт, — что ты… рыжий-бесстыжий дурак! Раздался дружный хохот. Кажется, здесь был и самый младший - Ноель. Интересно, Эрик тоже здесь? Ожидая, пока они успокоятся, Майрон успокаивал себя тем, что ему ещё представится возможность отучить шутить про его длинные волосы. Поэтому пришлось лишь повторить, думая, как бы не всадить кому-нибудь в глотку кинжальчик, который, как нельзя кстати, был всегда с собой: — Так что же сказал отец? Или в твоем крохотном мозгу, Норт, не уместилась эта информация? — иронично и с легкой насмешкой произнёс Майрон. БАХ! Дверь сарайчика выдержала сильный удар снаружи. Как и ожидалось, дети слабы на любые иронии. — Ах, как благородно, Норт, вызволять меня таким способом! — продолжал насмехаться Майрон. Была бы его воля, он давно был уже на свободе. — Отец велел нам освободить тебя вечером, — прошипел Норт зловеще, — но госпожа Азалия сказала, что вечер долгий и нам можно не торопиться… Угадай, кого мы послушаем? — А для своего мнения в крошечном мозгу места не осталось? — решил добить шутку Василий, хихикнув, когда на дверь обрушился ещё один удар. — Ладно, — неожиданно произнёс Норт примирительным тоном, — у меня есть одно предложение… — Я весь внимание, — изобразил заинтересованный тон Майрон. — Мы тебя выпустим, если ты расскажешь, от кого та записка и что в ней, — равнодушным голосом произнёс Норт. Он кашлянул, стараясь скрыть истинные чувства. — Ну, что скажешь? Саурон еле сдержал себя, чтобы не рассмеяться в голос. За какую-то бесценность эти люди готовы отпустить его? А если бы он был важным врагом в плену? Как же это весело! — Он всё равно не расскажет, — пропищала вдруг Дейла, — наврёт нам сейчас с три короба… — Почему же, расскажу, — всё же хихикнул Майрон, играясь с пламенем, что зажёг у себя на ладони. — Только я более чем уверен, что вам этого говорить не стоит, — Саурон даже постарался вложить в голос как можно больше таинственности и загадочности. Норт хмыкнул. — Ты, главное, скажи! А мы уж сами решим, стоит или не стоит. Ишь, какой хитрый! Саурон лишь вздохнул. Игры в песочницу. Только для этих детей эта песочница - серьёзная игра, где они чувствуют себя главными. Тогда попробовать подыграть? — Сначала откройте дверь, мне и так уже надоело кричать! Майрон бесшумно подошёл к двери. В саду было очень темно, но через щели пробивалось слабое пятно света. «Взяли с собой фонарик, что ли?» Потушив свой огонь, чтобы не палиться, Майрон вернул своим глазам первоначальный вид, хотя теперь, с пробуждением сил, сдерживать сущность становилось всё труднее. Снаружи шло совещание. Наконец Норт опять стукнул в дверь. Саурон уже даже не вздыхал, давно поняв, что это бесполезное дело. — Ладно, мы тебя выпустим… Только не вздумай убежать! — угрожающе предупредил он. «Ага, конечно», — Майрон оттопырил в ещё закрытую дверь средний палец, ликуя, что наконец-то эти придурки соизволили принять решение Луч света метнулся ближе. Послышался лязг открываемой задвижки. И тут в голову Майрона пришла безумная, но давно желанная мысль. И это прекрасный шанс для её воплощения. Он тихонько приоткрыл дверь и несильно ударил Норта в скулу, дабы не убить. После перемахнул прыжком через скрючившееся обезвреженное тело, Майрон рванул к дому. Ему стало немного легче. А вслед ему смотрели три брата и сестра, думая, что всполохи пламени в огненно-рыжих волосах им всего лишь показались.